История Испании. Том 1. С древнейших времен до конца XVII века

Естественные условия в Испании не были благоприятны для развития внутренних связей и создания обширных исторических регионов. Природные области в эпоху Средневековья совпадали здесь с историческими политическими образованиями, и эта ситуация продолжала влиять на историю страны и в Новое время. Так, в северной части Месеты были расположены Леон и Старая Кастилия, в южной – Новая Кастилия и Эстремадура, в Арагонской равнине – Арагон, а на северо-западе полуострова, на территории Галисийского массива – Галисия.

Климат в Испании в целом субтропический, средиземноморский, однако различия между отдельными зонами полуострова в отношении климатических условий весьма существенны. В северных областях страны (Галисия, Астурия, Бискайя) – ровный морской климат с мягкой зимой и нежарким летом, с частыми и обильными осадками. Это так называемая «влажная Испания». В остальной же части страны (т. е. примерно на двух третях ее территории), к югу от Кантабрийских гор, количество осадков невелико, и одной из главных хозяйственных проблем является нехватка воды. Для внутренних областей Испании характерны резкие контрасты между высокими летними (до +40°) и довольно низкими зимними температурами (до -25°). В этой части полуострова, именуемой «сухой Испанией», часты засухи (особенно в Кастилии, Андалусии и Валенсии).

Река Дуэро в ее среднем течении

Наиболее распространенные в Испании почвы – буроземы и красноземы, причем на значительной части Месеты преобладают малоплодородные скелетные каменистые почвы.

Основные культуры сельского хозяйства Испании – это зерновые, виноград и оливки. На равнинах и плоскогорьях основную часть площади занимают зерновые (прежде всего пшеница), особенно к северу от Тахо, в низменностях Эбро и Гвадалквивира. В горах сеют рожь. Главные районы виноградарства – юг полуострова, долина Эбро и Левант, а также долина Дуэро. Зона оливководства в основном располагается на юге.

В Испании издавна широко распространено скотоводство, составляющее для жителей засушливых районов основу существования. Главное место занимало овцеводство, но во многих районах важную роль играло разведение крупного рогатого скота.

Географические условия повлияли на типы поселений в разных зонах. Так, например, в горных местностях Астурии, Галисии, Кантабрии, Басконии, где было достаточно воды и где было развито скотоводство, веками преобладали отдельные дворы; на равнинах, где главную роль в хозяйстве играло земледелие и население концентрировалось близ источников воды, господствовала система поселения деревнями.

Отары овец в Старой Кастилии

Испания богата полезными ископаемыми. Наличие железных руд издавна способствовало изготовлению и использованию железных орудий. С античных времен добывались золото, серебро, медь и свинец (хотя золотые и серебряные рудники в основном истощились еще в древности), столетиями важную роль играла добыча ртути в Альмадене.

В целом природные условия на полуострове были менее благоприятными для хозяйственного роста, в частности для интенсивного земледелия, чем в некоторых других регионах Европы, но не препятствовали достижению такого уровня производства, который необходим для динамичного общественного развития. В то же время они определяли главные направления ее внешней политики, а близость Африки до сих пор является важным фактором в жизни страны.

Историческое сознание и представления о прошлом страны уже не одно столетие находят свое выражение в богатой и разнообразной историографической традиции Испании, их влияние сказывается и за рамками академических трудов, учебников истории и музейных экспозиций.

В конце 2007 г. испанские парламентарии приняли закон о расширении прав тех, кто подвергся преследованиям или насилию во время Гражданской войны и диктатуры Франко, получивший краткое и емкое название – Закон об исторической памяти. Закон долго готовили и обсуждали (с 2005 г.), и он вызвал столь живую реакцию среди испанцев, что было очевидно: речь идет о чем-то более значительном, чем обычная политическая дискуссия между сторонниками и противниками правящей партии, инициировавшей принятие закона (это была Социалистическая рабочая партия Испании). Основные положения закона касались следующего: все приговоры, вынесенные во время Гражданской войны и диктатуры франкистскими судами сторонникам прежнего режима, объявлялись незаконными. Размеры пенсий и компенсаций жертвам франкизма и их семьям увеличивались, участники интернациональных бригад получили право на испанское гражданство без необходимости отказа от своего, были уточнены права на гражданство потомков политических эмигрантов. Государство взяло на себя обязательство финансировать поиск и идентификацию захоронений времен войны и репрессий. Все символы, связанные с франкизмом или прославляющие его, должны быть удалены с архитектурных сооружений и из публичного пространства (за исключением тех, которые являются неотъемлемой частью архитектурного ансамбля). Мемориал «Долины павших» приравнен по статусу к местам религиозного культа, где запрещены любые акции политического характера. И, наконец, было объявлено о создании в Саламанке Исследовательского центра исторической памяти (Центра по изучению документов исторической памяти).

Позицию критиков этого закона, несмотря на разнообразие аргументов, можно свести к следующему: закон односторонен и ущемляет права той части испанцев, которые не были активными противниками режима или поддерживали его. Это противоречит официальной позиции, которая была провозглашена в эпоху перехода от диктатуры Ф. Франко к парламентской монархии и принята большинством общества. Социалистов обвинили в пересмотре итогов войны и попытке взять реванш за события прошлого.

Закон принят, страсти со временем улеглись. Однако остался вопрос, задававшийся многими, прежде всего теми, кто по роду своих занятий связан с изучением прошлого: имеет ли право государство заниматься проблемой «исторической легитимности»? Можно ли регулировать законодательно, что́ обществу следует помнить и о чем забыть? Большинство из тех, кто высказывался по этому поводу, сочли, что принятое постановление создало опасный прецедент и что политики использовали неадекватные средства: закон не может и не должен стать средством прямого и непосредственного воздействия на историческую память.

История более отдаленных эпох также порой порождала жаркие споры, в которых научная и общественно-политическая позиция оппонентов сложно переплетались между собой. Так, в середине прошлого столетия внимание испанских медиевистов было поглощено решением вопроса, имевшего не только и даже не столько научное значение: обсуждалась проблема складывания испанского национального характера – время его зарождения, причины и суть своеобразия испанского народа. В 1948 г. уже известный к тому времени филолог, историк и политический деятель Америко Кастро (1885–1972) опубликовал книгу «Испания в истории: христиане, мавры и иудеи» (Castro A. España en su historia: cristianos, moros y judíos. Madrid, 1948), в которой изложил ряд идей, вызвавших самую длительную и значительную по последствиям дискуссию в испанской историографии. А. Кастро считал, что испанский национальный характер складывался в период противостояния с иноверцами – мусульманами и иудеями. Он детально разработал значение фактора «инаковости» при оформлении национального самосознания: только при наличии «другого» складывается народ как таковой. Именно эпоха Средних веков, когда взаимодействие между сообществами христиан, мусульман и иудеев было наиболее тесным и длительным, стала временем появления «испанского характера».

Оппонентом А. Кастро выступил другой историк и также политический деятель (был депутатом кортесов, министром, главой совета министров Республики в изгнании) Клаудио Санчес Альборнос (1893–1984). Он полагал, что основные черты национального испанского характера оформились еще в древности и что о прославившихся в античности уроженцах Пиренейского полуострова – вожде восставших лузитан Вириате, философе Сенеке, императоре Траяне – можно говорить как об испанцах. С его точки зрения, мусульманское завоевание в начале VIII в. сильно замедлило, почти прервало процесс складывания национального самосознания (Sánchez Albornoz C. España, un enigma histórico. Buenos Aires, 1956). К. Санчес Альборнос считал теорию А. Кастро плохо аргументированной, поскольку тот опирался главным образом на литературные тексты, игнорируя данные документов и исторических сочинений.

Существенным обстоятельством, оказавшим влияние на всю дискуссию, стало то, что оба оппонента были политическими эмигрантами, покинувшими Испанию во время Гражданской войны, – К. Санчес Альборнос жил в Аргентине, А. Кастро – в США. Их спор одновременно был и продолжением интеллектуальной традиции, которая сложилась в работах литераторов и философов, принадлежавших к «поколению 98 года», и попыткой объяснить себе и всему миру истоки той национальной драмы, которую переживала Испания в годы Гражданской войны и установившегося после нее политического режима, который несколько десятилетий удерживал страну в изоляции от общеевропейских процессов. В этих условиях размышления об особом пути Испании и ее национальном характере были практических неизбежны.

Благодаря усилиям К. Санчеса Альборноса, стремившегося обнаружить и показать особенности национальной истории во всех возможных сферах, новый импульс в своем развитии получили сугубо научные изыскания по истории таких феноменов, как Реконкиста и феодализм. А в трудах А. Кастро оформилась концепция «convivencia» – сосуществования и взаимовлияния трех культур (христианской, мусульманской и иудейской), которая легла в основу многих исследований по истории и культуре прежде всего Аль-Андалуса. Если разработка проблем, связанных с испанским феодализмом и Реконкистой, в последнее время вызывает дискуссии почти исключительно в сообществе профессиональных исследователей, то представления о том, как в истории страны развивались межконфессиональные и межэтнические отношения, актуальны для более широкого круга общественности Испании.

Радикализация настроений части мусульман, проживающих в Испании, и трагические события марта 2004 г. (теракт в Мадриде, когда в результате трех взрывов в поездах погиб 191 человек) стали причиной изменений в историческом сознании на всех уровнях общества. Кульминационным на сегодняшний день моментом в оспаривании концепции «convivencia» можно считать выступление авторитетного историка, академика М. А. Ладеро Кесады с докладом «Мудехары[1] в средневековой Испании» в цикле лекций, организованном Королевской Академией истории в апреле 2004 г. под названием «Три культуры». Он заявил, что в Испании не существовало такого явления, как гармоничная «convivencia» трех религий, речь может идти лишь о вынужденном сосуществовании («coexistencia»), и то в очень ограниченных масштабах. Но эти немногочисленные случаи мирного соседства иноконфессиональных групп должны служить, по мнению историка, положительным примером для современного мира. Осенью того же года в своем выступлении на презентации издания материалов упомянутого цикла (Las tres culturas. Barcelona, 2004) М. А. Ладеро Кесада заметил, что между мусульманами и христианами в современном мире возможны мирные отношения, если они перестанут апеллировать к Средним векам в своих взаимных претензиях.

Предлагаемое издание является первой в России коллективной историей Испании. Как и любое важное начинание, оно имеет своих предшественников. Среди них и первая на русском языке обобщающая «История Испании и Португалии» В. К. Пискорского, и ставшая настольной книгой нескольких поколений испанистов «История Испании» Р. Альтамиры и Кревеа, впервые изданная на русском языке в 1951 г., и многие общие «Истории Испании» на испанском, английском, французском языках. Однако наше издание, рассчитанное прежде всего на российского читателя, имеет в этом ряду и некоторые особенности. Жанрово она объединяет черты академического обобщающего труда и учебного пособия и, как кажется авторам и редакторам, может быть с успехом использована испанистами самой разной специализации: историками, филологами, искусствоведами. В то же время благодаря соответствующему отбору сюжетов и достаточно популярному характеру изложения книга может представлять интерес для самого широкого круга читателей.

Поскольку в отечественной испанистике на протяжении многих десятилетий преобладали исследования по социально-экономической и институциональной истории, в настоящее время более остро воспринимается недостаток исследований по политической истории; подчас неспециалисту сложно даже с необходимой степенью достоверности восстановить ход событий. Поэтому одну из своих главных целей авторы видели в том, чтобы представить читателю ход основных событий, рассказать, «как это было на самом деле»… Однако наш труд – не справочное издание, мы не претендуем на то, чтобы единообразно и с равной степенью подробности осветить все проблемы, которые могут заинтересовать читателя. Каждый автор в ходе работы сам определял оптимальную для своих глав и разделов структуру текста, отбирал сюжеты, расставлял акценты. В одних случаях материал разбит по тематическим блокам, в других сделана попытка представить для каждого хронологического среза разные стороны историко-культурного процесса в их нерасторжимом единстве.

Сочетание хронологического, проблемного и регионального подходов, как мы надеемся, позволяет авторам проследить наиболее важные проблемы испанской истории в их динамике и в то же время продемонстрировать многообразие региональных вариантов развития. Последнему обстоятельству соответствует и принятая в издании система транскрибирования личных имен и географических названий. Преодолевая устойчивую отечественную традицию давать их исключительно в кастильском варианте, применительно к странам Арагонской короны мы приводим имена и названия на каталонском языке или его валенсийском диалекте (Жауме, а не Хайме, Жирона, а не Херона и т. д.). Это не только дань прошлому, о котором мы пишем, но и отражение языковой ситуации в современной Испании, где статус официального языка имеют, наряду с испанским (который сами испанцы не случайно часто называют кастельяно), каталанский, баскский и галисийский.

Другая сторона проблемы транскрибирования связана с отечественными традициями передачи имен и названий уже на кастельяно. Из XIX в. идут представляющиеся сегодня неоправданными обычаи использования дефисов там, где в испанском языке их нет (Альтамира-и-Кревеа, Алькала-де-Энарес), особенности склонения сложносоставных испанских фамилий. Мы последовательно отказываемся и от когда-то существовавшей в нашей стране практики механического перенесения в русский язык множественного числа некоторых испанских существительных, вошедших в русский язык на правах терминов. Поэтому мы пишем фуэро, а не фуэрос, кабальеро, а не кабальерос.

С именами правителей Испании в настоящее время существует двойственная ситуация: с одной стороны, сохраняется латинская традиция (Филипп, а не Фелипе, Изабелла, а не Исабель), с другой – историки уже давно пишут Энрике, а не Генрих, Фернандо, а не Фердинанд. Авторы и редакторы этой книги исходили именно из этого, не пытаясь жестко провести какой-то определенный принцип.

Большое внимание мы уделяем истории культуры. Специально акцентируется вопрос о роли Испании в истории Америки, затронуты также различные аспекты российско-испанских отношений. Особенное звучание в истории Испании приобретает тема взаимодействия и взаимовлияния цивилизаций Запада и Востока, которой в книге уделяется должное внимание. Основной текст сопровождается небольшими вставками, посвященными персоналиям, городам, событиям, архитектурным и литературным памятникам и т. д. Издание снабжено картами и широко иллюстрировано.

Сноски даются лишь в самых необходимых случаях, главным образом при освещении наиболее дискуссионных вопросов и особенно при цитировании, зато каждый из томов включает библиографию, которая для удобства читателя распределена по разделам, а внутри них – по главам.

В написании данного тома принимали участие:

М. А. Астахов (участие в написании: главы 2 раздела 3 части II; главы 5 раздела 3 части II; главы 3 раздела 4 части II)

И. И. Варьяш (раздел 2 части II; глава 2 раздела 3 части II; глава 5 раздела 3 части II; глава 6 раздела 3 части II – в соавторстве; глава 3 раздела 4 части II)

В. А. Ведюшкин (Введение – в соавторстве; глава 1 раздела 4 части II – в соавторстве; главы 1, 3 раздела 1 части III – в соавторстве; раздел 2 части III; главы 1, 2 раздела 3 части III; глава 5 раздела 3 части III – в соавторстве)

Г. С. Зеленина (глава 3 раздела 1 части II – в соавторстве; участие в написании главы 2 раздела 2 части II; глава 6 раздела 3 части II – в соавторстве; глава 5 раздела 4 части II; глава 2 раздела 1 части III)

В. И. Козловская (раздел 1 части I; главы 1, 2 раздела 2 части I)

И. С. Пичугина (Введение – в соавторстве; глава 3 раздела 3 части II – в соавторстве)

Г. А. Попова (Введение – в соавторстве; глава 1 раздела 1 части II; глава 3 раздела 1 части II – в соавторстве; глава 1 раздела 3 части II – в соавторстве; глава 3 раздела 3 части II – в соавторстве; глава 6 раздела 3 части II – в соавторстве)

А. А. Ткаченко (глава 3 раздела 2 части I; глава 2 раздела 1 части II; глава 3 раздела 1 части II – в соавторстве; глава 1 раздела 3 части II – в соавторстве)

А. П. Черных (глава 4 раздела 3 части II; глава 4 раздела 4 части II; глава 4 раздела 1 части III; глава 3 раздела 3 части III)

Д. Г. Федосов (глава 5 раздела 3 части III – в соавторстве)

Н. В. Фомина (глава 1 раздела 4 части II – в соавторстве; глава 2 раздела 4 части II; главы 1, 3 раздела 1 части III – в соавторстве)

Е. Э. Юрчик (глава 4 раздела 3 части III).

Иллюстрации к тому подобраны В. А. Ведюшкиным и Г. А. Поповой при участии авторов глав. В книге использованы фотографии И. И. Варьяш, В. А. Ведюшкина, А. М. Ведюшкиной, Р. Каналес, Г. А. Поповой, Н. В. Фоминой.

Карты подготовлены Г. А. Поповой.

Библиография составлена В. А. Ведюшкиным и Г. А. Поповой на основании материалов, представленных авторами глав.

Хронологический указатель составлен В. А. Ведюшкиным и Г. А. Поповой.

Именной и географический указатели составлены А. В. Русановым, В. А. Ведюшкиным и Г. А. Поповой.

Часть I. Древняя Испания

Раздел 1. Испания в эпоху первобытности

[2]

Глава 1. У истоков древнейшей испанской цивилизации: эпоха палеолита на Пиренейском полуострове

Топоним «Испания» вошел в употребление в эпоху поздней Римской республики, когда она провела на Пиренейском полуострове административно-территориальную реформу и создала провинции Испания Ближняя и Испания Дальняя. В более древние времена страна называлась Иберией, как об этом пишет, например, Авиен, ссылающийся в свою очередь на анонимный, но весьма информативный перипл (в переводе с греч. это означает «описание морского путешествия») VI в. до н. э., а в 400-х годах до н. э. сам посетивший Гадис (совр. Кадис) с его Гераклейоном, святилищем Геракла / Геркулеса и богатой библиотекой. Топонимом «Иберия» как названием Пиренейского (в древности Иберийского) полуострова пользовался – наряду с топонимом Hispania – и Страбон.

Местоположение страны, находившейся в древности между Галлией и Африкой и державшей – «в паре» с Карфагеном – ключ к Атлантике, было чрезвычайно выгодным и привлекательным, почвы плодородны, недра богаты. Климат и водообеспечение благоприятствовали не только развитию автаркичной экономики, но и производству товарной продукции как для средиземноморского, так и европейско-континентального рынка. Страбон указывает, что «из южной Испании в Рим транспортируется зерно, большое количество вина и оливкового масла, которое и по объемам производства, и по качеству превосходно и несравненно. Также экспортируются воск, камедь, мед, разные овощи» (Strabo III. 2.6).

Процесс освоения Европы, в том числе и Испании, древнейшими этносами чрезвычайно сложен, так как речь должна идти о различных – азиатских, африканских, собственно европейских – потоках людей одновременно. Принято считать, что древнейшие обитатели появились в Европе и назад. Именно к этому времени относятся наиболее древние из твердо датируемых современной европейской археологией следы трудовой деятельности человека. Они обнаружены в частности в Атапуэрке (пров. Бургос), Фуэнте Нуэва-3 и Барранко Леон-5 (пров. Гранада).

Об образе жизни древнейших «испанцев» сказать что-либо определенное настолько трудно, что остается открытым даже такой естественный, казалось бы, вопрос, как и чем они питались: продуктами собственной охоты или подбирая то, что оставалось от рациона хищных животных (иначе говоря, падалью) – львов, гиен, по миграционным путям которых они следовали.

Поскольку транспортные средства для переправы из Африки через Гибралтар в ту эпоху отсутствовали, а бифасные каменные орудия-чоппинги возраста 1,4–1,0 млн лет обнаруживают черты сходства с континентально-европейскими, с одной стороны, и грузинскими типа Дманиси, с другой, то представляется естественным предположение о родстве древнейших европейских (включая полуостровных) мигрантов с обитателями Ближнего Востока (Хеврон, Телль-эль-Обейд и др.). К древнейшим орудиям относятся осколки камня, никак неподправленные человеческой рукой, и чопперы (choppers) – ударники, т. е. камни, оббитые с одной стороны. Лезвия и chopping-tools чрезвычайно редки, хотя в классическом олдувае (ранее 1,6 млн лет) их число возрастает.

Древнейшим видом гоминид Пиренейского полуострова эпохи нижнего плейстоцена была сложная комбинация эволюционного ряда Homo habilis (Homo rudolfensis) и Homo erectus (Homo ergaster) Африки и Азии. Его аналог из Дманиси уже получил свое видовое название – Homo georgicus, это своего рода промежуточное звено между Homo habilis и Homo erectus, останки которого найдены также на острове Ява и в Китае.

Около 800 тыс. лет назад на Пиренейском полуострове уже известна целая серия стоянок, основанных человеком, предшественником Homo heidelbergensis и его прямого предка, названного испанскими специалистами Homo antecessor, картография останков которого свидетельствует о его более чем широком расселении по оси «переднеазиатский Восток – средиземноморский Запад» вплоть до современной испанской провинции Бургос и южных отрогов Пиренеев. Столь протяженные миграции были обусловлены климатическим фактором, изменениями флоры и фауны, сейсмической деятельностью Гималаев и оставили в качестве следов останки человека и млекопитающих, каменные орудия труда, фрагменты одежды из меха кролика и овцы.

Раскопки Атапуэрки показали, что она была многократно заселена древнейшими людьми. От интересующего нас периода сохранилось значительное количество человеческих останков и костей животных. Из орудий труда пока есть только одно: оно бифасное и сделано из кварцита. Радиометрические и геомагнитные методы, с одной стороны, и анализ микрофауны, с другой, позволяют отнести жизнь поселения к 524 000–423 000 гг. до н. э. Несколько моложе стоянки в округе современных испанских городов Леон, Саламанка, Вальядолид. Сегодня можно считать, что к нижнему плейстоцену в Европе относится более 30 стоянок и лишь малая их часть локализуется в Испании. В современной испанской науке их принято квалифицировать как campamentos centrales или asentamientos residenciales, т. е. их обитатели предпочитали жить в них более или менее постоянно, в сезоны между занятиями охотой, сберегая для пропитания туши животных, добытых методом загонной охоты, изготовляя орудия труда из камня и одежду из шкур животных. Известен другой тип стоянок, ассоциирующийся, например, с Галерией, находившейся по соседству с Атапуэркой, но использовавшейся как временное пристанище.

В среднем плейстоцене на Пиренейском полуострове появляется человек типа Homo heidelbergensis как такового, его другое название – Homo rhodesiensis – отражает факт его прибытия из Африки. Это более выносливый и интеллектуально развитый человек, и неслучайно, что именно он достиг северной части Европы и положил начало роду неандертальцев. В пределах Пиренейского полуострова следы его пребывания засвидетельствованы в Атапуэрке. Неандертальцы освоили более или менее разнообразные территории Пиренейского полуострова, организуя свою жизнь в долинах рек под открытым небом или, если речь идет о гористых зонах, то в гротах, пещерах / нишах под естественным скальным навесом. Окружавшая их фауна обычно представлена оленем, горным козлом, овцой, бизоном и даже слоном, а отличия от предыдущей эпохи состояли в способе добычи и приготовления мяса. Нередко охота велась с использованием копий и каменных стрел. Рацион питания всё более активно пополнялся за счет ловли речной рыбы (лосось, форель), реже – улиток и других моллюсков, а находки палок-копалок на стоянке Абрик Романи (Каталония) свидетельствуют об использовании в качестве пищи корней и клубней растений.