Приют отверженных

– Ну давай, сволочь, стреляй уже, – кричал Самсон, глядя на Антонова обозленными глазами. – Закончи начатое.

Антонов направил дуло пистолета на лицо здоровяка, и нажал на спусковой крючок. Послышался знакомый щелчок, Наган дал осечку на последний патрон, а затем просто бил ударником по пустым бойницам револьвера. Не теряя ни секунды, мясник, в отчаянном прыжке бросился на Глеба вытянув перед собой руки. Вовремя вытащенный острый нож, одним движением скользнул по пальцам Самсона, рассекая кожу и обнажая кости.

Сильным ударом, здоровой руки, Самсон выбил у Глеба нож и с криком упал на колени. Наблюдая как могучее тело с ревом поднимается на ноги что бы снова наброситься, Антонов быстрым движением ушел в сторону, развернулся, и совершил несколько быстрых шагов вперед. Спотыкаясь, поднял с земли огромный, тяжелый предмет, заводя его за спину.

Одним взмахом мачете, Антонов отрубил левую руку Самсона, а вторым ударом, стараясь вложить максимум силы, рассек лицо на двое. Могучее тело упало у ног Глеба, сотрясаясь в частых конвульсиях

Голова гудела, в ушах стоял звон десятков колоколов, колени упали на землю, и в туже секунду Антонова вырвало. Глеб понял, что за последние сутки произошло столько событий, сколько не случалось за всю его жизнь. Нервы были на пределе, по телу била мелкая дрожь, а конечности не слушались. С большим усилием он отполз к ближайшему дереву, подальше от трупа, и открыв крышку фляги, начал жадно пить воду. Остатки жидкости выплеснул на лицо и растер, поднял голову в верх, глубоко вдыхая воздух в легкие.

Хотелось забиться в нору и остаться там, тихо ожидая смерти. Слезы текли не останавливаясь. Обида, горечь и сожаление пожирали изнутри, мучали и терзали. Антонов смотрел на тело убитого впервые в жизни человека, и не мог поверить в содеянное. Потрясенный, Глеб неподвижно сидел на земле и таращился на труп.

– Вставай, – крикнул Антонов, ударяя себя по лицу. – Хватит ныть и глотать сопли. Поднимайся и иди, ты обещал на тебя вся надежда.

Коротким рывком соскочил с места и через минуту бежал по лесу, стараясь быстрее добраться до берега. Незнакомое чувство дало огромный приток свежих сил. Мир стал иным, четким и ясным. Перемены волнительно радовали, веселили, воодушевляли, наполняя эйфорией. Содеянное изменило и перезагрузило сознание. Хотелось кричать, смеяться, петь, бежать, ломать и крушить. Антонов ощутил, что теперь ничего не могло остановить его на пути к поставленной цели.

8.

Не выходя из леса Люгер услышал шум морских волн ударяющиеся о берег острова. Вдвоем с Кумаем они прошли открытый участок с высокой травой и дойдя до обрыва спрыгнули, оказавшись на песке. Свежий ветерок обдувал приятным холодком, дышать было легко и приятно. Волны обхватывали гладкий песок на несколько секунд, выравнивая и разглаживая, а затем медленно отползали обратно в море, оставляя немного пены. Большие камни, как шахматные фигуры, были разбросаны по всей песчаной полосе.

Нарушал природную красоту уродливый, обшарпанный, металлический пирс, уходящий на десятки метров от берега. Широкий, полностью проржавевший, но все еще крепкий на вид, казался лишним и не естественным для этого прекрасного места. Подъем на пирс осуществлялся погнутыми лестницами из арматуры, бортики местами отсутствовали, а бухты у края настолько покрылись ржавчиной, что отличались по цвету кисловатой желтизной.

Люгер и Кумай остановились возле большого камня, стоящего не далеко от пирса, готовые, в случае опасности быстро спрятаться. Старались быть внимательными и осторожными, просматривая местность, держа оружие на готове. Понимали, что враг хитер и не глуп, и мог с помощью другой группы устроить засаду на берегу.

– Мы одни, – заключил Люгер, убирая пистолет.

– Ждать не долго осталось, скоро набегут, – произнес Кумай, открывая две банки рыбных консервов, и протягивая одну напарнику. – Но успеем отдохнуть и спокойно поесть.

– Сильно не расслабляйся, – ответил Люгер. – Нас могли ждать и видеть где мы засели, оружие держи наготове.

– Понял шеф, не первый раз, – спокойно сказал Кумай, поддел ножом кусок рыбы, посмотрел и бросил обратно, отставляя банку. – Не могу, не лезет. Думаю, правильно ли мы поступили, напав на банду Самсона. Серб мог жить, если бы мы прошли мимо. До сих пор не верю, что его нет, только утром разговаривали и смеялись, а теперь он лежит там, а мы едим эту консервную дрянь.

– И мне кусок в горло не лезет, – отставляя банку поморщился Люгер. – Не одного тебя это мучает, я тоже задаюсь вопросом о правильности решения, и считаю, что мы все сделали верно. Защитили живых и отомстили за мертвых, добыли много полезного, одни плюсы.

– Понимаю, но внутри все равно погано, словно воткнули длинную иглу и вращают.

– Это нормально Кумаша, – ответил Люгер. – Просто ты хороший человек, и тебя мучает совесть.

– А тебя она не гложет?

– И меня тоже, но не так сильно, – согласился Люгер. – Я старше тебя, повидал больше и со временем совестливость у меня притупилась.

– Значит ли это что ты больше плохой человек чем хороший?

– В каждом из нас есть добро и зло, приятель, – Люгер улыбнулся. – Иногда, даже хорошему человеку, приходится совершать постыдные и жестокие деяния. Справедливы ли наши поступки, не знаю. Напав на банду Самсона, мы с одной стороны защищались, а с другой убивали и грабили. Чем же мы лучше или хуже их?

– Все не просто, – вздохнул Кумай. – Я понимаю, что многим приходится поступать жестоко. В тот день службы в армии, когда я убил троих, я не хотел этого делать, но меня вынудили. Вот и здесь нас принуждают совершать насилие, хотим мы этого или нет. Я иногда представляю, что весь остров словно окутан туманом жестокости, и ты, вдыхая воздух, творишь безумие и насилие, думая, что так все и должно быть.

– Интересно виденье, я бы добавил, что остров переделывает, а вернее перемалывает человека, превращая его в иного. А если задуматься, то по сути все так и происходит, мы подстраиваемся под обстоятельства и у каждого из нас своя система адаптации.

– Это как?

– Попав в новое место, пусть и в самое страшное, мы адаптируемся и подстраиваемся ко всем раздражителям. Я сравниваю это борьбой организма с болезнью, когда человек или выздоравливает, или умирает.

– Значит это нужно просто принять, – задумался Кумай. – Мы убийцы, как бы себя не оправдывали.

– Принимать или нет, дело каждого, главное, нужно просто выжить любой ценой, – Люгер повернул голову на звук. – Идут.

– Что делаем? – Кумай взвел курок на пистолете.

– Осади, – буркнул Люгер, глядя на пистолет. – Здесь посидим пока, посмотрим.

Громкий смех множества голосов раскатился по округе. Восемь человек вышли из леса медленно шагая к берегу. Пребывая в хорошем настроении люди шутили, перекрикивая друг друга, не редко переходя на мат, пока один из них не поднял руку вверх. Наступила тишина и подошедшие, встав в полукруг и немного посовещавшись, разделились на две группы. Трое отправились к пирсу, остальные развернулись и скрылись в лесу.

Шагнув на песок и пройдя пару метров, невысокий человек с густой темной бородой и бритой головой остановился и присел на корточки. Рукой зачерпнул горсть песка и медленно, водя большим пальцем стал рассеивать песчинки по ветру, устремив взгляд на гладкий морской горизонт. Остальные разошлись, осматривая округу, держа руки за отворотами курток, готовые в любой момент вытащить оружие.

Сделав небольшой радиус, подручные подошли к лидеру, и быстро переговорив вытащили по сигарете прикуривая. Они сильно отличались видом, вместо обычных телогреек были одеты в кожаные куртки с подкладками, в плотные штаны и берцы. Лидер носил темного цвета дубленку с поднятым воротником, плотно сидевшую на не высоком человеке с прямой осанкой.

Главарь троицы нервничал, стараясь не подавать вида, выдавала его лишь дрожащая рука в перчатке, держащая сигарету. Остальные двое, с бритыми головами, спокойно ходили рядом, внимательно осматривая округу

– Сегодня мы первые, – произнес главарь, выбрасывая окурок. – Обычно Улий со своими чуть ли не с утра здесь, странно, на него не похоже.

– Может с ним что случилось? – предположил один из подручных.

– Сомневаюсь, этот живучий как таракан, – ответил бородатый главарь. – Припрется обязательно, правда на моей памяти он еще не разу не пропускал.

– Люгер за камнем сидит, – тихо произнес второй, подходя ближе к своему боссу и указывая рукой на камень. – С ним еще один, но кто не видно.

– Да и хрен с ними, пускай сидят, – махнул рукой бородаты. – Главное, чтобы Улий не пришел, тогда все нам достанется, и поторгуем первыми.

– И людей побольше уведём, – поддержал второй. – А то неправильно это, что Улий первым людей к себе забирает, у него всегда больше получается.

– Такой закон, правильно это или нет, – ответил главарь. – Монарх так решил, а его указ неоспорим.

– Наш босс Маркграф, наверное, приходит в ярость каждый раз вспоминая об этом, – хихикнул подручный. – Что не он любимая жена.

– Просто начальник Улия – это старинный друг Монарха, а наш Маркграф еще молодой, хоть и держит западную часть Могильника, но в друзьях у Верховного не ходит, разумел?

¬– Да вроде, мудрено как-то, но понятно, – кивая, произнес бритый, резко повернув голову в сторону на доносящийся звук. – А вот и таракан появился.

Пятеро фигур поднялись из-под южного холма, остановились на секунду и разделились. Трое человек спустились к вниз и пошли напрямую к песчаному берегу. Идущий по центру невысокий сгорбленный мужик из далека поприветствовал людей у пирса, и жестом велел своим рослым спутникам смотреть по сторонам. Круглое лицо с впалыми темными глазами, смотрящими исподлобья выглядели уставшими и измученными. Голова словно не имела шеи и росла прямо из плотного, тяжелого тела. Он шел медленно, обильно потея и тяжело дыша, шаркая и сильно горбясь, держа левую руку за спиной.

– Здорово Улий, – произнес бородатый протягивая руку для приветствия

– И тебе не хворать, Солян, – ответил Улий, обмениваясь рукопожатиями. Остальные перекинулись кивками, оставаясь на своих местах.

– Никак приболел? – с издевкой спросил Солян, когда тучный Улий с третьего раза взгромоздился на не высокий камень. – Выглядишь паршиво, будто копыта скоро отбросишь?

– Не дождёшься, – ответил Улей, держась за живот, и вытирая пот со лба. – Сначала на твою могилу облегчусь, если она у тебя будет.

– Посмотрим еще, кто на кого нагадит, – Солян расплылся в улыбке. – Чего опоздал?

– Проспал, – вздыхая ответил Улий, вытирая пот тряпкой. – Ночью медведь на Норы напал, троих Кротов загрыз.

– Ваши Кроты – это не люди, а расходный материал, сам же говорил. Что же ты из-за них так расчувствовался, что ночью не спал?

– Эти сволочи так орали, когда медведь к ним в землянку свалился, что разбудили меня, и я уснуть не мог потом.

– А с косолапым что, завалили?

– Вот еще, – фыркнул Улий. – Я патроны буду тратить что ли, итак дефицит. Кроты сами разобрались, ранили медведя чем-то и прогнали.

– Сколько мяса от вас на своих четверых ушло.

– Да плевать, не голодаем.

– Я и смотрю бока нарастил, хорошо живете в своих Кротовых Норах.

– Завидуй молча, – улыбнулся Улий, прикуривая. – Вас похоже Маркграф на диету посадил. Видно, как ты отощал Солян, смотреть жалко, да и подручные здоровьем не блещут, не то что мои.

– Как раз у моих парней со здоровье все в порядке, а вот вам я бы рацион поменял.

– Здорово, что ты ничего не решаешь.

– Я в отличие от некоторых за здоровье своим слежу, и до свинячьих размеров себя не довожу.

– Молодец Солян, стройная фигура – это хорошо, интересно, ты каждый раз после еды два пальца в рот суешь, для достижения идеальной талии, или просто глистов завел.

– Давно хотел тебе помочь приятель сбросить лишний вес. Есть такая процедура, называется – липосакция, проще говоря отсос жира у человека.

– Подожди дружище, ты что хочешь мне отсосать? – удивлено спросил Улий, под дружный гогот подручных.

– Ну не опошляй, я дело говорю, о тебе же беспокоюсь, – не обращая внимание на издевку, ответил Солян. – Правда я немного изменил процедуру, и будем жир не отсасывать, а срезать, и как раз сегодня нож наточил.

– Да не надо обо мне так переживать, о себе подумай, а то у меня такое чувство, что твои приятели у тебя еду отбирают, а ты и сказать ничего не можешь в ответ, только головой киваешь и улыбаешься что бы они тебя не били.

– Стареешь друг, слепнешь и не видишь, что мои парни мне как братья, – оглядывая своих, улыбчиво проговорил Солян. – А ты не молод уже, кряхтишь, потеешь, дышишь хрипами, то и гляди сердечко встанет, а валидола нет. Не думаю, что тебе твои хлопцы искусственное дыхание рот в рот тебе делать будут, хотя не знаю, может вы уже практикуетесь это на досуге.

– Ты меня с собой не сравнивай, – замахал руками Улий. – Я же не знаю, чем вы у себя в Скрежете занимаетесь, меряйтесь, наверное, по ночам, у кого обрез короче.

– Так у тебя поди и меряться нечем, – Солян изобразил сочувствие. – Образ жизни и возраст делают свое дело.

– А ты за мое здоровье не думай.

– Да я и не думаю, только переживаю, тебе уже несколько километров по прямой спокойным шагом тяжело даются, так что пора худеть коллега, а то скопытитесь.

– Зима скоро придет, пару месяцев осталось и повсюду холод и голод начнется. Так что у меня то все нормально будет, а вот про тебя так не скажу. Поговорка есть такая: пока толстый сохнет, худой сдохнет.

– До зимы еще дожить надо, знаешь, как у бывает, то тишина, то пули мимо пролетают.

– Пулю каждый поймать может, или на ножик упасть, дело не хитрое, – спокойно произнес Улий, глядя исподлобья на Соляна, и помолчав несколько секунд щелкнул пальцами. – Так и представил, как бородатый заморыш в дубленке на волнах у берега плещется, а маленькие рыбки обгладывают его трупик и тут же им гадят.

– Видел я утопленников, но мало, в основном трупы в лесу находил, – ответил Солян, вздохнув, потирая руки. – Натыкался в основном на старых, жирных, свиноподобных людишек с перерезанным вторым подбородком, жалкое зрелище, особенно когда эту падаль жрут всякие звери и насекомые, отвратительно, особенно запах.

Улий уже собирался что-то ответить, ядовито улыбаясь, как вдруг остановился и изумленно, раскинув руки скривил свое лицо в недоумении. Из леса на берег выбежал человек, в рваной окровавленной одежде, мокрый от пота и тяжело глотающий воздух, остановился у края берега, сделал пару глубоких вдохов и упал на колени прямо у воды.

– Это что за чепушило? – Удивленно произнес Улий показывая рукой на человека, умывающегося морской водой и никого не замечая вокруг. Остальные так же замерли, удивленно наблюдая за происходящим.

Люгер тоже изумился появлению незнакомца, но присмотревшись, воскликнул:

– Черт, Кумаша, это же наш парень.

– Точно, Антонов, – подтвердил Кумай, кивая головой. – Он из группы Филина.

– Только вот где сам Филин? – насторожился Люгер.

– Пока не видно, может отстал.

– Сейчас узнаем, – решительно произнес Люгер, вставая в полный рост. – Поторопись, а то Глеба сейчас прессовать начнут.

В то же момент шестеро людей вплотную подошли к Антонову, окружив его. Глеб медленно поднялся на ноги, испуганно озираясь на незнакомые лица.

– Ты откуда выполз, чудик, – спросил Солян, щелкая костяшками пальцев. – Тебя спрашиваю, ты чьих будешь?

– А ну отошли, Антонов со мной, – властным голосом крикнул Люгер, подходя к группе.

– А вот и Люгер собственной персоной, мы уж не ждали, – ехидно проговорил Улий.

– Я надеялся, что тебя подстрелили или прирезали, – добавил Солян.

– Что же ты Солян так неуважительно к дорогому человеку, – выступил вперед Улий. – Нужно сначала поприветствовать коллегу.

– У меня один привет, сегодня утром зарядил полную обойму, – ответил Люгер, проигнорировав протянутую руку Улия.

– Неприятные вещи говоришь, обидные, – покачал головой Улий.

– От предателя только этого и жди, – ухмыльнулся Солян. – Это раньше он здоровался, был своим, имел авторитет, а сейчас никто, крыса помойная.

– А ну заткнулись оба, – жестко прервал Люгер, подойдя к толпе, вытаскивая Антонова и уводя в сторону. – Меж собой сучки лайтесь, а на меня свои пасти раскрывать не смейте.

– Перегибаешь Люгер, – сплюнул Улий. – Мы с тобой еще по-хорошему разговаривали.

– Зарвался, ублюдок, – с яростью выпалил Солян

– А ты тогда кто? – хмыкнул Люгер. – Под Маркграфом ходишь, а Мясником так и не стал, не доверяет он тебе и не уважает, а у меня свои стены, люди, мне никому и ничего доказывать не надо, так что если я крыса, то ты просто вошь.

– Посмотрим еще кто кем будет, стены можно снести, а людей подвесить и вскрыть. Перемены случаются, всякое может произойти.

– Смотри что бы с тобой ничего не приключилось, – огрызнулся Кумай.

– Тебе кто разрешил рот открывать сосунок? – удивился Улий. – Не видишь взрослые говорят, Люгер успокой свою шавку, и объясни ей что к чему.

– Не надо мне приказывать и говорить, что мне делать, Кумай может говорить от моего лица.

– Так вы типа вместе что ли? – заржал Солян, оглядывая своих для поддержки.

– У кого чего болит, верно Солян, – ухмыльнулся Люгер. – Давай я расскажу всем про тебя и всю ту мерзость что ты творил когда-то.

– Не смей тварь, – вскипел Солян, выхватывая нож. – Никто не унизит меня перед моими людьми, зарежу любого, даже тебя.

– Пустые угрозы и бравада, – махнул рукой Люгер. – Ты не имеешь права здесь вытаскивать нож, закон для всех един, никто не достает оружие на берегу, так что убери, пока не порезался.

– Я порежу тебя и твоих сучек, оформлю как несчастный случай, – Солян стал медленно подходить к Люгеру.

– Не смей, – крикну Улий, хватая Соляна за руку. – Правила не преклонные, не тебе их отменять.

– Не трогай меня, – огрызнулся Солян, одергивая руку, но тут же остановился, увидев направленный на него пистолет.

– Успокоились все, – крикнул Люгер, видя, как остальные потянулись за оружием. – У меня для каждого по пуле есть, так что держите руки перед собой и без резких движений, а то я нервный сегодня.

– Не стоит, давай все уладим спокойно, – поднимая руки произнес Улий, поворачиваясь к своим людям. – Никто не геройствует, все убрали руки от оружия. Солян тебя это тоже касается, разборки устроите в другом месте, но не здесь и не сейчас, услышал меня.

– Твоя взяла, – глядя исподлобья, тихо произнес Солян, убирая нож.

– Вот и молодцы, – Люгер медленно опустил пистолет снимая взвод со спускового крючка.

– Я этого не забуду, сочтемся когда-нибудь, – ехидно улыбнулся Солян.

– Вовремя закончили меряться размерами, – облегченно произнес Улий, показывая рукой на морской горизонт. – Военный катер на подходе.

Все разошлись, каждая группа из трех человек заняла место на берегу. Люгер отошел подальше, внимательно следя за движениями Соляна и его людей.

– Слава богу ты здесь, мы начали думать, что произошло что-то нехорошее, – Люгер обнял Глеба. – Где Филин, почему не пришел?

– Он погиб, – опустил голову Антонов.

– Как, когда?

– Так сразу и не расскажешь, – Антонов взглянул на приближающееся военное судно. – Боюсь, что не успею всего поведать.

– У нас еще есть несколько минут, – Люгер положил руку на плечо Антонова, сильно сжав пальцы. – Расскажи мне все и быстро, я должен знать.

– Хорошо, – кивнул Антонов. – Мы вышли поздно, я и Филин. Не могли раньше, так как наших людей завалило землей в шахте. Они живы, но сильно пострадали. Мы долго откапывали их, затем оказывали необходимую помощь потому и задержались. Саша понимал, что не успевает, если пойдет обычной дорогой, так что решил сократить. До полуразвалившегося дома мы дойти успели, но нас настигли.

– Кто, бандиты? – спросил Люгер.

– Нет, это были не люди. Не знаю, как и описать, друзья мои, но это были страшные твари, похожие на собак. Мы убили всех, но Филина серьезно ранили. Он был жив, пока не пришла еще одна псина, здоровее и мощнее остальных. Она отшвырнула меня как пушинку, оставив порез, а моему другу перегрызла горло.

– Кому другому не поверил бы, слышал, но не сталкивался, думал местные байки. – удивился Кумай.

– Как ты выжил? – спросил потрясенный Люгер.

– Я спрятался в доме, псина пыталась проникнуть через окно, но я застрелил ее. Весь барабан Нагана выпустил в морду, только так остановил.

– Ничего себе, – присвистнул Кумай. – Не хотел бы я такую встретить.

– Но это не все, когда атака закончилась, к запертой двери подошел человек, хотел открыть, но я пригрозил что стану стрелять. Он отпрянул от двери и подошел к той зверюге, что застряла в окне, погладил ее ласково, как родную и исчез.

– У них есть хозяин, – предположил Люгер, – И, эти твари относительно близко к Крамолу, только этого нам не хватало, что было дальше?

– Ночь просидел, почти не спал. Утром тело друга поднял на чердак, спрятал от падальщиков. Времени не знал сколько, побежал прямо на берег, минуя лагерь, и нарвался на одного, чуть не подстрелил меня.

– На кого?

– Представился Самсоном, – ответил Антонов. – Мы поговорили, потом я его убил.

– Завалил здоровяка в одиночку, – не скрывая восхищения прикрикнул Кумай. – Ну ты сегодня герой дня просто.

– Ну какой я герой, – смущенно произнес Антонов. – Просто у меня выбора не было. Я поначалу прикинулся беглым, вид у меня был соответствующий, и он поверил, что я не с вами, а сам по себе. Должен сразу сказать, Самсон обмолвился что в лагере есть предатель.