Роль музеев в информационном обеспечении исторической науки

В развитии исторической науки вторая половина XX – начало XXI в. были ознаменованы существенными трансформациями, порожденными прежде всего натиском новых информационных технологий, возрастанием скорости протекания информационных процессов, обретением информационным пространством новой конфигурации, и с формированием, в итоге, информационного общества. В этих условиях особое значение получило ее информационное обеспечение, осознанное наконец и как научная проблема, в том числе в связи музеем [Бородкин, Воронцова, Мироненко, 2013; Воронцова 2014(а); Воронцова, Гарскова, 2013; Воронцова 2014(б)]. В статье речь пойдет об одном из важных аспектов проблемы информационного обеспечения исторической науки – о музее как базовом элементе ее информационной инфраструктуры. Для доказательства того, что такая посылка верна, мы прежде всего рассмотрим музей и историческую науку как социальные институты, их функции и структуру, сосредоточив внимание на точках пересечения – на тех потребностях, для удовлетворения которых они нужны друг другу.

Массив исследований, посвященных музею и исторической науке, насчитывает множество работ (монографий, отдельных статей, сборников) и содержит достаточный объем информации для постановки и исследования вопроса. По ходу рассмотрения конкретных сюжетов на них будут даны ссылки (в силу ограниченности объема статьи – таким образом, чтобы библиографии этих работ дополнили ее библиографию). Отметим, что проблема взаимосвязей исторической науки и музея привлекала внимание исследователей в меньшей степени. Констатируя ограничения такого подхода, большинство музееведов все же сходятся на том, что музей – социокультурный институт, предназначение которого – сохранение культурного наследия (в форме музейных предметов и их совокупностей – музейных коллекций и музейных собраний) [Воронцова, Сундиева, Каулен, Кузина, Дьячков, Чистотинова, 1997; Каулен, 2009; Музееведение и историко-культурное наследие…, 2006–2012, и др.], а также трансляция культурного опыта от поколения к поколению и тем самым сохранение единого культурного пространства [Газалова, 1995. С. 10–12; Музейное дело России…, 2003, 2006, 2010; Пономарев, 2002; Сапанжа, 2011]. В Уставе Международного совета музеев (ИКОМ) музей характеризуется как постоянное некоммерческое учреждение, находящееся на службе общества, открытое для людей, приобретающее, сохраняющее, изучающее, популяризирующее и экспонирующее в образовательных, просветительных и развлекательных целях «материальные свидетельства человека и окружающей среды». Емкое и точное определение музея дано в «Российской музейной энциклопедии»: «Музей – исторически обусловленный многофункциональный институт социальной памяти, посредством которого реализуется общественная потребность в отборе, сохранении и репрезентации специфической группы культурных и природных объектов, осознаваемых обществом как ценность, подлежащая изъятию из среды бытования и передаче из поколения в поколение, – музейных предметов» [Российская музейная энциклопедия, 2001. Т. 1. С. 395]. Изучение музея через призму категории памяти – одно из самых перспективных направлений в современном музееведении [Божченко, 2012; Грусман, 2007; Шнирельман, 2010; и др.].

В контексте нашей проблематики особенно значимо осмысление исследователями миссии музея. Нам созвучны мысли Н. Ф. Федорова – о том, что в музее мы имеем единство «исследования, учительства и деятельности», что «истинный музей есть музей всех трех способностей души, объединенных в памяти», и «только память делает благо всеобщим»; Л. С. Именновой – о том, что в музее должны производиться мировоззренческие смыслы, что музей должен быть посредником в процессе восприятия человеком опыта истории, учить человека смотреть на мир в культурно-исторической перспективе, помогать ему в его культурной идентификации; А. А. Сундиевой – об обретении музеем статуса культурной нормы [Федоров, 1995; Именнова, 2011; Сундиева, 2001. С. 210–215].

Из сказанного вытекает вполне определенный набор традиционно выделяемых социальных функций музея [Артемов, 2001; Социальные функции музея…, 1989. С. 186–204; Равикович, 1987; Юренева, 2003; и др.]: документирование и образовательно-воспитательная. В конце ХХ в. были добавлены функции рекреационная и коммуникативная, репрезентативная, информационная, эстетическая и некоторые другие. Хранение и изучение музейных предметов одни исследователи включают в документирование (нам ближе эта позиция), другие считают самостоятельными функциями. Наиболее значимы для рассматриваемой проблемы функции документирования, а также репрезентативная и информационная. В понимании документирования мы придерживаемся посылок, четко сформулированных в музееведении: это – «извлечение из окружающей среды (в том числе из внемузейных хранилищ) предметов, свидетельствующих, т. е. заключающих в себе информацию, об истории и современном состоянии природы и общества» [Закс, 1991. С. 52]; выявление и отбор объектов природы и созданных человеком предметов, которые могут выступать подлинными (аутентичными) свидетельствами объективной реальности и после включения их в музейное собрание становятся знаком и символом конкретного события и явления, это свойство музейного предмета отражать действительность раскрывается в процессе его изучения и научного описания. Таким образом, процесс документирования предполагает: выявление, отбор и извлечение из среды бытования объектов, являющихся аутентичными свидетельствами об объективной реальности и становящихся в результате этой процедуры музейными предметами (комплектование музейных фондов); хранение таких свидетельств; их изучение, и на этой основе – систематизацию и формирование музейных коллекций [Сборники НИИ культуры…, 1979, 1980, 1981; Изучение музейных коллекций…, 1974; Музей и современность…, 1982; Финягина, 1974; и др.].

Одним из следствий реализации музеем своих функций стало формирование специальной отрасли знаний – науки о музее (музееведения, музеологии), имеющей собственную систему вспомогательных дисциплин (музейные источниковедение, информатика, педагогика и др.) [Музееведение в России первой трети XX века…, 1997; Музееведение: Вопросы теории и методики…, 1987; Музееведческая мысль в России…, 2010; Основы советского музееведения…, 1955; Очерки истории музейного дела в СССР…, 1960–1971; Сапанжа, 2008; Терминологические проблемы музееведения…, 1986; Томилов, 1998; Шляхтина, 2013; и др.]. Развитие этой науки, в свою очередь, стало существенным фактором полноценного развития музея как социального института и как сложноорганизованной системы, необходимой человеку для удовлетворения его базовых потребностей; фактором, часто задающим вектор коммуникации музея с другими институтами (и наукой в том числе).

Некоторые аспекты проблемы взаимосвязи и взаимодействия исторической науки и музея уже привлекали внимание исследователей [Современная отечественная история…, 2000; Дукельский, 1997; Лаптева, 2006; Мастеница, 2010; Научные основы работы музеев…, 1980; Тишков, 1979]. Остановимся на тех, которые наиболее значимы с нашей точки зрения.

Историческая наука, как и музей, в большей степени обращена к прошлому, чем к настоящему: музей хранит его подлинные свидетельства, историческая наука с помощью таких свидетельств – исторических источников – собирает и накапливает знания о нем. Однако оба социальных института при этом работают на будущее – на сохранение и развитие в человеке человеческого. Объект исторического познания не существует в современной исследователю реальности, отсюда – необходимость обращаться к хранимым музеем (а также архивом и библиотекой) свидетельствам прошлого (выступающим тут в роли исторических источников). В этом контексте безусловно остаются актуальными высказывания Н. Ф. Федорова о связи музея и науки: «Музей есть не собрание вещей, а собор лиц; деятельность его заключается не в накоплении мертвых вещей, а в возвращении жизни останкам отжившего… Знание отвлеченное не может быть всеобщею обязанностью, знание же причин, делающих нас врагами, не может не быть долгом для всех, так как оно не может остаться только знанием, а станет делом, религиею, примиренною с наукою… Исследование же, т. е. наука, не может уже оставаться только отвлеченным знанием; она должна сделаться исследованием причин, препятствующих всем нам быть членами музея, исследователями, и соединиться воедино для отеческого дела» [Федоров, 1995. С. 370].

Деятельностный аспект присущ исторической науке, как и музею, только это – познавательная деятельность, имеющая целью выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний об окружающем человека мире, о социальных общностях людей и результатах их деятельности – знаний, обладающих качеством научных (истинных, рациональных) ценностей, являющихся «институциональными регулятивами познавательной деятельности».

Как и музей, историческая наука может быть определена как институт социальной (исторической) памяти, посредством которого реализуется потребность человека в познании самого себя и своего социального бытия во времени и пространстве [Булдаков, 2013(а); 2013(б); Нестеренко, 2012. С. 284–288; Никифоров, 2013; Репина, 2010; 2004; Ростовцев, Сосницкий, 2014; и др.]. Происходит это путем выявления, отбора, накопления, систематизации, сохранения, актуализации (воспроизводства) и передачи субъекту исторического процесса (индивиду и обществу в целом) осмысленной и определенным образом интерпретированной информации о прошлом. Содействуя нарастанию объема и разнообразия информации, совершенствованию ее качественных параметров, и музей, и историческая наука играют чрезвычайно важную роль в увеличении хронологической глубины социальной памяти, противостоят информационной энтропии [Воронцова, 2014(в). С. 9–15] и тем самым работают на благо общества. Однако нужного результата они достигают разными способами. Главное предназначение музея – аккумуляция подлинных свидетельств прошлого и их репрезентация членам социума, а предназначение исторической науки – извлечение информации из этих свидетельств (обретающих в данной ситуации статус исторического источника) и приращение знания. При этом происходит переход информации потенциальной, скрытой в источнике, в актуальную научную информацию, обладающую качествами достоверности, репрезентативности, системности и выраженную почти исключительно в вербальной форме. А поскольку все это осуществляется ради человека и общества в целом, оказывается необходимой трансляция знания, его передача специалистами-историками членам общества (в идеале – всем) и его освоение (усвоение) этими последними. И тут вновь вступает в дело музей.

Для исторической науки музей более всего важен в двух отношениях – как социальный институт, аккумулирующий отобранные на основе достаточно четкой системы принципов (и потому репрезентативные) совокупности исторических источников, а также репрезентирующий (транслирующий) научное историческое знание в такой специфической форме публикации, как музейная экспозиция и музейная выставка. В свою очередь, историческая наука для музея является источником знания (информации), необходимого для изучения музейных предметов и их коллекций, с одной стороны, и для разработки концепций музейных экспозиций и музейных выставок – с другой.

Механизмы взаимодействия исторической науки и музея во многом предопределяются тем, что оба названных социальных института являются сложно организованными развивающимися системами, каждая со своей структурой и инфраструктурой, которые претерпели существенные трансформации в информационном обществе. Точную характеристику процессов, происходящих ныне в науке, дала Н. П. Лукина, в свою очередь апеллирующая к В. С. Степину: «Исследовательский интерес смещается от собственно логико-методологического анализа науки к ее социальным и культурным основаниям. По-новому формулируется сама проблема оснований науки, которые, по мнению В. С. Степина, „выступают, с одной стороны, компонентом внутренней структуры науки, а с другой – ее инфраструктуры, которая опосредует влияние на научное познание социокультурных факторов и включение научных знаний в культуру соответствующей исторической эпохи“ (Степин В. С. Философская антропология и философия науки. М., 1992. С. 11). Следовательно, анализу подлежат не только внутренние для философии науки проблемы, но и мировоззренческие вопросы, связанные с переосмыслением динамики и трансформаций современной науки. Это предполагает рефлексию по поводу того, как меняется роль науки в жизни общества, как выстраиваются ее отношения с экономикой, культурой, идеологией, властью и другими социальными сферами» [Лукина, 2007].

В самом сжатом, систематизированном виде представления о структуре, т. е. совокупности устойчивых связей, упорядоченности и способах взаимодействия элементов системы (институтов, ролей, статусов) и исторической науки, и музея выражены в их классификациях. При всем их разнообразии применительно к исторической науке речь идет о ряде частных наук, специальных и вспомогательных исторических дисциплин, истории определенных периодов и регионов, а применительно к музею – о профильных и иных группах, типах и видах музеев [Воронцова, 2003 – эта классификация охватила весь спектр музеев, стала общепринятой; при ссылках автора указывают редко; Чувилова, 2009; и др.], выполняющих различный набор по-разному сочетающихся функций. В контексте рассматриваемой проблемы наиболее значима профильная группа исторических музеев, многочисленная и имеющая достаточно сложную структуру [см.: Балакирев, 2008; Каспаринская, 1973; Музееведение. Музеи исторического профиля…, 1988; Разгон, 1993; Станюкович, 1978; Сундиева, 2003; Шмит, 1919; и др.], а также музеи, существующие в системе науки [Сокровища академических собраний Санкт-Петербурга…, 2003; Музеи Российской академии наук…, 1998–2012; Чумакова, 2005; и др.]. «Ядро данной группы составляют музеи Российской академии наук (многие из них являются старейшими и крупнейшими музеями, пользуются мировой известностью), отраслевых академий (Академии медицинских наук, Академии педагогических наук), отраслевых научно-исследовательских учреждений, ряда университетов. Особое их качество определяют, на наш взгляд, доминирующая социальная функция, по которой они могут быть определены как научно-исследовательские, а также ведомственная принадлежность научно-исследовательскому учреждению» [Воронцова, 2001. С. 221]. Эта последняя группа помимо музеев, по профилю непосредственно относящихся к историческим музеям, интересна тем, что одна из основных ее функций – документирование истории развития различных отраслей науки.

Инфраструктура и исторической науки, и музея как институтов социальной (исторической) памяти представляет собой комплекс ресурсов и материально-технических средств, необходимых для обеспечения их нормальной жизнедеятельности и реализации социального предназначения – воспроизводства, хранения (и в итоге – сохранения) этой памяти в форме знания о прошлом (ретроспективной информации), памятника истории, музейного предмета. Она выполняет функцию регулятора взаимодействий как элементов внутри каждой из двух систем, так и самих этих систем друг с другом (и с другими системами тоже), отсюда – важное значение процесса коммуникации и организации управления объектами инфраструктуры. От того, насколько она адекватна потребностям конкретного социума в конкретный момент, и от того, насколько индивиды и их группы готовы следовать выработанным для достижения целей правилам, зависят возможность и эффективность взаимодействий и достигаемый результат.

Важную роль в структуре и инфраструктуре (и в процессе социализации) играют сосуществующие и сменяющие друг друга сообщества (научные, музейные), которые подразделяются на сообщества формальные (институт, научный или образовательный центр и т. п.) и неформальные (научные школы, объединения по интересам и т. п.) [Корзун, 2003; Мягков, 2000; и др.].

Инфраструктуры музея и исторической науки наряду с чертами сходства имеют и отличия, вытекающие из специфики функций этих социальных институтов. Инфраструктура музея ориентирована на обслуживание музейного посетителя, который «потребляет» информацию, репрезентируемую по преимуществу в форме музейных экспозиций и выставок. Главная задача – обеспечить ему доступность этих последних и максимально комфортные условия для его возможно более длительного нахождения в музее. Из этого логично вытекают доминанты – меры доступности музея и музейных услуг для различных категорий посетителей, площадки и помещения для проведения мероприятий, инфраструктура информационная (сайты, каталоги, путеводители, аудиогиды), транспортная (подъезды к музею, стоянки для транспорта и проч.), сервисная (гостиницы, кафе, сувенирные лавки и т. п.). Инфраструктура же исторической науки должна обеспечивать полноценное удовлетворение потребностей исследователя, главная задача которого – производство нового знания, а главный результат его деятельности – переход потенциальной информации, до времени сокрытой в историческом источнике, в актуальную. По этой причине музей интересует его в первую очередь как хранилище исторических источников (в форме музейных предметов), и в музее для него наиболее привлекательны фонды.

Постановка вопроса об информационной инфраструктуре напрямую связана с подходом к объекту исследования (в нашем случае – к исторической науке и музею) как к информационным системам, т. е. системам, предназначенным для сбора, обработки, хранения и репрезентации информации, применяющим адекватные этим задачам организационные формы и информационные технологии и, в итоге, работающим на сохранение исторической памяти и преодоление информационной энтропии. В этом своем качестве и историческая наука, и музей имеют собственные информационные инфраструктуры, т. е. комплексы материально-технических средств и средств информационного взаимодействия (информационных центров, баз и банков данных, систем коммуникации и т. д.), необходимых для выполнения ими своих функций, в том числе для обеспечения контакта «поставщиков» и «потребителей» информации и доступа «потребителей» к информационным ресурсам.

В настоящее время в повестке дня стоит уже вопрос о распределенной инфраструктуре информационных технологий и ресурсов: «Задача e-Science… – создание организационных и технологических структур, разработка соответствующего программного обеспечения для функционирования новой информационной среды с распределенными ресурсами (информационными и вычислительными), обеспечивающими доступ к ним индивидуальных пользователей, исследовательских групп, лабораторий и институтов (эти сообщества называют виртуальными организациями, collaboratories). Основное русло реализации задач e-Science прокладывают грид-технологии. Эта концепция (нередко ее называют Grid Computing – распределенные сети, или „решетки“ вычислительных ресурсов) соответствует одному из ведущих и перспективных направлений развития ИКТ. Одна из наиболее сильных сторон Grid-технологий – новые возможности эффективного распространения информации и обучение с доступом к обширным ресурсам… специфика термина „e-Social Sciences“ заключается не только в предметной области используемых распределенных информационных ресурсов, но и в акценте на взаимодействие ученых-обществоведов со специалистами по ИКТ… Что касается гуманитарных наук, то перспективы использования грид-технологий связываются здесь во многом с расширяющимися возможностями онлайнового доступа к огромным массивам оцифрованных книг, журналов, изобразительных материалов и т. д. Эффективность использования этих ресурсов резко возрастает, когда исследователь может связывать не только различные тексты, но и тексты с изобразительными источниками, историческими картами, записями интервью, видеоматериалами и т. д., размещенными на различных сайтах» [Бородкин, 2009. С. 25–26].

При том, что историческая наука и музей являются самостоятельными информационными системами, их можно рассмотреть и как базовые элементы информационной инфраструктуры друг друга. В истории «инфраструктурных» взаимодействий исторической науки и музея много позитивного опыта, успешно реализованных проектов, значимых конференций. Тем не менее с сожалением приходится констатировать, что для большинства музеев исследователь – персонаж не слишком желанный. Здесь есть и объективная, и субъективная составляющие. Вольно или невольно он несет угрозу сохранности музейного предмета (или воспринимается так музейными сотрудниками); создание комфортных для него условий требует существенных материальных и организационных затрат (выделение места для работы, его техническое оснащение, трансформация музейных описей и каталогов под исследовательские нужды, стандартизация процедур доступа в фонды и многое другое), а отдача от него в контексте социокультурных задач музея не так очевидна. Однако в информационном обществе огромные массивы информации, таящиеся под спудом, – непозволительная роскошь, поэтому ускорение движения музея и исторической науки навстречу друг другу неизбежно. Сделать его осмысленным, системным, работающим на общественное благо – в интересах всего общества.

Рассматривать музей как базовый элемент инфраструктуры исторической науки необходимо в контексте проблемы информационного обеспечения исторической науки. «Под информационным обеспечением исторической науки мы понимаем деятельность по поиску, сбору, обработке, накоплению и хранению, распространению и использованию репрезентативной и достоверной информации, необходимой для решения исследовательских задач в области изучения истории, а также саму такую информацию, определенным образом структурированную (организованную) и представленную в удобном для исследователя виде» [Воронцова, Гарскова, 2013. С. 488, сноска 6]. Результат этой деятельности – пополнение существующих и формирование новых информационных ресурсов, а необходимое условие – технологии, оптимальные для решения поставленных научным сообществом задач. В этой связи отмечу, что наш подход отличается от подхода большинства исследователей: мы исходим из того, что технологии – форма, а на первом плане в деятельности по приращению научного знания все же стоит содержание (мысль, гипотеза, концепция исследователя, его анализ информации), и что информационное обеспечение – фактор, определяющий развитие науки, управление ею и «ее самоорганизацию и саморегуляцию на основе саморефлексии».

Реалии информационного общества (глобальный характер информационных сетей и информационного поля, принципиально иные возможности коммуникации) ставят в повестку дня выработку информационных стратегий, отвечающих на вызовы времени, адекватных современной ситуации, обладающих прогностическим потенциалом, нацеленных на эффективное удовлетворение потребностей науки в целом и исторической науки в частности. «Формирование новой информационной среды (масштабных информационных ресурсов и информационной инфраструктуры) привело к появлению принципиально новых возможностей работы с информацией в архивном, музейном и библиотечном деле и к существенным трансформациям функций архивов, музеев и библиотек. Функция хранения информации остается одной из основных функций этих институций, однако в информационном обществе чрезвычайно возрастает роль коммуникации и репрезентации информации» [Воронцова, Гарскова, 2013. С. 492]. Из этого вытекает и значение музея для исторической науки: он – приемник, накопитель информации и канал репрезентации исторического знания, его передачи широкому кругу потребителей-неспециалистов.

Как базовый элемент информационной инфраструктуры исторической науки музей выполняет следующие основные функции: информационного ресурса, места репрезентации исторического знания, места коммуникации носителя знания (историка, автора музейной экспозиции) с познающим субъектом (учащимся, неспециалистом в области истории). Информационным ресурсом является музейное собрание, состоящее из музейных предметов, объединенных в коллекции, и с точки зрения историка представляющее собой упорядоченную целенаправленно, на основе определенных принципов, совокупность исторических источников, их выборку. Однако эти источники сверх всего обладают еще и качеством музейного предмета [Голоса истории…, 1990; Иванова, 2006; Кнабе, 1991; Разгон, 1984; Черкаева, 2009], поэтому здесь возникает уже упомянутое нами противоречие между сохранной миссией музея и потребностью исследователя в использовании источника (предмета) для извлечения из него информации, что чревато нанесением ему ущерба и даже его разрушением. Другая сторона этой коллизии (позитивная) заключается в том, что в музейных собраниях помимо прочего происходит специфическое взаимодействие источников в их качестве музейных предметов, дающее исследователю материал для умозаключений, которые без этого вообще не были бы возможны: музейные предметы группируются в коллекции, выставляются в экспозициях и на выставках.

Полноценное функционирование музея в качестве информационной системы и его собрания – как информационного ресурса требует эффективных стратегий пополнения музейных собраний, формального описания, а также типологического и сравнительно-исторического изучения исторических источников/музейных предметов, что происходит в процессе комплектования и научно-фондовой работы [Герасимов, 2013; Музей и современность…, 1982; Финягина, 1975; и др.], осуществляемых с применением методов, которые для исторических источников разрабатывает источниковедение, а для музейных предметов – музейное источниковедение [Проблемы теории…, 2004; Самарина, 2006; и др.]. Реалии информационной эпохи настоятельно подталкивают музейное сообщество к поиску решений, инновационных не только в технологическом, но и в содержательном отношении. Для повышения информационной отдачи необходимы оптимизация структуры музейных собраний, совершенствование принципов их комплектования, систематизации и каталогизации – с учетом таких факторов, как нарастание скорости поступления и объема информации, разнообразие интер- и полидисциплинарных связей и взаимодействий, качественное изменение субъекта информационного процесса – «потребителя» информации. Очевидно, что здесь, как и во многих других отношениях, музею и исторической науке не обойтись друг без друга, о чем свидетельствуют успешно реализуемые совместные проекты.