Мальчик в свете фар

8

Из-за лекарств взгляд Каролины Берг был затуманен, но никакие таблетки в мире не могли скрыть, что что-то внутри нее умерло и никогда уже не оживет. Чуть за сорок, светлые волосы средней длины. Она настояла на том, чтобы встать с кровати и встретить их стоя, хотя было очевидно, что ноги едва ее держали.

– Как уже было сказано, мы очень признательны вам за то, что вы нашли время поговорить с нами, – сказал Мунк после того, как все формальности были улажены, и Каролине Берг вернулась в больничную койку.

У Мии Крюгер было нехорошее предчувствие. Эта блондинка с севера страны казалась совершенно выключенной из реальности, будто отсутствовала в комнате, во всяком случае, не была готова к обстоятельному допросу. Мии еще в дверях захотелось сразу развернуться.

– Я не могу осознать, что ее больше нет, – произнес тоненький писклявый голосок.

– Я понимаю, – сказал Мунк, садясь в кресло у постели. – И мы еще раз приносим извинения, что вынуждены беспокоить вас в таком состоянии, но мы очень хотим попытаться понять, что же случилось.

Встреча с близкими жертвы. Это всегда так сильно подавляло Мию. К счастью, Мунк был полной ее противоположностью. Она много раз наблюдала, как в нем вдруг просыпался плюшевый медведь, и атмосфера становилась как-то спокойнее, в нем появлялось что-то отеческое, что заставляло скорбящих чувствовать себя в надежных руках. Миа часто думала, что будь Мунк чуть более религиозным, из него бы вышел отличный священник.

– Сначала я подумала, что это не она, – пробормотала Каролине Берг, уставившись в окно. – Она была сама на себя непохожа. Она всегда была такой живой. Той, кем была Вивиан, больше не было, и тогда это не могла быть она.

– Понимаю, – сочувственно кивнул Мунк. – И опять-таки, Каролине, если для вас это чересчур, просто скажите. Мы будем говорить в вашем темпе.

– Эти жемчужные сережки, – продолжила Каролине, словно не слыша Мунка. – Она бы никогда их не надела. Она ненавидела дырки в ушах. Я пыталась уговорить ее, ведь всем девочкам прокалывают уши, но нет, она никак не хотела.

Мунк бросил взгляд на Мию и слегка поднял брови.

– Значит, эти сережки вас удивили?

Каролине Берг кивнула сама себе, не отрывая взгляда от окна.

– Я прошу прощения, но мы вынуждены спросить. Вы знаете, кто мог бы сделать это с Вивиан? Она когда-нибудь рассказывала о каких-нибудь неприятностях? У нее были враги?

Блондинка повернулась к Мунку. Казалось, затуманенные глаза все еще не понимали, что он здесь.

– Я не думаю, что они с Себастианом встречались. Просто друзья, насколько я поняла. Вивиан же хотела только танцевать, мальчики ее никогда особенно не занимали.

Миа чуть покашляла, пытаясь сообщить Мунку, что, очевидно, Каролине не готова к разговору. Она даже не отвечала на заданные ей вопросы.

– Себастиан? – осторожно спросил Мунк. – А фамилию вы помните?

– Жемчужные сережки? Нет, это на тебя непохоже, Вивиан. Ты что, хотела походить на бабушку? Ты же всегда говорила, что это некрасиво. Что это слишком манерно.

Каролине тихо засмеялась самой себе, и ее глаза закатились. Миа видела только белки. Бедная женщина лежала так мгновение, потом будто бы снова пришла в себя и заметила присутствие полицейских.

– О, извините меня, – пробормотала она и села в постели.

Мунк осторожно положил свою руку на ее.

– Все нормально, Каролине. Послушайте, я думаю, нам лучше вернуться позже, когда вы немного отдохнете.

Мунк бросил краткий взгляд на Мию, та утвердительно кивнула, и он встал.

– Вы уже уходите? Нет-нет! Я очень хочу помочь, позвольте мне помочь. Она не может лежать там одна, кто-то должен ей помочь. Вивиан, мама сейчас придет.

Каролине Берг попыталась встать, но ее руки не могли нащупать край одеяла.

– Все нормально, – сказал Мунк успокаивающе и нажал на красную кнопку у койки.

– Мы не имеем к нему никакого отношения! – вдруг выкрикнула Каролине.

– К кому? – спросил Мунк.

– Вивиан, ты должна мне пообещать это. Он нам больше не родня!

Слабое тело Каролине затряслось.

Открылась дверь, вошли две медсестры. Первая положила руку ей на лоб и кивнула Мунку.

– Думаю, вам придется уйти.

– Конечно, – сказал Мунк и поднялся.

– Каролине? Вы с нами?

Дверь снова открылась, на этот раз вошел врач.

Когда они опять оказались на парковке, Миа заметила, что Мунк в бешенстве. Давно она не видела его таким разъяренным.

– Какой кретин это одобрил? Мы не должны были к ней приходить.

– Я-то откуда знаю, – сказала Миа и села в «Ауди». – Какие мысли?

– Об этом Себастиане?

– Я больше думаю о том, что она сказала в конце.

– Позвони в офис, – кивнул Мунк и завел машину. – Габриэлю. Он работал в отделе по борьбе с экономическими преступлениями, но, думаю, он уже вернулся к нам.

Миа кивнула и достала свой телефон из кожаной куртки.

– Куда мы сейчас?

– К балетмейстеру в Оперу, – сказал Мунк и свернул на Уллеволсвейен.

– Ок, – сказала Миа и набрала номер Габриэля Мерка.

9

Когда Габриэль Мерк нажал на кнопку лифта, до него дошло, что давно он не ощущал покалывания в теле. Перевод в отдел экономических преступлений. Неплохо, но, конечно, даже близко не стояло с этим.

Марибуэсгате, 13.

Отдел восстановлен.

Он улыбнулся своему отражению в двери лифта и подумал о том, как сильно изменилась его жизнь. За такое короткое время. Перевернулась с ног на голову. Он стал совсем другим. Меньше года назад Холгер Мунк вытащил его из одинокого хакерского существования за компьютерами в подвале и забрал на работу в полицию. Теперь он живет в новой квартире в Торшове, привык вставать по утрам и ходить на работу. И, что не менее важно, у него родилась дочка.

Эмилие.

Он до сих пор еще в шоке. Он папа? Габриэль Мерк не совсем представлял себе свою будущую жизнь, но он точно не думал об этом. Душевный покой. Чувство, что у тебя есть предназначение. Что-то важнее тебя самого. Иногда он просыпался по ночам, только чтобы пойти и посмотреть на нее. На то, как маленькие пальчики медленно сжимаются в мягкие кулачки. Чтобы приложить руку к ее животику и просто ощутить, как она дышит.

«Что ты делаешь?»

«Я просто хотел проверить».

«Господи, Габриэль, она спит, с ней все в порядке».

«Да, но…»

Он улыбнулся самому себе.

Двери лифта открылись.

Прошлой осенью они работали над делом, в котором в роли потерпевшей оказалась дочь Мунка Мириам. Ей едва удалось спастись, вслепую спрыгнув с обрыва и чуть не разбившись насмерть, но она все-таки выжила. Мунк ушел в отпуск по уходу за больной дочерью, а сотрудников отдела разбросало кого куда. Карри перешел в наркоотдел, Ильва – в отдел половых преступлений, он сам – в экономический, а Анетте Голи и Людвиг Гренли тайно вели дела расформированного отдела. Миа – нет, он не знал, куда делась Миа, но он чувствовал, что все время ждет встречи с ней.

Вернулся.

Наконец.

Он вышел из лифта и увидел знакомое лицо.

– Кто это у нас тут, папаша Мерк?

Карри, похожий на бульдога, вышел из комнаты отдыха и хлопнул его по плечу.

– Ее назвали Миа?

– Что? – сказал Габриэль.

– Оставь парня в покое, Карри, – сказал Людвиг Гренли. – Привет, Габриэль, рад тебя видеть.

– Я только спросил, – хохотнул Карри. – Мы же поспорили! Разве нет?

– Что ты имеешь в виду?

– Он просто дразнит тебя, – сказал Гренли и исчез в коридоре.

– А?

– Нам просто интересно, назвали ли ее Миа, – ухмыльнулся бульдог.

– Нет, – сказал Габриэль, наконец поняв, о чем речь. – Мы назвали дочь Эмилие.

– Эх, плакали мои денежки, – подмигнул Карри и толкнул его в плечо.

– Ха-ха, – сказал Габриэль и вошел в свой кабинет.

Уже давно ни для кого не было секретом, что Габриэль Мерк очень любил Мию Крюгер. И да, он действительно думал над этим именем, но его девушка, Туве, уперлась. Она при любой возможности намекала на то, что, конечно, отлично, что он теперь работает с такими профессионалами, но разве обязательно говорить так много об этой коллеге? Поэтому нет, Мией дочь не назвали.

Эмилие.

Он улыбнулся и с теплом подумал о дочке. Едва он успел сесть за стол и подключить свой компьютер к сети, как у него зазвонил телефон.

– Да?

– Привет, это Миа. Мне нужно, чтобы ты кое-что для нас проверил, хорошо?

– Конечно, что?

– Ее телефон и компьютер уже прислали?

– Не знаю, но я проверю, а что?

– Кажется, у нее был молодой человек, но у нас есть только имя.

– Какое?

– Себастиан. Попробуешь узнать, кто это?

– Конечно.

Габриэль зажал телефон между плечом и ухом и переместил пальцы на клавиатуру. Открыл страницу Вивиан Берг на «Фейсбуке».

– Тут есть Себастиан Фалк. Во всяком случае, они друзья на «Фейсбуке», посмотрим…

– Что там есть про него? Он тоже танцор?

Габриэль услышал ворчание Мунка на заднем фоне.

– Нет, непохоже, – сказал Габриэль и быстро взглянул на открывшуюся страницу. – Больше похож на такого суперспортивного парня. Тут указано, что он инструктор по экстрим-походам, что бы это ни значило.

Молодой человек на вершине горы. На скалодроме. Трое мужчин в пабе пьют пиво. Вертолет, под которым кто-то висит. Байдарка в стремительной реке. Габриэля Мерка всегда удивляло, как много своей личной жизни люди выставляют напоказ.

– На фотографиях, эмм, как бы сказать, активности на свежем воздухе, ссылка на фестиваль экстремального спорта в Воссе, фотографии прыжка с парашютом, скалолазание, все в таком духе, про отношения ничего не указано, но это может и ничего не значить.

– Есть адрес?

Габриэль открыл новую вкладку и набрал «1881».

– Нашел только одного Себастиана Фалка, если это он, то он живет в Тейене, тут есть номер.

– Дай его Людвигу, попроси связаться с ним немедленно, хорошо?

– Конечно.

На секунду в трубке повисла тишина. Габриэль услышал, как Мунк что-то лает на заднем фоне, но не уловил сказанного.

– И мне нужно от тебя кое-что еще. Пока нет никакой определенности, но мы думаем, что, возможно, тут замешан кто-то из семьи.

– Кто, например?

– Этого мы не знаем. Посмотришь, есть ли что-то на кого-то из членов семьи?

– Будет сделано.

– Хорошо. Маякнешь мне, если что-то обнаружишь?

– Конечно. Вы не сюда едете?

– Нет, мы едем в Оперу.

– Ладно, я позвоню, если… – начал Габриэль, но Миа уже положила трубку.

Габриэль снял куртку, достал из рюкзака колу и вошел в систему.

Во время обучения Габриэль был шокирован, узнав, сколько информации об обычных гражданах хранит государство. Чуть больше года назад он использовал Даркнет, чтобы найти окольные пути в такие места, как это, а теперь перед ним полный доступ всего в одно нажатие клавиши. Сначала это казалось даже слишком просто.

Десять разных баз данных, включая реестр ДНК, реестр фотографий и отпечатков пальцев, реестр персональной идентификации и «Индицию» – реестр уголовной разведки, где у полиции был широкий доступ не только к информации о людях, совершивших что-то криминальное, но и о тех, кого только подозревали в этом, включая всех членов семьи, круг общения и коллег.

Big data.

Big Brother is watching.[4]

Его бывшие сетевые коллеги-анархисты разбили бы свои микрочипы, узнай они, чем он занимается, но, честно говоря, его это уже особо не волновало. Вначале – да, в некоторых из чатов IRC, где он сидел, ему приходили саркастические сообщения.

«Changed sides, have we?»[5]

Это все еще болезненный укол?

Нет, к черту это.

Шестилетние девочки, повешенные на деревьях с табличкой на шее. Десятилетняя девочка на ложе из перьев в кругу свечей. Вивиан Берг, двадцати двух лет, найденная в горном озере, убитая уколом антифриза прямо в сердце.

Пусть они думают, что хотят.

Теперь он полицейский.

Габриэль почувствовал некоторую гордость, сделал глоток колы и вошел в первую базу данных.

10

Кристиане Спидсё оказалась грациозной темноволосой женщиной лет тридцати пяти, и сомнений в том, что она в свое время была танцовщицей, не оставалось. Она двигалась по своему кабинету, как балерина, наливая кофе в чашки, словно это часть представления, с улыбкой на губах и гордо поднятой вверх головой. Но, сколько бы эта красивая женщина ни пыталась вести себя так, словно это совершенно обычная встреча, Миа ясно видела, как сильно ударило по ней убийство Вивиан.

– Директор балета, – сказала Спидсё и села в кресло напротив.

– Извините, – сказал Мунк. – Я в этом особо не разбираюсь.

– Все в порядке, – улыбнулась Спидсё. – У нас есть генеральный директор, директор оперы, технический директор, финансовый директор, нелегко во всем этом не запутаться. Вам с молоком или с сахаром?

Грациозная дама отклонилась назад и показала на серебряный поднос.

– Мне ничего, спасибо, – ответил Мунк.

– Какая трагедия, – произнесла Спидсё и бросила взгляд на Миа.

– Соболезнуем, должно быть, для вас это шок, – сказал Мунк, расстегивая пальто.

– Ужасный, – покачала головой Спидсё. – Мы просто не можем в это поверить. Все еще. Вивиан. Она была… нашим лучиком света.

Она слабо улыбнулась и поднесла чашку к губам.

– Это может прозвучать глупо, но она и правда была такой. Вивиан не была похожа на других, не такая самовлюбленная, если вы понимаете, о чем я.

– Не совсем, – кашлянул Мунк, улыбнувшись.

– О, ну, вы знаете, эти танцовщики…

– Все еще не совсем, – дружелюбно ответил Мунк.

– Моя сестра танцевала, – сказала Миа.

– О! Профессионально?

– Нет, просто занималась, когда мы были маленькими. Выступала на школьных представлениях и все такое.

– Как здорово, – кивнула Спидсё. – Танец – это искусство, которое, к сожалению, недооценивают толпы литературных почитателей, но мы стараемся изо всех сил. Простой народ, что с него взять.

– Вы хорошо ее знали? – спросил Мунк, кашлянув.

– Вивиан? И да и нет, – сказала Спидсё и отставила чашку. – Как директор я несу ответственность примерно за шестьдесят артистов, плюс за балетмейстеров, педагогов, администрацию, но я стараюсь следить за всеми лично, насколько могу.

– Когда вы видели ее в последний раз? – спросила Миа.

– В среду после обеда. У нас сейчас межсезонье, поэтому у всех выходные в четверг и пятницу. Вивиан заходила ко мне в кабинет, чтобы спросить, можно ли ей и понедельник взять выходным.

– Вот как?

– Видимо, она собиралась уехать.

– Она сказала куда? – с любопытством спросил Мунк.

Спидсё потянулась к серебряному подносу и положила себе в чашку кусочек сахара.

– Думаю, что-то семейное, извините, я была занята другим. У нас в бюджете появилась дыра, так что в последнее время было очень много работы.

– Но вы отпустили ее?

Спидсё кивнула.

– Во время представлений все здесь работают круглые сутки, поэтому я совсем не против, чтобы мои артисты отдыхали побольше, пока могут.

– Но у вас нет никаких идей, куда она собиралась?

– Увы.

Миа перевела взгляд на окно. Вдалеке она увидела яхту.

– Какая трагедия. У вас есть какие-то предположения о…?

– К сожалению, пока никаких, – сказал Мунк.

– У Вивиан были проколоты уши? – спросила Миа.

– В смысле?

Спидсё с удивлением посмотрела на нее.

– Ну, вы знаете? – Миа взяла себя за мочку уха.

– Э-э, нет, честно говоря, не знаю. А что?

Миа увидела еще яснее, что это был просто фасад. Кристиане Спидсё надела серьезную маску, чтобы пережить этот день, но на самом деле она была на волосок от того, чтобы сломаться. Поднос зазвенел под кофейной чашкой, которую она опустила трясущимися руками.

– Извините меня, я…

Она слегка улыбнулась, и по ее щеке побежала слеза. Она смахнула ее рукой и снова выпрямила спину.

– Это вы нас извините, – сказал Мунк. – Мы знаем, как трудно вам должно быть сейчас. И очень ценим, что вы нашли время помочь нам.

– Само собой, – кивнула Спидсё, и по ее щеке покатилась новая слеза.

Миа почувствовала, что ей самой становится нехорошо.

Вся эта скорбь вокруг.

Ее спас завибрировавший в кармане кожаной куртки телефон.

На дисплее имя Людвиг Гренли.

– Я должна ответить, – кивнула она, извиняясь, и вышла в коридор.

– Да?

– Я нашел его, – сказал Гренли. – Себастиан Фалк. Он в Швейцарии, лазает по горам в отпуске. Бедный парень, он даже не сразу понял, что ее не стало.

– Как он отреагировал?

– В полнейшем шоке, – пробормотал Людвиг. – Не смог сказать ни слова. Ему пришлось положить трубку и перезвонить мне.

– Ты спросил, были ли они в отношениях?

– Мне показалось, что они были очень близкими друзьями. Он прилетит первым же самолетом.

– Ты попросил его сообщить, когда прилетит?

– Он очень хочет помочь, так что я попросил его позвонить мне.

– Хорошо, спасибо, Людвиг, – сказала Миа и положила трубку.

Она уже собиралась вернуться в кабинет балетмейстера, когда ее телефон опять зазвонил.

– Привет, – сказал Габриэль Мерк, – у тебя что-то с телефоном?

– Да, он странно себя ведет. Куплю себе новый, когда будет время. Нашел что-нибудь?

– Нашел, – сказал юный хакер, и она услышала в его голосе воодушевление. – Это заняло некоторое время, но в конце концов я все выяснил.

– Что там?

– Я нашел информацию по Каролине Берг в «Индиции». В связи с мужчиной по имени Реймонд Грегер.

– Ее разыскивала полиция? – удивленно спросила Миа.

– Нет, не ее, а его. Но самое странное – что в файле ничего нет, только имя полицейского адвоката в Буде.

– Файл «Индиции» пуст?

– Да, пусто, только эти имена, но я позвонил полицейскому адвокату. И узнал много интересного. У тебя есть время?

– Да-да, выкладывай.

– Оказалось, что несколько лет назад этого Реймонда Грегера подозревали в очень серьезном преступлении.

– А как он связан с Вивиан?

– Ой, да, сорри, он ее дядя.

– Брат Каролине Берг?

– Сводный.

– И в чем его подозревали?

– Вот тут-то и начинается самое интересное. Несколько лет назад в Буде исчезли две маленькие девочки, в двух не связанных между собой случаях. Они позже объявились и обе рассказали одну и ту же странную историю.

– Какую?

– Их подобрал мужчина и отвез в дом за городом.

– Изнасилование?

– Э-э, нет, не совсем, он играл с ними.

– В каком смысле играл?

– Просто играл. Они играли в куклы, устроили чаепитие, наряжались…

– Эээ?

– Знаю, я сто лет ничего страннее не слышал.

– Тогда почему этого не было в базе данных?

– Сейчас расскажу, – вдохновенно продолжил Габриэль. – Обе девочки указали на Реймонда Грегера, но дело отозвали.

– Потому что?..

– Я не совсем понял, какая-то формальность, может. Анетте лучше объяснит. Как бы то ни было, его оправдали, и он заставил адвоката позаботиться о том, чтобы в реестре ничего не осталось.

– Странно. Она что-то сказала о причинах?

– Видимо, чтобы он мог продолжать.

– Продолжать что?

– Работать. Он учитель.

– Ты шутишь?

– Нет.

– В Буде?

– Нет-нет, он переехал.

– Мы знаем, где он сейчас?

– Да, – с триумфом сказал Габриэль. – Я его отследил. Сейчас он работает в старшей школе Хедрум. Недалеко от Ларвика.

– Дьявол.

– Знаю. Думаешь, тут что-то есть?

– Уверена, – сказала Миа. – Отлично, Габриэль.

– Та адвокат очень хотела, чтобы мы оставались на связи.

– Хорошо, передай это Анетте.

– Отлично.

– Чертовски хорошая работа, Габриэль. Увидимся позже.

Миа убрала телефон в карман и вернулась в кабинет Спидсё.

11

Адвокат Томас Лорентцен сидел в своем кабинете на Габриэльсгате и нервно смотрел на телефон перед собой. Он ждал предстоящего разговора. Но одного он не мог понять. Они-то позвонят ему, это однозначно. Черт побери, как это вообще случилось? Его машина, Мерседес, украдена прямо из-под окон офиса меньше недели назад. И теперь она всплыла в деле об убийстве?

Черт, у него не получалось связать все вместе.

Телефон все еще молчал. Ему казалось, что безжизненный блестящий черный предмет смеется над ним. Мучает его своим молчанием. Больше всего ему хотелось разбить его о стену. Ну, звони же, черт возьми. Ты знаешь, что скоро зазвонишь, так на кой черт меня мучить? Лорентцен одарил телефон свирепым взглядом, ослабил узел галстука и поднялся с кресла. По пути к бару он увидел свое отражение в окне. Он выглядит уставшим? Уставшим он себя не чувствовал, или нет, конечно, его это затронуло, но, черт побери, он же не имеет никакого отношения к этому убийству?

Или имеет?

Связано ли это с другим?

Лорентцен открыл бар и налил в один из хрустальных бокалов большую порцию виски. Он и не заметил, как снова оказался за столом красного дерева, практически добежав до него. Чертов телефон. Еще и уродливый. Не то что его телефон, позолоченный «Айфон», специально заказанный из Англии. Он, конечно, знал, что не нужно им светить повсюду, не нужно показывать, как много у него денег, но просто не мог этого не делать. Может же он себе хоть что-то позволить, так ведь? После всего, что он сделал? Твою мать, да они понятия не имеют, на какой риск он пошел. Он почувствовал нарастающее раздражение.

Мать его, труп? И даже не одного из каких-нибудь наркош, до которых никому дела нет. В новостях трубили об этом. Молодая девушка. Балерина. В горном озере. Он лихорадочно напряг мозг, чтобы понять, есть ли тут связь, но в голове было пусто. Должно быть, это совпадение, иначе он вообще уже ничего не понимает. Сегодня днем ему звонила полиция. Какой-то Гренли.