Три часа соблазна

Глава 1. Свадьбы не будет!

– Люся! Ну куда ты кожелишься в эти бахилы? Ты же в них похожа на птицу выпь! Или как там еще... на дрофу, вот! Цапля! Это твой символ! Люся – цапля солнечного дня, прилетела крыльями звеня...

– Можно подумать, ты хоть раз в жизни видела дрофу или цаплю...

– Зато я вижу тебя, Люся! – заламывала руки длинная сухопарая женщина, веселого пенсионного возраста, пытаясь отговорить подругу надевать совсем новые дорогие сапоги.

Сапожки были мягкие, уютные, невозможно красивые, и что самое главное – еще ни разу не надеванные! И сухопарая женщина, под славным именем Василиса, нестерпимо хотела в них показаться первой. Ну вот такой у нее возник дамский каприз. А потому и отговаривала она свою подругу Людмилу Петухову (читай Люсю) с особенным рвением.

– Ты же в них растянешься прямо в подъезде, и Малыш получит душевную травму! Быть может, даже... не совместимую с его собачьей жизнью... – горько всхлипнула Василиса, ударив по самому больному.

Малышом прозывался огроменный кобель породы черный терьер, являвшийся продолжателем звучной родословной и гордостью обеих подруг. Правда, несмотря на обоюдную любовь, чаще пса выгуливала Люся, Василиса же оставалась дома готовить завтраки и ужины, а то и просто – наслаждалась телевизором в одиночестве, ибо не ладила с плитой. А поскольку подруги жили вместе – Люсину квартиру они сдавали для пополнения бюджета, то приходилось делить обязанности пополам. Вот сейчас, например, Люся собиралась прогуливать пса и напяливала красивые сапожки. А Василиса просто не могла найти слов, чтобы ее отговорить. Ну это же ясно как день – Люсенька сейчас истопчет всю красоту первозданную, и Василисе даже перед соседями не придется похвастаться обновкой!

– И вообще – они тебе не идут! Ты в них, как маленький Мук, – перекривилась Василиса.

Люся слушала подругу, но только упрямо пыхтела, застегивая замочек на сапогах. Но вот напоминание про какого-то там Мука ее задело. Да, она была не столь длинной и видной, как ее подруга, ну и что?! Ей теперь и вовсе в лаптях ходить?

– Знаешь, Вася, завидуй молча, – подняла она покрасневшее лицо, изо всех сил пытаясь сдерживаться.

Люся сказала чистейшую правду, а потому Василиса возмутилась особенно яростно:

– Я-я-я-я?!! Завидую?! Да чему тут завидовать?! Вот этим... опарышам?! То есть опоркам?! Да я бы в жизни их на свои ноги не надела! Это же как надо себя не уважать! – И тут Васенька изрыгнула самое страшное ругательство, подслушанное у соседского паренька. – Отстой!!

– Ах, отстой? – побелела Люся. – Эти замечательные сапоги, которые мне! Моя родная дочь! Перла из самой Канады! Это отстой?!! Да мне моя дочь никогда дряни не покупала!!! Потому что она...

– Ну все, понесли ботинки Митю... – уже поняла, что сморозила ерунду Василиса, но было уже поздно.

Люся скинула хорошенький сапожок и теперь вовсю гуляла обувью по широкой спине своей подружки.

– Это моя Ольга! Ольга – отстой?!! Да она! Она самая заботливая! Беспокойная дочь!!! Она...

– Люся! Да уймись же ты!.. ну Люся же! Да куда ж ты бьешь, все равно ж до макушки не дотянешься!! Люся!!

– Да она у меня!.. А ты!! Вредная! Страшная! Злобная! Сварливая! Завистливая старуха!!! Старая уродина!!

– Что ты сказала?!! Какая я уродина?!! – оскорбилась до глубины души нежная товарка. – Это я старая, да?! Я, да?! Да я на полгода тебя моложе! Ты на себя посмотри!!! Малыш! Укуси ее за штаны! Кусь ее! Малыш! Кусь! Гав на нее, Малыш, гав!

Но Малыш вовсе ни на кого ни «гав», решив, что его хозяюшки придумали новую игру. Он даже временно забыл про прогулку и от восторга принялся скакать по гостиной, по-козлиному высоко подкидывая задние лапы, и тыкался мордой то в Люсю, то в Василису. Его поддерживал и кот Финли, тот и вовсе летал по комнате – с дивана на подоконник, потом на ковер, с ковра на полочку для цветов и обратно.

– Стой, Васька! Дай хоть раз по загривку попаду, душу отведу! – носилась среди живности Люся, размахивая сапогом.

– Ага! Сейчас прямо! По загривку она мне! Главное, я же еще и старуха! – скакала от нее Василиса, ювелирно обегая стулья и кресла. – Малыш! Куси ее за штаны! Да открой ты пасть-то!

Малыш только весело рявкнул. Зато Финли взлетел на самую вершину полки, немного промахнулся, и... из-под его лап мощным снарядом вылетел круглый горшок с «декабристом». Горшок пришелся прямо по плечу Василисы, отчего та присела, потом аккуратно уселась на пол и протяжно завыла:

– Ы-ы-ы-ы-ы... Все-таки догна-а-а-али-и-и-и... уби-и-и-или... такую хорошую женщину-у-у...

Люся тут же отбросила сапог и кинулась к подруге.

– Вася, куда тебя? Финли, паразит! Чего уж так-то?! Ну вредная она, так чего ж теперь – горшком ее прибить? Вася, он не понимал, что творил... видишь, сам испугался. Финли! Финли, ты где?! Иди теперь, проси прощения!

– Да при чем тут его прощение, – швыркала носом Василиса. – Ты мне скажи – чего ты белугой орала? Я ж тебе русским языком говорила: «Люся, изволь выражаться в минорном тоне», ну? А ты! Знаешь ведь – тебе вообще нельзя рот открывать! И чего теперь будет?

– Да чего уж... – бурчала Люся, стыдливо пряча глаза.

Уже давно было известно – стоит только спокойной Люсе повысить голос, как на них с Василисой сыплются такие неприятности, что хоть за голову хватайся. Знала, всегда сдерживалась, но бывали дни, когда ее терпение лопалось, и тогда... Ой, да что там говорить! Поэтому Василиса была сейчас права, и Люся прятала глаза.

– Ты знаешь, Вася, – доверчиво прошептала Люся. – А я вот так думаю... Это на нас неприятности не оттого валятся, что я ору, а как раз наоборот. Если у нас на носу невезуха, то на меня просто ор какой-то нападает, и все! И ничего с собой сделать не могу, хоть ты что со мной делай! И ору из-за ерунды! Прямо и не знаю, как с собой бороться...

– Ничего себе из-за ерунды! – обиженно всхлипнула Вася. – Старухой меня назвала! И еще уродкой! Ерунда, да?

– А это уже ты кричала, – напомнила Люся. – Я-то как раз по другому поводу... Кстати, а из-за чего я так разошлась?

– Кто тебя знает... – бурчала Василиса, поднимаясь с пола. Теперь бы она ни за что не осмелилась повторить то, что наговорила про сапоги. Чего уж зря-то – красивые сапожки ей Ольга привезла. Плохо только, что Василисе такие не захватила. Зато Люсина дочь привезла Васе замечательную маску для лица. Омолаживающую. Теперь Вася каждый вечер ее наносит на лицо, а потом подолгу замирает перед зеркалом – разглядывает, когда разгладятся морщинки. – Люся, ты бы поторопилась, через час уже начнется вечерний сеанс фильма, а у тебя еще Малыш не гуляный...

– Точно! Я побегу... – засуетилась Люся. – Чего-нибудь купить к чаю?

– Да ничего не надо... – напоследок швыркнула носом Василиса. – Разве только... эклерчиков... да еще шоколадку, большую такую, и пирожное картошку. Да! Еще конфеток захвати, «Белочку»! И чипсов со сметаной. И еще не забудь чернослива! Надо же за фигурой следить...

Люся мотнула головой, твердо решив, что черносливом и обойдется. Тем более что его и покупать не надо, у них еще с лета мешок с сухофруктами в шкафчике болтается, правда, там одни только сушеные яблоки. Но при большом желании... можно погрызть и сушеные яблоки.

Василиса после ухода подруги быстренько убрала землю с пола, водрузила на полку горшок, поправила поникшие листики у цветка и принялась искать испуганного кота.

– Финли!! Финичка, ты куда задевался? Иди, я тебя мяска дам... иди скорее, такой умненький котик. Ты специально грохнул цветок, чтобы на этом все неприятности и закончились, да? Я тебя прекрасно понимаю, когда Люся орет, я этот горшок прямо об ее голову грохнуть хочу... Ешь...

Кот выбрался из-под кровати, куда он пулей залетел после страшного грохота, и теперь уплетал лакомые кусочки.

– А может, тебе еще рыбки подложить?

Финли что-то проурчал, вероятно, говорил, что мясо все же лучше, но разобраться Василиса не успела: в прихожей запиликал звонок.

– Я иду-у, иду! – запела Василиса, решив, что Люся, как обычно, забыла надеть на пса намордник, и теперь совесть ей не позволяет отпускать собаку на гульбище с совершенно открытой пастью.

– Иду! – еще раз повторила Василиса, подхватила намордник и открыла двери. – Опять без намордника, да?

Перед ней стоял довольно молодой мужчина, с серьезным лицом и очень приятной наружности.

– Простите... я без... намордника, да, но... – чуть запинаясь проговорил он, и сразу же представился: – Меня зовут Жомов Егор Николаевич.

– Егор Николаевич? – зарумянилась Василиса. – Надо же какая неожиданность! Ха-ха! А я вот... чего-то намордник схватила. Но это не вам!

– Я рад, – благородно склонил голову Жомов. – А то я, знаете, немного того... испугался даже. Думаю, не подойду вам...

– Ой, ну что вы такое говорите... – смущенно расцвела Василиса. Это просто ужас, до чего она любила вот таких лощеных, пахучих, молодых красавцев! – Как это вы можете не подойти?!

– А я к вам, – мило улыбнулся молодой мужчина и стал еще привлекательнее раза в четыре, вероятно, из-за хороших, белоснежных зубов. – Я по объявлению.

– Ой, так вы проходите! – засуетилась Василиса. – Чего ж мы вот так в подъезде? Проходите в комнаты!

Теперь все стало понятно. Дело в том, что Вася с Люсей проводили свадьбы. То есть Василиса была тамадой, а Люся аккомпанировала ей на баяне. Свадьбы приносили немалые деньги в скромный пенсионный бюджет, жаль только, что люди женились не так часто, как хотелось бы.

– Садитесь, – красиво выгнула спинку Василиса. – Чай? Кофе?

– Чуть позже, если можно... – снова лучезарно улыбнулся мужчина. – Сначала о деле.

– Итак, – вмиг посерьезнела Вася. – Когда у вас свадьба?

– У меня? – поперхнулся гость и быстро-быстро захлопал глазами. – А... зачем мне свадьба?

– Ну как же? – не поняла Василиса. – А вы ... вы разве пришли не затем, чтобы жениться?

– На ком? – выпучился мужчина. – На вас?

– На мне? – задохнулась хозяйка дома. – Ну-у... я не знаю... я же вас в первый раз вижу. И потом, если у вас такие серьезные намерения, я сразу должна предупредить – у меня, конечно, есть кое-какие сбережения, и даже своя жилплощадь... к тому же я еще молода... очень, но... у меня имеется немножко подросший сын и... и трое внучек. Если вас не испугает эдакая малость, я готова подумать над вашим предложением.

– Погодите... – растерянно нахмурился Жомов. – Какое мое предложение? Причем здесь ваши внучки?

– А как же! Если вы станете мне... супругом, то сразу же станете дедом! – объясняла Василиса, судорожно пытаясь припомнить, когда же этот красавчик успел в нее влюбиться!

– Да погодите вы со свадьбой! – замахал руками Егор Николаевич. – Я к вам по объявлению!

– Ну правильно! Мы давали объявление, что проводим свадьбы. Можем и юбилеи, и поминки – в общем, любые праздники на заказ.

– Да нет же! Мне не нужны никакие праздники! Погодите... сейчас... – мужчина полез в карман дорогого пальто и выудил оттуда смятую бумажку. – Вот это вы писали?

– Да я ж вам говорю – мы! Мы подавали объявление, половину пенсии угрохали на эту рекламу, а к нам еще никто... – Василиса наконец сумела разглядеть, что в газете было написано. – Н-нет... мы подавали не такое...

И в самом деле, такое они не подавали. Это объявление гласило о том, что некая дама пустит на квартиру приличного, аккуратного мужчину за достойное вознаграждение. И ведь что интересно – указывался точный адрес Люси и Василисы! Вероятно, кто-то что-то перепутал... Но больше всего Василису огорошил маленький штрих – здесь было опубликовано и само вознаграждение – всего-то навсего две тысячи долларов (!!!). За сдачу даже не квартиры, а всего лишь комнаты! Василиса еще раз пробежала глазами объявление: так и есть – две тысячи. И в долларах! И какой дурак только на такое пойдет?

– Так вот, я пришел, – смиренно улыбался приятный мужчина.

– Вы пришли? – вздернула брови Василиса. – Снимать комнату? За такие деньги?

– Ну уж... не такие и деньги... – пожал плечами мужчина, а потом доверительно поинтересовался. – А что, у вас в городе комнаты дешевле сдаются, да? У нас-то в Москве это обычные цены... тем более если в центре...

Все мозговые извилины Василисы начали бешено извиваться: она не могла просто так отпустить человека, который вот так – сам! – пришел к ней в дом, дабы добровольно и с удовольствием расстаться с лишними дензнаками. Пришлось включить на полную мощь все обаяние, кокетство и артистизм.

– О-хо-хо! Вы про это объявление! – старательно растянула она губы. – Да! Это... подавали мы! Я немножко подзабыла... Знаете, у нас с подругой тоже... своего рода бизнес, вот и шлем... всякие объявления, исключительно по работе. А про это...

– Вот и славно, – передохнул гость. – А то уж я испугался, что не туда попал.

– Ну как вам такое пришло в голову! Вы попали исключительно туда! – засуетилась Василиса. – Давайте не будем медлить. Значит, я сегодня же показываю вам вашу комнату, и вы отдаете мне деньги. А уже завтра вы переезжаете к нам с чистой совестью и кошель... кхм, надеюсь, мы друг другу понравились?

– М-да... – озирался по сторонам гость. – Меня устраивает месторасположение вашей квартиры, хотелось бы посмотреть комнату.

С этим было сложнее. Василиса намеревалась сдать в наем комнату Люси, а у той именно сегодня намечалась генеральная уборка, а посему с окон были сдернуты шторы, снята постель и кое-где (какой ужас!) даже валялись разбросанные вещи.

– А чего ее смотреть? – вздернула брови Василиса. – Я вам скажу метраж, разве этого недостаточно?

– Но позвольте... – даже растерялся мужчина. – Мне бы хотелось посмотреть, насколько комфортная обстановка в моем жилище. Я все же буду снимать жилье полгода!

Господи! Полгода этот благородный господин собирался с шиком содержать Василису Олеговну!

– А пойдемте! – отчаянно махнула она рукой и решила пойти на крайность – отдать свою комнату. – Вот, смотрите! Апартаменты!

Мужчина внимательно разглядывал апартаменты и, видимо, был не в большом восторге. Вероятно, за свои немалые денежки ему хотелось удобств и комфорта куда больше.

– Обратите внимания... – закатывая глазки, заливалась соловьем Василиса. – Именно в этой комнате расположен телефон. А так же шкаф и комод... антикварные, прошу заметить. Потому что мы для своих постояльцев ничего не жалеем! А еще... совершенно чистое постельное белье, позавчера меняли. И... вид на море!

– Позвольте, но откуда здесь море?

– С картины Айвазовского! – гордо вскинула голову Василиса и показала глазами на вырезанную из журнала репродукцию.

– Да, что касается этого великого художника... – крякнул господин Жомов. – А нельзя ли это... произведение снять?

– О да, как я вас понимаю... – нежно улыбнулась Василиса. – Рука мастера настолько сильна, что я первое время тоже не могла уснуть, все время тошнило от качки и казалось, что подо мной плещется волна...

Мужчина с беспокойством взглянул на Василису.

– У меня, простите, не столь резвое воображение. А... телевизор здесь предусмотрен?

– Телевизор? – Василиса быстренько расстроилась – как же она будет без этого светила прогресса, но тут же сообразила, что за те деньги, которые ей вручит квартирант, она сможет купить себе новый. – Да! Забирайте! Желание клиента – закон!

Жомов еще какое-то время побродил по комнате, выглянул из окошка, присел на краешек кровати и... остался доволен.

– Хорошо, – хлопнул он себя по карману. – Давайте сейчас рассчитаемся, а завтра... нет, завтра не получится, а вот послезавтра я в девять утра переберусь сюда уже с вещами.

– Перебирайтесь, а сейчас ... давайте уже произведем расчет, – не веря своему счастью вздохнула Василиса.

Он не обманул. Выдал все деньги сразу, в рублях, и что удивительно – рубли оказались не фальшивыми.

– Благодарю вас, – нежно зарумянилась Вася, пряча деньги за куцый вырез домашнего платьица. – вы ни о чем не пожалеете.

– Ни минуты не сомневаюсь, – приветливо улыбнулся гость и откланялся. – До встречи.

После его ухода Василиса еще долго шестом торчала возле двери, трепетно прижимая к себе пакет с деньгами, который бугрился на груди. Она не могла поверить своему счастью. И только одна малость не давала ей радоваться в полную силу – Люся. Просто удивительно, до чего ее подруга непредсказуема! Вот ведь она запросто может взять и отказаться от такой замечательной идеи – пустить к ним пожить этого прекрасного Жомова! А как было бы славно, если бы Люсенька совсем ненадолго уехала пожить к своей доченьке Ольге! Тем более что Оля собралась выходить на работу, а с маленьким Васенькой и посидеть некому. Конечно, муж Ольги, Володя, категорически против того, чтобы жена бросала маленького сынишку и неслась поднимать производство, однако... Люсе все равно не мешало бы пожить с дочерью.

К моменту прихода Люси у Василисы Олеговны нашлась уже тысяча причин, по которым Люсе оставаться в этой квартире ближайшие полгода было по меньшей мере преступно. О такой же незначительной детали, как Малыш, упоминать и вовсе глупо – куда же Люся пойдет без своего любимца? Нет, конечно, Василиса станет скучать без лохматого друга... еще и как, но... она найдет утешение в Финли.

– Люсенька! – воскликнула Василиса, едва та переступила порог. – А у меня для тебя чудное известие!

Люсенька насторожилась.

– Боже мой! Ну что ты встала как вкопанная? Ничего страшного не случилось... – фальшиво захихикала Вася, видя, как подруга напряглась. – Я же тебе говорю – Чудное! Просто изумительное известие! Проходи и быстро мой руки, я отварила сосиски!

– А, ты о сосисках, – выдохнула подруга. – А то уж мне показалось, что у тебя опять бредовые идеи...

Василиса только фыркнула и дернула плечиком – она еще не помнит ни одной идеи, из бредовых...

Весь ужин Василиса порхала капустницей возле стола и пыталась создать подруге благостное настроение. И между тем настроить Люсю на серьезный разговор.

– Люсенька, ну как Оля?

– А как Оля? – снова вздрогнула Людмила Ефимовна. – Она что, звонила?

– Да нет же, просто я поинтересовалась. Я ведь помню, ты говорила, что она рвется на работу, а маленького Васеньку оставить не с кем.

– Она уже никуда не рвется, – аккуратно тыкала вилкой в сосиску Люся. – Она уехала в какой-то заграничный дом отдыха, я же тебе рассказывала.

– В дом отдыха? – наморщила лоб Василиса. – Ах, точно... и приедет только в следующем месяце, правильно?

– Если вытерпит, – качнула головой Люся. – А то она звонит и жалуется, что Вася сильно скучает по отцу.

– А отец остался здесь, так? – радостно полыхнули глаза у Василисы.

– Здесь... Вася, к чему эти разговоры? – не выдержала подруга. – Ты говори прямо – ты что-то узнала? Ты видела Володю? С ним что-то случилось?

Люся очень любила зятя Владимира, но считала его всегда чуточку не приспособленным к жизни, хотя тот и своей должностью, и состоянием всячески доказывал обратное.

– Люся... – присела рядом с подругой Василиса. – Я ничего не видела, но... вспомни, каким ветреным был твой зять до женитьбы.

– Володя? – поперхнулась Люся.

Уж если совсем откровенно, то ветреной была Люсина дочь Ольга. Что она только не вытворяла со своим бедным мужем, пока не отважилась родить сына! У Оленьки каждую неделю появлялись новые воздыхатели, женихи и друзья по работе. Правда, девушка неизменно возвращалась обратно к своему, тогда еще гражданскому мужу, клялась ему в любви и преданности, и тот наивно ей верил и прощал все ее маленькие заблуждения. Ольга какое-то время хлюпала носом в спасительную жилетку, но потом на горизонте появлялся новый рыцарь, и Володя благополучно отодвигался в сторону. Однако надо отдать должное – с появлением ребенка Оленька стала не только трепетной матерью, но и примерной женой – с рождением Василька мужчины для нее просто погибли. А для Володи никогда и не существовало никаких женщин кроме его драгоценной супруги. И слова Василисы о ветрености... они могли относиться разве что к Ольге, но никак не к зятю Люси.

– Васенька, у тебя склероз, Володя никогда не был ветреным, – напомнила Люся.

– Ой, ну как ты такое можешь говорить! – всплеснула руками Василиса. – Ты вспомни – сколько женщин за ним бегало! Сколько неприличных девиц теряло от него голову! Люся, он бабник!

– Ты чего мелешь?! – уже всерьез обеспокоилась подруга. – С чего это мой Володя бабник! Да он... он вообще! Евнух! Нет, не евнух, а как его... Однолюб, вот! Тем более что теперь у них Васенька появился!

– Вот и я о том же! – торжествующе воздела палец к небу Василиса. – У них появился ребенок, мужчине стало меньше уделяться времени, и он автоматически стал поглядывать на сторону!

– Куда он стал поглядывать?!

– Люся! В твоем возрасте такой глупой быть непростительно, ты должна мудреть! – вздохнула Вася как-то уж слишком горько. – Ты же сама слышала – Оля рвется домой из дома отдыха. А там тебе не «Удойная долина» в соседнем колхозе, а заграница! Но Ольга рвется! И почему?

– Потому что Васенька скучает по отцу.

– Наивная… Да это не Васенька по отцу скучает! А Ольга беспокоится, как бы на ее мужа не кинулась свора голодных девиц, неужели не понятно! А ты нет, чтобы помочь, ты даже ничего не собираешься понимать! В кои-то веки дочка вырвалась отдохнуть с сынишкой, а теперь вынуждена все бросать и мчаться домой! И все потому, что у ее матушки не хватает мозгов догадаться!

– Ты... ты давай тут театр не устраивай, – буркнула Люся. – Если что-то узнала – говори, а нет, так нечего на порядочного мужика тень наводить...

– Люсенька, я ничего не узнала, я просто чувствую, что Ольга сильно тревожится. И тебе надо ей помочь.

– Помочь? – не совсем поняла Люся.

– Ой, ну что тут такого? Я же своим всегда помогаю! С внучками там посидеть, или... или... ну всегда! А ты... И это в то самое время, когда рушится каждая вторая молодая семья! Когда в нашей стране жуткий дефицит мужиков! Когда все так и смотрят, чтобы увести успешного мужчину!

Для убедительности Василиса даже приложила платочек к сухим глазам и звучно швыркнула носом.

– А что мне делать-то? Сидеть и следить, чтобы зятя не увели, так, что ли?

– Не сидеть... – спокойно пояснила Василиса. – Достаточно тебе просто поселиться у Ольги... на некоторое время...

– Мне?!!

– Ну согласись, если поселюсь я, это будет выглядеть неэтично, – скромно потупила взор Василиса Олеговна.

– А мне значит, нормально, да?

– А тебе – да! Потому что ты поселишься не просто так! Ты будешь охранять семейный очаг! Ты отца внуку сохранять станешь! Мужа дочери!!

– Да Володя, если узнает!

– А кто ему скажет – зачем ты там? Ты просто заявишься и начнешь охать, что он сбавил в весе, осунулся, и станешь ему готовить обеды и ужины. И какой зять это не оценит?

Люся призадумалась. А Василиса наседала.

– Можно еще сказать, что я развернула ремонт в твоей комнате, а потому тебе просто пока негде переждать это бедствие. А для наглядности, ты даже Малыша прихватишь.

– А его-то зачем? – не поняла Люся.

– Я же сказала – для наглядности! Тебе и надо-то там побыть до приезда Ольги!.. Ну, если понравится, я не обижусь...

Люся вдруг развернулась к подруге всем телом и спросила напрямик:

– Вася, у тебя кто-то появился?

– Люся-я-я! Ну как тебе такое могло прийти в голову! – искренне возмутилась Василиса. – Ну откуда у меня кто-то может появиться?! У меня! У которой даже нет новых сапог! У которой... да я хожу в старой шапке уже сто лет, неужели ты думаешь, что на нее кто-то клюнет?! Да на нее не то что клюнуть, плюнуть жалко! На меня уже... уже два месяца не плюют... не оглянулся ни один мужчина!

– Васенька, на тебя совсем недавно оглянулась целая стайка молодых людей, – робко напомнила Люся.

– Это была не стайка, – выкрикнула Василиса, – а компания алкашей! И они ни за что бы не оглянулись, если бы Малыш не сунул свою морду к ним в сумку! Мы его вывели голодным, а он там колбасу унюхал, можно подумать, ты не знаешь!

– Ну тогда... тогда ты точно что-то узнала про Володю.

Василиса дернула головой и пошла на преступление. На такое маленькое, во имя спасения. Она соврала.

– Люся. Ты, главное, не переживай. Я ничего не видела, но... но из Володиного подъезда рано утром выходила молоденькая барышня.

– Ну и что?

– И она, Люся, махала ручкой в Володино окошко!

– И как ты поняла, что именно в Володино? – поинтересовалась Люся. – У тебя же жуткая близорукость.

– Это у тебя близорукость, если ты не видишь, что у тебя под носом делается! А я... О-о-о, я слишком хорошо знаю этих коварных мужчин! Сколько их было на моем веку! Скольких я отшила именно из-за их несерьезности! Сколько...