– Знатно ее потрепало, – причитая, начал отмывать мое тело влажной тряпкой, залезая ручищами в самые сокровенные места. Было неловко, но вида не подала. Продолжала строить из себя барышню без сознания. А вот когда он перевернул меня на живот, прикусила губы, чтобы не закричать от боли.
На спине прикосновения тряпки ощущались особо остро. Как назло, спаситель тер тщательно, не пропуская ни кусочка изувеченной кожи.
– Много ссадин, но не глубокие. Прижечь и дело с концом. Жить будет, – после слова «прижечь» я невольно напряглась. И не зря! Вскоре меня поливали, как клумбу и вовсе не водой! Защипало так, что весь мой план не приходить в сознание раньше времени, с треском провалился. Я заорала, заерзала и перевернулась на несчастную спину.
То, что увидели мои воспаленные глаза, сложно описать словами. Да и к чему, если речь от страха отнялась?
Передо мной стоял огромный мускулистый мужик со звериной мордой, покрытой серой шерстью. Оскал зубов был такой, будто он сейчас вцепиться мне в шею и одним махом откусит голову. А глаза человеческие, но не естественного желтого цвета. Складки у вздернутого львиного носа, густые брови и пышная грива, достающая до бугристых плеч. Голый торс по пояс, а ниже черные штаны с широким ремнем.
Если не смотреть на страшную рожу, то можно спутать с крепким мужиком. Но как не смотреть, если звериный взгляд проник в глубину души. Никто не видел чудовище Темного леса, а тот кто видел, никогда не выживал после встречи с ним. По городу ходили слухи, что чудовище – это огромный кровожадный волк, способный одним махом перекусить шею и оторвать голову. Но тот волк, что напал на меня и сейчас мирно лежал у очага, ни в какое сравнение не шел со своим ужасным хозяином!
– Не ори, не покусаю, – махнул громила на меня рукой и отошел от кровати, на которой я распласталась. – Ты не местная что ли? Не знаешь, что в этих землях гулять опасно? Эгри любит человеченкой полакомиться, а я другу отказать в таком удовольствии не могу, – волк навострил уши, когда услышал свое имя, взглянул на меня отрешенно и принялся вылизывать окровавленную лапу.
– Т-ты, – единственное, что сумела вымолвить дрожащими губами.
– А что я? – оскалился и сел за стол на табурет, протяжно проскрипевший под огромным весом чудища. – Подлатаю тебя и беги домой. Эгри отказывается ужинать глупой девицей, как видишь.
Признаться, чем дольше я смотрела на человеко-зверя, тем быстрее привыкла к его страшному виду. Он говорил, как обычный житель Валаама. От него веяло не только псиной, но и безудержной мощью. А еще я краем глаза заметила висящий на стене меч. Значит, мужик им владеет. Удивительно!
– Кто это сделал с тобой? – решилась спросить, проявив жалость. Наверное, его прокляла какая-то ведьма. Но за что так сурово можно наказать? Кошмар!
Он гортанно рассмеялся и отхлебнул что-то из деревянной кружки, покрутил ее в когтистой руке.
– Родился я таким. А что? Не нравлюсь? – подправил ладонью гриву и развалился на табурете, широко расставив ноги. Я опустила взгляд на его босые мохнатые ступни и поежилась.
Вопрос остался без ответа, и теперь он внимательно меня разглядывал. Смотрел прямо в лицо и щурился, будто женщину впервые в жизни увидел.
– Так что ты забыла в Темном лесу, красавица? – игриво оскалился.
– Меня зовут Синтия Нокс, – собрала я всю силу в кулак, прогнала все страхи и выдала на одном дыхании: – Я сбежала от козла, который хотел меня сжечь. И теперь я хочу убить Люция Ретбоуна, а ты мне поможешь!
От удивления у чудовища округлились глаза настолько, что длинные черные ресницы запутались в густых бровях.
– Признаться, ты умеешь поражать, Синтия Нокс!
Глава 3
Я хоть и лежала обнаженная под простыней, справляясь с приступами боли, все равно продолжала смело следить за лохматым хозяином хижины. Сразу видно, что дом неумело сколочен из бревен и веток с натыканными в щели тряпками. По колышущемуся огню в каменном очаге стало понятно, что стены продуваются лесными ветрами. По комнате гулял сквозняк, но было тепло. В углу я заметила подобие печи, а рядом с ней большой деревянный сундук с навесным замком. На дощатом полу круглый половичок лежал только под волком. Тут же миска с водой и разбросанные обглоданные кости. Я даже думать не хотела, человеческие они или нет. Страх стать закуской для зверя прошел. Кто бы стал так носиться с будущим обедом и залечивать ему раны?
Уже в который раз мой взгляд возвращался к начищенному до блеска мечу на стене. Не давал он мне покоя. Будь я в добром здравии, схватила бы оружие и снесла башку инквизитору, по воле которого здесь оказалась. Злость и жажда мести толкали на отчаянные и необдуманные поступки.
– Люций долгое время пользовался моей любовью и привязанностью. Изменял мне со всякими пигалицами! Приводил их в дом и имел в своих покоях! Понятное дело, что я не молчала! Я боролось за нашу любовь… А потом он подло разбил мне сердце, вынес смертельный приговор и натравил своих псов. Он сказал, что они могут надругаться надо мной, а потом сжечь, как ведьму. Я убежала от них в Темный лес. Эгри появился вовремя. Их прогнал, а меня спас и притащил к тебе, – серый волк снова встрепенулся, когда услышал свое имя уже из моих уст.
Чудище внимательно меня выслушало, не дернув и усом. Просто смотрел, прожигая насквозь. Злость плескалась в ярко-желтых глазницах, а черные зрачки превратились в тонкие иголочки. Неужели ему было искренне за меня обидно?
– О вашем городском инквизиторе даже до меня слухи дошли. Он славится особой жестокостью и пользуется повышенным вниманием дам.
Да! Он четко этого козла описал! Я бы сказала, что пользуется он не только вниманием, но и самими дамами. Скольких я ловила в нашей постели, не счесть. И терпела, дура! Докричаться пыталась до его совести. Вот и поплатилась за любовь свою проклятую. Что б ему там икалось, гаду!
– Помоги мне отомстить. Научи убивать, – сказала вкрадчиво, с мольбой, осознавая, что чудище прониклось моей бедой.
– А ты нахальная, – рычаще хохотнул. – Я же и сожрать могу, – его угроза прозвучала, как шутка, поэтому я улыбнулась в ответ. Ну нет, слова зверя ничуть не пугали.
– Ты обещал, что не покусаешь. Да и сожрал бы уже, если бы хотел. Помоги. Взамен я сделаю все, что скажешь! Проси, что угодно! – развела руками.
Он задумчиво поднялся с табурета и подкинул веток в очаг. Они приятно затрещали, пожираемые языками огня.
– А что ты умеешь, Синти? – сократил он мое так, как это делал Люций, и я невольно заскрежетала зубами, вспомнив, как любимый шептал его, покрывая мою шею поцелуями. Как нежно касался моих губ и страстно стискивал талию. От ностальгии горечь скопилась на языке, и предательски заныл низ живота. Тело хоть и потрепанное по его милости, а все еще жаждало близости с мужчиной, который запал в душу и никак не хотел из нее уходить.
– Все умею, – смело заявила. Скромностью не обладала с рождения. – Я работала в поместье Ретбоун помощницей кухарки, а по сути, всю работу по дому делала. Еще ребенком меня из приюта отправили к ним во служение. Могу убирать, мыть, готовить, таскать тяжести. Я вынослива и терпелива! Никакого труда не боюсь! – горделиво вздернула подбородок.
Он снисходительно оскалился и вернулся на скрипучий табурет. Шумно отпил из кружки и жадно вгляделся в пустое дно. Открыл пасть и выжал на шершавый язык капли остатков.
– Нравится мне твоя благородная цель прибить любовника, – стукнул перевернутой кружкой о стол и взглянул на шкаф с покосившейся дверкой. Облизнул усы, когтем выковырял что-то из зуба и сожрал. – А план-то какой? Ну, допустим, научу я тебя сражаться. Что дальше? – пожал мощными плечами.
– Я знаю поместье, как свои пять пальцев, – начала воодушевленно, вспоминая тайные ходы и лазейки большого дома. – Проберусь к Люцию в комнату и снесу уроду башку одним ударом меча. А потом убью себя и буду такова! – резанула с плеча, чем вызвала у чудовища приступ истерического смеха.
– Говняный план, – фыркнул и почесал мохнатый подбородок. – Ты что же? Местью наслаждаться будешь всего несколько минут? С этим великим чувством надо всю жизнь прожить, иначе, зачем заморачиваться? – а лохмач дело говорил! Об этом я как-то не подумала. Но мне простительно. После поездки спиной по земле вообще плохо соображала. Боль от ушибов и ссадин никто не отменял. Кожа горела огнем, а припухшая лодыжка, падла, противно ныла.
– Другого пока нет, – тяжело вздохнула и развела руками, уверяясь в собственной никчемности.
– А ты как истинная ведьма обратись к темным силам, помогут составить план. Тут и моя тогда помощь не понадобится, – ха! Хорош советчик! Неужели я и правда на ведьму смахиваю?
– Не ведьма я никакая, – недовольно прыснула и отвернулась к зашторенному окошку. Вперилась взглядом в запыленную темную ткань. – Я мешала ему баб всяких иметь, скандалы устраивала. Вот он и вписал мое имя в указ о сожжении. В соседнем поместье кто-то мор на прислугу навел. Выставили так, что атрибуты для смертельного ритуала в моей комнате нашли. Подставил он меня, чтобы избавиться, – было как-то неловко в этом снова признаваться. Поступок Люция был настолько подлым, что меня саму за него стыд одолевал.
– Очень в духе инквизитора, – ничуть не удивилось чудище.
– Тебе откуда знать? – злобно вылетело и не поймаешь. Меньше всего хотела обидеть словом чудовище, которое оказалось человечнее Люция, спасло меня и притащило в свой дом. Но было уже поздно исправляться.
– Иногда мне приходится выходить из леса, чтобы купить кое-что на рынке. Тот еще маскарад с маской и мантией! Так вот меж рядов такого наслушаешься, что уши в трубочку сворачиваются. А об инквизиторе разве что ленивый не говорит. Особенно девки сокрушаются, – я и подумать не могла, что чудовище Темного леса может бродить среди обычных людей. Ох, ё! Куда катимся? А народ и не догадывается, с кем в лавке может столкнуться.
– Да-а-а, весь Валлам под себя подмял. Со смертью Уилла Ретбоуна все изменилось. Хороший он был мужик. Справедливый и заботливый. Жаль его, – сказала искренне и посмотрела на чудовище. Казалось, он даже немного взгрустнул. Хотя с чего бы? Откуда ему знать старшего Ретбоуна?
– Надо тебя приодеть, – резко сменил тему разговора и подскочил с места. Засуетился у сундука, мучая замок металлическим ключом. – А то раскинула прелести. Эгри мне тут смущаешь, – на что волк перекатился на спину и подобно домашнему псу выставил пузо, мол, почеши. Зверь вызвал у меня улыбку и напомнил о любимице. Но слезть с кровати и почухать волка голышом не решилась. Простынь совсем уж тонкая, короткая и прозрачная. Прикрыться и правда стоит, пока кое у кого штаны не вздымились. – Лови! – выудил из сундука нечто непонятное и кинул в меня. Поймала рукой на лету и застонала от боли в ключице. – Извини, – пожал мощными плечами и вернулся на привычное место за столом. Начал пристально наблюдать за тем, как я изучаю выданную вещь.
Это было нечто между ночной сорочкой и рубахой. Балахонистое, с завязками на вырезе горловины. Ткань серая, но сразу видно, что раньше белой была, застиранная сильно. Замытые пятна крови и милая такая оторочка по канту черного цвета. Что ж, лучше, чем ничего. И плевать, что скорее всего снята с трупа. Ох…
– Отвернись, – пригрозила пальцем, на что чудовище закатило глаза, скрестило огромные мускулистые руки на груди и картинно отвернулось. – Ты тоже, – приказала встрепенувшемуся волку. Но на зверя угроза не подействовала. Пришлось явить ему прелести на те несколько секунд, когда напяливала на себя рубаху. – Я тут подумала. Мы не познакомились, – вдруг меня осенило. – Как тебя зовут?
Лохмач повернул голову и посмотрел на меня растерянно. Пожал плечами и свел в кучу густые брови.
– У меня нет имени. Ты первый живой человек, с которым я заговорил в лесу. Так что представиться не могу.
Сердце защемило от жалости к неприкаянному чудищу. Я увидела в желтых глазах тоску и одиночество и поняла, что во мне он нуждается так же отчаянно, как и я в нем. Не просто так злодейка судьба притащила меня к порогу его дома. А значит, у моего спасителя и наставника по плану мести бывшему должно быть имя. Обязательно! Не буду же я называть его просто чудищем!
– Как на счет… – задумалась и вспомнила мальчишку из приюта, который однажды спас меня от шайки уродов, избивавших меня каждый день. Он был старше и сильнее. Спокойные и справедливый. Всегда в одиночку ходил и ни с кем не цеплялся. Пожалел слабую девчонку, протянул руку помощи и начистил рожи этим гадам. После этого моя жизнь в приюте наладилась. – Сайвер? – помедлила, ну нельзя же прямо так же. – Нет. Сай! – просияла догадкой.
– Пусть будет Сай, – равнодушно пожал плечами и отрешенно махнул рукой. – Ложись, давай. Я травяные примочки наложу на раны.
