Уж как далеко пирютинским хохмачам с торфоразработок до столичных стиляг, а нет же, модничают, выпендриваются – мол, есть у Дуба шуба и она не просто шуба, а «шуба-дуба», жена Дуба зовётся «баба-дуба»! Вот такая «шуба-дуба-баба-дуба-дубай»!
Тридцатилетний Витька давно махнул на придурков рукой – пусть себе потешаются! Ему другое интересно… Настолько другое, что впору скрывать даже от родной супруги, той самой пресловутой «бабы-дуба», которая совсем ещё не баба, а вполне себе ладная молодуха, не растерявшая ни девичьей красоты, ни весёлого нрава.
Тихость свою и трудолюбие, ставшее для местных шалопаев предметом насмешек, Витька получил по наследству. Родился он и рос в селе Губино, которое с давних времён населяют степенные старообрядцы-гусляки[41 - Старообрядцы (раскольники) – православные, отвергающие церковную реформу патриарха Никона 1653 года. Гу?слицы – исторический регион в восточном Подмосковье, с XVIII века – один из крупнейших центров старообрядчества.].
Его дед Пахо?м знал историю семьи до четвёртого колена, крестился двумя перстами, за стол с нововерцами не садился, воды в своей посуде просящим не подавал. Был дед ворчуном, скаредом и тайным антисоветчиком, но библейские истории рассказывал – заслушаешься!
Отец Витьки слыл человеком техническим – слесарил, ковал помаленьку, знал жестянку, пайку и лужение, чинил часы, замки и другие нехитрые механизмы. Витьке такое ремесло тоже нравилось, но более всего хотелось ему управлять трактором или автомобилем.
Осуществить мечту помогла упомянутая армия. На гражданке бывший механик-водитель легко совладал с гусеничным ДТ-54, а позже и с новеньким ДТ-75[42 - Советские гусеничные сельскохозяйственные тракторы общего назначения. Благодаря удачному сочетанию качества и стоимости получили массовое распространение. ДТ-75 в модернизированном виде выпускается до сих пор.], который изучил как свои пять пальцев, мог по звуку определить неполадку и, чего уж тут скрывать, относился к железному другу почти как к живому существу.
За восемь трудовых лет успел Витька поработать на торфоразработках, где собирал поразившим его воображение комбайном «ТУМКАР-3» десятки тонн сырья за смену. Перед свадьбой год гонял на колёсных тракторах нового белавинского совхоза, тягая туда-сюда дребезжащие прицепы с молочными бидонами и клетки с шебутными цыплятами. Но с наибольшим удовольствием сажал Витька хвойный лес на южных склонах сопки Ану?тка, гигантским пузырём возвышавшейся над обширными торфяными болотами.
Здесь судьба вновь свела его с уважаемым родственником, младшим братом покойной бабки Сони – балагуром, затейником и насмешником дядей Женей, который, будучи человеком учёным и разумным, вот уже целых двадцать лет прозябал лесником в глуши на удивление родни.
История жизни дяди Жени действительно удивительна и загадочна.
Нынче, в 1965 году, ему под семьдесят, но он подвижен, полон сил и весел, оправдывая свою фамилию – Весело?в.
Каждый день, круглогодично в дождь и снег, пешком или верхом на лошади патрулирует Веселов свои владения, следит за порядком. А порядок в его хозяйстве образцовый – пожарные полосы вспаханы, сухостой выпилен и сложен в аккуратные поленницы, которые любой желающий может разбирать на дрова, подлесок прорежен, вдоль дорог стоят навесы и скамейки для отдыха грибников и ягодников. Дом у лесника скромный, но основательный. Подсобки крепкие, под горой баня, колодец с ледяной прозрачной водой и такие сад с огородом, что завидки берут большинство деревенских лентяев.
Сами-то местные Веселова опасаются, лишний раз стараются с ним не пересекаться, небезосновательно считая его колдуном и знахарем. Колдун он и есть! Кто же ещё может и скотину, и людей от хворей заговорить, травами лечить и наложением рук? Кто потерянное может найти в два счёта? Кто одним взглядом припугнёт так, что сердце замирает и ноги надолго становятся ватными?
Таким знают Веселова сейчас. А ведь до войны был он как будто совсем другим человеком! Выходец из крестьянской семьи, ещё в царские времена с отличием окончил двухлетку, а потом и реальное училище[43 - Реальное училище – в России до 1917 года среднее учебное заведение, где преобладали точные и естественные науки.], в Петрограде получил естественно-научное университетское образование. В двадцатые годы был помощником и преданным учеником академика Владимира Леонтьевича Комарова – известного биолога, знатока флоры и фауны Китая, Монголии и Кореи. Принимал участие в студенческой амурской дальневосточной экспедиции, где по поручению своего наставника заведовал научной частью.
В тридцатые годы Веселов вернулся в родные края, преподавал естествознание в семилетней школе колхозной молодёжи, увлёкся изучением природы Подмосковной Мещёры, собрал из местных детей ботанический кружок, тянул за шиворот крестьянскую ребятню к свету знаний и лучшему будущему…
Зимой 1942 ушёл добровольцем на фронт. Прошагал дорогами войны три нелёгких года. Победу встретил в Берлине! А вернувшись домой, без объяснений и оправданий перед немногочисленными родственниками, навсегда ушёл работать простым лесником.
Конечно же, Витька Дубровин про историю и судьбу дяди Жени был наслышан от своей малограмотной родни, сводившей все разговоры к тому, что, мол: «учись, не учись, а двинет сухо?тка в башку, так и убежишь в лес», либо ещё злей – «жизнь прожил, как за пеньком высрался!»
Но Витька так не считал, тем более судить дядю Женю не брался. Веселов же отвечал мальчишке симпатией, привечал, частенько зазывал погостить в свою лесную усадьбу, порыбачить на дальних озёрах, заночевать в чаще у костра, неторопливо поговорить о старых временах и неведомых странах.
Любил Витька на каникулах гостить у дяди Жени. Любил его правдивые истории, похожие на сказки, а ещё больше – сказки, так похожие на правду! Любил в ночном походе слушать шум леса и голоса его обитателей. Любил в полусне наблюдать череду туманных, едва уловимых образов – странных животных с призрачно мерцающей шерстью, лица чудесных существ, похожих на людей, только очень маленьких…
Опять в дороге я и ты!
Мы путешествуем за грани —
Где неизбежно понимание
Мирской нелепой суеты…
Уходим в тишь седых холмов,
В озёрах отражаем небо,
Соединяем быль и небыль
Потоком торопливых слов.
Берём руками пыль веков,
Улыбками встречаем грозы,
Идём сквозь бури и морозы
Суровой правдой облаков…
Легки, внезапны и нетленны,
В очаровании, чуть дыша,
Мы наблюдаем не спеша,
Забыв про дни и перемены —
Ночные всполохи костра
И блеск луны в разрыве тучи…
Что может быть честней и лучше,
Чем разговоры до утра?
Само собой разумеется – не знал Витька о сокровенной миссии Евгения Веселова, верно исполнявшего волю своего покойного наставника Владимира Леонтьевича Комарова, который тридцать шесть лет возглавлял тайное Братство «Глобер. Звезда» {9}. Не знал и о том, какую важную службу исполнял Веселов после войны, какие немыслимые секреты хранил в лесной глуши…
Не знал. Но о чём-то таком Витька догадывался! Много раз замечал паренёк – Веселов как будто хочет, но не решается сказать ему какие-то важные слова, думает, присматривается. Начинает разговор издалека, расспрашивает, подвешивает длинные многозначительные паузы… а потом тряхнёт, бывало, головой и давай сыпать хохмами да прибаутками!
Вот поэтому и рад тракторист Дубровин нынешней встрече с пожилым лесником. Лет шестнадцать зудела у него в голове покаянная мысль о том, что недоговорил он в детстве с дядей Женей, не открыл душу, не оправдал его доверие.
И лес согласился за грошовую зарплату сажать только потому, что приглядывали за работой сам Веселов и его старый доверенный напарник Сухов.
Тянулся Витька к дяде Жене, хотел наверстать упущенное, реабилитироваться в глазах мудрого человека. Чувствовал Витька вкус тайны и запретных знаний, за которые и жизнь отдать не жалко!
Вот такой был у него теперь особый интерес. Интерес, тщательно скрываемый от всех, даже от любимой жены Людмилы. Интерес, требующий активных действий, новых знаний и смелых свершений!
2.3 Цветущая земляника
Предсказана движеньем звёзд,
Стройна и светлолика,
Весна украсила погост
Цветущей земляникой!
Для всех хорош весны наряд,
Но мало уважаем…
Не зря в народе говорят
Про осень с урожаем!
Свист рассекаемого воздуха, вспышка света на клинке, короткий удар – и толстенная фашина из мокрого камыша рассечена пополам! Старый семейный клеймо?р[44 - Клеймо?р (гаэл. «большой меч») – шотландский двуручный меч, общей длиной с рукоятью 130—150 см.] плетёт убийственную паутину в руках юной воительницы. Девушка и меч слились в опасном танце, временно накрывшем весеннюю горную лужайку невидимым саваном смерти…
Старинному двуручному мечу Фрейзеров почти триста лет. Отцу Энн нынче сорок восемь. Он бодр и воодушевлён много больше, чем десять лет назад, когда стоял с шестилетней дочерью на развалинах Дауни и вспоминал последнюю кровавую битву с британцами.
Грэгг Фрисселл уже девятый год служит учителем фехтования в Братстве «L.B.B.», вовремя поддержавшем его септ[45 - Септ (гаэл.) – в Шотландии родственная ветвь большого клана, имеющая собственное родовое имя.] целиком, а также давшем и ему, и его дочери надежду на лучшую жизнь.
Грэгг доволен собой, но несравненно больше он доволен своим рыжим чудом – любимой дочерью Энн, которая уже полчаса старательно шинкует камышовые мишени длинным обоюдоострым клинком.
Неделю отец и дочь живут в походных условиях. Предгорья Бейнн Эйли?дич – красивое и уединённое место, прекрасно подходящее для воинских тренировок. Холодные ручьи, питаемые горными родниками, стремительными изгибами бегут вниз к тёмному, хмурому и неприветливому озеру Лох-Акха?лл, на которое из лагеря открывается потрясающий вид. Настоящие шотландские пейзажи – камни, лишайники, низкорослые кустарники и пахучие стелющиеся на ветру травы!
Сегодня Энн ещё предстоят утомительные занятия с традиционным палашом горцев, с шестом и с кинжалом-дирком[46 - Дирк – традиционный шотландский кинжал без гарды, с длинным прямым клинком (около 30 см).]. Грэгг старается не тратить времени даром – уж если удалось вытащить ученицу из-за парты, то нужно основательно стряхнуть книжную пыль с её ушей и боевым потом смыть чернила с пальцев!
– Хэй, детка! – внезапно кричит Грэгг, одновременно с криком швыряя крупное зелёное прошлогоднее яблоко в голову Энн.
Детка, как всегда, поступает нестандартно – вместо того, чтобы поразить мишень, она резко обрывает стремительный полёт клеймора, ловит рукой в защитной перчатке летящее яблоко, небрежно протирает его о скатку перекинутого через плечо пледа и смачно надкусывает, весело тараща на отца наглые голубые глазищи.
Грэгг отворачивается, чтобы спрятать улыбку… Он доволен! Сегодня он подарит дочери фамильную реликвию Фрисселлов – серебряную пряжку с изображением цветущей земляники, символизирующей старинное название клана Фрейзер[47 - По легенде, название клана Фрейзер происходит от названия местности в провинции Анжу, в Нормандии, откуда клан родом, и на французском означает «земляника». Она же изображена на гербе клана.], ещё не разделённого на горную и равнинную ветви.
Энн тоже довольна. Она любит походы и военные искусства, ощутимо увеличивающие боевой потенциал её закалённого тела и тренированного разума. И если бы не разлука с госпожой Мэри, то ещё месяц в горах показался бы Энн славными каникулами, разгружающими мозг, утомлённый латынью, французским, польским и русским языками, а также германскими диалектами и нэ?вин-а?рго[48 - Нэ?вин-а?рго – искусственный международный язык, созданный европейскими Братьями Смотрящими на основе вульгарной латыни, английского, французского, немецкого, итальянского и арабского языков во второй половине XIV века для письменного и устного общения. Нэвин входил в обязательную программу обучения Смотрящих и их партнёров до середины XX века.], которые старательно и бескомпромиссно вколачивает в её юную голову строгий пожилой учитель Рэналф Росс.
