Гуманитарная миссия
Таня никогда не поддавалась массовому ажиотажу. И безумный замысел одноклассников её не захватил. Она свою точку зрения высказала и в трамвайно-пятикопеечных дебатах больше не участвовала.
Но вот однажды, когда Таня вышла из школы после уроков, её окликнула Неля.
– А давай на лёдике покатаемся! – предложила она. – Там адажские, знаешь, как здорово у скамеек раскатали! Нам с Наташкой можно немножко на площадке поиграть.
Неля и Наташа ездили в школу на трамвае.
Длинные хорошо раскатанные ледовые дорожки очень высоко ценились в рядах третьеклассников. И Таня согласилась немного покататься.
Неля поставила портфель и сумочку со сменной обувью на скамейку, поправила красный шарф, закинула на спину две толстые косы, выбивавшиеся из-под того же красного цвета шапки, и прокатилась по слегка припорошённой дорожке. Ехала она, уверенно скользя, быстро, лихо и ловко.
– Смотри, какой лёдик хороший! – с удовольствием сказала она и слегка шмыгнула носом.
За ней, поставив на скамейку свой портфель и сумочку со сменной обувью, проехала Наташа.
Крупная снежинка упала на Танины ресницы, девочка моргнула, и щеке стало щекотно. И Тане захотелось окунуться в зимние игры – в снегопад, в катание на ледяных дорожках. Она тоже поставила свои портфель и клетчатую сумочку со сменной обувью на скамейку рядом с Нелиными и Наташиными и прокатилась. Ехать по тёмно-серой блестящей дорожке было очень приятно. А дальше перед Таней возникла ещё одна дорожка. А вокруг светилась настоящая белая зимняя сказка с волшебным снегопадом.
Девочки принялись кататься друг за другом. Разбегались и долго ехали, выставив одну ногу вперёд, рассекая снежинки, раздвинув руки в стороны и держа равновесие.
А потом к ним присоединились и адажские, которые оставили портфели в своём автобусе, выбежали и включились в общее веселье.
Накатавшись, Таня засобиралась домой. И Неля с Наташей пошли вместе с ней – проводить. Им всё равно надо было пройти немного дальше, мимо Таниного подъезда – на трамвайное кольцо. Получалось так, что Таню так многие одноклассники до дома провожали – просто шли по пути за компанию.
– А у тебя пуговицы золотые дома есть? – как-то странно и озабоченно спросила Неля Таню по пути.
– Есть, – ответила Таня, удивляясь тому, насколько живучей и прилипчивой оказалась мысль.
Сама она уже успела забыть об этой ахинее.
– А принести можешь? – поинтересовалась Неля.
– Мне надо у папы спросить, – ответила Таня.
– Спроси! – активно и очень настойчиво сказала Неля.
– Но ведь вы же её под трамвай положите! – прозорливо ответила Таня.
– Нет! – горячо возразила Неля. – Ты что!
– А зачем она тебе тогда? – спросила Таня.
– Просто посмотреть хочу, – находчиво объяснила Неля. – Сравнить. Что тебе жалко, что ли? Попроси, а? Ты что – жадина, что ли? Интересно же!
По обилию «что ли» Таня почувствовала, что ей врут. Но она обещала попросить. Как можно отказать одноклассницам? Особенно если они так жалобно просят? И жадиной она никогда не была и становиться не собиралась. И списывать всем всегда давала.
– Только ничего про деньги не говори! – предостерегла её Неля. – Мы же адажским обещали никому ничего не рассказывать! Своим в классе можно, а больше – никому!
Таня обещала соблюдать обет молчания.
В тот же вечер она попросила у папы пуговицу.
Папа удивился и пуговицу дочке дал.
– Ну как? – встретила её перед первым уроком на следующее утро Неля. – Принесла?
Таня благородно отдала ей золотую пуговицу.
Она прекрасно понимала, что её обманули. И пуговицу обязательно пустят в дело. Наверное. Вот зачем бы Неле понадобилась золотая офицерская пуговица? Что с ней делать?
– Похоже! – задумчиво сказала Неля, вертя пуговицу в руках.
– Да не похоже совсем! На пяти копейках звёздочки нет, – попыталась вразумить её Таня.
– Да-а-а, – медленно произнесла Неля, разглядывая пуговицу с обеих сторон.
Таня в глубине души очень надеялась на благоразумие одноклассниц.
«Наверное, им просто захотелось её рассмотреть и убедиться, что ничего не получится!» – думала Таня.
– Только вы, – предостерегла она девочек, – не вздумайте её под трамвай положить!
– Да ты что! – уверила Таню Неля и для убедительности поправила очки на переносице.
– А все адажские так деньги делают! – простодушно вставила Наташа, но внезапно, что-то осознав, осеклась и затянула белый бантик на белесом тонком хвостике.
– Кто это? – усомнилась Таня, зная, что одноклассники не должны уходить от своего автобуса и не уходят – они дети хорошие и правильные – все Игори, все Серёжи, Андрей и Толик, а уж Рита с Надей – тем более.
К тому же случись такое, они бы обязательно рассказали об успехе эксперимента.
– Ну, большие! Взрослые! – пояснила Наташа. – Шестиклассники!
В тот день после уроков Неля с Наташей не стали кататься на ледяных дорожках, они очень спешили домой.
– Я обещала маме пораньше приехать! – сказала Неля.
Невысокая Наташа молчала, она всегда следовала тенью за крупной и харизматичной подружкой.
А одной кататься Тане не хотелось. Она дошла с девочками до поворота к своему подъезду.
И Неля с Наташей направились на остановку.
Таня поравнялась с входной дверью и всё-таки задержалась – посмотрела вслед одноклассницам, уже стоявшим на трамвайном кольце.
Издалека она увидела подъезжавший трамвай.
Жёлтая с двумя тёмно-красными полосами махина грохотала железными колёсами по рельсам и медленно приближалась к конечной остановке. Здесь трамвай всегда притормаживал, объезжал небольшое здание и газетный киоск, а потом останавливался и долго стоял с открытыми дверьми в ожидании вагоновожатого, который всегда выпрыгивал из трамвая, заходил в служебное помещение, потом появлялся из него со стаканом чая, накрытым сверху булочкой, и направлялся в свою кабину.
Трамвай, подъехав к кольцу, замедлил ход и на этот раз.
Неля с Наташей пошептались. И вот к рельсам выскочила Неля, быстро положила что-то на них и отбежала в сторону, обратно к Наташе и куче из двух портфелей и сумочек для сменной обуви. Обе девочки замерли в ожидании.
Таня поняла, что одноклассницы решили-таки провести свой опыт. С её пуговицей! Она отошла от входной двери и стала смотреть сквозь засыпанные снегом ветки кустов на трамвай и на затаившихся в ожидании и нетерпении Нелю с Наташей.
Но трамвай, вместо того, чтобы тяжело и неспешно проехать по пуговице, остановился. Из него быстро выпрыгнула грозная тётенька-вагоновожатая и принялась ругать Нелю и Наташу, резко размахивая руками. Потом вагоновожатая стала рассматривать рельсы и энергично спихнула с них что-то ногой.
«Пуговицу выбросила», – подумала Таня.
Перепуганные девочки подхватили портфели и сумочки для обуви, резко рванули и побежали прочь с трамвайного кольца – прямо к Таниному дому, который был недалеко.
И Таня, увидев всё это, не пошла в подъезд, а осталась их ждать.
Запыхавшиеся краснощёкие одноклассницы в сбившихся набок шапках, из-под которых торчали растрёпанные волосы, наконец свернули к её подъезду.
– Вы же обещали! – только и сказала Таня.
– Нам попробовать хотелось! – объяснила, тяжело дыша, Неля. – У всех же получается!
Тем временем вагоновожатая вернулась в вагон, трамвай пошёл своим ходом, медленно сделал круг и остановился.
А Неля с Наташей ещё покрутились возле Таниного подъезда, поболтали с ней и отправились домой немного погодя – на следующем трамвае. Жалели они только о том, что не успели забрать пуговицу, которую вагоновожатая с негодованием столкнула с рельсов в сторону. Но они надеялись ещё поискать и найти её.
Больше опытов с расплющиванием пуговиц никто ни в третьем «г», ни в других классах не проводил. Об отказе от золотодобычи поведали всё те же взрослые шестиклассники. С выгодной затеей пришлось расстаться, потому что транспортники на трамвайном кольце принялись пристально следить за всеми школьниками. Видимо, к тому моменту процедура подкладывания золотых пуговиц на рельсы приняла массовый характер. И «вся школа» методично этим занималась, а вагоновожатые стали бдительно следить и бороться с юными экспериментаторами. Мало ли что им взбредёт в головы, и что ещё они начнут класть на рельсы! Авантюристы, романтики, мечтатели и фантазёры, которые просто по-детски верили в чудо.
Всё-таки какое прекрасное чувство – ожидание чудес!
Ведь когда много лет спустя Таня вспомнила эту историю и рассказала её в одном хорошем и дружном коллективе, взрослый умный образованный дяденька (совсем не шестиклассник!) любознательно поинтересовался перед оглашением результатов опыта: «Ну и как?» под хохот всех остальных. Наверное, ему было просто интересно, а что же там получалось на самом деле.
Всё-таки детская мечта о волшебных превращениях тоже сидела в нём – где-то глубоко-глубоко.
Уженье карасей, или О практической пользе классики
Без грузила только уклейку ловят, а на что хуже пескаря, да и тот не пойдёт тебе без грузила.
А. П. Чехов«Злоумышленник»Папу мальчика любили все деревенские коты – весь домашний прайд: и Мурка, и Пуся-Пусечка, и Мурчик. И соседские Мурзик с Матильдой очень уважали.
Помнили о нём, ждали, сопровождали во всех передвижениях, следили за каждым жестом и шагом. Кажется, даже подслушивали.
Хотя он их не очень-то жаловал: не гладил, не сюсюкал, не обращал внимания.
Но стоило ему только подняться с садового стула или скамейки, стоявших на лужайке перед домом, и пойти в сад, как кошачьи сразу вскакивали и вприпрыжку бежали вслед за ним.
Ещё бы! В саду стояла до краёв наполненная водой старая ванна, а в ней плавали караси.
И здесь папина добрая душа не выдерживала, и папа вылавливал по рыбке-другой каждому члену своей верной хвостато-усатой свиты.
В ожидании угощения питомцы беспокойно тёрлись о его ноги, заискивающе и преданно ластились, угодливо мурлыкали, душераздирающе мяукали, проявляли большую нежность и почтительную признательность.
Надо ли говорить о том, что они провожали папу на рыбалку до самой калитки, долго сидели возле неё терпеливыми сфинксами и восторженно встречали.
Кажется, что они ожидали и каждого папиного приезда в деревню, телепатически угадывая дату.
В самом начале лета папа привозил семейство из города и увозил в конце, проводя в благодатных условиях и свой месяц отпуска.
В доме с его отъездом устанавливалось женское царство – прабабушка, бабушка, мама. И мальчик среди них. Естественно, ни о каких карасях речи уже не шло.
И вот в одно прекрасное (а каким оно ещё может быть?) лето в мальчике проснулся рыбацкий азарт. До сих пор он не проявлялся, вероятно, дремал, а тут вдруг неожиданно вспыхнул. Так что как-то в самом начале июня (сразу после папиного отбытия) воплотился в простую фразу: «Мама! Пойдём на рыбалку!»
Мама от подобного призыва ошалела.
Рыбалку она не любила. И не знала более скучного, изматывающего и нудного занятия.
То есть на мероприятии ей приходилось присутствовать, но лишь в качестве сопровождающей. Сам процесс был глубоко чужд её тонкой художественной натуре. Она вообще была против того, чтобы вот так ни за что ни про что вылавливать и умерщвлять живых существ.
Хотя жареных карасей любила. Особенно мелких и с хорошо прожаренной аппетитно-золотистой корочкой.
Более того, карасей она сама непосредственно и жарила – искусно и со знанием дела. Правда, только после того, как папа их чистил. Следует сказать, что другой рыбы в деревенских прудах не водилось.
Но на рыбалку с папой мама предпочитала не ходить.
Ну разве что ездить – обновить впечатления, погулять в полях, искупаться в речке или дальнем пруду, сменить обстановку.
Но сколько можно купаться, рвать белые ромашки, синие васильки, голубую луговую герань, фиолетовые колокольчики, сиреневый дикий чеснок и долго-долго мучительно ждать, когда всё это кончится!
Мама помнила, как в детстве они с кузиной ездили со своим дедушкой (прадедушкой мальчика) на пруд и гуляли по окрестностям, фотографировали поля, стога и друг друга, плели венки, пели песни и, в конце концов, бывали очень утомлены. И кузина, пребывавшая в том нынешнем благословенном возрасте её сына, тайком, пока дедушка смотрел на красный поплавок, потихоньку вытаскивала карасиков из стоявшего рядом ведра с уловом и незаметно сердобольно отпускала обратно в тихую воду – на свободу. К счастью, любимый добрый дедушка коварства младшенькой не замечал. Да и если заметил бы, то всё бы благополучно сошло с рук.
Так что рыбалку мама искренне и от души не любила – ей было скучно.
Но когда мальчик высказал желание половить рыбу, сердце её дрогнуло.
Конечно, мужчине исполнилось семь лет, и он захотел испытать счастье охотника и добытчика!
Рыбу он, правда, не ел.
Надо сказать, что мамашей она была самоотверженной и поддерживала сына во всех начинаниях.
Вплоть до праздного сидения за рулём соседского зелёного трактора с ковшом в контексте «Как поеду!» (спасибо всепонимающему дяде Серёже, оставлявшему кабину открытой). Но это уже было пройденным этапом.
– А на что же мы будем ловить? – спросила она любимое чадо. – Папа ведь удочку увёз с собой.
Но любимое чадо, обследуя сарай, обнаружило там старую прадедушкину удочку со спутанной леской и гусиным пером в качестве поплавка.
Орудию лова было не менее двадцати лет.
Мальчик немедленно притащил находку и утверждающе-доходчиво с большой радостью сказал:
– Вот на это!
Мама критически оглядела раритетную снасть.
– Н-да! – задумчиво произнесла она. – Только как? Ты умеешь?
– Да очень просто, – доходчиво ответил ребёнок, в котором пробудились генная память и воспоминания о прогулках у пруда, в котором родитель удил рыбу. – Берёшь удочку, забрасываешь её в воду и ловишь!
– А насаживать что будешь? – поинтересовалась мама, пытаясь детализировать и конкретизировать проблему.
– Червяка! – весело и уверенно продемонстрировал осведомлённость добытчик.
Мама попыталась представить процесс, и ей стало нехорошо – взять такую наживку в руки, да ещё причинить ей боль, проколоть живое создание она не смогла бы.
– Червяка надо насадить на крючок, – продолжал развивать тему мужчина, – а крючок привязать к леске. Что же тут сложного?
Мама согласилась, что всё предельно просто, и пошла в дом – к хозяйственному шкафу.
В ходе поисков ей удалось-таки найти старую видавшую виды жестяную банку из-под леденцов – в ней когда-то прадедушка хранил рыболовные принадлежности. В банке до сих пор лежала пара крючков.
Мама с опаской посмотрела на них.
«Так, – подумала она, – удочка, леска, крючок, поплавок. А что ещё?»
В её мозгу всплыло странное слово «грузило», но она весьма смутно представляла себе, что это такое, где его взять и куда девать.
А поскольку она имела некоторое отношение в литературе, то сразу вспомнила чеховского «Злоумышленника».
«Ага, – весело подумала мама, – злоумышленник откручивал гайки на железной дороге. Значит, для утяжеления можно пользоваться гайкой! А почему бы и нет? Классики плохому не научат!»
Необходимо отметить, что действие происходило ещё во времена, предшествовавшие всеобщей «мобилизации». Так что проконсультироваться по сотовому телефону с папой было невозможно и приходилось действовать самостоятельно.
Процесс поисков и «перерывания» хозяйственного шкафа выявил большую банку с гайками и шурупами. Их оказалось немного, и все они были разными.
«Интересно, – думала мама, выдвигая ящики, перекладывая, внимательно-придирчиво изучая их содержимое и гремя железками, – а какого размера должна быть гайка?»
Она выбрала из многообразия экземпляров один – он показался ей соизмеримым с величиной небольшого карася.
В размышлениях о собирании конструктора под названием «Удочка» ребёнку был пересказан и прочитан чеховский рассказ.
Добытчик смеялся, острил и горячо поддержал идею ловить рыбу на гайку.
Через некоторое время все необходимые компоненты/«ингредиенты» были собраны в кучку и разложены на крыльце.
Мама с мальчиком уселись рядом и принялись думать, что к чему и в какой последовательности надо прикреплять.
Сначала мама долго пыталась размотать запутавшуюся ещё в прошлом тысячелетии леску. Новой в хозяйстве не нашлось, поэтому приходилось использовать артефакт.
Узел был давним, закостенелым и абсолютно не поддающимся терпеливой и скрупулёзной мамаше.
Вопрос решили просто: отрезали проблемный кусок ножницами. Оставшийся огрызок оказался коротким, но ничего иного под руками у них не было.
– На безрыбье и рак рыба! – философски изрекла родительница.
Но ребёнок пресёк её пессимизм:
– Ты что? Не говори так, мама! Мы должны ловить рыбу! А как же мы кошкам будем в глаза смотреть?
Кошачий прайд, надо отметить, оказался весьма наблюдательным. И на появление удочки отреагировал с большим вниманием, любопытством, уважением и надеждой. Кошки сразу всё поняли, а Мурка с сынком Пусей-Пусечкой устроились неподалёку и дремали в травке.
Процесс пошёл.
Два компонента изначально уже были скреплены: удочка и леска.
Конструкторы понимали, что на конце должен болтаться крючок. Его долго прикрепляли, мучительно бились над узлом, который в итоге получился каким-то толстым, много раз перекрученным, но зато надёжным.
Но где-то ещё требовалось закрепить старый поплавок из гусиного пера и гайку.
Однако в какой последовательности и на каком расстоянии от крючка – никто дома не знал.
И тут гуманитарнообразованная мамаша вспомнила, что в доме есть собрание сочинений Сергея Тимофеевича Аксакова, а у него (О, великая сила, польза и практическое значение классики, можно даже сказать – предназначение!) есть дивное сочинение – «Заметки об уженье рыбы».
Из книжного шкафа немедленно был извлечён необходимый том.
– Вот где пригодился мой красный диплом! – пробормотала мама и поблагодарила родной вуз, снабдивший её такими полезными знаниями.
Они вместе с мальчиком уселись на горячем прогретом солнцем деревянном крыльце рядом с недособранным приспособлением и принялись штудировать «Заметки…»
Сергей Тимофеевич был точен и основателен, давая практические рекомендации и по главам перечисляя и описывая все снасти.
Правда, времена несколько изменились, и это вносило некоторую сумятицу в общий алгоритм действий.
Рыбодобытчики проглатывали слово за словом, впитывали знания с повышенным вниманием и вскоре дошли до лески.
«Надобно выдернуть волосы из хвоста белой лошади; выбрать самые длинные, ровные, белые и прозрачные…» – с выражением прочитала мама под хохот сына и покатилась в рыданиях вслед за ним.
Лошадей в округе почти не было, а белых – тем более.
Соседская дяди-Серёжина лошадь им никак не подходила, паслась где-то далеко, была тёмно-коричневой и хвост имела чёрный. А уж подойти к ней, а тем паче дёрнуть за хвост, казалось немыслимой авантюрой.
Оба чисто теоретически представили себе картину подкрадывания и прикосновения к животному. Было совершенно ясно, что на это никто бы даже не отважился.
Но чтение становилось всё более захватывающим.
«…всякая женщина умеет ссучить на руках… несколько шелковинок или ниток… какой угодно толщины и длины…» – читала дальше мама и с грустью осознавала, что очень смутно представляет себе сам процесс и в эту когорту не вписывается.
Однако леска у них уже была.
Отсмеявшись по поводу лошади с её хвостом, рыболовы перешли к поплавкам и грузилам. Вскоре они очень хорошо в деталях представляли себе предстоящее действо.
Но вопрос о последовательности привязывания гайки и поплавка оказался неразрешимым и представлялся чем-то вроде апории Зенона: что первично – курица или яйцо. Под эту сурдинку мамаша просветила ребёнка, в краткой и популярной форме снабдив его знаниями об основах греческой философии.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги