Первая шпага ордена. Непутёвая троица

– Молодец, церковник, – тихонько прошептал О’Коннор. И Буфо скромно пожал плечами.

В конце концов спутники нашли у противоположной стены вертикальную лестницу, над которой располагался небольшой люк. Очевидно, он вёл к верхним помещениям башни, то есть как раз туда, где со двора они видели огонёк.

Без лишних промедлений О’Коннор проследовал к лестнице и поднялся до уровня люка. Затем он толкнул деревянную дверцу крылом и прямо-таки впорхнул в отверстие. Двинувшаяся за петухом Габриель услышала, как со звоном выскользнула из ножен его шпага.

– Никого, – просунул вскоре голову назад в отверстие О’Коннор.

– Значит, выше, – шепнула ласка.

Однако когда все трое оказались на втором этаже башни, то никто не смог заметить такой же лестницы и люка, который вёл бы к верхним помещениям. Зато они быстро отыскали дверь. Переглянувшись, спутники молча подошли ближе, после чего Габриель как можно аккуратнее её отворила, стараясь, чтобы не скрипели старые петли. Коридор за дверью оказался узок. В прошлом он был явно приспособлен больше для местного ополчения, чем для прогулок сиятельного лорда. И всё-таки троица смело проследовала по нему, выискивая поворот или ответвление. В итоге они набрели на развилку.

– Налево, – скомандовал О’Коннор, заметив раньше других, что этот ход упирается в каменную лестницу.

Жаба и ласка проследовали за ним.

А когда все трое поднялись по ступеням, то сначала не поверили глазам. Они оказались на краю большой площадки, которая занимала не только верхнюю часть башни – она уходила далеко вглубь замка. И повторяла форму его стен там, где заканчивались округлые башенные повороты. Повсюду здесь тянулись длинные ряды книжных полок, часть из которых, к сожалению, была опрокинута и сожжена. А другие оказались просто разграблены, лишившись, по видимому, самых ценных своих манускриптов. Также вокруг можно было видеть множество свечей, которые стояли тут и там на полу между перевёрнутыми столами и стульями.

–Жилище придворного архивариуса, – прошептал остальным О’Коннор. Уж он-то умел ориентироваться в таких замках, поскольку раньше по делам ордена часто бывал в них.

Тут Габриель наконец заметила окно, которое они видели снаружи, и стоящую на подоконнике свечу. По полу от неё были выставлены в линию ещё несколько. Все они тянулись к середине залы и образовывали там фигуру, похожую на круг с щупальцами. А затем такой же круг из горящих свечей Буфо увидел и в центре помещения. Часть из них стояла прямо напротив чудовищных провалов в полу, через которые были видны нижние этажи и перекрытия. Но форма кругов от этого не менялась, поскольку многие из них были разных размеров. А кое-где даже состояли из нескольких слоёв.

Понимая, что теперь им всем хватает света, Буфо снял своё заклинание «ночного глаза». После чего краем уха услышал какие-то завывания.

– Смерть… Смерть… – отдавались они тихим эхом и посвистом по всем углам.

И от этого жаб чуть не дал стрекача, рванувшись было к лестнице. Однако О’Коннор быстро ухватил Буфо за шкирку и остановил.

– Смерть всем зверям… Через очищение… Смерть… – продолжал гудеть странный голос.

И всё же О’Коннор не страшился его.

– За честь пер-рнатых! – прокричал он вдруг и ринулся вперёд, оставив Буфо прятаться в углу за обгорелыми бочками.

Габриель же, не зная, что ей делать, сначала замерла на месте прямо между лестницей и удаляющейся фигурой О’Коннора. Но вскоре по привычке прильнула к стене и решила прокрасться следом за безрассудным петухом. В конце концов, она ещё помнила как находить тёмные углы даже там, где горело много свечей.

А в это время где-то впереди уже вовсю раздавался цокот петушиных лап по старым трескучим доскам, сопровождающийся какими-то визгами и хохотом. В конце концов О’Коннор вытянул за собой из темноты и пыли белого брыкающегося крыса в таком же белом одеянии и бросил в один из светящихся кругов.

По виду крыс явно напоминал сумасшедшего. Он царапался, прыгал на месте и хохотал, пуская из пасти пену. Мелкие красные глазки его, похоже, вращались независимо друг от друга.

– Смерть! Смерть всем, кто не последует за мой богиней! Я видел её! Говорил с ней! И она послала меня сюда!

– Что он лопочет? – скривилась Габриель, мгновенно выйдя из тени. У неё был нюх на опасность, и сейчас ласка не чувствовала в этом жалком создании и толики угрозы. Наоборот, всем существом она питала к крысу лишь отвращение.