Нескромные сокровища

– Что это вы читаете такое забавное? – спросила Мирзоза.

– Если это, – отвечал он, – такие же врали, как другие, то, по крайней мере, они забавнее других. Присядьте на эту софу, я хочу угостить вас рассказом о таком употреблении термометров, о каком вы не имеете понятия.

«Я обещал вам вчера, – сказал мне Сиклофил, – занимательное зрелище»…

Мирзоза

Кто этот Сиклофил?

Мангогул

Это житель острова.

Мирзоза

Какого острова?

Мангогул

Не все ли равно?

Мирзоза

Но к кому он обращается?

Мангогул

К одному из моих путешественников.

Мирзоза

Значит, ваши путешественники вернулись?

Мангогул

Конечно. А вы этого не знали?

Мирзоза

Не знала.

Мангогул

Давайте договоримся, моя королева: иногда вы корчите из себя невинность. Я разрешаю вам уйти, как только мое чтение смутит вашу стыдливость.

Мирзоза

А если я уйду сейчас?

Мангогул

Как вам угодно.

Я не знаю, осталась ли Мирзоза или ушла. Но Мангогул, возвращаясь к речи Сиклофила, прочел следующее:

«Говоря о занимательном зрелище, я имел в виду наши храмы и то, что в них происходит. Продолжение рода – предмет, на котором политика и религия у нас сосредоточивают свое внимание; и способ, каким это у нас делается, достоин вашего внимания. У нас также есть рогоносцы. Не так ли называются и на вашем языке те, чьи жены позволяют другим мужчинам ласкать себя. Итак, у нас имеются рогоносцы, их столько же и даже больше, чем в других странах, хотя мы принимаем бесконечные предосторожности, чтобы супруги хорошо подходили друг к другу».

– Значит, вам известен секрет, – сказал я, – какого мы не знаем или каким мы пренебрегаем, а именно хорошо подбирать супругов?

– Не совсем так, – возразил Сиклофил. – Наши островитяне созданы для счастливых браков, если неукоснительно следуют установленным законам.

– Я не совсем понимаю вас, – заметил я, – потому что в нашем мире ничто так не согласуется с законами, как браки; а между тем они часто бывают неразумны и несчастливы.

– Хорошо, – прервал Сиклофил, – я сейчас поясню. Но как! Вы живете среди нас больше двух недель и не знаете еще, что сокровища мужское и женское у нас бывают разнообразного вида? На что употребили вы свое время? Эти сокровища от начала века были предназначены действовать совместно. Женское сокровище в форме гайки предназначено мужскому – в форме винта. Вы меня понимаете?

– Понимаю, – ответил я, – это соответствие форм может до известной степени играть роль. Но я не считаю его достаточным для соблюдения брачной верности.

– Чего же вы хотели бы еще?

– Я хотел бы, чтобы в стране, где управляют по законам геометрии, было обращено внимание на соответствие температуры у брачущихся. Неужели вы хотите, чтобы брюнетка восемнадцати лет, живя, как бесенок, крепко держалась за шестидесятилетнего, холодного, как лед, старика? Это невозможно, хотя бы у этого старика сокровище было бы в форме бесконечного винта…

– Вы не лишены проницательности, – сказал Сиклофил. – Знайте же, что мы это предвидели…

– Каким образом?

– Благодаря долгим и хорошо проверенным наблюдениям над рогоносцами.

– И к чему привели вас эти наблюдения?

– К определению необходимого соотношения температур у супругов.

– А когда оно было установлено, что было дальше?

– Дальше – приготовили термометры для женщин и для мужчин. Формы их различны. Женский термометр похож по виду на мужское сокровище около восьми дюймов длины и полутора дюйма в диаметре. А мужской термометр в главной своей части напоминает полый сосуд таких же размеров. Вот они, – сказал он, вводя меня в храм, – эти искусно придуманные аппараты, действие которых вы сейчас увидите, так как стечение народа и присутствие жрецов возвещают, что настал момент священных испытаний.

Мы с трудом пробрались сквозь толпу и вошли в святилище, где вместо алтарей стояли два ложа, покрытых шелковой узорчатой тканью и ничем не завешенных. Жрецы и жрицы стояли в молчании, держа термометры, вверенные им, как священный огонь весталке. Под звуки гобоев и волынок приблизились две четы любящих в сопровождении родителей. Они были обнажены, и я увидел, что сокровище одной из девушек было круглой формы, а у ее жениха – цилиндрической.

– В этом нет ничего необыкновенного, – сказал я Сиклофилу.

– Посмотрите на двух других, – ответил он мне.

Я перенес на них взгляд. Сокровище молодого человека имело форму параллелепипеда, а у девушки – квадрата.

– Будьте внимательны к священнодействию, – прибавил Сиклофил.

Затем двое жрецов положили одну из девушек на алтарь; третий приладил к ней сакральный термометр; верховный жрец внимательно наблюдал, до какого градуса поднимется жидкость в течение шести минут. В то же время молодой человек был положен на другую постель двумя жрицами. А третья приспособила к нему термометр. Верховный жрец, заметив, что термометры у обоих поднялись в одно и то же время, объявил брак прочным и отослал супругов соединиться в родительский дом. Женское четырехугольное сокровище и мужской параллелепипед были испытаны с неменьшей строгостью и точностью. Но верховный жрец, внимательно следивший за поднятием температуры, заметил, что она у юноши на несколько градусов меньше, чем у девушки: этим нарушалась установленная норма, потому что законом были указаны известные пределы. Он поднялся на кафедру и объявил, что испытуемые негодны к супружескому акту. Брачный союз им воспрещен светскими и церковными законами, карающими кровосмешение. Кровосмешение на этом острове не считается пустячной вещью. Настоящий грех против природы – сближение сокровищ разного пола, фигуры которых не могут быть вписаны одна в другую или описаны одна около другой.

Предстояла еще одна свадьба. Это была девушка, сокровище которой оканчивалось равноугольной фигурой с нечетным числом сторон, и молодой человек с пирамидальным сокровищем, так что основание пирамиды могло быть вписано в многоугольник девицы. Им были поставлены термометры, и после того как несоответствие температур было признано незначительным, верховный жрец объявил случай имеющим право на льготу и разрешил брак. Так же он поступил, когда дело шло о женском сокровище с нечетным числом сторон, которого домогалось мужское – призматической формы, причем температура оказалась почти одинаковой.

При самом малом знании геометрии легко понять, что на этом острове достигли высокого совершенства в измерении поверхностей и объемов, и все, что известно о фигурах различных типов, применялось там весьма тщательно, в то время как у нас все эти открытия еще ждут своего приложения. Девушки и юноши с круглыми и цилиндрическими сокровищами считаются счастливо рожденными, потому что из всех фигур круг заключает в себе наибольшее пространство при той же длине замыкающей линии.

Между тем жрецы продолжали совершать обряды. Глава их вызвал меня из толпы, сделав мне знак приблизиться. Я повиновался.

– О чужеземец! – обратился он ко мне. – Ты был свидетелем наших священных мистерий. И ты видишь, какую тесную связь имеет у нас религия с общественным благом. Если бы твое пребывание здесь продлилось, ты, без сомнения, познакомился бы с более редкостными и своеобразными случаями. Но, может быть, неотложные обстоятельства призывают тебя в твое отечество. Поезжай и поведай о нашей мудрости твоим согражданам.

Я сделал глубокий поклон, а он продолжал в таких выражениях:

– Если случится, что сакральный термометр будет таких размеров, что не подойдет для молодой девушки (редкостный случай, хотя за двенадцать лет их было пять), тогда один из моих сослужителей приготовляет ее к таинству, и в это время весь народ молится. Ты должен угадать без моего объяснения те качества, какие необходимы для вступления в сан жреца и на основании чего совершается посвящение.

Чаще случается, что термометр не подходит для юноши, потому что его нерадивое сокровище не поддается испытанию. Тогда все взрослые девушки острова могут приблизиться для воскрешения мертвеца. Это называется говеть. Девушку, которая проявляет при этом способе усердие, считают благочестивой, и она подает остальным пример. Поистине, о чужеземец, – продолжал он, пристально вглядываясь в меня, – все на свете условно – мнения так же, как и предрассудки. Преступлением называете вы то, что у нас считается поступком, приятным для божества. У нас считалась бы достойной порицания девушка, которая достигла бы тринадцати лет, не приблизившись к алтарям, и ее родители осыпали бы ее за это справедливыми упреками.

Если перезрелая или плохо сложенная девушка подвергает себя испытанию термометром и жидкость в нем не подымается, она может идти в монастырь. Но в нашей стране случается так же часто, как и в других странах, что девушки потом раскаиваются, и, если б их вновь привели к термометру, жидкость в нем поднялась бы так же скоро и так же высоко, как при испытании любой женщины. А потому некоторые даже умирали от отчаяния. На этой почве возникали тысячи злоупотреблений и скандалов, о которых я не упоминаю. Чтобы прославить свой понтификат, я опубликовал норму, где определяется время, возраст и количество раз, какое девушка может быть термометризирована, прежде чем произнести обет, и где указаны кануны и дни, благоприятные для произнесения обетов. Я встречаю много женщин, которые благодарят меня за мудрость моих постановлений и чьи сокровища вследствие этого принесены мне в жертву; но эти незначительные права я предоставляю своему духовенству.

Девушка, которая заставляет жидкость термометра подниматься на такую высоту и с такой быстротой, какая недоступна ни одному мужчине, признается куртизанкой, – положение весьма почтенное и очень на нашем острове чтимое. Нужно тебе знать, что у каждого из наших сановников есть своя куртизанка, как и у каждой знатной женщины – свой геометр. Обе эти моды одинаково благоразумны, хотя последняя начала уже проходить. Если молодой человек, потасканный, слабый от рождения или испорченный колдовством, оставляет жидкость термометра недвижной, он осуждается на безбрачие. Напротив, если жидкость поднимается до такой высоты, какая недоступна ни одной женщине, он принужден стать монахом, вроде кармелита или францисканца. Они служат прибежищем некоторых лицемерок, которых не могут удовлетворить услуги мирян.

– О, как много, – воскликнул он, поднимая глаза и руки к небу, – утратила церковь из своего прежнего великолепия!

Он хотел продолжать, но священник, заведующий подаяниями, прервал его:

– Монсеньор, ваше великожречество не замечает, что служба кончена и что ваше красноречие остудит обед, на который вы приглашены.

Прелат остановился, дал мне поцеловать свой перстень; мы вышли из храма вместе с остатком народа, и Сиклофил, развивая ту же тему, сказал мне:

– Великий жрец не все вам открыл, он не упомянул ни о замечательных случаях, происшедших в нашей стране, ни о занятиях ученых женщин. Однако эти вещи достойны вашего любопытства.

– По-видимому, вы можете удовлетворить его, – отвечал я. – Ну, какие же это случаи и какие занятия? Касаются они также браков и сокровищ?

– Вот уже тридцать пять лет, – отвечал он, – как на острове замечается недостаток мужских цилиндрических сокровищ. Все женские сокровища круглого типа стали жаловаться на это и подали в государственный совет докладные записки и прошения, в которых излагали свои нужды. Совет, всегда руководящийся высшими соображениями, не отвечал в течение месяца. Вопли сокровищ стали подобны тем, какими голодный народ требует хлеба. Сенаторы назначили, наконец, депутатов для того, чтобы расследовать дело и доложить о нем собранию. Это длилось еще месяц. Вопли удвоились. И близок уже был открытый бунт, когда в Академию явился один ювелир, человек очень искусный. Были произведены опыты, увенчавшиеся успехом, и после отзыва членов комиссии, с разрешения начальника полиции, ювелир был снабжен грамотой, дающей ему привилегию в течение двадцати лет обслуживать сокровища круглого типа.

Следующий случай заключался в недостатке женских сокровищ многоугольного типа. Были приглашены все художники для устранения этого бедствия. Были объявлены премии. Было изобретено множество аппаратов, некоторые из которых удостоились наград.

– Вы видели, – прибавил Сиклофил, – что сокровища наших женщин бывают различной формы. Но они сохраняют неизменной ту форму, которую получили при рождении. Так ли обстоит дело у вас?

– Нет, – отвечал я, – женское сокровище, европейское, азиатское или африканское, имеет форму, изменяющуюся до бесконечности – cujus libet figurae capax, nullius tenax[16].

«– Значит, объяснение, какое дали наши физики явлению этого рода, правильно, – сказал он, – двадцать лет тому назад появилась на острове одна молодая брюнетка, очень любезного нрава. Никто не понимал ее языка; но когда она изучила наш, она ни за что не хотела открыть, где ее отечество. Между тем ее грация и привлекательные свойства ума очаровали многих из нашей знатной молодежи. Некоторые из богачей предлагали ей вступить с ними в брак. Она остановила свой выбор на сенаторе Колибри. В назначенный день, следуя обычаю, их повели в храм. Прекрасная чужеземка, распростертая на алтаре, представила глазам изумленных зрителей сокровище, не имевшее никакой определенной формы; в термометре, ей поставленном, жидкость поднялась сразу на сто девяносто градусов. Верховный жрец тут же объявил, что ее сокровище ставит обладательницу его в разряд куртизанок, и влюбленному Колибри было отказано в женитьбе на ней. Не имея возможности обладать ею, как женой, он взял ее в любовницы. Однажды, когда она почувствовала себя вполне удовлетворенной, она призналась ему, что родилась в столице вашей империи. Это очень возвысило наше мнение о ваших женщинах».

Примечания