В 1555 году в Лондоне старая компания со сложным названием была переучреждена указом королевы Марии Тюдор и получила название Московской торговой компании. Венецианец Себастьян Кабот стал ее первым и пожизненным говернором. Сохранился список из 201 члена новой компании. Его открывают фамилии семи главных учредителей, в том числе: сэр Вильям, герцог Винчестерский, он же главный казначей короны; сэр Генри герцог Арундельский, королевский камергер; сэр Джон герцог Бэдфордский, хранитель государственной печати и другие высокопоставленные лица. Восьмым по счету упомянут государственный секретарь Уильям Сесил, лорд Бёрли9.
Как отмечают исследователи, «нельзя сказать, чтобы перечень членов компании был типичным для XVI века. Среди учредителей Московской компании насчитывалось необычно большое количество представителей высшей знати. Ее административный штат представлялся необычайно раздутым. Компанию возглавляли 2 президента, 4 консула, при которых состояли 24 ассистента. Это была первая из целого ряда хартейных компаний10, которые на несколько столетий стали основным инструментом английских колониальных завоеваний. Главная особенность этих компаний состояла в том, что им по уставу-хартии было позволено держать частные армии и военные корабли.
«Обществу предоставлялось право делать свои открытия по направлению на север, северо-восток и северо-запад; употреблять королевские знамена, флаги и штандарты; завоевывать и принимать под королевскую державу все языческие города, укрепления, селения, острова и земли неверных народов; отражать силою иноземцев, которые старались бы вредить их плаванию или торговле, и самим ездить по открываемым ими морским путям. Англичанам, не принадлежащим обществу, воспрещалось ездить или торговать теми путями без разрешения общества под страхом отобрания их кораблей и товаров: причем половина отобранного имела поступить в королевскую казну, а другая – быть отдана в пользу общества»11. На всех служащих компании возлагалась обязанность собирать сведения о Московии, «доносить обществу обо всем, что они узнают: о нравах, обычаях, приемах торговли русских; о тех товарах, которые с пользою для Англии могут быть вывозимы из России и привозимы в нее; о природных произведениях страны; об употребляемых в оной деньгах, весах, мерах; о пошлинах, способах перевозки и прочее»12. И это было далеко не лишнее поручение.
Московия XVI века глазами иностранцев
О Московии к тому времени было написано несколько сочинений, получивших известность, но ясного представления об этой стране еще не сложилось. Было только очевидно, что совершенно неожиданно, в каких-то полвека на восточной границе христианства возникло огромное государство, которое уверенно преодолевало свою культурную и политическую отсталость и продолжало расширяться на восток13 и на запад, все больше надвигаясь на Литву и на Польшу.
Приметы происходящих в Московском княжестве изменений особенно ярко прослеживались иностранцами в описании столицы. Еще в 1470-х годах Амброджио Контарини, посол венецианской синьории, побывавший в Москве у Ивана III и Софьи Палеолог, описывая столицу, писал: «Город Московия расположен на небольшом холме; он весь деревянный, как замок, так и остальной город. …Вокруг города большие леса, их ведь вообще очень много в стране». А в 1526 году посол германского императора Сигизмунд Герберштейн14, автор известных «Записок о московитских делах», увидел очень большой даже по европейским меркам город, в котором по переписи насчитывалось более 40 тысяч домов. Правда, дома по-прежнему были выстроены в основном из дерева, но кремль, его стены и башни были уже сложены из красного обожженного кирпича. Герберштейна поразили размеры крепости: «…кроме обширных палат князя, великолепно выстроенных из камня, митрополит, также братья князя, вельможи и весьма многие другие имеют в ней большие деревянные палаты… Крепостные укрепления и дворец князя выстроены из кирпича на итальянский манер теми итальянцами, которых князь вызвал к себе обещанием больших наград. …В нашу бытность строились весьма многие храмы из камня…» Герберштейн также констатировал, что дремучие леса вокруг Москвы исчезли, и на их месте раскинулись хорошо обработанные поля.
Из оценок двух очевидцев может сложиться впечатление, что каменное зодчество на землях Московии только начинали осваивать, однако это далеко не так.
Каменное зодчество на Руси
История русского каменного зодчества начиналась еще в X веке, тогда же, когда оно возрождалось в Европе. Тогда на Руси были построены многие каменные храмы Киева, Чернигова, Новгорода, Смоленска, Владимира, Ростова и других русских городов. С разорением монголами Киева в 1240 году удельные князья утратили смысл великой государственности и обособились в пределах своих небольших княжеств. Вслед за распадом единого государства из-за нехватки доходов прекратилось строительство каменных храмов, княжеских и боярских построек, и как следствие навыки каменного зодчества были утрачены.
Причины упадка каменного зодчества носили в основном экономический характер. Отсутствие выходов к морю и крайняя узость удельных рынков, суровый климат и низкая товарность земледелия, неразвитость ремесел и неграмотность населения предопределили весьма небогатый княжеский быт, мало отличимый от крестьянского, и крайне низкие темпы хозяйственного развития. Как утверждают некоторые историки, по итогам ордынской переписи на Северо-Востоке Руси 1275 года, ежегодная дань Владимиро-Суздальского княжества составляла примерно 1,5 тонны серебра. Для сравнения, с трех малонаселенных провинций на севере Китая монголы ежегодно взимали 4,5 тонны. Еще не завоеванная монголами империя Сун, занимавшая южную часть Китая, откупалась ежегодной данью в 7,5 тонны серебра. На 1,5 тонны русского серебра в 1380 году можно было купить 16 тысяч тонн ржи. Этого хватало на годовой прокорм войска в 10–12 тысяч сабель. Очевидно, что больше с русских взять было просто нельзя, не обрекая население на голодную смерть. Надо отдать должное монгольским чиновникам – учет у них был поставлен очень хорошо15.
В условиях крайней скудости казны удельных князей у них исчезла и сама потребность в возведении крупных монументальных сооружений. Как следствие, были утрачены и навыки работы с камнем и кирпичом, перенятые русскими зодчими от византийских и германских мастеров в X–XI веках16. Дмитрию Донскому в XIV столетии еще удалось заменить дубовые стены Кремля на стены из мягкого белого камня, а вот Ивану III, который почти через сто лет решил заменить «поплывшие» белокаменные стены на кирпичные и обновить обветшавшие кремлевские храмы повезло меньше. Новый Успенский собор удалось возвести только до куполов. Стены повело, и они обрушились. Великий князь был вынужден пригласить в Москву итальянского матера Аристотеля Фиораванти, известного своими передовыми техническими решениями. Он приехал в Москву весной 1475 года и сразу взялся за дело. Уже в августе 1479 года собор Успения Богородицы в Московском Кремле был окончен и освящен митрополитом Геронтием. Аристотель Фиораванти в дальнейшем построил еще один собор, но в основном использовался великим князем как литейщик-пушечник. Строительством Кремля и храмов занимались уже русские мастера и другие итальянцы: Антонио Джиларди, Марко Руффо, Пьетро Антонио Солари, Алоизио да Карезано.
Одновременно с сооружением Великокняжеского дворца и обновлением кремлёвских храмов шло строительство новых кремлевских стен и башен. Начиная с 1485 года на протяжении целого десятилетия под руководством итальянских зодчих белокаменные стены и башни разбирали, а на их месте возводили новые из обожжённого кирпича. Площадь крепости была увеличена за счёт присоединения значительных территорий на северо-западе и достигла почти 28 гектаров. Форма башен и завершения стены в виде зубцов напоминали замок Скалигеров в Вероне и замок Сфорца в Милане.
На Русь потянулись не только итальянские строители, но и пушечники, врачи, мастера серебряных, золотых и горных дел, привлеченные обещаниями щедрых заработков. Иван III уже мог себе это позволить. Ему удалось покончить с раздробленностью Руси на удельные княжества и значительно расшить земли Великого княжества Московского. Оно действительно стало великим. Площадь княжества выросла с 450 тысяч до 2,8 миллионов квадратных километров, то есть более, чем в 6 раз. Новые земли и возросшее население давали дополнительные налоги, но изменилась и сама налоговая система.
Иван III
Налоговая система при Иване III
При Иване III был создан Казенный приказ как аппарат взимания налогов и впервые был введен прямой налог – «данные деньги». Плательщиками «данных денег» являлись черносошные крестьяне и посадские люди. В практике появилось «сошное17 письмо» – один из первых документов переписи и учета того времени. Писцы наместников объезжали свои уезды, описывали селения, устанавливали количество податных людей и площади обрабатываемых земель, на основе которых и рассчитывались подати. Сошные письма сводились в писцовые книги, что давало представление об общих размерах взимаемых налогов. Помимо «данных денег» устанавливались и целевые сборы: пищальные – для литья пушек, засечные – для строительства пограничных укреплений, полоняничные – для выкупа ратных людей и другие. Через систему откупов взимались косвенные налоги, главным образом винный оброк и таможенные пошлины.
Основанием для налоговой реформы стала реорганизация административно-территориального деления. Московия18 была поделена на уезды, а те, в свою очередь, на волости. В уезды из Москвы назначали наместников и волостелей. Они ведали, как правило, всеми вопросами управления: военными, судебными и фискальными вопросами. Часть собранных податей они оставляли себе для «корма», поэтому сроки их пребывания в должности ограничивались самое большое тремя годами. К концу XV века начали принимать меры к ограничению наместничьего управления, были введены в практику выдача наместникам и волостелям специальных уставных грамот, регламентировавших их права и обязанности, подвергались сокращению «доходные статьи» кормлений, которые постепенно переводились на деньги. Были ограничены судебные полномочия; в состав наместничьего суда вводились местные «лучшие люди», появилась фигура земского дьяка, была введена практика протоколирования процесса, судебные документы стали заверять целовальники и дворские люди.
Управленческая реформа Ивана III
Стало очевидно, что разросшимся княжеством было невозможно править по старинке. Масштабы и количество новых задач требовали специализированных органов управления. Так в Московии появились первые приказы, включая приказ Большого дворца для управления землями великого князя, приказ Большой казны для сбора казенных доходов и осуществления расходов, а также сношений с иноземцами и ведения архива19. Разрядный приказ занимался военными делами. Были созданы также Конюший, Ловчий и некоторые другие приказы. В начале XVI века, то есть к завершению княжения Ивана III, их уже было десять. Иван III радикально изменил и высшее государственное управление. В качестве совещательного органа при великом князе стали регулярно собираться видные бояре. Без их советов великий князь решений не принимал. В частности, на боярском совете решался вопрос о согласии великого князя принять в жены наследницу византийского престола Софью Палеолог.
Задумался Иван III об изменении принципов великокняжеской службы. Как полагают историки20, великий князь взял за основу организацию службы Османской Порты. Именно с этого времени в Московии начали вводить поместную систему. Теперь примерная воинская служба давала право получить в пользование земельный надел с крестьянскими душами, но право собственности на землю оставалось за великим князем. Он давал, но мог и отобрать землю. В Судебнике 1497 года появилось понятие «поместья», которым закреплялись новые правила ненаследуемого землепользования.
Одновременно шла ревизия боярского землевладения (наследуемых вотчин). При отсутствии бумаг, подтверждающих право на земли, вотчины переходили в собственность казны, пополняя земельный фонд для последующей раздачи служилым людям – дворянам. Следует, однако, отметить, что в старомосковских землях, крупное вотчинное землевладение не было сильно поколеблено, значительная масса земель по-прежнему сосредотачивалась в руках светских и духовных вотчинников, бояр и крупных монастырей.
Однако самым сильным ударом по положению боярства стала утрата права не служить или откупаться от службы, как тогда говорили, право «отъехать» от Москвы. Бояре и дворяне ставились как бы на одну доску. Некоторым утешением для бояр стало введение института местничества. По местнической системе боярские фамилии выстраивались по родовитости и заслугам и все воинские и гражданские назначения могли производиться только в соответствии со старшинством. Все назначения тщательно фиксировались в разрядных книгах.
Военная реформа Ивана III
Практически непрерывные войны, которые вел Иван III, а также широкое распространение огнестрельного оружия, пушек, изменения в тактике ведения боя потребовали серьезных преобразований в военном деле. Феодальное ополчение, составленное из холопов, было не способно воспринимать новые веяния, что потребовало перейти к формированию постоянной, общерусской армии. Основой ее стали «государевы служилые люди» и дворянская поместная конница. Дворяне были обязаны являться регулярно на военную службу «конно и оружно». Дворянская конница была обязана иметь защитные доспехи, сабли единого образца, даже легкое огнестрельное оружие – «ручницы». Следует особо отметить, что практически все вооружение завозилось из-за рубежа, либо ковалось из крайне дорого импортного металла. В России производилось только примитивное, так называемое кричное железо, годное для изготовления простейших металлических изделий, да и его было крайне мало. Поэтому доспехи русских воинов, матерчатые «тегиляи» представляли собой простеганные пенькой и набитые конским волосом кафтаны21. Проблема дефицита качественного железа стала едва ли не главным ограничителем русской военной активности вплоть до XVIII века.
Отряды объединялись в полки под командованием великокняжеских воевод. На протяжении XV века пятиполковая организация армии (большой полк, передний полк, полки правой и левой руки, сторожевой полк) стала обычной. К концу XV века численность армии достигла почти 200 тысяч человек. Появились новые военные формирования – отряды «огненных стрельцов» или «пищальников» и «наряд» (артиллерия). Тогда же появились и первые штабные документы. Перед походом «большим воеводам» вручался великокняжеский «наказ», которым определялись задачи каждого полка, диспозиция на бой, но инициатива не сковывалась. В наказе ясно говорилось: полки следует ставить «где пригоже», поступать «посмотря по делу».
Дипломатия Ивана III
Военные успехи Иван III дополнил дипломатическими победами. Следует отметить, что за время раздробленности Руси и прекратившихся внешних контактов искусство дипломатии было утрачено, перевелись толмачи и знатоки дипломатического этикета. Контакты с Европой стали эпизодическими, в основном осуществлялись через крымские торговые колонии итальянских морских государств.
Возрождение Руси как единого мощного государства пробудило к ней интерес со стороны европейцев. К этому их подталкивала и новая угроза в лице Оттоманской империи. В 1453 году турки-османы взяли Константинополь, захватили территории, населенные греками и славянами. На европейском континенте образовался плацдарм для дальнейших турецких завоеваний в Европе. К тому времени турецкий флот уже плотно контролировал восточное средиземноморье и путь через Аравийский полуостров в Индию и Китай. Именно тогда венецианская торговля с Востоком стала увядать, и в Венеции лихорадочно искали средства, способные сковать турецкие завоевательные устремления. Далекая Московия при определенных обстоятельствах могла стать важным союзником в борьбе с турками. Первым шагом к сближению с русским двором стал венецианский проект женитьбы великого князя московского на наследнице византийского престола Зое (Софии) Палеолог22, с детства находившейся под покровительством Римского папы. В Ватикане с энтузиазмом восприняли это предложение, поскольку помимо вовлечения Московии в антитурецкую лигу, брак католички (Софью в детстве перекрестили) давал надежду в перспективе заключить унию с русской православной церковью.
Перспектива породниться с Палеологами показалась Ивану III одновременно и заманчивой, и опасной. Турки-османы истребили почти всех потомков Палеологов. Появление Софии на московском престоле могло иметь неоднозначные последствия для отношений Московии с Османской империей. Нельзя исключать, что в Москве стало также известно о перекрещивании Софьи по латинскому обряду, хотя папский посол Юрий Траханиот официально не сообщил об этом. Совещались в Кремле очень долго, переговоры продолжались три года. Только в ноябре 1472 Софья Палеолог прибыла в Москву. Венчание проходило в Успенском соборе. На Руси ее прозвали Софьей Фоминишной.
Одновременно с невестой в Москву прибыл полномочный папский «легат» и заодно посланник Венецианского тайного совета – Антонио Бонумбре. Ему предстояло «разъяснить» великому князю московскому его права на наследие византийских императоров, захваченное «общим врагом всех христиан». Иван Васильевич, однако, не позволил увлечь себя туманными перспективами. Более того, оказалось, что Москва заметно активизировала черноморскую торговлю с Оттоманской Портой и была заинтересована в мирных отношениях с турками. Не оправдались надежды Ватикана и на сближение с русской православной церковью. Новая супруга московского князя с самого начала продемонстрировала возвращение к вере предков и при вступлении в Москву не позволила Бонумбре возглавить процессию с латинским крестом в руках.
Уже в следующем году Ватикану пришлось заступаться за Джованни Баттиста Тревизано, секретаря сената Венецианской республики. Тревизано был послан в Москву для поиска контактов с ханом Большой Орды Ахматом. Поводом для этого неофициального посольства послужило сообщение Ивана Фрязина, венецианского авантюриста на русской службе Джованни-Батисты делла Вольпы, о способности Орды выставить до 200 тысяч воинов против турецкого султана Мехмеда II. В Москве посольство Тревизано истолковали по-своему и приговорили венецианца к казни за интриги и тайные сношения с татарами. В Риме заволновались. Из Ватикана было направлено приглашение принять участие в крестовом походе на Константинополь – «удел московского князя» в силу его брака с Софьей Палеолог и отсутствия наследников мужского пола у византийской династии. Ивану III пришлось искать поводы для отказа от такого предложения. В общей сложности на спасение Тревизано ушло три года, и хотя он все-таки побывал в Орде и в целом договорился с ханом Ахматом о совместном выступлении против турок, поход по разным причинам не состоялся.
В Ватикане несмотря на подобные конфликты и недоразумения не теряли надежды укрепить свое влияние на Московское царство. Помимо подарков от Папы Сикста IV папский банкир Лоренцо ди Медичи выдал Софье Палеолог в качестве приданого шесть тысяч дукатов, которые, как утверждают некоторые историки23, пошли на закупку артиллерии, боеприпасов и пороха для русского воинства. Использование артиллерии на Руси упоминают с 1382 года, когда Москва отражала нашествие ордынского хана Тохтамыша, но массового распространения она не получила. В те времена артиллеристы представляли собой замкнутую касту, как правило, немецких наемников24, которые оказывали свои услуги любому европейскому монарху, который был способен заплатить требуемую сумму. «Приданое» пришлось Ивану III по душе, а Ватикан пошел навстречу русскому царю и прислал в Москву искусного литейщика уже упоминавшегося Аристотеля Фиораванти, который создал целую школу русских пушкарей. Проблема заключалась в том, что пороха на Руси производили мало, не было основного сырья – калийной селитры, точнее еще не были обнаружены ее месторождения, а секрет ее производства из натриевой или кальциевой селитры с использованием азотной кислоты, получаемой за счет нагревания смеси натриевой селитры, медного или железного купороса и квасцов, не был освоен. Таким образом, Россия оказалась в тяжелейшей зависимости от поставок необходимого сырья из Италии, которая на тот период времени обладала уникальными месторождениями квасцов и выступала крупнейшим производителем калийной селитры и пороха в Европе. Зависимость от импортного пороха была тяжела, но еще больше Иван III опасался зависимости финансовой от итальянских ростовщиков, и прежде всего от банка Медичи, представители которого стремились вовлечь северного соседа в систему международных займов. Москва платила за все золотом и серебром, и надо сказать для этого появились определенные возможности.
В 1478 году Новгород выплатил Москве огромную контрибуцию. По некоторым данным, великий князь вывез из разоренного города триста телег золота и серебра25. Тогда же Заволочье и Двинская земля были обложены данью, а с 1480 года, после знаменитого стояния на Угре, Иван III прекратил платить дань Орде. Копившиеся девять лет деньги стали большим подспорьем для великокняжеской казны. К концу века стала приносить свои плоды и налоговая реформа, появились дополнительные возможности для проведения независимой внешней политики26. Весной 1500 года русские послы в Ватикане позволили себе проигнорировать призывы папы Александра VI к новому крестовому походу против «общего врага всех христиан», явно не опасаясь проблем с поставками калийной селитры и пороха27. В Москве к тому времени уже заработало «Алевизово пороховое производство», но самое главное – у Ватикана появился сильный конкурент в лице Якова Фуггера из Аугсбурга и его финансовой и промышленной империи. Фуггер скупил в Европе все важнейшие рудники, на которых добывались золото, серебро, медь, свинец, ртуть, но самое главное – он стал крупнейшим оружейным торговцем, поставщиком лучших пушек, мортир, пищалей, производимых в Германии. Непосредственную торговлю с Московским государством наладил партнер Фуггера Янош Турзо28.
Брачный союз с Палеологиней, наследницей Византийского трона, придал вес титулу русского царя и великого князя. В 1486 году Фридрих Третий, император Священной римской империи германской нации, предлагал Ивану Васильевичу через своего посла Николая Поппеля принять от него титул короля, но получил отказ. Иван III заявил, что не считает себя ниже германского императора по статусу, и титул царя устраивает его больше, чем королевский. Как полагают, именно тогда была изготовлена печать Ивана III с двуглавым орлом, одним из символов Византийской империи, доставшимся Московскому княжеству вместе с Софьей Палеолог.
Греки, прибывшие вместе с Софьей Палеолог в Москву, стали первыми дипломатами московского княжества. В конце XV века Посольский приказ еще не сложился, международными отношениями в Московском государстве ведал Казенный двор, который вел зарубежную переписку великого князя и посылал миссии дворам иностранных государств. Во главе миссии обычно стояли двое – грек и русский – первый лучше знал Запад, второй тверже отстаивал интересы великого князя. Одним из наиболее активных послов той эпохи оказался византийский грек Юрий Траханиот, «боярин великой княгини Софьи», сватавший ее за Ивана III. Траханиот ранее жил в Неаполе и Риме, неплохо знал европейские порядки. В начале 1490-х годов Иван III трижды направлял его в Вену, к императору Фридриху III и его наследнику Максимилиану, пытаясь заручиться поддержкой Священной Римской империи в борьбе против Польши и Литвы. Зная о соперничестве Максимилиана с польскими Ягеллонами за обладание Венгрией, Иван III предлагал заключить союз с целью раздела ряда европейских территорий: Венгрию – Римской империи, Литву – России. Союз, однако, не сложился, а позднее Максимилиан решил примириться с Польшей и предлагал Ивану III свои услуги посредника в достижении согласия с поляками, но отношения не складывались. Сказалась, видимо, еще и затаенная обида. В 1493 году русские посланники отказались участвовать в торжествах по случаю свадьбы императора Максимилиана и Бьянки Сфорца, поскольку за два года до этого события Иван III предлагал выдать за Максимилиана одну из своих дочерей29.
Удачней сложился антилитовский союз Москвы с крымским ханом Менгли-Гиреем. Иван III домогался этого союза ценой любых уступок. Он соглашался даже, если потребует хан, титуловать его «государем» и не щадил расходов на «поминки», то есть ежегодные подарки для своего татарского союзника. Посредником в переговорах с Менгли-Гиреем выступал еврейский купец из Кафы (Керчи) Хозя Кокос. В некоторых источниках его называют первым русским резидентом в Крыму, и с этим можно согласиться. Хозя Кокос вел выгодную торговлю с Москвой, в основном драгоценностями30, оказывал содействие русским послам, получал жалование, а в награду за заключение столь желанного союза получил щедрую награду от Ивана Васильевича. Крымские татары стали производить периодические набеги на литовские владения, проникая далеко в глубь страны, до Киева и дальше, нанося материальный ущерб и подрывая обороноспособность Великого княжества литовского.