Огонь небесный (сборник)

– Да так, просто так. Слушай дальше. Это как раз тебя касается: «… человек только в том случае несет полную ответственность за свои поступки, если он совершил их, обладая полной свободой воли, и… нравственным долгом является сопротивление всякому принуждению к безнравственному поступку^. И еще дальше: «Полная свобода при заключении браков может, таким образом, стать общим достоянием только после того, как уничтожение капиталистического производства и созданных им отношений собственности устранит все побочные, экономические соображения, оказывающие теперь еще столь громадное влияние на выбор супруга. Тогда уж не останется больше никакого другого мотива, кроме взаимной склонности». Так-то вот, дорогой Зевс… А у меня никогда и не было свободы воли. Ты единственный царь, господствующий в нашей семье. Волей-неволей приходится мириться с твоими изменами, потому что куда деваться? Тем более когда маленькие дети на руках были, Гефест, Геба…

– Ну, Гефест, положим, недолго у тебя на руках был. Швырнула в море – и прощай, сынок!

– А почему швырнула, ты знаешь?! – с болью воскликнула Гера. – Потому и швырнула, что ты там со своими любовницами кутежи закатываешь, а у меня копейки в кармане нет. Чем кормить детей, святым духом?

– Можно и святым. Они ведь боги, а ты – богиня.

– «Богиня»! Знаю я эти твои вечные насмешки. Нашел богиню, у которой ни прав, ни сил, ни денег. Если бы ты был пролетарием, тогда б у нас была хоть настоящая моногамия, единобрачие. Не в историческом, а в этимологическом смысле.

Ты – я, я – ты. И только. А разлюбил и – пожалуйста, каждый в свою сторону. Без измен, предательств и обид. Но с тобой трудно брак расторгнуть, деваться некуда, вот и терпишь. И детей жалко…

Тут над Зевсом просвистела новая стрела; она прошла над самой его головой, Зевс даже вздрогнул от испуга. Гера рассмеялась:

– Уж не на голову ли твою он сегодня охотится, этот милый мальчик? Может, надоело ему твое сердце?.. Эй, Эрот, подойди-ка к нам!

Мальчик нехотя подошел.

– Милый Эрот, какой ты сегодня скучный! – Гера явно насмехалась. – Что случилось? Или лук неисправен? А может, слабо натянута тетива? Помилуй, ты сегодня так стреляешь, что можешь голову снести моему драгоценному мужу! Убить, наверно, задумал Зевса, баловник?

– Приказано стрелять, – буркнул мальчик.

– Как?! – насмешливо всплеснула руками Гера. – Разве может кто-нибудь приказывать тебе?

– Я не обязан отчитываться перед вами.

– Но в таком случае не обязан и подчиняться кому бы то ни было!

Эрот внимательно взглянул на Геру, усмехнулся, поправил рукой колчан:

– Чту с вами говорить…

– В самом деле, обожаемая Гера, разве может он отвечать за свои поступки? – сказала Афродита, появившись в зале. – Он всего лишь мой сын, не спрашивайте его ни о чем… – И, повернувшись к мальчику, добавила: – Ступай, сынок. Иди занимайся своими делами. Иди, иди…

– В таком случае, – не хотела отступать Гера, – может, вы мне сами ответите, дорогая Афродита?

– Ну что вы, обожаемая Гера, я ведь все-таки богиня любви. Любовь ни за что не отвечает, она всегда права. Мыслимо ли задавать ей вопросы? – И, не дожидаясь ответа Геры, Афродита вдруг доложила Зевсу официальным тоном: – Объект находится в удручающем состоянии. Мастер не может с ним справиться. Какие будут распоряжения?

– Оставьте, оставьте, оставьте меня в покое! – рассвирепел Зевс. – Черт побери, каждый раз суетесь ко мне с какими-то дурацкими вопросами! Я занят разговором с великой богиней Герой, это разговор особого, государственного значения. Оставьте меня! Прекратить стрельбу! Прогнать Эрота! Передайте Нике: объект может отдыхать. Может спать. Всё.

Афродита поклонилась Зевсу и вышла. Алеша с облегчением вздохнул.

– Вечно от них нет покоя… – сердито проворчал Зевс, ерзая на троне.

– А в чем там у них дело? – наивно спросила Гера, пряча на губах улыбку.

– A-а… старая история, – махнул рукой Зевс. – Поймали мышь в мышеловку, а мастер не может капкан открыть.

– В самом деле, какие глупые у тебя боги. Нет чтобы самим догадаться, что мышь может спокойно спать…

– Какая мышь может спокойно спать? – не понял Зевс.

– Ну ты же сам сказал, что ОБЪЕКТ может спать.

– A-а… ну да, сказал. Проклятая эта мышь! Правильно, может отдыхать. Ф-у… совсем голова кругом с вами.

– Да, царствовать на Олимпе – голову нужно иметь… – Гера едва сдерживалась от смеха.

– Ну, давай вернемся к государственным делам, – обеспокоенно сказал Зевс. – Честное слово, мне этот Энгельс по душе. Я сам часто думал о том, о чем он пишет. Скажи на милость, не бог, а какой умница!

– Что ты, – сказала Гера, – я просто без ума от него.

– Но, но, но! – грозно сказал Зевс.

– Я говорю про идею, – смутилась Гера. – Видишь ли, Энгельс считал, что моногамия – единобрачие – исторически основывается прежде всего на господстве мужчины, а кроме того – на нерасторжимости брака… Это понятно?

– Еще бы не понятно.

– Вот он и пишет: «Господство мужчины в браке есть простое следствие его экономического господства и само собой исчезает вместе с последним. Нерасторжимость брака – это отчасти следствие экономических условий, при которых возникла моногамия, отчасти традиция того времени, когда связь этих экономических условий с моногамией еще не понималась правильно и утрированно трактовалась религией. Эта нерасторжимость брака уже в настоящее время нарушается в тысяче случаев. Если нравственным является только брак, основанный на любви, то он и остается таковым только пока любовь продолжает существовать. Но…»

– Так, так…

– Не перебивай. «… Но длительность чувства индивидуальной половой любви весьма различна у разных индивидов, в особенности у мужчин, и раз оно совершенно иссякло или вытеснено новой страстной любовью, то развод становится благодеянием как для обеих сторон, так и для общества. Надо только избавить людей от необходимости брести через ненужную грязь бракоразводного процесса».

– Да этому человеку место на Олимпе! – захлопал Зевс в ладоши. – Ай да умница!

– Вот что Энгельс пишет дальше, – сказала Гера. – «Таким образом, то, что мы можем теперь предположить о формах отношений между полами после предстоящего уничтожения капиталистического производства, носит преимущественно негативный характер и ограничивается в большинстве случаев тем, что будет устранено. Но что придет на смену?»

– Интересно!

– Опять ты перебиваешь?! Сколько можно тебя просить?

– Все, все, все… – замахал Зевс руками.

– «Но что придет на смену? Это определится, когда вырастет новое поколение: поколение мужчин, которым никогда в жизни не придется покупать женщину за деньги или за другие социальные средства власти, и поколение женщин, которым никогда не придется ни отдаваться мужчине из каких-либо других побуждений, кроме подлинной любви, ни отказываться от близости с любимым мужчиной из боязни экономических последствий. Когда эти люди появятся, они отбросят ко всем чертям то, что согласно нынешним представлениям им полагается делать; они будут знать сами, как им поступать, и сами выработают соответственно этому свое общественное мнение о поступках каждого в отдельности, – и точка».

– Я преклоняюсь перед этим человеком! – восхищенно воскликнул Зевс. – Он высказывает мои самые сокровенные мысли! Он словно заглянул мне в сердце!

– Но уж Энгельс, наверно, не похвалил бы тебя, если б узнал, что ты изменяешь мне направо и налево, – усмехнулась Гера.

– А, ты не понимаешь! Истинная любовь всегда нравственна. Но только истинная, настоящая! Ведь ты сама читала, что новый нравственный критерий зависит не оттого, была ли связь брачной или внебрачной, а от того, возникла ли она по любви или нет!

– По взаимной любви.

– Ну что ты все – по взаимной, по взаимной… Конечно, по взаимной. Если два существа свободны – какая может быть еще любовь?

– Ну, если ты так считаешь… – сказала Гера и вдруг обрадованно воскликнула: – А-а… вот, кажется, и наш Алеша! Входи, входи…

Алеша нерешительно топтался у порога; рядом с ним стояла Ирида.

– А это еще кто такой? – изумился Зевс. – Человек? С Земли?

– Здравствуйте, – тихо поздоровался Алеша, переминаясь с ноги на ногу.

– Ирида, посади его вот сюда, – ласково показала Гера. – Вот так… Хорошо, спасибо.

Ирида посадила Алешу на свободный трон, встав рядом.

– Я тебе потом все расскажу, милый, – сказала Гера Зевсу. – Не волнуйся… А пока продолжим разговор.

– Как?! При человеке?! – изумился Зевс. – Ты что, смеешься надо мной? Ведь тогда люди узнают тайны бытия и Олимпа!

– Ничего, ты можешь послать его в ад, к Аиду, – успокоила мужа Гера. – Нашел о чем заботиться…

Алеша, покашливая, заерзал на троне.

– Да и, кроме того, – продолжала Гера, – разве ты не разговариваешь с земными женщинами, которых ты заставляешь любить себя? Люди давно уже знают тебя как облупленного.

– О каких это земных женщинах ты болтаешь? – возмутился Зевс.

– Вот, Алеша, полюбуйся, – показала Гера на Зевса рукой, – оказывается, он сама невинность… Прямо простачок из олимпийской деревни!

Алеша в недоумении таращил глаза, ничего не понимая.

– Как это какие земные женщины? – вновь обратилась Гера к Зевсу. – Может, тебе по пальцам их перечислить, чтобы вот Алеша получше запомнил да на Земле все рассказал?

– Ладно, ладно… Знаю, болтать ты мастерица. На Земле и без тебя все известно, книжки небось есть. Ты тут наговоришь, а он еще и вправду поверит. Да я его тогда! Я его к Аиду!..

– Ну, ну, не горячась, милый Зевс, – вступилась за Алешу Гера. – Давай сначала поговорим… – Гера повернулась к Алеше и, показывая на Зевса, сказала: – Представь себе, Алеша, этот бог влюбился в Энгельса.

– Ну??? – От изумления Алеша даже привстал с трона.

– Тебе приходилось читать «Происхождение семьи, частной собственности и государства»? – Гера внимательно смотрела на Алешу.

– Да я как раз эту книгу штудировал на днях! Несколько раз прочитал.

– Ну вот, и я сегодня Зевсу выдержки оттуда почитала. И знаешь, понравилось ему. Говорит,

Энгельс заглянул ему в самое сердце. Мол, высказывает самые сокровенные его мысли.

– Ну и ну!.. – изумился Алеша.

– Больше того, Зевс считает, – продолжала Гера, – что нравственна только та связь, которая возникает по любви, но не по принуждению. Не говоря уже о том, что такая связь невозможна, если к женщине вообще нет чувства. Когда-то он позаботился о красоте мира, его гармонии и считает, что красота— начало жизни. Красота есть тайна природы, которая жива лишь потому, что в потоке движения невозможно не тянуться и не приобщаться к красоте. Так, кажется? – Гера покосилась на Зевса.

– Ну, так… – ответил Зевс неохотно, подозревая какой-нибудь подвох. – Положим, что так, – добавил он навсякий случай.

– Кроме того, Зевс был убежден, что сейчас на Земле – железный век. Представляешь, Алеша? Как говорится: «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь». Когда-то в детстве еще прочитал Гесиода, зазубрил про века: золотой да медный с железным и прочее. Сейчас, мол, век железный. Ну, я ему и рассказала про формации, про Энгельса с Марксом, про индивидуальную половую любовь, про социализм, про всё, в общем… И он со всем согласился. Представляешь, наш Зевс совершенно со всем согласился?! Но! – Гера многозначительно подняла палец. – Владыкой мира он остаться хочет. Так?

– Ну, так.

– Первое противоречие. – Гера загнула на руке палец. – К чему оно привело? К тому, что Зевс только на словах верит в справедливость…

– Это ложь! – закричал Зевс.

– Дальше… – невозмутимо продолжала Гера. – Лицемеря перед нами, Зевс оставил за собой еще одно право – изменять мне. Мы в этом скоро убедимся… И это при всех рассуждениях о нравственности и безнравственности, красоте, гармонии и прочем, о которых я уже говорила. – Гера загнула еще один палец: – Сие есть второе противоречие.

– Да где оно, в чем? – закричал Зевс.

– Вот я и пригласила Алешу, чтобы он посмотрел на тебя, когда ты будешь объясняться. Скажи-ка, милый Зевс, что это еще за ОБЪЕКТ такой появился у нас на Олимпе?

– Опять ты про этот ОБЪЕКТ… Говорю тебе, мышь. В мышеловку попалась…

– А не слишком ли хитра мышеловка? Случайно, не сам ты ее конструировал?

– Сам, – гордо и самодовольно ответил Зевс.

– А ты знаешь, что эта мышь – волшебная?

– Как волшебная?! – удивился Зевс.

– А так… В любую секунду она может превратиться в кого угодно.

– Ну да? – недоверчиво протянул Зевс.

– Ведь на самом деле она посланница Земли. Мышью она только прикинулась.

– Зачем это она прикинулась? – Зевс решил разыгрывать из себя дурачка.

– Сейчас я тебе расскажу… Есть у людей такое поверие: если надежду соединить с верой, родится счастье как истина.

– Ну и при чем здесь я?

– А вот при чем. Ты как бог есть символ веры; если ты полюбишь надежду, от нее родится истина, которая и погубит тебя.

– Да при чем здесь все-таки я? Кому нужна моя смерть?

– Как ты не понимаешь…ты как бог еще и символ лжи, а истина отметет всякую ложь, всякую условность. Твоя погибель, оказывается, придет к тебе не от Метис, а от человеческой надежды. Люди не хотят больше верить в богов, они хотят верить только в себя.

– Тарабарщина какая-то… – усмехнулся Зевс. – Но я ведь… это… не клюну на их удочку.

– Да ведь ты уже клюнул! Насколько я понимаю, даже Афродита с Эротом стараются внушить тебе любовь к «мыши»!

Тут Зевс не выдержал и захохотал громовым голосом. Гера терпеливо ждала, когда он просмеется, а Алеша с ужасом смотрел на страшного в смехе бога и заткнул уши пальцами.

– Да это никакая совсем не мышь! – смеялся Зевс. – И нет никакой мышеловки! Я все это так, для шутки придумал. Ха-ха-ха!.. Это обычная земная женщина Надя, а не ОБЪЕКТ.

– Как? Значит, эта мышь уже превратилась в женщину?! – в ужасе вскрикнула Гера, привстав с трона.

– Да нет, ни в кого она не превращалась, – объяснил Зевс. – Обычная девушка. Так прямо и доставлена сюда, в естественном виде. Никакой мыши и мышеловки не было.

– Но зачем эта девушка понадобилась на Олимпе?

– Она… поет, говорят, хорошо. У нас вечером концерт будет, вот я и решил, пусть попоет для богов.

– Послушай, Зевс, – оглядываясь, зашептала Гера, – а ты не думаешь, что здесь какой-то заговор?.. Покажи-ка эту девушку.

– Пожалуйста! Эй, кто там! Гермес, Нике, разбудить объект (при этом Зевс усмехнулся) и привести сюда!

Тотчас привели Надю. Она вошла заспанная, протирая глаза кулаками. Увидев Алешу, она бросилась к нему в объятия, не обращая внимания на богов.

– Алешенька, милый… – шептала Надя, обнимая его. – Где же ты был так долго? Ты видел меня там, за рекой? Да? Так это твой голос я слышала? Твой, твой… А ты знаешь, меня кто-то похитил… ой, смешно как! Помнишь, я все мечтала, чтобы меня похитили, как Европу? Вот и домечталась, похитили…

Зевс нетерпеливо перебил девушку:

– Кто такая и как тебя зовут?

– Я студентка первого курса МГУ… – начала Надя.

– Понятно, – сказал Зевс важно. И для верности спросил: – Значит, не мышь?

– Да что вы, какая я мышь? Разве я похожа на мышь?!

Зевс торжествующе взглянул на Геру.

– А как тебя зовут?

– Надя. А вас как?

– Зевс! – усмехнулся великий бог. – Выходит, никакая ты не Надежда? – Зевс вновь торжествующе посмотрел на Геру.

– Зе-е-евс?.. – недоверчиво протянула Надя. – Неужели Зевс? Так вот вы какой!.. Как я мечтала увидеть вас! Какой вы сильный, прекрасный!.. Но ведь вы, оказывается, совсем старик! Вон и седина в бороде пробивается!.. – Надя ласково прикоснулась к его бороде.

– Значит, я ошиблась, – печально обронила Гера. – Это совсем никакая не Надежда, а Надя…

– Да ведь Надя и Надежда – это одно и то же! – воскликнул Алеша, пораженный глупостью богов.

– К-как, к-как одно и то же?.. – забормотал Зевс. – Болтаешь, врешь?.. – И тут же набросился на Надю: – О какой любви ты тут распинаешься? Что ты тут про любовь болтаешь? На удочку поймать? Убить меня?.. Ты – Надежда?

– Я – Надя, а полное мое имя Надежда.

– Афина! – закричал Зевс. – Ну-ка переведи, что это значит – Надежда?

– То-то, то-то и то-то, – перевела Афина.

– Значит, это и есть Надежда, от которой мне суждено погибнуть?! – Зевс схватился за голову. – Неужели там, на Земле, эти несчастные люди в самом деле думают, что я символ лжи? О, коварные, жестокие люди!.. И это им когда-то я дал жизнь?.. А ты, ты! – закричал он на Надю. – Как ты попала сюда? Что тебе нужно от меня? Я не буду глотать тебя, как Метис, я пошлю тебя в ад, к Аиду! К Аиду ее, к Аиду! В ад!

– Ирида, – строго распорядилась Гера, – отведи Надежду к Аиду.

– Слушаюсь, – кивнула Ирида.

– А ты кто такой? – набросился Зевс на Алешу. – Тебе что тут нужно? Что нужно, я тебя спрашиваю? Подслушивать прокрался сюда? Лазутчик человечества? Богини Нике, Гера и Фемида, срочно рассмотреть дело лазутчика человечества Алеши!

Тотчас состоялся суд.

– Имя?

– Алеша.

– Живешь на Земле?

– Да.

– Представитель человечества?

– В какой-то мере, может, и представитель.

– Не увиливай от ответственности. Запишите: представитель. Есть на Земле это, это и это?

– Есть.

– А вот то, то и то?

– Тоже есть.

– А такое, такое и такое?

– Все есть. Но вы забываете, что даже Москва не сразу строилась…

– Не оправдывайся. Молчать! Слушай приговор: представитель человечества Алеша…

– Я не могу отвечать за все человечество! – закричал Алеша.

Зевс нахмурился, подумал-подумал, проронил:

– Должен отвечать…

– Должен отвечать! – закричали Алеше. – Слушай приговор: представитель человечества Алеша приговаривается на вечное поселение в ад вплоть до нового указа! Подпись. Печать.

– Черт знает что творится на вашем Олимпе! – возмутился Алеша. – У самих неразбериха, а мне – к Аиду!

– Ирида, – распорядилась Гера, – отведи Алешу туда же.

– Да-а… – вздохнул наконец Зевс облегченно и заулыбался, как мальчик, легкой, наивной улыбкой. – Чуть было не влюбился в эту Надежду себе на голову. А ведь я, Гера, хотел тебя обмануть. Ты, можно сказать, спасла меня от верной гибели. Нет, я неблагодарный!.. Теперь в каждой чужой женщине буду видеть для себя угрозу. Мало ли, а вдруг это и есть человеческая надежда? Все, крышка, с изменами покончено, есть у меня одна богиня – и хватит…

– Ну, а третье твое противоречие… – начала Гера.

Но Алеша уже не слышал, что сказала Гера, потому что Ирида вывела его из зала, и они направились по дворцу, пока наконец не оказались в той самой комнате, куда Алеша попал в первый раз. Здесь ждала их Надя.

– Алеша!

– Надя!

Они крепко обняли друг друга. Улыбнувшись, Ирида попросила:

– Пожалуйста, тихо. Нас могут услышать. Пойдемте!

Они вышли из дворца.

– Закройте глаза.

…Они шли по радуге, Алеша с левой стороны, Надя с правой, а Ирида посредине. Когда до Земли осталось совсем немного, Ирида соединила руки Алеши и Нади и сказала:

– Ну, тут вы сами доберетесь. Не бойтесь ничего. Гера нарочно устроила этот спектакль, чтобы проучить Зевса. Вы нам здорово помогли разобраться кое в чем, за что и попадёте, кажется, в земной рай, а не в олимпийский ад!.. – Ирида весело рассмеялась, засверкала всеми цветами радуги и исчезла.