Амбиции
– Это где? – удивился Глеб. – Там же обломки.
– Я отпрыгну вверх от ближайшей конструкции.
– Хорошо. Буду ждать тебя здесь.
Александр с каждой секундой приближался все ближе к поверхности корабля. Чем ниже он спускался, тем больше мелких обломков кружили рядом с ним. Чтобы защитить шлем от неизбежных столкновений, пришлось, выставить перед собой согнутые в локтях руки, о которые, как крупные капли дождя, бились раздробленные остатки солнечных батарей.
Картина вокруг завораживала. Стеклянная пыль, хаотично рассеянная вокруг, миллионами искр отражала солнечный свет. То тут, то там сквозь крошево пролетали куски арматуры или остатки оборудования, оставляя за собой широкие полосы пустого пространства. Механизмы нераскрывшихся ферм создавали резкие тени, скрывая за собой облака осколков. Из теней где-то медленно, где-то неуловимо быстро вылетали покореженные обломки величиной до одного метра.
Скафандр Александра не обладал устройствами ориентации в такого рода пространстве. Полагаться приходилось только на камеры визуального внешнего обзора и на собственные глаза. ИскИн на мониторе шлема подсветил контуром конец полета. Место приземления скрывалось в густой тени. Рука все еще не слушалась, полностью онемев. Александр дал команду на разворот ногами к приближающейся поверхности.
ИскИн выполнил указание в точности. Вновь заработали микроскопические дюзы на поверхности скафандра. Мир вокруг плавно закрутился, перемещаясь куда-то в сторону и вниз. Голова закружилась, но на экране шлема появились условные значки вращения, отвлекаясь на которые получилось отстроить сознание от вращающегося пространства. Краем глаза Александр заметил блеск острого предмета, вынырнувшего с большой скоростью из густой тени немногим ниже его. Инстинктивно космонавт выгнулся дугой, пытаясь увернуться от летящего в лицо обломка. Благодаря этому рывку обломок чиркнул по стеклу шлема, закрутив человека в пустоте космоса. В момент удара, в условиях полной тишины безвоздушного пространства, внутри шлема раздался страшный скрежет трущегося о стекло металла. Звук длился короткое мгновение, показавшееся человеку вечностью.
Александр онемел от ужаса, сковавшего его горло. На стекле шлема, прямо напротив лица, шла длинная глубокая царапина, быстро превращающаяся в изломанную трещину. ИскИн остановил вращение и вывел на экран предупреждение о вероятности разгерметизации.
– Что случилось?! – раздался в наушниках крик Глеба. – Не молчи! Отвечай!
Но напарник не смог так быстро оправиться от шока. Смерть была в сотых долях миллиметра от его лица. Длинная трещина шла по стеклу, деля мир перед глазами на две неравные половины. Внутренний экран, проецируемый на внутреннюю поверхность, работал только частично – верхняя часть, правее и выше трещины, полностью отключилась. Данные по давлению, отображаемые на экране, оставались стабильными, утечки не произошло. Александр медленно выдохнул сквозь сжатые зубы.
– Александр! – продолжал звать Глеб. – Что случилось?! Ты в порядке?!
– Да, – хриплым голосом смог отозваться напарник. – Мне в лицо угодил обломок. Смотровое стекло лопнуло.
– Как воздух? Давление падает?
– Все в порядке… пока в порядке. Черт! Что делать?
Между тем ИскИн скафандра пересчитал траекторию полета и вывел на уцелевшую внутреннюю поверхность шлема картинку с одной из камер ориентации, расположенной где-то в районе спины. Желтым контуром была обведена предполагаемая зона приземления на уцелевшие конструкции корабля. На этот раз участок хорошо освещался солнечным светом. Это был большой цилиндрический кожух механизма подъема фермы батарей. Сложность при приземлении мог создать только сферический профиль точки приземления. Появился отсчет десяти секунд.
– Я приземляюсь, – предупредил Александр.
– Сразу отпрыгивай. Ты в зоне скопления осколков.
ИскИн скафандра за секунду до столкновения дал тягу микродвигателями ориентации. Из микроскопических дюз на ногах, спине и груди ударили короткие струи воздуха, гася скорость до минимальной. Александр мягко коснулся ногами поверхности механизма. Магнитные подошвы предотвратили скольжение. Мимо безмятежно проплывало очередное облако стеклянной пыли, сверкая на свету тысячами граней.
На уцелевшей части экрана изображение сменилось на трансляцию с плечевой камеры. Услужливый ИскИн предложил две цели дальнейшего прыжка, выводящие на верхние ярусы нераскрывшихся солнечных батарей.
– Давай ближе к Глебу, – дал указание Александр.
ИскИн оставил обведенным только одну цель, контуром начертил траекторию полета с учетом необходимости обогнуть скопления сломанных конструкций.
Александр чуть присел и прыгнул вверх. Скафандр исправил направление движения, выводя на нужную траекторию.
В шлеме раздался отчетливый щелчок. От длинной полоски, следа столкновения с обломком, ответвилась еще одна трещина. Вторая половина экрана отключилась. Александр остался без визуальных подсказок ИскИна, смотря на мир через треснувшее стекло. Руки, которые во время прыжка вновь поднял перед собой, пришлось опустить. Иначе увидеть что-либо было решительно невозможно.
– У меня проблемы, – торопливо известил он напарника. – Стекло шлема не выдерживает давления и трескается.
– У тебя в левом набедренном кармане должен быть герметик, – отозвался Глеб. – Залей им трещину.
Универсальный герметизирующий состав, быстро сокращенный жителями космоса до простого «герметик», представлял собой маленький флакон, заполненный гелем. Особый состав обладал уникальным свойством высокой текучести в условиях пустого космического пространства. При этом состав крепко прилипал к любой поверхности и образовывал тонкую прочную пленку, временно герметизируя поврежденный участок. Свои уникальные свойства такой герметик имел не более десяти минут, и давление держал плохо. Но на экстренный случай вполне подходил благодаря небольшим габаритам упаковки, в которой умещалось достаточно герметика для обработки до половины квадратного метра поврежденной поверхности.
– Герметик застывает в непрозрачную тонкую корку. У меня не работают экраны. Если им обработать, ничего не смогу видеть.
– ИскИн тебя выведет. А там уже я возьму тебя под руку, привяжу к себе. Будем прыгать парой.
Александр достал из кармана флакон, уверенно свернул красный колпачок и поднес открывшуюся пипетку как можно ближе к центру трещины. Легкое нажатие на кнопку привело к ожидаемому результату. Из флакона выдавилась жидкость, мгновенно расползавшаяся как по стеклу шлема, так и по руке. Средство было одноразовое и покрывало все, до чего могло доползти. За считаные секунды весь шлем покрылся тонкой непрозрачной пленкой. Александр оказался в полной темноте. Перед глазами плыли разноцветные круги и звезды, воспоминания ярких бликов разбитых солнечных батарей.
Глеб беспокоился за напарника. Его ИскИн рассчитал точку приземления Александра на соседней конструкции. Глеб неспешно перемещался к тому месту, чтобы иметь возможность помочь напарнику приземлиться.
Скафандр Александра, ведомый ИскИном, довернул в сторону нужной конструкции, уворачиваясь от роя обломков. Оставались считаные метры. По голосовой команде ИскИна Александр поджал ноги. Маневровые дюзы вновь дали импульс, замедляя приближение к металлической конструкции. Глеб был уже рядом. Дотянувшись до напарника рукой, он проконтролировал приземление.
– С прибытием, – поздравил Глеб.
– Это оказалось страшно, – отозвался Александр.
– Что страшно?
– Лететь в полной темноте. Кроме ускорения и торможения, я ничего не чувствую. Темнота угнетает. Давай выбираться отсюда как можно быстрее.
– Осталось не так много. Сейчас я привяжу тебя к себе, а ты меня обнимешь и подожмешь ноги. Мы не сможем пользоваться твоим скафандром для маневра, так что придется прыгать гораздо точнее.
Пять минут ушло на сцепку напарников надежным страховочным тросом, предназначенным для удержания человека на внешней обшивке корабля при долговременной работе в безвоздушном пространстве. Еще минуту обсуждали маршрут. Глеб убедил Александра спуститься на несколько десятков метров ниже текущего уровня. Там расстояние между стальными фермами было короче, что повышало их шансы на удачные прыжки. Александр протестовал, напомнив о росте плотности обломков по мере приближения к поверхности корабля. Но аргументы Глеба были сильнее.
Прыгнули. Потом еще раз. Несколько раз им приходилось отпихивать небольшие обломки или облетать их стороной, на что неизменно тратился воздух из запасов дыхательной смеси. Воздуха в запасах скафандра Глеба имелось достаточно для преодоления всего пути, но резкое возрастание расхода нервировало. Оставшееся время прошло в молчании. Александр не хотел отвлекать Глеба от прыжков. Наконец они достигли последней в их маршруте фермы и остановились отдохнуть.
Для спуска компаньоны перевернулись на сто восемьдесят градусов. Теперь все, что было низом, стало верхом, и наоборот. Глебу показалось, что лететь вверх комфортнее, чем падать в бездну.
– Ну что, готов двигаться дальше?
– Полетели, – согласился Александр.
Глеб отпустил ферму солнечной батареи. Напарники полетели в направлении центра корабля. Сейчас для них это был верх. Миновав несколько метров, влетели в густую тень. Были вынуждены замедлить передвижение и включить фонари. По мере приближения к модулям управления «заросли» солнечных батарей становились гуще. Приходилось выбирать путь, иногда возвращаясь назад. Наконец они миновали последние механизмы солнечной электростанции и влетели в грузовой трюм.
Груз представлял собой металлические слитки длиной около двух метров и шириной до метра. Слитки закреплялись одной своей стороной вокруг прямой стальной конструкции. Больше всего такой способ перевозки груза напоминал початки кукурузы с очищенными листьями. Длина початка могла достигать пятисот метров. Глеб знал, что такой способ транспортировки значительно упрощал погрузку и разгрузку в трюмы, так как для разгрузки требовалось вытащить початок, а на его место загрузить другой для обратного рейса. Это сокращало время простоя корабля на погрузочной орбите. Он неоднократно видел этот процесс из окон своего кабинета в офисном центре верфи «Северная звезда».
Глеб сверился с маршрутом. Технический лифт располагался в углу грузового трюма. На узкой площадке размещалась панель вызова лифтовой капсулы. Она представляла собой обыкновенную кнопку, неярко светящуюся в темноте. После ее нажатия цвет свечения сменился с оранжевого на зеленый. Далеко внизу платформа начала свое движение.
Лифт не зря имел обозначение технического. Он был предназначен для быстрого спуска техников при работе с грузом. Платформа располагалась не горизонтально, как это принято на планетах, а вертикально вдоль стены. На ней предусматривались крепления для фиксации пассажиров стоя по стойке смирно и крепления для грузов, например ручного инструмента. Для защиты пассажиров во время движения на каждого человека опускалась прозрачная защитная крышка, позволявшая видеть трюмное помещение. Платформа перемещалась по двум направляющим рельсам и могла развивать скорость до двадцати километров в час.
По прибытии лифта к площадке невольные путешественники разместились в лифтовых зажимах и запустили лифт вниз. Платформа плавно набрала скорость до максимальной. Так как освещения не было, компаньоны опускались в темноте. Перед ними в слабом свете встроенных в скафандры фонарей серой вереницей мелькали стальные пластины груза. Так продолжалось несколько минут. Наконец скорость замедлилась, и лифт остановился рядом с такой же, как и наверху, площадкой. В пяти метрах от нее была расположена гермодверь, ведущая на платформу транспортной системы инженерной палубы.
Оказавшись внутри, Глеб и Александр с удовольствием сняли шлемы, вздохнув с облегчением.
– Нужно немного передохнуть, – сказал Глеб. – Очень нервный спуск. Если я не ошибаюсь, здесь должна быть комната отдыха персонала. И еще нужно заправить баллоны воздуха наших скафандров. Мало ли что нас ждет впереди.
Комната отдыха обнаружилась позади одной из гермодверей. У дальней стены располагались кухонный автомат и холодильник с мини-баром.
– Алкоголь пить не будем, – сразу заявил Глеб. – А вот кофе с бутербродами обязательно. Нужно немного взбодриться.
– К сожалению, полностью с тобой согласен. Приготовь пока на двоих, а я займусь поиском сменных кассет и аккумуляторов для наших скафандров.
Александр облетел помещение платформы по кругу. Обнаружив нишу перезарядки компонентов персонального оборудования, извлек из нее сменные кассеты воздуха и аккумуляторы. С развитием технологий изменилась концепция персональных средств спасения и оборудования для работы в безвоздушном пространстве. Портативный запас воздуха представлял собой кассету размером с ладонь и располагался в специальном отделении на спине. Кислород вырабатывался путем химической реакции, протекавшей в сложном композитном материале. Таких кассет в гнездах заплечного устройства жизнеобеспечения было четыре. Отработанные блоки ставились в специальные ниши для перезарядки. Аккумуляторные секции находились на поясе в специальных креплениях. Всеми государствами был подписан договор об унификации этих элементов, что позволяло менять кассеты и аккумуляторы без оглядки на модель устройства.
Заменив свой запас, Александр набрал замену для Глеба и отправился в комнату отдыха. Там Глеб уже развесил в воздухе закрытые емкости с горячим кофе и мясную закуску к нему. Смена запасов воздуха и энергии у Глеба заняла не больше минуты, и компаньоны принялись за еду.
Доев последний бутерброд, Александр растянулся в воздухе, запрокинув руки за голову.
– Мы пропустим прием анаболитов, – вдруг сказал Глеб.
– За один раз ничего страшного не произойдет. Покажемся в медблоке, и нам все пропишут, – отозвался Александр, не открывая глаз.
Постоянная жизнь в невесомости создает специфические проблемы. Например, к таким можно отнести атрофию мышц. Анаболитами называли специальный препарат, состоящий из микроскопических механизмов. Действие анаболитов было очень простым. Микроскопический механизм проникал в мышечную клетку и заставлял ее имитировать работу на протяжении долей секунд. Далее механизм перебирался в следующую клетку, и цикл повторялся. Так как количество роботов в каждой дозе было невелико, а воздействие анаболитов было сильно растянуто во времени, такая «постоянная» работа мышц не сопровождалась судорогами сокращений мышечной ткани и, следовательно, не мешала человеку работать или отдыхать. Из-за крошечных воздействий на мышечную ткань с помощью анаболитов невозможно было «раскачать» тело, но и атрофия была не страшна. Со временем заряд такого робота заканчивался, и он выводился из организма естественным путем. Приходилось постоянно восполнять число роботов в организме.
– Все же я предпочитаю обновляться вовремя. Иначе весь труд над фигурой бесполезен, – не согласился Глеб.
Глеб тщательно следил за своим телом. Опираясь на поговорку «в здоровом теле здоровый дух», он регулярно посещал спортзал, пользовался стимуляторами роста мышечной ткани и следил за правильным питанием. Съеденные сегодня бутерброды были вынужденной мерой, но Глеб убеждал себя, что это компенсация за обещанный себе пирог.
– Отдыхаем еще пару минут – и в путь. – Александр вновь принял условно вертикальное положение. – Впереди простая часть маршрута, но преодолеть ее необходимо. Давай запросим ИскИн корабля на предмет целостности пути.
Глеб дотянулся до сенсора внутрикорабельной связи. Перед ними вновь возник экран.
– Глеб Морозов и Александр Королев. ИскИн «Итаки» приветствует вас. В соответствии с утвержденным планом эвакуации вам надлежит продолжить движение по маршруту.
– Никогда не понимал, почему правительство требует от разработчиков делать ИскИны механистичными и формализованными. А этот экран удивляет еще больше. Почему не создать трехмерную проекцию, например, красивой стюардессы? Или, в крайнем случае, строгого помощника капитана? – раздраженно сказал Александр.
– Потому что люди начинают воспринимать ИскИна как реального человека, а это ведет к психологическим травмам и нервным срывам в продолжительных полетах, – ответил ему Глеб. – Были случаи трагической любви, персональной ненависти, психозов. Члены команд не могли расстаться с виртуальным другом при смене корабля. Эмоциональные ИскИны превращались для экипажей в своего рода зависимости.
Глеб обратился к ИскИну:
– Дайте характеристику оставшемуся участку маршрута. Каков прогноз прохождения и аварийные ситуации на маршруте?
– По маршруту следования не фиксируются аварийные ситуации. Вероятность прохождения маршрута равна ста процентам.
– В таком случае нам здесь больше нечего делать, – заметил Александр.
Компаньоны отправились к ожидавшим их ботам.
Дата: 20 ноября 2177 года, 04:20 по времени пассажирского корабля «Итака»
Спустя пару часов случайные напарники вновь встретились уже в кают-компании.
Кают-компания представляла собой полый шар радиусом в сотню метров. Здесь с комфортом могли расположиться более тысячи пассажиров. Половина сферического помещения кают-компании делилась легкими временными стенками на индивидуальные кабинеты. Со стороны, свободной от перегородок, такая конструкция напоминала пчелиные соты. Глеб и Александр выбрали для беседы один из кабинетов.
Глеб пришел на встречу первым. За прошедшее время он успел переодеться в белый облегающий костюм, выгодно подчеркивающий его спортивную фигуру. Светлые волосы вновь аккуратно уложены в строгую прическу. Новый личный терминал занимал положенное ему место в специальном захвате на левом плече. Никаких других вещей Глеб с собой не взял.
Александр, напротив, предпочел свободный темно-коричневый универсальный комбинезон, оттеняющий и без того смуглую кожу. Крой позволял разместить на груди, животе и бедрах по паре вместительных карманов. Закрыв за собой внешнюю дверцу, Александр обратился к собеседнику:
– Еще в медблоке ИскИн корабля любезно проинформировал меня, что угроза взрыва устранена доблестными членами команды. Нам не нужно срочно улетать на спасательной шлюпке. «Итака» продолжит движение в дрейфе до прибытия помощи. Так как мы сравнительно недалеко от Цереры, к нам направляется рудовоз одной из корпораций. Он подберет шлюпки и снимет с «Итаки» всех желающих пассажиров.
– Отличная новость, – обрадовался Глеб. – Это приключение стоило мне определенных нервных затрат. Ты представляешь, как сильно нам повезло?
– Да брось, – скептически пожал плечами Александр. В темной глубине его глаз сверкнули искры азарта. – Космос – это вообще зона повышенного риска. Прогулка в скафандрах не такая уж и редкость в наше время.
Глеб улыбнулся белоснежной улыбкой. Легкость, с которой его новый знакомый пережил опасные минуты, одновременно располагала к себе мужественностью характера и отталкивала безрассудностью суждения.
– А вот ты сам подумай. В самом начале осколки ракеты прошли около нас в считаных метрах. Фермы солнечных батарей буквально изрешечены. А эта вылазка из кабины лифта? Ну что нам мешало оставаться на месте и дождаться спасательной команды? Да и прогулку по разбитым солнечным панелям нельзя назвать увеселительной.
– Я не могу сидеть там, где можно действовать, – парировал Александр. – Полагаю, мы поступили правильно. Кто знал, как все могло повернуться? Мы рискнули и выиграли. Таков мой принцип.
– Удивляюсь, как я с тобой согласился? – продолжил Глеб сомневаться. – Люблю только верные дела, с предсказуемым итогом.
– Это все потому, что мы уже команда. Без твоего согласия действовать у нас ничего бы не получилось. Мы продолжали бы сидеть в том злосчастном лифте, сходя с ума от скуки и ожидая неминуемую смерть со стороны внезапно взрывающихся двигателей. Но все закончилось благополучно, так что нет повода для горя.
– У нас не было возможности познакомиться друг с другом ближе. Ситуация не располагала, – решил сменить тему Глеб. – Чем ты занимаешься? Как зарабатываешь на жизнь?
– Зарабатываю продажей специфического космического оборудования, – поддержал Александр разговор.
– Интересное совпадение. Я тоже имею отношение к купле-продаже космической техники. Ты откуда?
Александр пожал плечами, размышляя над правильным ответом.
– Это не простой вопрос… скажем так, офис у меня в Атлас-сити на севере Луны. Но в офисе я бываю крайне редко. Скорее меня можно назвать гражданином системы.
– Любопытно. Правильно ли я помню, что Атлас-сити – это рабочий городок лунной военной базы?
Александр утвердительно кивнул.
– А еще это рабочий городок принадлежащей флоту ремонтной базы с крупнейшим складским комплексом. Впрочем, не будем сейчас об этом.
Глеб внимательно разглядывал своего собеседника. На торговца оружием он похож не был. По крайней мере, в представлении Глеба торговец оружием не должен быть так болтлив и беспечен. И уж точно не раскрывать себя первому встречному, пусть и спасшему пару часов назад его жизнь.
– Как твоя поездка на Цереру? Надеюсь, успешная? – Александр забрал себе инициативу в разговоре.
– Да, лучше, чем ожидал. Удалось заключить контракт на три новых добытчика среднего размера. Я работаю по коротким контрактам верфи «Северная звезда». Сейчас Церера – очень перспективный рынок. Корпорации Континентального союза готовы вкладывать большие средства в освоение участка пространства вокруг этой карликовой планеты. И более того, я слышал, что некоторые металлурги думают о строительстве крупного литейного производства глубокой переработки руды. Церера выгодно расположена в черте пояса, тащить железные астероиды легче именно сюда, а не к Земле.
– Тогда смогу подтвердить твои слухи. Металлургическая корпорация «Ферокос» разворачивает такое строительство. А для защиты своих интересов закупает у флота несколько комплексов противокосмической обороны. Мне тоже удалось заключить, в целом, хорошую сделку. Комплексы ПКО пролежали на резервных складах гарантийный срок без распаковки. Так что, с одной стороны, это списанное оборудование, а с другой – комплексы практически новые.
– Значит, ты торгуешь оружием?
– Исключительно оборонительным. И только с хорошими парнями, – рассмеялся Александр.
– Частная армия не самые хорошие парни.
– Без разрешения государства я не смогу продать и ржавого гвоздя. И парни там хоть и наемные, но все-таки наши. Да и военный флот уже строит свою орбитальную станцию над Церерой. «Ферокос» хорошо поднимется на продаже им стали.
Глеб скептически посмотрел в лицо Александру.
– И разумеется, стоимость стали для флота будет не намного дешевле, чем закупка с Луны? – спросил Глеб.
– Этот вопрос покрыт мраком, – отозвался Александр. – Но в конечном итоге флот выигрывает, в первую очередь, в сроках строительства. Некоторые мои клиенты поговаривают о реальной возможности конфликта вокруг Цереры с Космолигой. Их новый пустотный город располагается в десяти сутках полета корабля среднего класса, можно сказать «за углом». Космолига давно заявляет права на весь пояс астероидов, постепенно вытесняя другие страны. Развитие Цереры неминуемо подтолкнет их к жестким мерам.
– Открытая война? Это невозможно. Космолига не так сильна, как расписывают журналисты. В военном отношении они зависят от поставок комплектующих и материалов с планет. Их корабли меньше и слабее вооружены. В конечном итоге Космолига – очень аморфное образование с историей всего в пятьдесят лет. Пустотные города не способны выживать без ресурсов планет, в частности, кислорода. Сейчас лига – это сорок городов и пару сотен станций. Все население сосредоточено в поясе астероидов, а военные силы представляют собой территориальную оборону городов и мобильные патрульные соединения. Для серьезной конфронтации им не хватает кораблей первого ранга, как говорят на флоте.
Александр в ответ кивнул, соглашаясь с доводами собеседника.
– Да, все верно. Но давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Лиге не требуется завоевывать Цереру. В своем развитии они выбрали иное направление. Традиционные страны, к которым относится и наш Континентальный союз, предпочитают колонизировать планеты или крупные спутники. В крайнем случае большие астероиды, к которым некоторые до сих пор относят Цереру. Лига растет, в первую очередь, за счет новых городов, выстроенных в открытом космосе. У этого подхода есть свои преимущества. Во-первых, они не привязаны к жестким орбитам небесных тел и могут кочевать в зависимости от потребностей. Во-вторых, в лиге приветствуется унифицированная трансформация тела для жизни в невесомости. Им уже сложно на планетах, даже таких крохотных, как Церера. В-третьих, как специалист по оружию, могу сказать о любопытном подходе к конструированию боевых кораблей. Их стратеги считают, что лучше иметь сто маленьких истребителей, чем пару тяжелых фрегатов. А корабли первого ранга рассматриваются исключительно как хорошие мишени. В результате они развивают в первую очередь ракетное вооружение, не требующее громоздких энергетических установок или складов с боезапасом для рельсотронов. У них процветает концепция первого решающего удара, а не затяжной дуэли. Возможно, лиговцы лучше понимают бой в пространстве, так как открытый космос их дом с рождения.