Остров Хранителей

– О творцы! Как же ты прекрасна! – все повторяла женщина. – Уверена, что, когда вырастешь, ты будешь первой красавицей Марса! И не слушай, когда люди говорят о твоих глазах, – это зависть.

– Ты одна из немногих, кто не боится в них смотреть, – улыбнулась принцесса. – Почему?

– Потому что наступила Эра Перемен, и в твоих глазах я вижу надежду на лучшее.

– Как это?

– На протяжении последних семисот лет жить становилось все сложнее и страшнее. И перводуши приходили в дом Ран, но ничего не менялось. Но вот пришла ты… такая непохожая, такая другая. Я верю, что именно таким под силу изменить все.

– Изменения могут быть и в худшую сторону, – пожала плечами девочка.

– Все, что делается, – к лучшему, и не важно, как это выглядит сейчас.

– Хм-м, – задумалась принцесса, – а если я не знаю, что делать, чтобы изменить что-то?

– Как говорил Фарис, – понизила Рике голос до шепота, вспоминая бывшего командира стражи дворца, – когда не знаешь, что делать, – делай шаг вперед.

Эвала вспомнила этого человека, о нем не раз упоминал Нури.

– Бездействие порождает страх, а действие, моя милая, порождает уверенность.

Рике видела, как ее слова повлияли на девочку, она их несколько раз повторила про себя, явно принимая какое-то важное решение.

– Та права, – наконец сказала Эваларин.

– Ну вот и отлично! Все готово! Жаль, что твою союз с Амоном Риджу не состоялся. Он был бы очарован тобой, увидь он тебя сейчас.

– Ему еще представится такая возможность, – ответила Эваларин, вставая со стула. – Спасибо, Рике, за твою заботу. – Она кратко ей поклонилась, чем вызвала невероятное смущение у служанки, и направилась в покои Даэвы.

Спустя несколько минут она уже была у дверей покоев императрицы, та была приоткрыта. Принцесса без стука вошла в просторную комнату, богато украшенную серебром. Этот металл присутствовал во всем, начиная от вкраплений в полу и заканчивая мебелью. Даэвы нигде не было видно, но Эвала отчетливо слышала ее голос, доносившийся с открытой террасы. Девочка бесшумно подошла ближе и увидела своих мать и брата. Ветер теребил шелковые бежевые занавески, из-за которых было не видно никого и ничего. Даэва сидела в высоком мягком кресле, сложив руки на груди и уставившись перед собой. На ее задумчивом лице были заметны следы раздражения. Принц стоял у края террасы, облокотившись на перила, и смотрел на город, раскинувшийся под стенами дворца.

– Может, тебе стоит больше времени уделять своим тренировкам? – посмотрела на сына Даэва. – Или ты просто делаешь что-то не так.

– Я не делаю ничего нового, следую правилам и заветам предков, – возразил Ивали, не поворачивая головы. – Но факт остается фактом: я не могу взять под контроль собственную душу. – Он сжал кулаки. – А когда мне это удается, ее силы оказывается недостаточно, а знаниями она делится неохотно… – Ветер коснулся его лица. – Разве что воспоминаниями прошлых воплощений, но и они не такие, какими их описывали.

– В каком смысле не такие? – насторожилась императрица.

– Я могу их увидеть лишь раз. Стоит мне что-то вспомнить из прошлого, и оно стирается из памяти души. Не могу вернуться к этому эпизоду… будто его… залили черной краской.

Ивалиран принялся расхаживать по террасе, касаясь многочисленных цветков, что в избытке произрастали тут.

– Это плохо? – спросила его мать.

– Не знаю, – покачал он головой. – Это не так, как бывало раньше. Знания прошлого стираются, а вернее, – принц замолчал на несколько секунд, – видоизменяются. На этом залитом черной краской холсте неизвестный рисует что-то новое, сохраняя некоторые элементы былого.

– Перводуша изменяет свои же воспоминания… – вслух подумала Даэва. – Может, это и есть путь к ее пробуждению? Уничтожить старое и создать новое. Что, если в конце пути сила ее возрастет?

– Может, ты и права. В конце концов, на дворе Эра Перемен. И эта сила мне понадобится, и довольно скоро.

– Почему скоро?

– Ты не видела Эвалу там… ее душа светилась изнутри, она давала девчонке невероятную силу. Даже четверо взрослых воинов с трудом смогли ее удержать. Они действовали сообща, это было то самое слияние, а сестренка не прошла ни одного испытания и знать не знала о таком. А тут… будто это она перводуша, а не я… И скажу больше, это не душа Марса.

– Что ж, тут не могу не согласиться. – Даэва нахмурилась. – По твоим описаниям это очень напоминает Сета Первого. Вспомни, его душа также сияла и возвышалась над его телом. Он был сильней других, знал секреты праотцев и даже восстал против них. Он умер на острове Хранителей, и его душа вернулась в Источник. Что, если он просто возродился в ней?..

– Это был не Сет. Это был чужак с просторов Вселенной, и он говорил со мной на своем языке.

– И тем не менее в какой-то момент ты смог ей противостоять. – Императрица встала с кресла. – Значит, гармония твоих тела и души достижима. Просто для великой души нужно больше времени. Что до Эваларин, – Даэва подошла к небольшому фонтану, бьющему в центре террасы, – ты всегда сможешь избавиться от нее, и если ее душа чужая нашей планете, то она уйдет.

– Я не хочу ее отпускать, – улыбнулся принц, – я хочу ее силу и знания. В этом мне импонирует темная субстанция. Я был бы не прочь полакомиться ее душой.

– Что ж, – женщина опустила руки в прохладную воду, – думаю, ты найдешь способ вытащить чужака из сестры. Хоть чем-то будет тебе полезна. – Императрица поежилась от холода, когда мурашки пробежали по ее спине. Ей показалось, что кто-то следит за каждым ее движением, словом. – …А в случае неудачи просто убьешь.

Эваларин равнодушно слушала этот разговор, который вызывал лишь усмешку, но в то же время оставлял неприятный осадок. Впрочем, она уже давно потеряла всякое доверие уроженцам дома Ран. Не желая больше слушать, она вышла на террасу. Ивалиран посмотрел на нее и поймал себя на мысли, что словно смотрит на картину, настолько красива была его сестра. Даэва отряхнула руки от воды и повернулась к Эвале.

– Хм-м, не ожидала, что ты позволишь Рике одеть тебя в платье. – Принцесса равнодушно смотрела на мать, видя в ее глазах лишь неоправданную ненависть и… зависть. – Ах да, – императрица устало потерла виски, – извинись перед братом. Ты оставила на его теле слишком много ран.

– Мне не за что извиняться. Он должен быть мне благодарен, что я не позволила ему совершить непоправимое. Разрушь он последний барьер, ни о каком мире с южанами не было бы и речи. – Ивалиран недовольно поморщился. – Может, объяснишь, братик, что это на тебя нашло? – Девочка холодным взглядом смерила принца, и ему показалось, что невидимая рука коснулась его души.

– Он не обязан тебе ничего объяснять! – вступилась за сына Даэва. – Перводуша имеет право на любые действия, которые считает необходимыми. И будь ты умнее, ты бы это понимала!

– Не важно, – улыбнулась Эваларин, – вы всегда найдете себе оправдание.

– Да как ты смеешь?! – выходила из себя Даэва, желая влепить дочери пощечину, но понимала, что из этой затеи ничего не выйдет.

– Зачем императору понадобилось посещать пирамиду Эрдэла? – резко сменила тему девочка. Ивалиран смотрел на сестру, пытаясь разглядеть ее душу, но она сейчас была от него скрыта.

– Это тебя не касается. Ты просто исполнишь его волю, как и все мы, – сквозь зубы процедила императрица, бросив полный презрения взгляд в сторону виднеющейся вдалеке пирамиды.

Принцессу этот ответ не удовлетворил, и, молча развернувшись, она покинула сначала террасу, а затем и комнату.

– И все-таки, – поинтересовался Ивалиран, – с чего вдруг мы идем в столь ненавистное место?

– Ради кристалла защиты. Криджу потребовали компенсации и пригрозили войной. Три Великих Дома Олимпа вознамерились поднять против Авила весь юг и выступить одной силой против севера, – шумно вздохнула императрица. – Им известно, что Храмовники оставили много таких в своих пирамидах. Однако только в Эрдэле можно попасть внутрь. Все остальные, как ты знаешь, закрыты. Один такой кристалл обеспечит им безопасное существование на века… Они хотят три.

– Неужели некого послать за ними? Зачем идти туда всем нам? – От этой идеи веяло опасностью, но принц не смог уловить, что именно ему не понравилось в этой затее.

– Хотя бы потому, что взять их в руки может лишь перводуша. Верней, вытащить из хранилища. Что ты и сделаешь, а потом передашь их отцу.

– Храмовники это придумали? Систему с перводушой?

– Да, – кивнула Даэва, – чтобы никто другой не мог навредить пирамидам.

– Но перводуша никогда не была с ними заодно…

– Именно. Также перводуша и никто из хранителей не сможет войти в пирамиду. Это было сделано против своих. Фэро не всем доверяли, знаешь ли. В некоторых домах были и те, кого путь Храмовников не устраивал.

– И все-таки я могу пойти и взять их сам. Зачем туда идти семьей? Верней, зачем там ты и Эвала?

– Не знаю. Рэйлан вел переговоры с южанами, и они договорились о чем-то вроде церемонии… как жест доброй воли, который продемонстрирует, что император не желает зла равнинам Ареса и так же будет защищать их земли от темной субстанции, как и северные. Пойми, сынок, это для нас твои действия в Криджу вне подозрений, а для этих дикарей… – Даэва презрительно фыркнула, – ты пытался их убить.

– И отец так просто согласился пойти в обитель врагов?

– Больше я ничего не знаю. Спроси у него сам.

– Пожалуй, именно это я и сделаю.

Даэва проводила сына восторженным взглядом. Только его она видела правителем острова Хранителей. В отличие от своего отца он был достоин трона.

Ивалиран без промедлений покинул покои императрицы и поспешил к отцу. У него было дурное предчувствие. Принц долго искал Авила, но нашел его в библиотеке за просмотром последних отчетов. Тут уже была Эваларин, и явно с той же целью, что и ее брат.

– Отец! – Принц стремительно приблизился к столу. – Зачем нам всем туда идти?

– И ты туда же… – покачал головой император, шумно вздыхая. – Повторяю, это условия, которые нам выдвинули в Криджу. – Он поднял глаза на сына. – За свои проступки нужно платить. Так как правлю сейчас я, то и платить мне. Что бы ты там ни сделал, они увидели в этом угрозу и требуют гарантий. Кристаллы, что защитили Эрдэл семьсот лет назад, им кажутся приемлемой компенсацией.

– Черт с ними, с кристаллами! Хоть все их отдай! Зачем туда идти маме и сестре? Или это тоже часть уговора? – Принц злился. Слабохарактерность Авила его злила всегда, а сейчас особенно. Боковым зрением он заметил, как Эваларин смотрит на него. Внимательно так, будто что-то заметила внутри него.

Она и вправду увидела – это было истинное проявление перводуши, которая пыталась бороться с поглощающей ее тьмой. Это было то редкое проявление добра в холодном сердце Ивали и вселяло надежду, что время еще есть и он поборется за себя.

– Ты, сынок, видимо, плохо знаешь устройство этих чертовых пирамид, – огрызнулся Авил, отбрасывая в сторону пульт управления экранами. – Я бы никого из вас туда не взял, будь моя воля, но они устроены так, что если кто-либо хочет достать защитные кристаллы из хранилища, то их должно быть четверо. Четверо, принадлежащих одному дому. Так ответственность за снятие защиты пирамид ложится на их плечи. Плюс достать их может лишь перводуша.

– Получается, – задумчиво произнесла Эваларин, – храмовники знали, что когда-то хранители явятся за кристаллами…

– Конечно, знали, – кивнул Авил. – Они знали обо всех событиях на тысячу лет вперед. Именно поэтому пирамида Эрдэла осталась открытой. Частично. Что ж, теперь стало понятно, чего они ждали. – Он со злостью стукнул кулаком по столу. – И что тебя потянуло в эти тоннели?! – Император зло смерил детей взглядом.

– А ты уверен, что кристаллы там есть? – перебила его принцесса. – Кто-нибудь их там видел?

– Они там. Фэро никогда не врали.

– Кто еще с нами идет? Только мы четверо и представители домов Олимпа?

– Конечно нет! Рэйлан и его люди будут с нами.

Эваларин чуть наклонила голову, смотря в сторону, вспоминая события этого утра. Она подумала, что действия Аки вполне могли быть связаны с обеспечением безопасности семьи во время этой церемонии, и решила не задавать дальнейших вопросов.

– Что ж, раз с нами будут Рэйлан и Аки… – сменил гнев на милость принц, – то нам точно ничто не будет угрожать.

– Угрожать? – хмыкнул Авил. – Южане не осмелились бы ничего сделать на нашей же территории.

– Рэйлан не раз говорил, что Фарис непредсказуем в своей борьбе.

– Дом Криг излишне драматизирует и превозносит заслуги Фариса Хэла. Я не верю в заговор с его участием, а если и поверю, то точно знаю, что южане никогда не пойдут следом за тем, кто служил императору из дома Ран… Ладно! – махнул рукой Авил. – Они будут тут через час, пока можете быть свободны. За вами придут.

Всем своим видом император дал понять, что больше не ответит ни на один вопрос. Эвала и Ивали вышли из библиотеки.

– Думаю, тебе стоит захватить с собой свои плети, – тихо проговорил принц. – Я уж точно не пойду туда безоружным.

– В обители Фэро гостям оружие носить запрещено.

– Хозяев нет дома, и уже давно, так что некоторые правила можно и нарушить.

– С купрум этах ты не пройдешь внутрь, – с улыбкой сказала девочка, обходя его. – Как и с любым другим предметом вооружения хранителей. Впрочем, – она остановилась и посмотрела на него через плечо с некоторой долей хитрости, – Фэро всегда уважали тех, кто побеждал противников голыми руками.

– Да-а, другого от дикарей трудно ожидать.

Эваларин ничего не ответила. Молча она пошла по коридору в сторону открытых террас дворца, откуда открывался потрясающий вид на воздушную гавань Эрдэла.

Рэйлан и Аки прибыли во дворец. Оба были чрезвычайно довольны и явно что-то предвкушали.

– Вот и пришло время, друг мой. Эра Перемен настала, – тихо сказал глава дома Криг. – Несказанно рад, что стану ее свидетелем.

– Даже больше, господин, вы станете ее творцом.

Представители трех Великих Домов Олимпа прибыли раньше, и в гавани их встречал глава дома Криг и его правая рука Аки. Южане были явно не очень рады неожиданному путешествию на север, да и повод был не из радостных. Однако войны никто не хотел. Наблюдая за гостями с балкона, принцесса обратила внимание на то, что все трое были безоружны. Охраны с ними не было. Рэйлан повел их в зал приемов, где их уже ждал император. Эваларин проводила людей взглядом, а затем посмотрела на подернутое багровыми облаками небо. Солнце еще было высоко, но Деймос серебристой тенью уже скользил над долинами Марса. Было в его сиянии что-то зловещее, способное внушить ужас. Поговаривали, что, когда в ночи сияет Деймос, лабиринты в Великой долине оживают, наполняя округу холодящими душу криками. Принцесса мысленно вела диалог со своей душой о брате. Ей показалось, что у него есть шанс, что не все потеряно для перводуши Марса. Девочке хотелось верить, что он сможет побороть тьму внутри себя, но душа была непреклонна.

– Нужно дать ему шанс, – вслух произнесла Эваларин, – часть его до сих пор сражается с акхэей. Время еще есть… – Внезапный теплый порыв ветра коснулся ее лица, словно соглашаясь с ней. Она никогда не испытывала к нему теплых чувств и шанс давала не из любви, а лишь потому, что позволить перводуше острова Хранителей быть слабой или побежденной она не могла. От души Ивалирана зависело будущее всех хранителей.

– Эвала! – окликнул ее брат, выйдя на террасу. – Вот ты где… тебя всюду ищут, – сказал он, подойдя к ней. – Пора идти. – Глянув на сестру, он на миг забыл об их вражде, но стоило ей посмотреть на него своими изумрудными глазами, и все возвращалось.

– Скажи, – повернулась девочка к нему, – почему эти кристаллы мы сами никогда оттуда не доставали? Наверняка им можно было бы найти применение…

– Видимо, не было необходимости, – пожал он плечами. – Идем. Я хочу разобраться с этим поскорее, у меня еще есть дела сегодня.

– Это какие? – насмешливо улыбнулась принцесса. – Жалобы мамочке на плохую сестренку?

– Хм-м, значит, мои уши меня не обманули, ты действительно подслушивала разговор. Тем не менее я утолю твое любопытство. Я собираюсь пройти последнее испытание дома Ран и стать правой рукой Мастера над Хранителями. Мой путь к трону начнется сегодня.

– У Рэйлана есть Аки, – возразила Эвала, обогнав его на шаг.

– Для Аки всегда найдется работа, а пока жив отец, я могу быть лишь с хранителями. Иного пути нет.

– Рэйлан никогда не сделает тебя своей правой рукой.

– Увы, но его никто не спросит. Таков закон и правила, установленные еще первыми правителями. Как бы тебе ни хотелось обратного, на трон сяду я.

– Бедный братик, – покачала головой Эваларин, – до сих пор не понимает, что законы и правила имеют обыкновение меняться.

– Ни один из законов не был изменен! – Ивалиран с трудом сдерживал свое раздражение.

– Да-а, – протянула принцесса, – всего лишь отмена запрета на убийство себе подобных. – Она бросила на него холодный взгляд через плечо. – Не думаешь ли ты, что этого вполне достаточно, а?.. – Девочка подмигнула ему и продолжила путь.

– Думаю, это правило поможет мне в скором времени от тебя избавиться, сестренка.

Принцесса резко остановилась.

– Тебе никогда меня не победить, Ивалиран, – ответила она ему, и в этот момент принц снова увидел душу сестры, душу, что внушала страх и ужас, а в серебряном сиянии Деймоса казалась еще больше, – …даже в одиночку я могу убить вас всех… – И это не были слова его двенадцатилетней сестры, это говорил Странник, что нашел в ее теле пристанище.

– Ну, это мы еще посмотрим, – прошипел он в ответ.

– Не ты первый, не ты последний. Дерзай, повесели меня, хранитель.

Не желая продолжать разговор, Ивалиран поспешил покинуть террасу первым. Ему даже казалось, что он слышит злой смех той души, объятой морозным пламенем. Парень буквально выбежал в коридор, пыша гневом. По его скулам бегали желваки, он то и дело сжимал кулаки.

– Клянусь творцами, настанет день и час, когда я расквитаюсь с тобой, вселенское отродье… – процедил он сквозь зубы, ударяя кулаком по стене.

Через двадцать минут вся императорская семья, трое гостей из Криджу, глава дома Криг и его правая рука Аки направились в пирамиду Эрдэла. Вместо старых, забытых троп и тоннелей была избрана центральная дорога, которая всегда была закрыта. Однако для такого важного события печать с каменных ворот была снята. Рэйлан лично вложил пурпурную сферу с символом Храмовников в пустующую нишу врат. Мгновение спустя сфера засияла алым светом, и с шумом ворота стали разъезжаться в стороны, сбрасывая с себя накопившийся за сотни лет песок. Перед людьми легла вымощенная редким темно-синим камнем дорога, вдоль которой по обеим сторонам высились одинаковые статуи двоих великих из рода праотцев. Это были Тот и Маат, Мудрость и Справедливость взирали друг на друга и на путников. Их лица были скрыты за нефритовыми масками, но глаза-алмазы вспыхивали синим огнем, как только кто-то приближался, освещая путь. Все шли молча, погруженные в свои мысли. Северяне с опаской косились на статуи, словно ожидая от них нападения. Не прошло и пяти минут, как дорогу заволок серый, холодный туман. Эваларин настороженно рассматривала окрестности, чувство тревоги весь день ее не покидало, а сейчас и вовсе достигло своего пика. Она снова видела плывущие в дымке синие огоньки, вспыхивающие и гаснущие, видела и изумрудную пыль, сдуваемую ветром с постаментов. Закручиваясь в маленькие вихри, они поднимались и опускались в воздухе, а потом исчезали, осыпавшись пылью под ноги людей. И никто, кроме нее, этого не видел, как не слышали они и становившееся все громче завывание ветра. Наконец у лестницы, ведущей ко входу, в стоящих по бокам круглых чашах, вспыхнуло пурпурное пламя, вздымаясь высоко в небо. Даэва от неожиданности поежилась и еще сильней сжала руку мужа. Огонь дергался, потом начал потрескивать, затем и вовсе издавать звуки, похожие на шипение. Императрица посмотрела на своего сына. Тот внимательно всматривался в пламя. Как и Эваларин. Внутри огня оба видели сменяющие друг друга образы неизвестных им людей, лица мелькали одно за одним. Все это были гости пирамиды. Те, кто, взойдя по этим ступеням, навсегда оставил свое прошлое и прошлых себя, кто ступил на иной путь.

– …Предатели, – прошептал принц, отворачиваясь и сжимая кулаки. – Отказавшиеся от пути Хранителей и присягнувшие Сету Первому… Их счастье, что они уже мертвы…

За своей спиной он услышал довольное перешептывание посланников Криджу. Он повернулся к ним, желая понять, что их так обрадовало:

– О, ваше высочество, мы несказанно рады, что перводуша все еще способна слышать шепот ветра и видеть глазами огня, – заулыбался один из них, самый старший. – Это вселяет надежду, что мир можно спасти.

– Разумеется! – торжествующе заговорил Авил. – Уверен, что и в ваших катакомбах мой сын был не просто так. Странно, что деяния перводуши вы принимаете однобоко.

– Возможно, ваше величество, в Криджу произошло недоразумение, которое мы все стремимся нейтрализовать. И для нас большая честь быть вашими гостями и получать такой великий дар, как кристалл защиты, – низко поклонился южанин со всем почтением.

– Не стоит задерживаться, господа! – обратился к ним Рэйлан. – Несмотря ни на что, мы на территории врагов, и неизвестно, что может случиться. Эти территории непредсказуемы.

Спорить никто не стал. Кивнув, гости пирамиды стали подниматься наверх. Даэва то и дело оглядывалась, крутила головой по сторонам. Ей казалось, что тысячи глаз наблюдают за ними сейчас. Каждый шаг отдавался гулким ударом. Звуки здесь распространялись иначе, они проникали в тело, словно проверяя, на какие волны оно настроено. Внизу туман сгущался и уже был беспроглядным и густым, он окружил черную пирамиду плотным кольцом. Глаза статуй сменили цвет на зеленый.

Ступеньки закончились небольшой площадкой, в конце которой была приоткрыта тяжелая каменная дверь, на которой был вырезан большой символ Храмовников. Восьмиконечная звезда светилась серебром из-за падающего на нее света Деймоса. В арку двери, с внутренней стороны, был встроен серый кристалл. Он никак не реагировал на гостей, словно был давно и преднамеренно отключен. Солнце же скрылось за облаками. Один за одним люди вошли внутрь. Эвала, отстав на лестнице, заходила в обитель Фэро последней. Принцесса на несколько секунд остановилась у двери, рассматривая символ. Отчего-то ей безумно захотелось к нему прикоснуться. Он оказался теплым на ощупь. Зайдя внутрь, девочка первым делом увидела множество коридоров, расходящихся в разные стороны. Их было восемь, как и лучей на звезде символа, но каждый делился еще на восемь. И сколько их было, никто из ныне живущих не знал. Эваларин видела, как император и остальные последовали за Рэйланом, который без лишних раздумий выбрал северный коридор. Принцесса вышла на середину, с восхищением рассматривая исписанные древним языком потолок и стены. Рисунки в слабом свете летающих огоньков-призраков казались живыми, подвижными. Когда она уже хотела идти за всеми, то боковым зрением заметила что-то сверкнувшее в третьем коридоре. Повернув голову, она увидела бестелесное нечто, сотканное из белого дыма. Оно явно смотрело на ребенка.

– Аки! – негромко окликнула она шедшего последним воина, но он ее не услышал. Любопытство сжирало изнутри, ноги сами развернули ее и повели к третьему коридору. – Аки, передай остальным, что я сейчас! – еще раз крикнула она, подбежав к третьему пути. Лишь когда девочка скрылась за поворотом, мужчина оглянулся на послышавшееся ему эхо, но не придал этому значения. Отчего-то он вообще забыл о существовании дочки императора. – Кто ты?.. – спросила принцесса у удаляющегося в глубь коридора призрака, но лишь ветер ударил ей в лицо. – Сет… – прошептала она имя основателя дома Фэро, увидев сверкнувшие вдалеке зеленые огоньки глаз.

Медленно она пошла за белым облаком, ведя рукой по стене. Та была то гладкой, как стекло, то изрезанной древними письменами и изображениями. В полумраке их было не прочесть. Прислушиваясь к окружающему пространству, Эваларин то и дело слышала обрывки фраз, приносимых из северного коридора, и эхо тяжелых шагов. Изредка оглядываясь, девочка видела, как исчезает из виду вход в пирамиду. Чем дальше она уходила, тем громче становился навязчивый шепот ветра, тем яростнее где-то вдалеке трещал огонь. Эвала с трудом могла разобрать сотни голосов, говорящих одновременно, но во всех фразах присутствовало слово: «Странник». Синие огни то и дело поднимались снизу, проходя через толстые стены, скрываясь на других ярусах. Каменная дверь выросла впереди, подсвеченная алыми кристаллами. Принцесса остановилась. Перед дверью с символом Храмовников было большое скопление призрачных огоньков, и все они едва заметно подрагивали на ветру. Призрак, за которым шел ребенок, прошел сквозь препятствие, и восьмиконечная звезда мигнула бледным светом. Нахмурившись, девочка шагнула вперед и, вытянув руку, коснулась символа ладонью. По двери пошли синие трещины, снимая давнишнюю печать, и каменные плиты бесшумно разъехались в стороны, открывая путь дальше. Не успела Эвала сделать и пару шагов вперед, как дорога назад была вновь закрыта. Вдоль коридора один за одним вспыхнули пурпурные огни. Призрак Сета появился снова, кивком головы зовя за собой.