Путешествие стипендиатов

Девять островов, куда последовательно должны были высадиться девять стипендиатов Антильской школы, входили в группу Наветренных островов.

Однако никого не удивило, что к этим девяти островам был добавлен десятый, где предполагалось сделать самую продолжительную остановку, – Барбадос, из той же группы Наветренных островов, наиболее значительная британская колония в этих краях[33].

Именно там проживала миссис Кетлин Сеймур, и, по крайней мере, из чувства элементарной благодарности те, кто были ей стольким обязаны, сочли священным долгом засвидетельствовать ей свое почтение.

Очевидно, что если эта добрая душа жаждала принять у себя лауреатов Антильской школы, то и они со своей стороны испытывали жгучее желание лично познакомиться с богатой уроженкой Барбадоса и выразить ей свою признательность.

Во всяком случае, сожалеть им об этом не придется, и постскриптум письма, зачитанного мистером Джулианом Ардахом, подтвердил необычайную щедрость миссис Кетлин Сеймур.

Действительно, кроме расходов на путешествие, которые она полностью брала на себя, каждому из стипендиатов при отъезде с Барбадоса будет выдано семьсот фунтов.

Но успеют ли юные путешественники совершить поездку за время каникул? Да, но при условии, что каникулы начнутся на этот раз на месяц раньше обычного, что позволит им пересечь Атлантику в обоих направлениях в благоприятное время года. Естественно, то были вполне приемлемые условия, встреченные всеми с большим энтузиазмом, ибо нечего было опасаться, что родители будут возражать против подобного предложения, совершенно замечательного со всех точек зрения. Семь-восемь недель с учетом возможных задержек – вполне подходящий срок для путешествия, и молодые стипендиаты возвратятся в Европу, полные незабываемых впечатлений о дорогих им островах Нового Света.

Наконец, оставался еще один вопрос, который вполне мог заинтересовать родителей.

Будут ли юноши, старшие из которых не достигли двадцати одного года, предоставлены самим себе?.. Неужели рядом не будет твердой руки взрослого, способной, в случае необходимости, и наказать и утихомирить разбушевавшиеся страсти?.. Не возникнут ли при посещении Антильского архипелага, принадлежащего множеству европейских стран, зависть и даже стычки, если вдруг встанет вопрос, затрагивающий национальные проблемы?.. Не забудут ли юноши, что все они являются учениками Антильской школы, выходцами с Антильских островов, когда рядом не будет бдительного и благожелательного мистера Ардаха, всегда готового вмешаться?..

Именно эти проблемы несколько беспокоили директора Антильской школы, и он задавался вопросом, кто из педагогов мог бы заменить его в столь нелегком деле, раз уж он сам не сможет сопровождать своих учеников.

Но и этот нюанс не ускользнул от миссис Кетлин Сеймур, обладавшей ко всему прочему и чисто практической сметкой. В дальнейшем мы увидим, как она решила эту проблему, поскольку рассудительная дама даже не допускала мысли, что молодые люди будут путешествовать без присмотра.

Оставалось узнать, каким образом молодым людям предстояло пересечь Атлантический океан. Быть может, на борту одного из кораблей, совершавших регулярные рейсы между Англией и Антильскими островами?.. Но успеют ли они купить билеты и заказать каюты для каждого из девяти стипендиатов, да и за чей счет?..

Заметим еще раз, что путешествие не предусматривало никаких расходов со стороны стипендиатов, и те семьсот фунтов, что им предстояло получить на Барбадосе перед отплытием в Европу, должны были остаться в неприкосновенности.

Однако в письме миссис Сеймур имелся пункт, касавшийся и этого предмета:

«Переезд через океан будет оплачен мною. Судно, зафрахтованное до Антильских островов, будет ждать пассажиров в порту Куинстаун, Ирландия. Судно называется “Стремительный”, капитан – Пакстон. Отплытие намечено на тридцатое июня. Капитан Пакстон ожидает пассажиров именно в этот день и готов поднять паруса, как только путешественники поднимутся на борт».

Решительно, юные стипендиаты будут путешествовать если не как принцы, то, по крайней мере, как яхтсмены. Еще бы! В их распоряжение поступало судно, которое перевезет их через Атлантический океан и доставит обратно в Европу! Как прекрасно все устроила миссис Кетлин Сеймур! Как великолепно она все предусмотрела, эта меценатка с берегов Альбиона![34] Нет, что ни говори, если бы миллионеры всегда тратили свои миллионы на такие чудесные дела, то стоило бы им пожелать увеличения их состояний!

Но случилось так, что если в маленьком мирке Антильской школы лауреатам начали завидовать eщe до того, как все узнали об обширных планах щедрой благодетельницы, то теперь, когда стало известно о совершенно роскошных условиях предстоящего путешествия, зависть достигла чудовищных размеров.

Сами же виновники торжества были в совершенном восторге. Реальность превзошла все ожидания! Подумать только, пересечь Атлантику и посетить острова Антильского архипелага на борту своего судна!

– Ну, когда же мы отправляемся?.. – спрашивали они.

– Завтра…

– Да нет, уже сегодня…

– Ну что вы, у нас же еще впереди шесть дней… – возражали наиболее рассудительные.

– Ах, ну почему мы все еще не на борту «Стремительного»!.. – повторял Магнус Андерс.

– Скорее бы уже оказаться на судне! – восклицал Тони Рено.

Оставалось узнать, каким образом молодым людям предстояло пересечь Атлантический океан

Мысль о необходимости кое-каких приготовлений и сборов для столь дальнего путешествия просто не приходила юношам в их горячие головы.

Прежде всего следовало получить согласие родителей, поскольку как-никак речь шла о том, чтобы послать молодых людей если не на край света, то тем не менее в Новый Свет! Взять на себя эту миссию должен был мистер Джулиан Ардах. К тому же, поскольку все путешествие было рассчитано на два с половиной месяца, следовало позаботиться о специальной экипировке: сапогах, зюйдвестках[35], клетчатых плащах, – словом, о полном облачении моряка.

Затем директору предстояло назвать доверенное лицо, на которое можно было бы возложить ответственность за юношей. Конечно, они были уже достаточно взрослыми и вполне рассудительными, чтобы обойтись без няньки. Тем не менее следовало бы дать им в спутники наставника, который пользовался бы у них авторитетом. Таковым было и намерение предусмотрительной миссис Кетлин Сеймур, выраженное в ее письме, а с ее желаниями следовало считаться.

Излишне говорить, что семьи легко согласились на предложение, сделанное им мистером Ардахом. У некоторых юношей на Антильских островах были родственники, которых они не видели уже несколько лет: у Хьюберта Перкинса – на Антигуа, у Луи Клодьона – на Гваделупе, у Нильса Гарбо – на Сент-Томасе. Следовательно, представлялся совершенно исключительный случай повидаться, и притом при самых благоприятных условиях.

Кроме того, родственники учащихся еще раньше знали о предстоящем конкурсе, так как директор Антильской школы держал их в курсе событий, и им было известно и о том, что на нем должны определиться обладатели стипендий для совершения данного путешествия. Поэтому мистер Ардах не сомневался, что, когда родители выяснят, что лауреатам предстоит посетить Вест-Индию, это будет отвечать их самым горячим желаниям.

Между тем мистер Ардах продолжал размышлять о кандидатуре наставника для юных путешественников, чьи советы помогли бы поддержать добрый мир и согласие среди подающих большие надежды юных Телемахов[36]. Мысль о достойном менторе[37] не переставала его беспокоить. Быть может, обратиться к одному из учителей Антильской школы, который отвечал бы всем необходимым требованиям?.. Да, но ведь учебный год не закончился. А прерывать учебный процесс перед каникулами, когда весь преподавательский состав должен быть налицо, просто невозможно.

По той же причине мистер Ардах полагал, что и сам не может сопровождать своих воспитанников – ему было совершенно необходимо присутствовать при распределении наград в день 7 августа.

Но разве кроме него самого и других штатных преподавателей под рукой не было нужного человека, серьезного и рассудительного, с полной ответственностью относящегося к своим обязанностям, заслуживающего доверия, пользующегося всеобщей любовью? Человека, которого юные путешественники охотно признали бы в качестве наставника? Да, такой человек был, и оставалось лишь узнать, согласится ли упомянутый кандидат принять на себя данные обязанности и совершить столь дальнее морское путешествие?..

Двадцать четвертого июня, за пять дней до отплытия «Стремительного», утром, мистер Ардах передал мистеру Паттерсону просьбу явиться к нему для весьма важного разговора.

Когда его позвали в кабинет мистера Ардаха, мистер Паттерсон, эконом Антильской школы, был, по своему обыкновению, занят тем, что разбирал вчерашние счета.

Тотчас же мистер Паттерсон передвинул очки на лоб и объявил слуге, появившемуся в дверях:

– Сейчас же, не теряя ни минуты, я отправлюсь к господину директору.

И, опустив очки, мистер Паттерсон взялся за перо, дабы закончить хвостик девятки, которую он как раз выписывал внизу колонки расходов своего гроссбуха. Затем с помощью своей линейки из черного дерева он подвел черту под колонкой цифр, ибо закончил их складывать. После чего, слегка стряхнув перо над чернильницей, он осторожно погрузил его в стаканчик с мелкой дробью, дабы почистить, с величайшей заботой вытер его, положил рядом с линейкой на конторку, подкачал чернил в чернильницу до известного ему одному уровня, положил промокательную бумагу на страницу расходов, позаботившись при этом, чтобы, не дай Бог, не размазать хвостик девятки, закрыл гроссбух, положил его в специальный ящик в конторке, стряхнул в пенал ножичек для подчистки ошибок, карандаш и резинку, подул на свой бювар[38], дабы сдуть с него невидимые пылинки, встал, отодвинув обитое кожей кресло, снял люстриновые[39] нарукавники и повесил их на крючок возле камина, обмахнул щеткой редингот[40], жилет и панталоны, взял шляпу, пригладил на ней ворс рукавом и надел на голову, затем натянул черные кожаные перчатки, как если бы собирался нанести визит высокому университетскому начальству, бросил последний взгляд в зеркало, убедился, что все в его туалете безупречно, взял ножницы и подрезал какой-то волосок в бакенбардах, переросший строго установленную длину, проверил наличие в кармане носового платка и бумажника, открыл дверь кабинета, переступил порог и тщательно запер дверь за собой одним из семнадцати ключей, что позванивали у него на поясе, спустился по лестнице, выходившей на большой двор, пересек его наискосок медленным, размеренным шагом, направляясь к жилому корпусу, где находился кабинет мистера Ардаха, остановился перед дверью, нажал кнопку электрического звонка, чья пронзительная трель тут же раздалась за стеной, и стал ждать.

И только сейчас мистер Паттерсон, почесывая лоб кончиком указательного пальца, спросил себя: «О чем, собственно, господин директор собирается со мною беседовать?»

Действительно, приглашение в кабинет мистера Ардаха в столь ранний час должно было бы показаться мистеру Паттерсону необычным, и в его голове возникли различные предположения.

Посудите сами, часы мистера Паттерсона показывали еще только девять сорок семь, а на показания этого инструмента можно было положиться, поскольку он был столь точен, что показывал время секунда в секунду, а размеренность его хода была под стать образу жизни его владельца. К тому же еще никогда, да-да, никогда мистер Паттерсон не переступал порог кабинета мистера Ардаха раньше одиннадцати сорока трех, когда являлся к нему с ежедневным отчетом о состоянии хозяйственных дел школы, и не было случая, чтобы он пришел между сорок второй и сорок третьей минутой.

В связи с этим мистер Паттерсон должен был предположить (и он действительно допускал), что произошло нечто из ряда вон выходящее, поскольку директор потребовал его к себе еще до того, как он подвел итоги вчерашним доходам и расходам. Он, вне всякого сомнения, подведет баланс по возвращении, и можно было быть уверенным, что никакая ошибка не вкрадется в его подсчеты из-за столь странного нарушения обычного распорядка.

Шнур, ведущий в каморку привратника, натянулся и открыл дверь. Мистер Паттерсон сделал еще несколько шагов – ровно пять, как обычно, – в коридор и осторожно постучал во вторую дверь с табличкой «Кабинет директора».

– Войдите, – услышал он тотчас же.

Мистер Паттерсон снял шляпу, смахнул невидимые пылинки с башмаков, поправил перчатки и вошел в кабинет. Шторы на обоих окнах кабинета, выходивших на просторный школьный двор, были приспущены. Мистер Ардах, вперив взгляд в лежавшие перед ним бумаги, сидел за письменным столом, усеянным множеством электрических кнопок. Подняв голову, он дружески кивнул мистеру Паттерсону.

– Вы меня звали, господин директор?.. – спросил мистер Паттерсон.

– Да, господин эконом, – сказал мистер Ардах, – чтобы переговорить с вами о деле, имеющем к вам непосредственное отношение. – Затем, указывая на стул около письменного стола, продолжал: – Присядьте, пожалуйста.

Мистер Паттерсон сел, заботливо приподняв полы своего длинного редингота, одна его рука покоилась на колене, а другой он прижимал к груди шляпу.

Мистер Ардах продолжил.

– Вам известны, господин эконом, – сказал он, – результаты конкурса, проведенного между нашими воспитанниками на предмет получения стипендий на путешествие…

– Да, я о них знаю, – ответил мистер Паттерсон, – и считаю, что эта благородная инициатива одной из наших соотечественниц в колониях послужит к чести Антильской школы.

Мистер Паттерсон говорил не спеша, с чувством модулируя каждый слог в тщательно подобранных словах, что придавало его речи некоторую претенциозность.

– Вы знаете также, – продолжил мистер Ардах, – как предполагается употребить эти стипендии.

– Это не укрылось от моего внимания, господин директор, – отвечал мистер Паттерсон, склонив голову и, казалось, приветствуя шляпой какое-то неведомое лицо там, за океанами. – Миссис Кетлин Сеймур – достойнейшая дама, чьи деяния оставят неизгладимый след в памяти потомков. Мне представляется, что трудно лучше распорядиться богатствами, доставшимися ей по наследству или в результате упорного труда, чем отдав их на пользу юношества, столь жадного до путешествий…

– Таково и мое мнение, господин эконом. Однако продолжим. Вы знаете также, при каких условиях должно проходить путешествие на Антильские острова?..

– Я информирован об этом, господин директор. Наших юных путешественников будет ожидать судно, и я надеюсь, что им не придется молить Нептуна произнести свое знаменитое «Quos!»[41] разгневанным волнам Атлантики.

– Я также надеюсь на это, господин Паттерсон, поскольку путешествие туда и обратно будет проходить в самое спокойное время года.

– Действительно, – не преминул заметить эконом, – июль и август – любимые месяцы отдыха капризницы Тефиды, супруги Океана…[42]

– Кроме того, – добавил мистер Ардах, – плавание может оказаться привлекательным не только для моих лауреатов, но и для лица, которое будет сопровождать их во время путешествия…

– Лица, – мгновенно подхватил мистер Паттерсон, – у которого, кроме всего прочего, будет приятная обязанность передать миссис Кетлин Сеймур выражение глубочайшего почтения и признательности от имени воспитанников Антильской школы.

– К сожалению, – продолжал директор, – этим лицом не могу быть я. В конце учебного года накануне экзаменов, которыми я должен руководить, мое присутствие просто обязательно…

– Несомненно, господин директор, – подтвердил эконом, – но тому, кто займет ваше место, жаловаться не придется.

– Разумеется, но я несколько затрудняюсь в выборе кандидата. Ведь нам нужен человек, пользующийся абсолютным доверием, на которого я мог бы вполне положиться и чья кандидатура будет безоговорочно одобрена семьями наших юных лауреатов… Так вот, среди персонала нашего учебного заведения я нашел такого человека…

– С чем вас и поздравляю, господин директор. Это, несомненно, один из преподавателей естественных наук или словесности…

– Нет, поскольку не может быть и речи, чтобы прерывать занятия перед каникулами. Но я подумал, что подобный перерыв в финансовой деятельности нашей школы не принесет большого ущерба. Поэтому, господин эконом, в качестве сопровождающего наших мальчиков на Антильские острова я выбрал вас…

Мистер Паттерсон не смог скрыть изумления. Привстав с места, он снял с носа очки.

– Меня, господин директор? – спросил он ошарашенно.

– Именно вас, господин Паттерсон. И я уверен, что финансовая отчетность этого путешествия будет вестись так же аккуратно, как и бухгалтерские книги нашей школы.

Мистер Паттерсон кончиком носового платка протер стекла очков, слегка запотевшие от влаги, выступившей у него на глазах.

– Должен добавить, – сказал мистер Ардах, – что благодаря щедрости миссис Кетлин Сеймур премия в семьсот фунтов будет выплачена и тому наставнику, на которого будут возложены столь важные обязанности… Поэтому прошу вас, мистер Паттерсон, быть готовым к отъезду через пять дней.

Глава III

Мистер и миссис Паттерсон

Если мистер Паттерсон и занимал место эконома в Антильской школе, то только потому, что оставил педагогическую карьеру ради административной. Убежденный латинист, он неизменно сожалел, что в Англии язык Вергилия и Цицерона не получил того признания, коим он пользовался во Франции, где в университетских кругах ему по-прежнему оказывали должное почтение. Французская нация действительно может защитить свое право на романское происхождение, на что совершенно не претендуют сыны Альбиона, и, вероятно, в этой стране латынь сможет оказать сопротивление вторжению современного обучения.

Но хотя мистер Паттерсон больше и не преподавал, тем не менее в глубине души он хранил верность культу древних римлян. Буквально нашпигованный цитатами из Овидия, Вергилия и Горация, он посвятил всего себя финансовому хозяйству Антильской школы. Точность и даже скрупулезность, присущие характеру Паттерсона, делали его идеальным экономом, для которого нет тайн в головоломках дебета и кредита и от которого не укроется ни одна мелочь бухгалтерского отчета. Некогда первый на экзаменах по древним языкам, он мог бы сегодня стать таковым и на конкурсе по ведению счетных книг или составлению школьного бюджета.

Мистер Паттерсон не смог скрыть изумления

Весьма вероятно было и то, что мистер Гораций Паттерсон займет место мистера Ардаха, когда тот удалится от дел, составив себе состояние, ибо заведение процветало и, находясь в руках достойных преемников, способных приумножить успех, никак не могло прийти в упадок.

Мистеру Горацию Паттерсону совсем недавно исполнилось сорок. Будучи человеком скорее ученого, нежели спортивного склада, он отличался отменным здоровьем, которое никогда не подвергал испытаниям никакими излишествами: у него был превосходный желудок, здоровое сердце и великолепные легкие. Неизменно скромный, сдержанный, уравновешенный, ни в чем не скомпрометировавший себя ни словом, ни делом, отличавшийся как практической сметкой, так и склонностью к теоретическим рассуждениям, чрезвычайно ровный, никого и никогда не обидевший, снисходительный к человеческим слабостям, короче говоря, мистер Паттерсон вполне заслуживал характеристики, которая не могла ему не понравиться – «sui generis» – «весьма своеобразный».

Чуть выше среднего роста, узкоплечий, мистер Паттерсон не отличался изяществом движений, и походка у него была какая-то угловатая. Говорил он несколько напыщенно, сопровождая свою речь жеманными жестами. Серьезный по натуре, он не чуждался улыбки, когда находил, что это прилично случаю. У него были бледно-синие, почти выцветшие, близорукие глаза, поэтому на его довольно большом носу всегда красовались очки с сильными стеклами. Он несколько стеснялся своих непомерно длинных ног и поэтому при ходьбе как-то странно сдвигал каблуки, а усаживался на стул столь неловко, что всегда становилось страшно, как бы он не свалился на пол. Когда же эконом с превеликим трудом укладывался в постель, то только он один и знал, как ему это удавалось.

Кроме мистера Паттерсона была еще и миссис Паттерсон, тридцатисемилетняя особа, весьма неглупая и без всяких претензий на кокетство. Муж отнюдь не казался ей смешным, а он в свою очередь умел ценить ее помощь в ведении бухгалтерских книг. Однако тот факт, что эконом Антильской школы был человеком цифр, еще не говорило о том, что он не обращал внимания на свой внешний вид и пренебрегал туалетом. И тот, кто бы так решил, впал бы в глубочайшую ошибку. Нет и нет! Узел белого галстука достойного ментора был всегда безукоризненным, ботинки с лакированными носками блестели так, что в них можно было смотреться, рубашка – сильно накрахмалена (да и он сам был точно накрахмаленный!), брюки – безупречного черного цвета, жилет, как у пастора, – застегнут на все пуговицы, так же как и длинный, до колен, редингот.

Паттерсоны занимали в школьном здании квартиру из шести комнат. С одной стороны окна выходили во двор, с другой – в сад с тенистыми вековыми деревьями и красивыми лужайками.

Итак, после визита к директору мистер Паттерсон возвращался домой. Шел он не спеша, желая как следует обдумать неожиданное предложение. Имея обыкновение трезво смотреть на вещи, видеть их под надлежащим углом зрения и взвешивать в любом деле все «за» и «против», как он делал, подводя ежедневный баланс, мистер Паттерсон быстро все взвесил и принял решение. Было ясно одно: пускаться в плавание вот так, сломя голову, просто безрассудно.

Поэтому, прежде чем вернуться домой, мистер Паттерсон совершил прогулку по пустынному в этот час двору; он шел прямой как столб или громоотвод, то заложив руки за спину, то скрестив их на груди, и при этом казалось, что его мысль витает где-то далеко за пределами стен, окружавших Антильскую школу.

Но, прежде чем отправиться переговорить с миссис Паттерсон, эконом не смог воспротивиться желанию вернуться к себе в кабинет и закончить прерванный отчет. Вот тогда, когда будет закончена последняя проверка и он сможет отрешиться от повседневных забот, ему будет легче обсудить все возможные преимущества и недостатки, связанные с предложением директора.

На все это Паттерсону понадобилось немного времени, и он поднялся из своей конторы, находившейся на первом этаже, на следующий этаж как раз в тот момент, когда ученики выходили из классов.

Как обычно, тут и там юноши собирались в группы; в одной из них были и девять лауреатов, которым уже казалось, что они находятся на борту «Стремительного», в нескольких милях от берегов Ирландии, в открытом море! Нетрудно было догадаться, о чем они так оживленно разговаривали.

И если о том, что стипендиаты едут на Антильские острова, уже было известно, то вопрос о сопровождающем во время путешествия оставался открытым. Разумеется, они и не надеялись, что их пустят одних… Но назначила ли кого-нибудь для этой цели сама миссис Кетлин Сеймур или предоставила право выбора мистеру Ардаху?.. Вряд ли сам директор сможет отлучиться из школы до начала каникул… Но, в таком случае, на кого же пал выбор? Кому поручат их опекать?..

Некоторым, правда, приходила в голову мысль и о мистере Паттерсоне. Неизвестно, конечно, согласится ли эконом, прирожденный домосед, никогда не покидавший домашнего очага, изменить своей привычке и расстаться на несколько недель с миссис Паттерсон?.. И вообще, согласится ли он взвалить на себя столь большую ответственность?.. Весьма маловероятно…

Конечно, если уж мистер Паттерсон был весьма удивлен предложением директора, легко было понять, как должна поразиться миссис Паттерсон, когда муж ей обо всем расскажет. Никому и в голову не могло прийти, что можно разлучить два этих неразделимых существа, – можно даже сказать, два элемента, вступивших в химическую реакцию, – даже на несколько недель. Однако не могло быть и речи об участии в поездке миссис Паттерсон.

Вот над этими проблемами и ломал себе голову мистер Паттерсон по дороге домой. Следует, однако, заметить, что, когда он переступил порог гостиной, где его ждала миссис Паттерсон, решение, причем бесповоротное, уже было принято.

Зная, что директор вызывал ее мужа к себе, миссис Паттерсон тут же поинтересовалась:

– Так в чем дело, мистер Паттерсон?

– Есть новости, много новостей, госпожа Паттерсон.

– Вероятно, сам мистер Ардах решил сопровождать наших мальчиков на Антильские острова?

– Ни в коем случае, он не может оставить школу до начала каникул.

– Значит, он уже сделал выбор?..

– Да.

– И на кого же он пал?..

– На меня.

– На вас… Гораций?..