Ценности социализма. Суровая диалектика формационно-цивилизационной смены и преемственности системы общественных ценностей
Теория ценностей вытекает из всего духа марксистско-ленинского учения, которое анализирует все наследие человеческого труда – от производительных сил до высших, духовных сфер социальной жизни – науки и искусства, раскрывает роль практики в познании и преобразовании мира, показывает место и значение субъективного фактора в историческом процессе, возвращает человеческое человеку и ставит его на то историческое место, которое именуется Высшей Ценностью. Выдвигая и отстаивая идею переустройства общества на коммунистических началах, возвращения людям труда их достоинства, чести, всех ценностей культуры, марксизм утверждает тем самым антропоцентризм и гуманизм как главное ее содержание, то есть весь исторический процесс преобразований осуществляется для человека, во имя человека.
По глубокому убеждению автора данных строк, нет более глубокой и обоснованной по своему содержанию и направленности ценностной теории, чем марксизм-ленинизм, даже специально посвященной аксиологической проблематике. Ценность воплощается не в академических и схоластических дефинициях, а в реальной действительности, в преобразовании мира для человека, во имя человека, людей труда, создающих материальные и духовные блага.
Г. В. Плеханов в свое время с полным основанием отверг утверждение буржуазных аксиологов (Г. Риккерта и др.) о том, что марксизм якобы обращает внимание лишь на «экономические ценности». В рецензии на книгу Риккерта «Наука о природе и наука о культуре» Плеханов написал: «…Не смешно ли утверждать, что с точки зрения пролетариата или, как выражается Г. Риккерт, с той точки зрения, которую теоретики считают за точку зрения массы, внимание главным образом обращается на экономические ценности? Если кто-нибудь обращает теперь главное внимание на эти ценности, то это именно противостоящая пролетариату буржуазия. Нынешние сторонники материалистического объяснения истории прекрасно понимают это и никогда об этом не забывают. Стало быть, и с этой стороны сказанное о них Риккертом лишено всякого разумного основания»[119].
Наконец, сам К. Маркс хорошо ответил тогдашним апологетам капитализма (а это значит, что и нынешним), которые исключали духовные ценности из содержания богатства страны, ограничиваясь областью экономических стоимостей. В работе «Теории прибавочной стоимости» К. Маркс приводит положение из «Истории политической экономии» А. Бланки: «Ограничив область богатства исключительно теми ценностями, которые фиксированы в материальных субстанциях, Смит вычеркнул из книги производства все безграничное множество нематериальных ценностей, дочерей духовного капитала цивилизованных наций»[120].
Марксизм о человеке как высшей ценности и условиях его развития
Примечания:
1. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Введение. // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 25.
2. Энгельс Ф. Принципы коммунизма. // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 325, 330.
3. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. // Маркс К и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 305.
4. Маркс К. Капитал. Том первый. // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 495.
5. Маркс К. Инструкция делегатам Временного центрального совета по отдельным вопросам. // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 16, с. 197–198.
6. Энгельс Ф. Очерк теории // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 278, 294–295.
7. Маркс К. и Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. М., 2007, с. 74.
У В. И. Ленина смысловая категория «ценность» в ее сущностном содержании проходит через все его теоретическое и политическое наследие: в критике взглядов П. Б. Струве на ценность как понятие идеального; в разоблачении неокантианских спекуляций понятием ценности; в характеристике субъективизма оценочных положений швейцарского экономиста и историка Жана-Шарля Сисмонди; в классовой оценке либерально-буржуазной аксиологии авторов сборника «Вехи», который был назван «энциклопедией либерального ренегатства», выразившего «несомненную суть кадетизма»; в показе ценностно-смысловой роли богоискательства, стремившегося к «оглуплению народа более тонкими, более усовершенствованными средствами»; в разоблачении оппортунизма, являющегося «буржуазным врагом пролетарской революции» и т. д. Разрабатывая свое учение о социализме как первой фазе коммунистического общества, В. И. Ленин в конкретно-исторических условиях России сформулировал совершенно четкие и реалистические направления этого процесса, положив в его основу гуманистическую ценностную матрицу[121]. Социализм в ленинском ценностно-смысловом выражении предстает как:
• качественное новое состояние общества в его материальном и духовном развитии, т. е. «лучшее общество» по сравнению с капитализмом, у которого «нужно взять всю культуру, всю науку, технику, все знания, искусство», и из них «построить социализм»;
• формирование нового человека, усвоившего «всю сумму человеческих знаний, «все, что завоевало человеческая наука, человеческая техника», и, как результат, появление «всесторонне развитых и всесторонне подготовленных людей, людей, которые умеют все делать»;
• развитие социалистической демократии, установление нового типа государства, в котором произошла «полная передача управления страной и контроля за хозяйством ее рабочим и крестьянам, которым никто не посмел бы сопротивляться» и которые сами бы могли «правильно распределять землю, продукты и хлеб»;
• преодоление всех форм прежнего разделения труда и социального неравенства, противоположности между рабочим и свободным временем, постепенное превращение труда из обязанности в творческую деятельность;
• «живое творчество масс», на деле обеспечивающее утверждение свободы во всех областях жизнедеятельности человека, когда «ум десятков миллионов творцов создает нечто неизмеримо более высокое, чем самое великое и гениальное предвидение».
Понимая таким образом сущность нового мироустройства, Ленин постоянно говорил: победа социализма в России возможна лишь в том случае, если будут усвоены достижения всех предшествующих цивилизаций и культур, ибо Россия стояла «на границе стран цивилизованных и стран, впервые … втягиваемых в цивилизацию, стран всего Востока, стран внеевропейских». Иначе говоря, он ставил вопрос об усвоении тех ценностей, которые были созданы другими народами в ходе своего исторического развития и творчества. Никакой автаркии и даже намека на самоизоляцию от других народов и стран. Наоборот, В. И. Ленин, как никто другой в ХХ столетии, подчеркивал преемственность социализма в усвоении лучших, прогрессивных достижений, «которые выработало человечество под гнетом капиталистического общества».
Раздел второй. Советский социализм – историческая ценность, рожденная на путях раскрепощенного творчества народных масс
Когда беседуешь с людьми о социализме или коммунизме, то нередко обнаруживаешь, что твои собеседники по существу дела совершенно согласны с тобой и признают коммунизм прекрасной вещью: «но, – говорят они, – невозможно когда-либо осуществить что-нибудь подобное». Это возражение повторяется так часто, что автору этих строк кажется полезным и необходимым ответить на него описанием некоторых фактов, еще очень мало известных в Германии и полностью опровергающих подобное возражение. Коммунизм, общественная жизнь и деятельность на основе общности имущества не только возможен, но уже фактически осуществляется во многих общинах в Америке и в другой местности в Англии и осуществляется, как видим, с полным успехом[122].
…Социализм, с тех пор как он стал наукой, требует, чтобы с ним и обращались как с наукой, то есть чтобы его изучали[123]..
Ф. ЭнгельсСлово «социализм»[124] присутствует в ценностно-смысловых представлениях многих людей, его употребляет почти каждый человек, только один с положительным значением, а другой – с отрицательным и даже враждебным. При этом в зависимости от личного (субъективного) отношения – позитивного или негативного – создается и соответствующий образ социалистического мироустройства: в первом случае очень часто в идеализированном виде, во втором, наоборот, в преувеличенно отрицательном, а сегодня – в окарикатуренном, нелепом, отвратительном. В действительности социализм как закономерная ступень в общественном развитии – не готовая «райская» система («где текут молочные реки с кисельными берегами»), способная немедленно облагодетельствовать все человечество, но это и не отклонение от магистрального развития цивилизации и уж тем более не «исчадие ада», а лучшее общество по сравнению с капитализмом. Оно не приходит само собой: за него надо бороться, его надо строить самим людям – упорным трудом, знанием, пониманием, что социализм – это достояние всего трудового народа, коллективная ценность совместной жизни.
Социализм как идея, форма организации и ценность общественной жизни, мечта и чаяние об иной – справедливой – жизни – явление вполне закономерное, выношенное и выстраданное многими народами. О лучшем обществе люди думали и мечтали давно. Мечтания, проекты и учения о коренном преобразовании общества на социалистических ценностных началах уходят в глубокую древность. Сама идея не является изобретением какого-то одного народа и как таковая представляет собой общечеловеческое достояние, общечеловеческую ценность. Первой, зародышевой формой был утопический социализм[125], представлявший собой у всех народов легенду о прошлом «золотом веке», рисовавшей в идеализированном виде общинный строй и господствовавшее в нем социальное равенство людей. Для становления идей утопического социализма большое значение имело социальное учение раннего христианства, проповедовавшего общечеловеческое равенство и братство людей, евангельский идеал общинного патриархального строя с потребительским коммунизмом в быту. Однако христианство, во-первых, направило наивную мысль в русло религиозной утопии: религиозная идея воздаяния обещала страждущим и обездоленным обретение счастья и свободы в царстве небесном. Во-вторых, раннее христианство, первоначально явившее элемент революционности (в I веке н. э. оно провозгласило равенство людей, отвергло существующие рабовладельческие общественные порядки, призывало к переустройству мира, давало надежду порабощенным и бесправным на свободу), со временем утратило этот заряд: требование равенства стало выступать как утверждение равенства в грехе и перед лицом всемогущего бога. Ф. Энгельс очень точно назвал это «отрицательным равенством»…
На различных этапах исторического развития общества среди представителей разных классов формировались и определенные типы социалистического мировоззрения. Истории известны, например, античный социализм, христианский социализм, буржуазный социализм, утопический социализм и, наконец, научный социализм. Различные виды социалистического мировоззрения имеют и свои особенные социально-экономические корни. Например, буржуазный социализм в своем историческом развитии принимал самые различные формы: государственный социализм, кооперативный социализм, муниципальный социализм, коммунальный социализм, синдикальный социализм и, наконец, анархизм[126]. При этом «чистых» форм буржуазного социализма не было: все они так или иначе переплетались между собой. В «Манифесте Коммунистической партии» К. Маркс и Ф. Энгельс выделяют реакционный социализм, к которому отнесли феодальный социализм, мелкобуржуазный социализм, немецкий, или «истинный» социализм. Они вскрыли природу и направленность консервативного, или буржуазного социализма. Все эти течения роднит главное: они отрицают революционный путь ликвидации буржуазных отношений с их сердцевиной – частнокапиталистической собственностью на средства производства и результаты труда эксплуатируемых народных масс. Социально-экономические корни буржуазных и мелкобуржуазных форм социализма заключаются в том, что «известная часть буржуазии желает излечить общественные недуги» только «для того, чтобы упрочить существование буржуазного общества»[127].
Выдающуюся роль в развитии мировой социалистической мысли выполнил утопический социализм и его великие создатели: английский гуманист Томас Мор (1478–1535); итальянский философ Томмазо Кампанелла (1568–1639); французский историк, утопический коммунист Габриэль Мабли (1709–1785); французский социолог Клод Сен-Симон (1760–1825); английский утопический социалист Роберт Оуэн (1771–1858); французский социалист-утопист Франсуа Фурье (1772–1837); французский утопический коммунист XVIII века Морелли (достоверных биографических данных не сохранилось) и другие мыслители. В России первыми социалистами были декабристы П. И. Пестель, М. А. Фонвизин, революционные демократы В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Д. И. Писарев, «пророк» анархизма М. А. Бакунин, народоволец П. Л. Лавров, идеолог русского и международного анархизма П. А. Кропоткин. Важную роль в разъяснении социалистических идей и защите русской крестьянской общины выполнил великий русский писатель и мыслитель-философ Л. Н. Толстой.
В истории цивилизации и общественной мысли утопия нередко служила формой социального протеста эксплуатируемых народных масс и несла в себе революционную идеологию. Утопический социализм выдвигал идеи совершенной социальной системы, исходя из внеисторически понимаемых принципов разума, справедливости, свободы, равенства, братства. Критикуя общественный строй, основанный на частной собственности, социалисты-утописты высказали ряд гениальных идей и догадок, предвосхитивших некоторые черты будущего коммунистического общества: необходимость создания крупного общественного производства, уничтожение противоположности между городом и деревней, умственным и физическим трудом и др. Многие основные принципы освободительного движения трудящихся, нравственные и законодательные нормы, системы педагогики и образования были впервые сформулированы утопистами. Утопический социализм стал одним из источников научного коммунизма, превратившего социализм из утопии в науку. Великие утописты, отмечал Ф. Энгельс, «гениально предвосхитили бесчисленное множество таких истин, правильность которых мы доказывали теперь научно…»[128]Утопический социализм навечно вошел в историю мирового социального прогресса и стал общечеловеческой культурной ценностью.
Социализм как научная теория был создан в середине XIX столетия К. Марксом и Ф. Энгельсом, которые опирались на предшествующие достижения философии, политэкономии, утопического социализма. На основе открытого ими материалистического понимания истории они рассматривали социализм как закономерный результат естественноисторического развития. Основоположники марксизма в общей форме обозначили контуры и основные принципиальные особенности будущего общества. Вместе с тем они, в отличие от социалистов-утопистов, никогда не пытались создать детально разработанный проект социалистического общественного организма. Они считали, что это должны сделать люди, на чью долю выпадет практическая работа по строительству социалистического общества, по выявлению, отбору и утверждению его ценностных оснований.
На такой же теоретико-методологический позиции стоял и В. И. Ленин, на чью долю выпало возглавить впервые в мировой истории практическое воплощение в жизнь вековых мечтаний человечества о справедливом обществе. Но одно дело – мечта, и совсем другое – ее реализация в жизни. «Дать характеристику социализма мы не можем; — говорил в 1918 г. В. И. Ленин, – каков социализм будет, когда достигнет готовых форм, – мы этого не знаем, это сказать не можем…»[129]. Он не уставал повторять, что дорога к социализму «никогда прямой не будет, она будет невероятно сложной»[130]. Сам переход от социальной теории к социальной практике – это творческий, деятельный процесс, требующий постоянно новых подходов, решений, критических оценок и самооценок. Строительство социализма – это дело не одиночек, какими бы гениальными они ни были, а творчество миллионов, к тому же это их повседневный труд, но не для увеличения богатства капиталиста, а для возведения нового, лучшего по сравнению с капитализмом, общества. Поэтому, говорил Ленин, надо, «окружив его подсобными лесами, одевшись в рабочую одежду, не боясь испачкать ее во всяких вспомогательных материалах, строго исполняя предписания руководящих практической работой лиц, – надо это здание строить, строить и строить»[131].
В. И. Ленин постоянно боролся как с непомерно оптимистическими, схоластическими доктринерами, считавшими себя обладателями совершенных «чертежей» нового мироустройства, так и с нытиками, паникерами, трусами, не верящими в успех социалистического строительства. Да, говорил он, «дело наше будет невероятно трудным, в котором будет, несомненно, ряд ошибок. Главное: надо трезво уметь смотреть, где такие ошибки допущены, и переделывать все сначала. Если не два, а даже много раз придется переделывать все сначала, то это покажет, что мы без предрассудков, трезвыми глазами подходим к нашей величайшей в мире задаче»[132]. Великий революционер и труженик Ленин учил созидателей нового общества «собирать камень за камушком прочный фундамент социалистического общества, работать не покладая рук», ибо это «великое дело, и на такое дело не жалко и всю жизнь отдать»[133]. Сам он обычно работал по семнадцать – восемнадцать часов в день за своим столом в Кремле. Такую нагрузку Ленин выдерживал благодаря крепкому сложению, привычке к физическим упражнениям и тяжелой работе на протяжении всей жизни, а также юмору и жизнерадостности. Многие говорили о его проницательном и полном юмора анализе ситуации, когда от напряжения он прищуривал один глаз, и о его заразительном смехе – он всегда был готов присоединиться к забавам детей…
История советского социализма – первого в мировой человеческой практике общества такого типа – складывалась под воздействием множества факторов, объективных и субъективных, суровых, нередко жестоких, порой безысходных, трагических обстоятельств, а иногда и под влиянием серьезных ошибок, просчетов власти, вытекавших из уровня сознания и умения как политиков, так и самих народных масс. В то же время является глубочайшей ошибкой, а сегодня и расчетливой позицией, представлять историю советского социализма в виде сплошного «недоразумения», насилия над цивилизацией, дрейфа страны в тупик… Многим людям не мешало бы понять: для того, чтобы судить о социализме как реальности, требуется нечто большее, чем их личный практический опыт и кругозор; говоря проще, с социализмом надо обращаться как с наукой – его следует изучать… и изучать серьезно. И еще. Всем, кто высокомерно пренебрегает советским опытом, неистово обличает, требует от него кристальной чистоты и совершенства, надо помнить: делать реальное, тем более неизвестное, неизведанное дело неизмеримо, тысячекратно труднее, чем рассуждать, видя «бой со стороны»…
Глава четвертая. Освобожденный от эксплуатации и частной собственности труд – естественно-историческая и социальная ценность советского народа
Историческим началом перехода не только народов царской России, но и всего человечества к социалистическому типу общества стала Великая Октябрьская социалистическая революция, столетие которой мир отметит в 2017 году. Именно она открыла новую эпоху во всей мировой истории – эпоху практического созидания общественного устройства, качественно отличающегося и прямо противостоящего капиталистическому, буржуазному миропорядку. Произошла не просто революционная смена общественно-экономических формаций, что как раз и выражает социальный прогресс. Совершился крутой поворот, революционный скачок в истории мировой цивилизации, когда она сама наконец начала обретать адекватные ей общественно-экономические, социокультурные – ценностно-смысловые формы и содержание – и, следовательно, обозначать такие перспективы, которые делают все предшествующее развитие человечества его предысторией.
Октябрьская революция свершилась почти 100 лет тому назад, став фактом всемирной истории, но против нее классовые противники воюют так, словно она происходит сегодня, сейчас и ее можно остановить. Наиболее оголтелые реставраторы дикого капитализма всерьез заявляют… о ее «отмене». Буквально рефреном через их антикоммунистические камлания звучит: революция нелегитимна, Советская власть случайна, социализм – отклонение от нормы. Аргументы, в которых проскальзывала бы хоть капля разума, нет ни одного, лишь разнузданная демагогия, получившая в России собирательное обозначение, – «жириновщина» – определение самой гнусной, злобной, опрокидывающей все критерии человеческого рассудка и морали, формы клеветы. Впрочем на этом позорном поприще обозначились не только явные «жириновцы», но и деятели в академических мантиях. Один из них – литературовед, искусствовед, культуролог Д. С. Лихачев – порадовал академическую науку «открытием»: Октябрьскую революцию, утверждал он до своего ухода из жизни, «свершили пьяные, обкурившиеся матросы»… Подобными открытиями до краев заполнена научная, образовательная, просветительная и пропагандистская сфера реставрируемого российского капитализма. Но ее убожество, видное невооруженным оком, особенно диким выглядит на фоне подлинных исторических фактов, событий, в сравнении с классической марксистско-ленинской мыслью.
Напрасно приписывают нам то, что мы хотим насильственно ввести социализм, говорил В. И. Ленин[134]. Стремление к социализму коренилось в самой гуще народных масс, корнями уходило в ценностно-смысловое представление о социальной Правде, Равенстве, Справедливости. Даже К. Маркс, весьма осторожный в оценках революционного движения в России, допускал, что «современная русская общинная собственность на землю может явиться исходным пунктом коммунистического развития»[135]. Неизбежность превращения российского буржуазно-помещичьего общества в социалистическое, говоря словами К. Маркса, объективно вытекала «из закона движения» самого общества того исторического времени. «Россия, – считал Ф. Энгельс, – несомненно находится накануне революции. Здесь сочетаются все условия революции; эту революцию начнут высшие классы столицы, может быть, даже само правительство, но крестьяне развернут ее дальше…; эта революция будет иметь величайшее значение для всей Европы хотя бы потому, что она одним ударом уничтожит последний, все еще нетронутый резерв всей европейской реакции. Революция эта приближается»[136] (выделено мной. – В. С.).
Она приближалась неумолимо, ибо все социально-классовые, социокультурные, ценностно-смысловые антагонизмы достигли пика остроты: на рубеже XIX–XX вв. Россия живет словно на вулкане. Ф. Энгельс хотя и находился в Германии, но на расстоянии рассмотрел главное: монархическим правлением были недовольны все – крестьяне, рабочие, интеллигенция, даже часть буржуазии. Для крестьянина и рабочего барин был чужаком во всем, даже в своем обличье, со своими непонятными ценностями жизни. Все народы, все классы, социальные слои российского общества, все люди – и те, которые желали революции и боролись за нее, и те, кого она страшила, кто боролся против ее приближения, – все ощущали (в той или иной степени), что революция на пороге общего дома под именем Россия. Интеллигенция, и революционная, и либеральная, и православная, в один голос, хотя и с разной интонацией, утверждала: страна беременна социализмом. Главный интерес народа – рабочих, крестьян, трудовой части интеллигенции – был в одном: долой помещиков и капиталистов, долой угнетение и рабство, долой неправедную частную собственность. Так произошла историческая встреча: коренные интересы, ценностно-смысловые устремления народов Российской империи объективно совпали с исторической миссией социализма, в нем они увидели то учение, ту мораль и ту надежду, которые двигали их на борьбу с царизмом. «Цель (и сущность) социализма: переход земли, фабрик и пр., вообще всех средств производства в собственность всего общества, и замена капиталистического производства производством по общему плану в интересах всех членов общества»[137]. Проникаясь идеями социализма, рабочие и крестьяне усваивали исходную марксистскую истину: для этого нужно победить главного врага трудящихся, ибо «настоящий враг, которого нужно побороть, – говорил К. Маркс, – это капитал»[138]. Только тогда может произойти упразднение частной собственности, и лишь на этой основе осуществится вековечная мечта: освобождение труда и человека труда от всех и всяческих форм социального гнета и эксплуатации. «…Современная буржуазная частная собственность есть последнее и самое полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое держится на классовых антагонизмах, на эксплуатации одних другими, – писали К. Маркс и Ф. Энгельс в “Манифесте Коммунистической партии”. – В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности»[139] (выделено мной. – В. С.).