Волчья сотня

Глава 5 Огненный дождь

Замок, видимый с вершины холма, назывался Двенадцать Башен, просветил Одинцова Лех Шустрик, гордо восседавший на боевом коне, что не мешало ему при этом выглядеть потешным. Из-за скованности движений ниже пояса, там, где его ноги были зафиксированы в лубке жесткими бинтами, он напоминал ржавого робота. Серега держал Шустрика подле себя, чтобы не выпускать его из виду. Мало ли помощь потребуется, или что еще. Хотя, конечно, за пройдохой мог присмотреть кто угодно из Волчьей сотни, но так Одинцову было спокойнее. У луки седла Шустрика висел в кожаном чехле арбалет со связкой болтов. В случае опасности он намеревался поработать снайпером. Из-за травмы ног мечник из него теперь был никудышный.

– Двенадцать Башен пограничная крепость, защищает подступы к Рибошлицу, – продолжил рассказ Лех.

– А от кого здесь защищаться? Разве что от нас или боркичей, – удивился Серега.

– В разные времена Рибошлиц подвергался нападениям со стороны своих не очень дружественных соседей. То боркичи решат взять реванш, когда-то это был их город. То многочисленные лесные банды вздумают встать на зимние квартиры. Так что сброда полно, есть кому в зубы дать да ребра пересчитать.

Одинцов обернулся и смерил взглядом растянувшуюся железную змею – рыцарское войско, неспешно продвигающееся по большому западному тракту. Он видел только железные шлема, копья, дырявящие небо, и стяги, полошущиеся на ветру.

– Правда, в последнее время желающих откусить от жирного пирога Рибошлица кусочек все меньше и меньше. Так что и крепость пришла в запустение.

– А зачем кому-то нужен этот провинциальный городишко? – поинтересовался Серега, вернувшийся к созерцанию замка.

– Ну не скажи, городок торговый, богатый, золотишка там водится в большом количестве, – мечтательно протянул Шустрик.

– Поэтому ты в прошлый приезд решил с девчонками позабавиться и угодил в тюрягу? – хитро прищурившись, спросил Сергей.

– Вечно ты, Волк, всем недоволен. Тебе ничем не угодить. Ну пощупал, и тебе бы стоило пощупать, вспомнить, каково это, а то все в походах да в походах. В седле да в седле. Нельзя же так. Совсем ты себя, Одинец-молодец, не жалеешь, – насмешливо заявил Шустрик.

Слова Леха заставили Серегу призадуматься. А ведь правда, последние месяцы он провел в дороге и сражениях. Ни минуты покоя. Неожиданно он вспомнил Айру и стало грустно. Освободив девушку из рабских застенков, он оказался перед выбором. Два пути лежали перед ним, а он застыл на развилке. Путь воина оказался куда предпочтительнее, чем путь семьянина. Но был ли он прав тогда? Может, стоило выбрать Айру, осесть в Краснограде, завести хозяйство, дом и жить до конца дней своих как примерный семьянин и бюргер. Одинцов скривился. Он уже жил похожей жизнью в прежнем мире и чуть было не задохнулся. Значит, он предназначен для другого. Тогда к черту сомнения.

– Почему крепость назвали Двенадцать Башен? – неожиданно спросил Серега.

Замок выглядел изрядно потрепанным. Чувствовалось, что тьма веков наложила на него свой отпечаток. Провалы в стенах, выкрошившийся камень, пробоины в бойницах. Замок выглядел доживающим свой век стариком с беззубым ртом и морщинистой кожей. Но как Сергей ни силился насчитать двенадцать башен, он видел только шесть, если за шестую принять провалившееся внутрь себя сооружение, стоящее возле западных ворот, давно заброшенное и облюбованное птицами и кустарниками.

– Когда крепость построили, в ней было двенадцать башен. После ее несколько раз перестраивали. Башни сокращались, помогали этому и осады и бои, проходившие в этих местах. Большая часть башен ушла в землю. Так что теперь это лишь эхо былого величия, – с сожалением в голосе сказал Лех Шустрик.

– Скоро мы будем в Рибошлице? – спросил Сергей.

– Думаю, что к исходу завтрашнего дня.

– С чего это? Тут же рукой подать. Можно и сегодня в город войти, – удивился Сергей.

– Вряд ли мы просто так минуем Двенадцать Башен. Владетель замка Огин Сорборо очень гостеприимный хозяин и старый друг воеводы. Глухарь не упустит шанс посидеть за вечерним столом с соратником. Когда-то им довелось служить вместе на границе лоскутных государств, отражать набеги упаурыков.

– Получается, мы застряли? – удрученно вздохнул Сергей.

– Получается так. Это всего лишь один вечер. Что может произойти за один вечер? Да ничего, – хохотнул Лех Шустрик.

Знал бы он тогда, как ошибался. Сколько неожиданностей и опасностей принесет им следующая ночь.

Серега натянул поводья, развернул коня и направил его прочь с холма к тянувшейся в низине колонне вестлавтского войска. Шустрик последовал за ним. Приблизившись к Волчьей сотне, Серега встал во главе отряда, рядом с Дорином и Черноусом, позади воеводы в окружении личной охраны.

– Что интересного нашли? – спросил Дорин.

– Скоро все сами увидите, – заявил Шустрик и хитро подмигнул Сереге.

Замок Двенадцати Башен произвел впечатление на десятников, которым раньше не доводилось бывать в этих краях. Черноус с Дорином обсудили удручающий вид некогда воинственного замка, прошлись по полуразрушенным стенам и сошлись во мнении, что взять это допотопное сооружение приступом они смогли бы в кратчайшие сроки, не особо затрудняясь, да и без лишних потерь. Серега слушал их браваду с улыбкой. Он уже был наслышан о подвигах защитников замка и знал, что с осадой пришлось бы изрядно повозиться. Бойцы Волчьей сотни были настолько уверены в своих силах и командире, что Одинцов начинал опасаться, как бы это не вылилось в самонадеянность, которая на поле боя обернется катастрофой.

Вестлавтское войско вылилось на открытое пространство перед замком, и было остановлено ревом походной трубы.

– Разбивайте лагерь. Чую, что мы тут застряли, – приказал Дорину и Черноусу Одинцов.

Десятники спорить с командиром не стали, – ему виднее, и отправились исполнять приказ.

Вскоре сотников потребовал к себе воевода Глухарь. Одинцов посмотрел на Леха Шустрика и заявил:

– Поедешь со мной.

– Зачем я тебе нужен. Инвалиду требуется отдых, и не стоит омрачать своим видом взоры высоких господ, – заявил Шустрик, которому очень не хотелось сопровождать Серегу. Ну что он забыл в шатре воеводы. Ему бы с дороги отдохнуть, омыться ключевой водой, выпить вина да просто полежать в тиши и покое. А тут новые приключения.

Но Одинцов был непреклонен.

– Ты мой страховочный трос. Вдруг я что-нибудь забуду и начну нести всякую ересь, тут ты меня и одернешь. Так что прекрати болтать и вперед за мной. Мне нужен человек с ловкими мозгами, такими как у тебя. В конце концов, кто мой советник?

– Позволь, я уже несколько дней в седле. Моя задница скоро станет тверже, чем щит вестлавтского рыцаря. Я и отдохнуть хочу. К тому же, если воевода затащит нас в замок, как я буду передвигаться по залам и комнатам. На лошади?

Серега окинул оценивающим взглядом Шустрика и подозвал к себе двух солдат, оказавшихся на свое несчастье поблизости от командира. Как гласит народная мудрость, ноги лучше держать в тепле, а задницу подальше от начальства. Солдатам предстояло убедиться в этом на собственном опыте.

– Как зовут, хлопцы?

Если бы не командир, то на хлопцев они бы точно обиделись. Мерещилось им в этом слове что-то обидное, только вот понять что, никак не могли.

– Игнат, – представился один.

– Слива, – представился второй.

– Вот что, Игнат и Слива, мигом дуйте к десятнику Бобру и принесите подарок для Леха Шустрика. Десятник все поймет. Одна нога здесь, а другая уже сверкает.

Солдаты поспешили исполнить приказ командира. Шустрик нахмурился, созерцая довольную физиономию Одинцова. Волк развеселился. Ох, не к добру это.

Ребята отсутствовали всего несколько минут. Вскоре они появились, таща что-то громоздкое и непонятное. Приблизившись, они вытянулись по стойке смирно и доложили, что приказ командира исполнен. Подарок доставлен.

Лех Шустрик осмотрел с сомнением конструкцию из палок и парусины и спросил:

– Что это?

– Носилки для моего советника.

Серега спрыгнул с коня, подошел к солдатам и развернул конструкцию.

– Теперь ты можешь не волноваться. По крепости ты будешь передвигаться в этом. А Игнат и Слива назначаются теперь твоими почетными носильщиками в мирное время.

Судя по скривившимся физиономиям бойцов, таким назначением они остались недовольны. В армию пошли, чтобы стать героями, покрыть свое имя славой, а тело шрамами от лихих сражений, а тут таскать на своем горбу ломаного острозуба. Великая честь.

Одинцов смерил солдат взглядом и пригрозил:

– И смотрите, негодяи, уроните Шустрика, будете до конца кампании в похоронной команде трудиться да дерьмо за лошадьми убирать.

Такое светлое будущее парням совсем не понравилось. Они нахмурились, и по их решительным лицам было видно, что теперь они Леха Шустрика ни на минуту одного не оставят, будут как сына родного охранять.

Шустрик страдальчески закатил глаза к небу и застонал. Пришлось подчиниться.

Время близилось к полудню, но небо затянуло серыми грязными тучами, похожими на больничные простыни. Изредка сквозь прорехи сеялся мелкий колючий снег. Надежды на просветление не было. Солнце забыло дорогу в мрачный мир.

Каково же было удивление Шустрика, когда он увидел багровое зарево на горизонте, словно отражение далекого пожара. Таким бывает закат в особо ясный день, когда воздух прозрачен и каждый клочок тела дрожит от восторга красоты божественного творения.

Этот закат очень не понравился Шустрику, но на обсуждение природных явлений времени не было. Воевода Глухарь и так заждался наглого свободолюбивого сотника.

Одинцов и Шустрик верхом, а Игнат и Слива бегом направились к штандарту воеводы, стоявшему неподалеку.

Серега наслаждался впечатлением, которое оказали на Шустрика носилки. А все-таки это он удачно придумал. В последний день, перед тем как покинуть лагерь, вдвоем с Бобром они уединились в палатке, сооружая непонятную конструкцию. Бобер сначала понять никак не мог, что такое удумал командир, а когда разобрался, с азартом приступил к работе. Были задействованы бойцы из десятка Бобра, а главное – все хранилось в строгой тайне. Не дай бог, Шустрик что-нибудь пронюхает, сюрприз не получится. Сложнее было прятать носилки во время похода. На марше они были не нужны. Серега ждал момента, чтобы преподнести подарок Шустрику, и ему удалось удивить Леха.

Владетель замка Двенадцати Башен Огин Сорборо был дородным господином лет шестидесяти.

Лысая голова, густая черная борода, прореженная сединой, один глаз затянут белой пленкой, отчего он напоминал тухлое яйцо, другой, мутный, с треснувшими капиллярами, так и рыскал по сторонам, отчего складывалось впечатление, что благородный владетель ищет, что бы такое стянуть, из того, что плохо лежит. Он был одет в богатый красный кафтан, отороченный мехом и покрытый золотым шитьем, на голове шапка с меховой опушкой и двумя лисьими хвостами, свисающими на плечи, на ногах кожаные сапоги, подбитые металлическими подковами.

Владетель вышел на крыльцо усадьбы, стоящей на территории крепости, встречать гостей, въехавших через западные ворота. Возле крыльца выстроился десяток личной охраны в черных кафтанах, подпоясанных белыми кушаками. Они были вооружены алебардами.

Во главе группы гостей ехал воевода Глухарь, окруженный личной охраной. Подле него сотники Кринаш, Ругволд и Сабутай. Замыкали процессию Одинцов, Лех Шустрик и два пеших солдата с деревянной конструкцией, похожей на маленькую приставную лестницу, сложенную втрое.

Огин Сорборо спустился с крыльца и вышел навстречу гостям. Кавалькада остановилась. Люди спешились и встали строем, словно готовились встретить врага в клинки. Замешкался только Лех Шустрик. Серега помог ему спуститься из седла на носилки, которые развернули солдаты. Стоило только Шустрику поудобнее угнездиться на жестком сиденье, солдаты подняли его вверх, положив шесты себе на плечи.

– Дорогой друг, рад видеть тебя, – растянулись губы владетеля в улыбке.

Он распахнул руки и направился к воеводе, кося с подозрением глаз на носилки с Шустриком.

Глухарь стиснул Сорборо в объятьях, так что покраснел от натуги. Владетель в долгу не остался, сжав друга в ответ. Так они соревновались несколько минут, кто кого переборет. После чего хлопнули друг друга по спине и разошлись в стороны, осматриваясь.

– Какими судьбами, старый ты глухарь? – спросил владетель.

– Проезжал вот мимо, дай, думаю, загляну.

– И правильно сделал. Пойдем в дом, чего зад на ветру морозить. Это кто с тобой? – поинтересовался Сорборо, оглядывая свиту воеводы.

– Сотники мои, – Глухарь поименно представил каждого.

Когда дело дошло до Одинцова, владетель смерил его взглядом, словно приценивался, скривился, будто у него разболелись зубы и задница в придачу, а глаз под мутной пленкой задергался, но Сорборо ничего не сказал.

– За мной. Стол накрыт. Извольте откушать с дороги, чем боги одарили.

Как же он приторно-слащаво это сказал, словно всю жизнь одной медовой патокой питался. Одинцов сразу решил, что владетель ему не нравится. Может, у него и отличный послужной список, может, он и прошел с Глухарем пограничную войну, но человек он с гнильцой. Нельзя ему доверять.

– А чего это ты с собой увечного притащил? – Серега расслышал вопрос Сорборо, заданный шепотом Глухарю.

Что ответил воевода, к сожалению, понять не удалось. Они уже скрылись за дубовыми дверями с железными накладками, украшенными растительным орнаментом. За ними последовала личная охрана и сотники.

– Не нравится мне этот лысый, – тихо произнес Шустрик, оглядываясь по сторонам.

– Мне, если честно, тоже, – признался Серега.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.