Черный дар. Наследник старого колдуна
– Седой Мухомор выбывает из состязаний! – объявил распорядитель, поднимая кинжалы с земли и показывая их Несравненной.
Повелительница равнодушно пожала плечами и что-то шепнула на ухо Ясноглазке. Она не заметила злобного взгляда, который кинул на нее уходящий с поля Мухомор.
– Следующее состязание – рукопашный бой! – голос распорядителя был полон особой торжественности. – Первая пара – Оленье Копыто и Остроглазый: каждый из них поразил по пять жуков. Огненная Борода попал в четырех, а Кривой Корень – в трех жуков. Они составят вторую пару. Победители в каждой паре допускаются к последнему состязанию – битве на мечах!
– Эх, жалко Остроглазого: не дожить ему до вечера, – огорченно вздохнул кто-то рядом с Карроном.
– Если Оленье Копыто уложит Остроглазого, то распроститься с жизнью придется как раз ему, – возразил другой. – Не думаю, что ему удастся устоять в битве на мечах, кто бы ни победил во второй паре – Огненная Борода, или Кривой Корень.
– Я бы на его месте поддался Остроглазому: любиться с кормилицей вместо Несравненной все же лучше, чем лежать на лугу с мечом в сердце!
– Нет, Оленье Копыто упрямый, он не поддастся. А ты, дружище, трус известный, потому ты здесь, а не там, среди бойцов!
– Вот еще, стоит ли рисковать жизнью за одну ночь с Несравненной? Я и без этого вполне могу обойтись.
Рукопашная началась. Зрители окружили дерущихся таким тесным кольцом, что распорядителю приходилось расталкивать их. Несравненная вытягивала шею, пытаясь разглядеть, что же происходит на лугу. Лицо ее побледнело, пальцы впились в руку сидящей рядом Ясноглазки.
– Не волнуйтесь, Несравненная! – шепотом уговаривала ее провидица. – Исход битвы предрешен, Оленье Копыто победит, ведь у него в ладанке – Одолень-трава!
В самом деле, Оленье Копыто довольно быстро одолел противника.
– Остроглазый решил поостеречься, – судачили в толпе.
– У него хватило ума сообразить, что исход турнира решается в другой схватке.
– Смотри, смотри – Огненная Борода повалил Кривого Корня! Бей его, бей!
– Корень! Корень! – орали охрипшие глотки.
Кривой Корень извернулся и выскользнул из-под навалившегося на него противника. Вот он уже колотит Огненную Бороду кулаками, сбивает его с ног.
– Корень, Корень! – подбадривают бойца зрители.
– Нечестно, была подножка! – орут другие.
Огненная борода, зарычав по-медвежьи, поднялся на одно колено и со всего маха вонзил кулачище в живот Кривого Корня.
– Ах! – отозвалась толпа.
Кривой Корень закатил глаза и рухнул спиной на землю. Огненная Борода устало поднялся на ноги и повернулся к поверженному сопернику спиной. Он не сомневался в том, что бой окончен: мало кто мог устоять против такого удара!
Толпа бесновалась, орала, ликовала! Никто не обращал внимания на то, что Несравненная находится в полуобморочном состоянии.
– Я не хочу, я не хочу, чтобы Оленье Копыто погиб! – шептала несчастная невеста. – Прекратите состязания, пусть брачное ложе достанется Огненной Бороде.
– Никак нельзя прекратить турнир! – Ясноглазка вытирала бледные щеки повелительницы платком. – Осталось одно состязание, только одно. Оленье Копыто победит, точно победит!
А распорядитель уже нес мечи. По правилам последний бой был боем на смерть. Кое-кто из слабонервных зрителей уже покидал поле, тем более, что исход поединка ни у кого не вызывал сомнения. У Оленьего Копыта не было ни единого шанса устоять против Огненной Бороды!
Мечи воткнули в землю напротив того места, где сидела Несравненная. Огненная Борода первым поднял над головой оружие. В его крепких руках меч выглядел просто невесомым. Оленье Копыто, напротив, поднял меч с некоторым усилием. Было видно, что оружие слишком тяжело и неудобно для него. И все же юноша смело глядел на противника. Лишь на одно мгновение прикоснулся он рукой к заветной ладанке на груди, но этот жест не остался незамеченным. Седой Мухомор криво усмехнулся и что-то пробурчал себе под нос. А Каррон даже не скрывал своего злорадства. Вот сейчас он будет отмщен!
– Отольются кошке мышкины слезки – так, кажется, любила говаривать старая Каргунья?
– Сходитесь! – подал знак распорядитель турнира.
Огненная Борода с размаха опустил свой меч. Он не желал церемониться, он хотел покончить поскорее с этим юнцом, не знающим даже вкуса женщин! Однако меч силача был встречен и отражен, а ответный удар оказался стремителен и ловок.
– Получай! – взревел Огненная Борода, не ожидавший такого отпора.
Оленье Копыто отскочил в сторону, так что противник чуть было не упал, потеряв равновесие. Удар, еще удар – звон мечей с трудом доходил до сознания Несравненной. И все же она поняла, что любимый еще жив, что он сражается за право быть с ней на брачном ложе.
– Он победит, обязательно победит! – шептала на ухо вещунья.
Как можно было не верить ясновидящей! Как хотелось ей верить!
Бой длился невыносимо долго. Молодой и ловкий, Оленье Копыто изматывал противника, и без того утомленного рукопашной схваткой. Вот Огненная Борода совершил один промах, вот меч соперника рассек кожу у него на руке.
– Бей его, бей! – орали вокруг, и непонятно было, кого из дерущихся поддерживает толпа.
Луч солнца, отразившись от меча Оленьего Копыта, ослепил на мгновение уставшего силача. Этого было достаточно для того, чтобы смертоносное оружие противника нанесло ему роковой удар. Огненная Борода рухнул на землю с рассеченным черепом.
– Ох! – одновременно выдохнула толпа.
– Ух! – облегченно вздохнула Несравненная, возвращаясь к жизни.
Оленье Копыто стоял над поверженным соперником и сжимал в руках окровавленный меч. По его щекам медленно текли слезы.
Глава 9
– Тра-ля-ля, тру-ля-ля! – во все горло распевали остроушки, приплясывая и хлопая в ладоши.
– Динь-динь-дон, динь-динь-дон, – звенели колокольчики на шее белой козы Эриты.
В этот день – день очередной свадьбы ее хозяйки – козу вычистили особо тщательно, украсили ее рога гирляндами полевых цветов, натерли до блеска колокольчик. После дойки животное впрягли в легкую тележку, украшенную ромашками и васильками, в которую уселись все десять проигравших турнир женихов. Теперь им предстояло ответственное дело: засеять ниву кормилицы своим семенем, чтобы пополнить, таким образом, ряды остроушек-воинов, состоящие исключительно из полукровок.
Шумная процессия, к которой присоединился и Каррон, направлялась к жилищу Эриты. Мальчишке было любопытно, как происходят свадьбы, ведь раньше он никогда не видел ничего подобного. Мало того, он надеялся разузнать, что делают мужчины и женщины на брачном ложе? Этот вопрос не давал ему покоя с тех самых пор, как Ибрит стала намекать ему о каких-то особых обязанностях бага.
Коза подвезла тележку к хижине кормилицы и терпеливо ждала, когда же из нее выгрузятся пассажиры. На пороге показалась Эрита. Губы женщины улыбались, но глаза были грустными-прегрустными!
– Добро пожаловать в мою светелку! – поклонилась Эрита женихам.
Те, соблюдая очередность, установленную жребием, важно прошествовали в хижину. Эрита затворила дверь, но сопровождающие женихов остроушки и не думали расходиться. Они облепили хижину со всех сторон, припали глазами к щелям в стенах и притихли в предвкушении интересного зрелища.
Каррон тоже заглянул в «светелку». У лавки молча стояла Эрита. Ее большие мягкие руки безжизненно упали вдоль туловища. Вокруг суетились женихи. Они развязывали тесемки на одежде невесты, стягивали с нее рубаху и сарафан, распускали заплетенные в косы волосы.
Когда Эрита была полностью обнажена, женихи тоже начали снимать с себя одежды. Седой Мухомор, устыдившись своего сморщенного тела, дунул на свечу. Хижина погрузилась в темноту.
– Э-э-э! – разочарованно вздохнули зрители и один за другим стали расходиться в разные стороны.
Каррон не слишком расстроился. Обнаженная женщина не было для мальчугана новинкой: он часто наблюдал, как Темные Сестры купаются в реке.
– Что я, голой бабы не видел? – пробурчал Каррон и побрел прочь от хижины. – Может быть, удастся посмотреть на свадьбу правительницы?
– Об этом и не мечтай! – заметил один из шагающих рядом остроушек. – Брачное ложе Несравненной – не для посторонних глаз. Тебя и близко не подпустят к ее покоям.
– Подумаешь, не подпустят! Да я и сам уже не хочу туда идти.
– Вот и правильно. Пойдем-ка, парень, отведаем праздничного угощения!
Там, где днем проходили состязания, уже стояли длинные столы с обильной едой. Тут же с фонариками в руках танцевали остроушки. Казалось, никому из них не было никакого дела до Несравненной и Оленьего Копыта, которые на закате уединились.
– Любимая! – юноша с невыразимой нежностью взглянул на Лилиан. – Неужели это не сон? Ты – моя, только моя!
– Я чуть не умерла от страха за тебя сегодня на турнире. Какое счастье, что все позади!
Оленье Копыто нахмурился:
– Наше счастье оплачено жизнью Огненной Бороды. Я убил его, чтобы быть твоим мужчиной. А ведь он – мой учитель в ратных делах.
– Не нужно вспоминать о плохом, любимый! Каждый из претендентов на брачное ложе был готов отдать за это жизнь. Тебе повезло больше других.
– Если бы не Одолень-трава…
– Молчи! – Лилиан прижала пальчик к губам юноши.
– Ну уж нет, пусть скажет, что за магический оберег находится в его ладанке!
Скрипучий голос Седого Мухомора прогремел, словно гром среди ясного неба. Как удалось ему проникнуть в жилище Несравненной?
– Ты осмелился нарушить закон и помешать нашему уединению на брачном ложе? – негодованию Несравненной не было предела.
– Это он нарушил закон и воспользовался магией! – палец Седого Мухомора вытянулся в сторону Оленьего Копыта. – Я пришел, чтобы оспорить право этого юнца на брачное ложе.
– Почему ты не у кормилицы? Пошел прочь, к Эрите!
– Мое место здесь, Несравненная. По крайней мере, до тех пор, пока я не выпотрошу ладанку этого пройдохи!
Седой Мухомор подскочил к ложу и сорвал оберег с шеи Оленьего Копыта.
– Ну-ка, что там: Одолень-трава?
– Ах! – Лилиан побледнела и лишилась чувств.
– Не смей! – Оленье Копыто спрыгнул с ложа и попытался вернуть свое сокровище, однако проворные пальцы Седого Мухомора уже выворачивали крошечный мешочек.
– Странно, тут ничего нет! – озадаченно пробормотал Седой Мухомор, вертя ладанку перед глазами так и этак.
– Странно, тут ничего нет! – Оленье Копыто не знал, радоваться или огорчаться тому, что магический цветок бесследно исчез из его ладанки.
– Ничего странного! – в опочивальню вошла Ясноглазка и вырвала оберег из рук Седого Мухомора. – Оленье Копыто победил в честной борьбе, чего не скажешь о тебе, старый пень! Не ты ли заговорил стрелы и пытался проделать то же с кинжалами? А теперь ты явился сюда, потому что даже на Эриту у тебя не хватило сил. Власти захотел, не так ли? Тебе ведь не повелительница нужна, а ее власть. Ну, так знай – не бывать этому! Я тебя насквозь вижу. Ничего у тебя не выйдет.
Оленье Копыто опомнился и вышвырнул Седого Мухомора из покоев Несравненной.
– Но как же так? – повернулся юноша к вещунье.
– Ты и в самом деле честно победил своих соперников, – улыбнулась Ясноглазка. – Одолень-трава в кармане Каррона. Это он стянул оберег, хотел наказать тебя за то, что ты не помог ему отбиться от водяного. Выходит, мальчишка невольно оказал тебе услугу.
– Ты все знала – и не предупредила меня?
– Конечно, знала и помогла тебе победить в турнире, не нарушая закона. Ты недоволен?
– Да чего уж там! – Оленье Копыто махнул рукой и вернулся к Лилиан.
Ясноглазка еще раз улыбнулась и тихонько покинула опочивальню. Тайна брачного ложа должна была оставаться тайной даже для нее.
Давным-давно смолкли на лугу веселые песни остроушек. Погасли фонарики. Все разбрелись по своим жилищам.
Каррон сидел у реки и следил за тем, как дробилось отражение звезд в легкой водной ряби. На душе мальчугана было тоскливо. Он чувствовал себя таким одиноким, таким чужим в этом странном мире!
Вдруг кто-то негромко фыркнул у него за спиной. Каррон вскочил на ноги, обернулся. В темноте он различил силуэт пасущейся лошади. Да-да, это была самая настоящая лошадь, та, на которой скакали претенденты на ложе Несравненной.
Не веря своему счастью, мальчишка подобрался к животному, прикоснулся к шелковистой коже на его шее. Лошадь подняла голову, шумно втянула ноздрями воздух и переступила с ноги на ногу.
– Лошадка, лошадушка моя! – Каррон гладил морду лошади, обнимал ее за шею. – Ты позволишь покататься на тебе?
Лошадь покосилась на мальчишку лиловым глазом и тихонько заржала. Каррон неумело взобрался на лошадиную спину, вцепился руками в гриву и слегка толкнул пятками упругие бока. Лошадь послушно затрусила по лугу. Оказалось, что удержаться на «скакуне» было не так-то просто. Каррон без конца съезжал то на одну сторону, то на другую, рискуя свалиться под копыта. И все же он удержался. Мало того, довольно быстро мальчуган освоился настолько, что стал получать от езды настоящее удовольствие. Наконец-то его мечта сбылась!
– Эге-гей! – Каррон пригнулся к шее лошади и уже смелее сжал ногами ее бока.
Лошадь помчалась по лугу, потом повернула к холму, в котором жили остроушки.
– Эге-гей! – вопил Каррон, не помня себя от счастья.
Вслед ему неслись другие вопли: ругательства, проклятия. Это остроушки, чьи жилища попали под копыта лошади, выскакивали из-под обвалившихся сводов и бежали следом, отнюдь не молча.
Наконец лошадь изловили, Каррона связали и заперли в уже знакомой ему крысиной коморке. Наутро он был доставлен к Несравненной, чтобы та назначила преступнику достойное наказание.
Каким счастьем светились глаза Лилиан! После ночи любви она выглядела по-настоящему Несравненной. Кажется, она не совсем понимала, чего хотят от нее эти сердитые остроушки – ее подданные. Все они кричали разом и тыкали пальцами в Каррона.
Правительница улыбнулась человеческому ребенку: если бы не он, не бывать Оленьему Копыту ее супругом! Нужно наградить мальчугана. Вот только окружающие зачем-то требуют для него наказания.
С большим трудом заставив себя вернуться в реальность из мира любовных грез, Несравненная вслушалась в крики остроушек.
– Он разрушил наши жилища – накажи его!
– Он без разрешения скакал на лошади – накажи его!
– Он груб и неучтив – накажи его!
– Он отобрал принесенную мной лепешку – накажи его!
– Накажи, накажи, накажи! – неслось отовсюду.
«Да, видимо, с наградой придется повременить! – подумала Несравненная. – Наказать озорника необходимо – этого требует закон. Как же быть»?
– Я приняла решение! – от звука голоса правительницы крики остроушек сразу же смолкли. – Каррон отправится в Сырой Лог за травой для козы Эриты. Он должен заготовить сена на целый год.
– Да я никогда в жизни косу в руках не держал! – попробовал возразить мальчишка. – И вообще, зачем козе сено, если кругом столько сочной зеленой травы?
– Молчи, негодник! – зашикали на Каррона остроушки.
– С Несравненной нельзя спорить, хотя наказание, выбранное ею для тебя, слишком мягкое.
– Ну, если учесть, что ему придется отправиться в Сырой Лог…
– А хоть бы и к черту на рога! Заслужил наказание – пусть потрудится.
– Отведите Каррона к Эрите, она покажет мальчонке, какую траву следует рвать, – распорядилась правительница.
Ранним утром следующего дня Каррон был уже в Сыром Логу. Вся его одежда промокла от обильной росы. Ежась от холода, мальчонка с ненавистью разглядывал буйное луговое разнотравье.
– Все у этих остроушек – не как у людей. Зачем, спрашивается, кормить козу волшебной травой? Ну, молоко от этой травы вкуснее, ну, доится скотинка круглый год без перерыва, ну, козла ей не нужно, и козлят у нее не бывает. Глупые остроушки! Привели бы козе козла, пасли бы их на своих лугах, появились бы козлята – целое стадо! И молоко, и мясо – все свое. Никакого волшебства. Темные Сестры так же поступали со своими коровами. Так нет: отправляйся в Сырой Лог, ищи нужные травки, рви их руками, суши на солнце, собирай в копны. Как же сбежать отсюда?
Каррону не сказали, что в Сыром Логу за болотом живут настоящие ведьмы, которые терпеть не могут остроушек с их привередливой козой. Если бы мальчуган знал, какой опасности он подвергается, ни за что бы не пошел за волшебной травой!
Вспомнив слова Эриты о том, что через зеленый туман ходу нет, а значит, сбежать не получится, Каррон вздохнул и присел на корточки.
– Ну, где же эта трава? Если придется по одной былиночке искать ее в лугу, я и за три года не наберу копны.
Оказалось, что нужной травы было достаточно много. Уже спустя несколько минут в руках Каррона оказалась целая охапка тонко пахнущей зелени с невзрачными белыми цветами. Мальчуган отнес траву на пригорок, где ветерок должен был высушить ее, а сам снова спустился к болоту.
Через некоторое время Каррон проголодался и решил посмотреть, что Эрита положила для него в узелок. Он хорошо помнил, что оставил еду на кочке. Вот только как отыскать ту кочку среди десятков таких же?
Ругая себя за беспечность, мальчуган бегал от кочки к кочке, раздвигал траву, надеясь обнаружить в ней свалившийся узелок, – все тщетно. В животе уже немилосердно урчало, рот наполнился слюной.
– Ну, где же этот проклятый узелок? – Каррон в сердцах пнул ногой ближайшую кочку.
– Ой-ой-ой! – заверещал знакомый голосок. – Ты чего дерешься?
Каррон глазам своим не верил: из травы на него смотрела заспанная рожица его рогатого дружка – чертенка.
– Это ты? Это ты! – чертенок тоже узнал приятеля и в восторге принялся отплясывать на кочке.
– Откуда ты взялся, дружище? – Каррон присел на корточки и тут же заметил опустевший узелок и округлившееся брюшко чертенка.
– Они меня выгнали – эти твои Темные Сестры, – в голосе чертенка сквозила обида. – Даже не покормили на дорожку. Я шел, шел – думал, точно с голоду помру. Смотрю – узелок на кочке, а в нем – сыр, лепешки. Здорово мне повезло!
– Ага, тебе повезло, а вот мне – не очень. Я тоже есть хочу, а ты мой обед слопал.
– Тебе для друга куска лепешки жалко? – обиделся чертенок.
– Что ж, мне теперь до вечера слюни глотать? – Каррон чувствовал, что голод становится нестерпимым.
– Ну, кто-то же дал тебе еду, даст и еще – разве не так?
– Ничего себе, утешил! До вечера еще далеко, а раньше остроушки здесь не появятся.
– Кто такие остроушки?
Каррон уселся на кочку и принялся рассказывать приятелю о том, что с ним приключилось.
– М-да, не слишком-то почитают эти малявки Великого бага, – подытожил его рассказ чертенок. – Нужно улепетывать отсюда, пока они не явились. На воле-то лучше!
– Я б давно удрал, да только через зеленый туман ходу нет.
– А где тут зеленый туман? Я его что-то не видел. Болото, конечно, место неприятное, но вполне проходимое. Я же сюда пришел!
– И верно – пришел! Ну, так веди меня отсюда, приятель.
– Нет, не поведу, – чертенок уселся на кочку и закинул ногу за ногу.
– Это еще почему?
– Не поведу, пока ты не придумаешь мне имя. Ну что, в самом деле, за несправедливость: тебя теперь зовут Каррон, а меня – никак!
– Ах, ты вот о чем! – мальчуган улыбнулся. – Так это проще простого – будешь Крохой. Ты же маленький, это имя тебе в самый раз.
– М-м, Кроха, – чертенок думал не более секунды. – Хорошее имя, звучное. Мне оно нравится.
– Ну, так пошли, Кроха! – Каррон понимал приятеля, как никто, ведь он сам целых десять лет жил без имени.
– Кроха! Кроха! – выкрикивал чертенок, перепрыгивая с кочки на кочку.
– Я – Кроха, ты – Каррон,
Кочка – мой болотный трон.
Ты – Каррон, я – Кроха,
Здесь лягушек много!
Лягушки, которых в болоте водилось и в самом деле много, так и прыскали в разные стороны от маленького стихоплета. А чертенок не унимался Он уже орал во все горло:
– Если в топи есть дорога,
То ее отыщет Кроха!
– Тише ты! – одернул приятеля Каррон. – Вдруг остроушки услышат и не захотят нас отпустить? С ними шутки плохи.
– Ты боишься каких-то крохотулек? Неужели ни одному из них ты не обжег его острые уши?
Каррон отвернулся и сделал вид, что не расслышал последних слов чертенка. Не признаваться же, что Великий баг потерял всю свою силу в этой стране зеленого тумана!
А чертенок все прыгал и прыгал с кочки на кочку, бормоча в такт прыжкам свои вирши. Но чем дальше в глубь болота забирались приятели, тем неувереннее становились прыжки Крохи. Он все чаще и чаще останавливался, вертел по сторонам головой, пожимал плечами и сплевывал себе под ноги. Наконец он и вовсе остановился и плюхнулся на кочку.
– Похоже, я заблудился, – рожица чертенка сложилась в невинную гримасу.
– Как это – заблудился? Разве не этой дорогой ты пришел во владения остроушек?
– Может, этой, а может – другой. Я не помню.
– И как же мы выберемся теперь из болота? Тут утонуть – пара пустяков.
Кочка, на которой стоял Каррон, начала медленно погружаться в болотную жижу, будто только и ждала этих слов. Мальчуган перешагнул на другую кочку, но и та оказалась не лучше.
– Здесь нельзя стоять на месте, нужно куда-то идти. Где же дорога?
Чертенок поджал хвост, втянул голову в плечи и виновато заморгал.
– Я не знаю, куда идти. Давай вернемся назад.
Каррон попробовал ногой одну кочку, другую. Когда он перевел взгляд чуть дальше, по спине мальчугана поползли мурашки. Всего в нескольких шагах от путников из болотной трясины поднимался мерцающий зеленый туман. Он клубился, расползался в стороны, окутывал редкие кусты и кочки.
– Мы пропали! – сердце Каррона замерло от страха. – Через зеленый туман ходу нет. Если он накроет нас в болоте – нам не выбраться.
– Бежим! – чертенок прыгнул на соседнюю кочку, но промахнулся и упал в болотное окно.
Каррон схватил приятеля за хвост и выволок его из грязи.
– Карр! – раздалось у них над головой.
Захлопали крылья, и остроглазая ворона опустилась на кочку в двух шагах от путников.
– Карр! Карр!
Ворона наклонила голову набок и взглянула на Каррона вполне осмысленно. Потом она взмахнула крыльями и перелетела на другую кочку, как бы приглашая следовать за ней.
Привыкший доверять своим пернатым телохранителям, Каррон нисколько не удивился и последовал за вороной. Та, похоже, только этого и ждала. Она перелетала с кочки на кочку, уводя приятелей от надвигающейся стены зеленого тумана. Не прошло и получаса, как болото оказалось позади, и путники выбрались на опушку леса.
– Карр! – ворона взмыла вверх и скрылась в листве деревьев.
– Смотри, да тут кто-то живет, – чертенок указывал на замшелую полуземлянку – полуизбушку в нескольких десятках шагов от них.
– Может быть, нас тут накормят? – Каррон сглотнул набежавшую слюну.
Приятели переглянулись и дружно зашагали в сторону избушки. О том, что их может подстерегать опасность, они даже не подумали.
Глава 10
Каррон и Кроха устроились у горящего очага. С первого взгляда было заметно, что избушка на краю болота – обитаема. Когда приятели вошли в нее, угли в очаге еще тлели. Чертенок без лишних слов раздул огонь, подкинул в очаг сложенные в углу поленья и принялся обследовать горшки и миски в поисках съестного.
Каррон задумчиво вглядывался в пламя и ждал хозяев жилища. Свет, пробивавшийся в крошечное окошко, ослаб, а потом и вовсе померк из-за начавшегося дождя.
– Как хорошо, что мы выбрались из болота! Тут тепло и сухо, – радовался чертенок.
– Хорошо, если хозяева окажутся приветливыми, а если – нет? Не всякий обрадуется непрошеным гостям.
– Ничего, как-нибудь выкрутимся. Не сидеть же нам под елкой в такой ливень? Да в такую погоду хороший хозяин собаку из дому не выгонит.
– А кошку?
– Что – кошку?
– Кошку – выгонит? – Каррон указывал на протиснувшуюся в дверь худую черную кошку, с шерсти которой ручьями стекала дождевая вода.
– Не знаю, как хозяева, а мы ее точно выгонять не будем. Пусть тоже погреется и подсохнет, – решил чертенок.
Он перестал заглядывать в плошки и подошел к очагу.
– Кис-кис-кис!
Глаза кошки метнули зеленые молнии, она выгнула спину дугой, прижала уши к голове и угрожающе зашипела.
– Какая сердитая! – удивился Кроха, забыв, что не каждый день кошкам являются черти.
– Отстань от нее, – одернул приятеля Каррон. – Вы же с ней не знакомы. Вот придут хозяева…
Каррон не успел договорить, разинув рот от удивления и страха. Мокрая кошка вдруг стала увеличиваться в размерах так быстро, что нельзя было объяснить это тем, что подсохшая шерсть распушилась. Вот уже странное животное стало размером с козу. Очертания его тоже менялись, все более смахивая на человеческую фигуру.
– Ай-ай, да это же ведьма! – заскулил вдруг Кроха.