Долг Родине, верность присяге. Том 4. Выбор нового пути борьбы

Глава первая

Идентификация группы

Отпустив своих бойцов, Дед снова задумался, в очередной раз пытаясь просчитать развитие ситуации, оценить правильность своего решения. Ведь ещё не поздно его изменить, на кону же жизнь его сынков, сделать такое дело – заарканить одного из ведущих мошенников режима, промышляющего с благословления самого хозяина или, вернее, его самых близких, сие не шуточное действие и оно точно без последствий не должно остаться. Другое дело, что на ещё одной чаше весов лежит груз облегчения пусть ненадолго, пусть и малой части нищеты группы населения, наиболее обездоленной. Ради этого стоило рисковать. Тут для него не было никаких сомнений. Но вот как предотвратить эти возможные последствия? Что сделать? Он пока не смог решить. Конечно, самое разумеющееся – это «уйти на дно», в этом плане такое решение вполне разумно. Однако сие означает прекратить свою помощь! Прекратить благотворительность! Не «светиться» нигде! Законсервировать свои точки! Фактически свернуть взаимодействие с Ильёй, Сергеем и Петром Васильевичем! Конечно, самое действенное, вроде бы самым разумным решением в этом плане было перебраться в какую-нибудь спокойную, всю в правах человека страну, стать там самым главным исправным налогоплательщиком, тихим мещанином и там переждать. Отслеживать ситуацию всевозможными способами, благо средства на это есть – спасибо грабителям толстосумам. Да и заниматься благотворительностью можно изыскать возможность, например, через подставные фонды. Но это всё, если говорить по-честному, есть бездействие! А это не по характеру его команды. Её девизом всегда была активность, опережение противника, хотя бы на один ход. Ставить перед ним всё новые и новые задачи, маневрировать, делать отвлекающие ходы. Так и не придя ни к какому выводу, оставил своё решение неизменным.

Однако маятник уже качнулся в другую, крайне нежелательную для команды сторону. Недоучёл в своих расчётах Дед профессионализма начальника службы безопасности Шахова Ильи Семёновича.

По воле рока он со своей личной командой был в эту ночь в усадьбе. Утром, не дождавшись обычной в таких случаях команды, позвонил сам в личные покои хозяина. Телефон к его удивлению, что признаться его сильно насторожило, молчал. Тогда он сам прошёл в комнату, расположенную напротив покоев банкира, в которой находился один из наиболее доверенных ему лиц, осуществлявший в эту ночь охрану хозяина в качестве последнего рубежа защиты. Тот недоуменно пожал плечами:

– Не вызывал, никаких указаний не давал, на завтрак не приходил. Сидит до сих пор у себя. Согласно Вашему приказу мне его беспокоить запрещено. Вот сижу и жду.

Шеф задал вопрос:

– Ночью чего-нибудь неожиданного не случалось? Ну там шум может кто-нибудь проходил или выходил из покоев хозяина мимо твоей комнаты?

– Нет, Илья Степанович, было как всегда, когда я дежурю здесь. Всё было тихо, никто не проходил.

– Ты уж извини, Гена, всякое бывает. Может ненадолго «прикорнул». Скажу тебе лично, тут больших претензий к тебе от меня не будет. Но может до этого чего-нибудь необычного заметил? Припомни-ка, подумай, не могли тебе кто-нибудь, к примеру, снотворного подсыпать в еду, питьё? Мы же это легко проверим анализом твоей крови, мочи. А сие мы обязательно сделаем. Учти.

– Нет, Илья Степанович, не подсыпали. У меня на это дело уже проверенная и не раз реакция. Утром точно определяю. Не было этого. И до ночи и во время её ничего необычного не случалось.

– Ладно, Гена, пойдём потревожим хозяина.

Они постучали в дверь один раз, другой, затем повернули ручку и вошли. Прошлись по всем комнатам «покоя». Хозяина нигде не было.

– Так, Гена, срочно ко мне Василия с его чемоданчиком, ни за что не хвататься и идти тем же путём, что шёл сюда.

Отправив его, Илья Степанович присел в кабинете, принялся внимательно его изучать. Вскоре увидел валяющийся магнитофончик и вырванную, в куски порванную ленту. Всё остальное стояло на своих прежних местах, так как и всегда. Вскоре раздался стук. Он прошёл к двери, посмотрел на вошедших.

– Василий, нужно срочно обследовать покои хозяина. Ищи следы, отпечатки обуви, рук, кровь, ну и так далее, не мне тебя учить. Гена, стой у двери и никого сюда без моего разрешения не пускать.

В течение полутора часов шла напряжённая работа классного профессионала Василия. По завершении он доложил:

– Никаких отпечатков, следов кроме хозяина и Ваших. Никаких других следов происшествия, ни крови, ни слюны, ни рвоты не обнаружено. Замки на дверях, окнах целы. Без каких-либо следов взлома, применения отмычек, стекла не вынимались. Хозяин ушёл в пижаме, одежда, обувь осталась в платяном шкафу на своём обычном месте, сейф не взломан и не отключён, нет только той папки, которую он забирает с собой.

Из доклада Василия следовало:

– Уйти по собственной инициативе или по принуждению хозяин мог только через дверь и только мимо комнаты Геннадия, другого выхода просто не было. Окна были основательно защищены датчиками. Любые открытия их или даже прикосновения к ним тут же фиксировались. На вопрос оператору пульта системы, дежурящему в эту смену: срабатывала ли система сигнализации в течение ночи и утра, были ли в ней в это время нештатные ситуации? – он получил отрицательный ответ.

Выслушав его, приказал:

– Срочно подготовить протокол работы системы с девятнадцати часов вчерашнего дня и по девять часов утра сегодняшнего и передать ему лично в руки.

Подумав, решил возвратиться к себе в офис и там разобраться с плёнкой и проанализировать ситуацию. Он вдруг почуял опасность и понял, что это не единственное происшествие и ещё чего-то очень тяжёлое должно уже произойти. Потребовав от Василия и Гены «замкнуть рот на замок», шум не поднимать, отбыл. На трёх машинах, как всегда, когда он лично сопровождал хозяина. Машины на высокой скорости, нигде не притормаживая, даже возле постов ГАИ, неслись в Москву. За Домодедово он по какому-то «наитию», похоже, сработало чутьё, никогда его не подводившее, приказал свернуть на параллельную, пусть даже и худшую дорогу. Это его решение, как было установлено далее, спасло ему и команде жизнь, вернее только отсрочило на некоторое, недолгое время. Но и за эти отпущенные ему Господом часы, Илья Степанович сумел многое сделать, а главное «запустить машину» расследования этого непонятного исчезновения.

Сначала отправил Василия в одну из оснащённых самым современным оборудованием, поддерживаемую им из специального фонда, криминалистическую лабораторию. Там сразу же взялись за работу. Склеили плёнку, сделали несколько копий записи, убрали шумы и прочее. В общем, диалог, происшедший между хозяином и двумя неизвестными, был восстановлен. Пока другие эксперты работали с вещдоками и материалами, привезёнными им из усадьбы, Василий сразу же с восстановленной плёнкой вернулся в офис шефа. Поблагодарив его, он приказал вернуться тому в лабораторию и лично проследить работу экспертов над доставленными им материалами. Сам же внимательно, несколько раз прослушал записанный разговор.

Из него однозначно следовало – хозяина увели с помощью внедрённого в охрану человека, бывшие сокамерники хозяина по зоне. К этому времени он уже был в курсе о взрыве сходки авторитетов и гибели самых главных врагов Космоленского – Лаврика и Макса. По времени выходило, что они вроде бы не могли в это время говорить с хозяином, хотя в принципе был вариант – кто-то из их подручных под видом своих шефов побеседовал с банкиром, тот к этому времени уже имел мешок на голове и мог ориентироваться только на слышимые им слова. Из предыдущих материалов, сведений, коими он стал располагать, когда был вынужден принимать решение идти или не идти на данную должность, Илья Степанович знал об одной тяжёлой для Космоленского тюремной проблеме. Знал и о тех, кто фактически спас жизнь хозяину, защитил его, коих тот кинул по выходе из зоны, ведал и о страхе перед ними. Несколько раз ему удавалось остановить Лаврентия Марковича от непродуманных и весьма опасных по последствиям действий в отношении этих, ставших видными авторитетами в Московской области. Те первое время после выхода из зоны, особенно, когда создавали свои группировки, нуждались в финансовой и другой поддержке, пытались и не раз различными путями выйти на хозяина, напомнить ему. Илье Степановичу, отлично понимавшему последствия этих контактов, каждый раз удавалось не допустить их.

Из полученных им сведений о взрыве узнал – теракт, несмотря на беспрецедентные принятые меры защиты, удался полностью, погибли все присутствующие на сходке авторитеты, смотрящий по области и по Москве. К своему ужасу услышал:

– Все следы ведут к банкиру, собранная уже ночью другая сходка, на которой присутствовала верхушка преступного мира страны, на основании данных проведённого к тому времени расследования теракта, приговорила хозяина и всех его ближайших помощников к смерти. Всем авторитетам, смотрящим разосланы «малявы» для их дальнейшего использования с указанием принять меры к нахождению, задержанию банкира или, в случае невозможности доставки его, ликвидации.

Илье Степановичу стало ясно – это война! Ненужная, бессмысленная сейчас. Одного он не мог понять, как смог решиться на это хозяин, как за его спиной смог организовать сей теракт – это тяжелейшее мероприятие. И ещё он по опыту знал, все авторитеты на такого рода сходки всегда берут с собой наиболее приближённых к себе, пусть они не участвуют непосредственно в самой сходке, но они всегда под рукой, когда возникнет необходимость. Значит вместе с Максом и Лавриком загремели на «тот свет» и эти приближённые, наиболее доверенные. Тогда кто же говорил с хозяином в его усадьбе? Кто его увёл? И к чему тогда это решение ночной сходки. Ведь те, кто захватил банкира и удерживают, прекрасно знают, что значит для них ослушаться приказа верхушки. Тем более, шефов, кто приказал организовать сие похищение, уж нет в живых. М-да, вопросы, вопросы! Правда, может быть ещё один ответ, захватив банкира и узнав о гибели своего шефа, похитители «от греха подальше» ликвидировали его и затихли. Ведь об этой акции могли знать только сами шефы и, если они будут молчать, то и вроде бы узнать не от кого. Хотя, плёнка это след. Если её «раскрутить», то можно кое-чего и получить путного, кое-какие шансы. В общем, надо продумать это направление. Но есть и ещё одно направление. Кто-то, хорошо знающий подноготную эпопею Космоленского, его страх перед Лавриком и Максом, отношение их к нему, сыграл свою игру, подставив и банкира, и этих авторитетов. Таким может быть только кто-то из крупных конкурентов Космоленского. Вон ведь какую тяжелейшую операцию провернул, да не одну, а целых две и каких? Он же сам создавал защиту банкира, предусмотрел практически все возможные варианты, в том числе и предательства. Ни один человек в одиночку не смог бы провести в усадьбу двоих чужаков. Невозможно это. Для такого нужно как минимум смену задействовать, или на время исключить её. А это маловероятно, хотя всё может быть, раз сумели обойти защиту авторитетов, а над ней поработали очень и очень крупные специалисты. В общем, надо думать! Искать. Направление вроде бы установлено. Илья Степанович, понимал – время играет против него. Надо торопиться. Вызвал своего первого заместителя Красновецкого:

– Слушай, Макар, срочно, «прокачай» Гену, его прошлое, настоящее, с кем водится, каковы в последнее время расходы, имеет ли счета и прочее. Всё это надо сделать, не привлекая внимания и, повторяю, срочно. Может быть, от этого зависит наша жизнь. И ещё, если в полученных данных мелькнут вот эти господа или их доверенные, то сразу же мне. Вот возьми их перечень. Всю информацию мне на стол. С него не спускать глаз.

Следующим был вызван другой его заместитель – Голованов Виталий Филиппович.

– Виталий, мне нужна полная информация о взрыве воровской сходки вчера. Подними свою агентуру, свяжись с кадровиком из министерства внутренних дел. Информацию срочно мне на стол. Надо узнать, кто взрывал и каким образом, чья взрывчатка, какие есть следы и так далее? Не мне тебя учить. Всё, Виталий, иди, «время не терпит».

Затем был вызван Корецкий Сергей Иванович.

– Сергей, сейчас выберешь десять человек из моей личной группы и на двух машинах в усадьбу. Имей в виду – поездка очень опасна. Соблюдай все меры предосторожности, возможны, вернее, что я говорю, обязательно будут засады. Твоя задача: во что бы то ни стало прорваться в усадьбу, установить, кто дежурил с восьми вечера вчера до девяти утра сегодня, установи поимённо, не возбуждай подозрений, постарайся выяснить, были ли какие случайные и прочее. В качестве стимула используй дензнак. Вот тебе пачка на эти расходы. И ещё, самое главное – организуй и возглавь защиту усадьбы. Наверняка её будут атаковать и не раз. Используй все возможные меры, я отвечаю. Имей в виду, мои ребята, коих ты возьмёшь с собой, отличные профессионалы, каждый из них десятерых стоит как минимум. Связь со мной каждые полтора часа, а если заметишь чего или случится нечто, то сразу же звони.

Сделал несколько звонков. По тому, как с ним говорили, понял – криминал уже «вовсю надавил», «зонтик снят!» А все остальные «умыли руки» и ждут, чем всё кончится. На их помощь рассчитывать уже не приходится. В таких случаях каждый «сам за себя». Вспомнив, что ещё не ел, спустился в столовую, пообедал. Вернулся к себе, из сейфа вытащил кейс и несколько десятков пачек «зелени», положил туда же копию реставрированной Василием плёнки. Сделал звонок, коротко переговорил и вышел через чёрный ход, сел в машину из другого гаража. Ему не раз приходилось так поступать, когда назревала опасная ситуация. Проехав с пару кварталов и, убедившись, что за ним никто не увязался, приказал:

– К генеральной прокуратуре. Остановишься там, где скажу.

Не доезжая метров двадцать до главного входа, остановил:

– Саша, прижмись к обочине.

Тут же в машину скользнул плотный мужчина в старомодной кепке. Илья Степанович поднял стекло, отделявшее их от водителя, включил глушилку.

– Рад Вас видеть, Максим Петрович!

– Я тоже рад. У меня не более десяти минут, обойдёмся без «политесов». Приступай, Илья Степанович, к делу.

С Максимом Петровичем его судьба связала на юридическом факультете МГУ двадцать лет тому назад. Они вместе защищали сначала честь факультета на различных соревнованиях по самбо. Особой дружбы между ними не было, но вот уважение, доверие друг к другу точно испытывали. И оно, это чувство, сохранилось между ними, несмотря на все коллизии их жизненных путей, и по настоящее время. Илью Степановича уговорили по окончании факультета в следственный отдел управления КГБ по Москве и Московской области. Максим Петрович пошёл по прокурорской линии, последовательно проходя все служебные ступени. Работник он был честный, добросовестный и очень трудолюбивый, из тех, на которых так любит выезжать начальство. Он бы вряд ли добился высоких должностей, так как никогда не лебезил перед руководством, всегда был принципиален, да и к тому же какое начальство будет отпускать трудоголиков. Но грянула сначала перестройка, а затем и развал всё и вся в стране стараниями «квислингов» отечественного разлива под руководством умелых кукловодов. Как-то вдруг обнажились образовавшиеся кадровые прорехи. Прокурорские чины старой закваски новой власти, ввиду их, так сказать, неспособности примириться с чересчур вольным толкованием закона, новой власти, стали не нужны.

Неожиданно для себя Максим Петрович быстро «пошёл в гору». На фоне пришедших к власти, в том числе и её одной из главных ветвей – прокуратуре, всякого рода случайных людей, приспособленцев, скороспелок, но подхватывающих на лету вышестоящие указания, Максим Петрович неожиданно даже для самого себя оказался одним из немногих, кто действительно умел работать. Вскоре его забрали в Генеральную прокуратуру. И там, несмотря на обилие случайных людей, его старались «не трогать» ибо и ей приходилось выполнять срочные и ответственные дела, задания. Вот тогда-то он, настоящий спец, вступал в работу. К нему не обращались со всякого рода, дурно пахнущими, порочащими честь и достоинство его как прокурорского работника делами. Не обращались потому, что хорошо знали его смешную для них неподкупность и принципиальность. В своей деятельности, особенно в последнее время, когда следственный аппарат лишился многих толковых специалистов, финансировался кое-как, ему приходилось не раз обращаться за помощью к своему товарищу Илье Степановичу, располагающему финансовыми и техническими возможностями. Тот ему практически никогда не отказывал, всегда чем мог помогал, ничего не требуя взамен. Но и ему иногда приходилось обращаться самому к возможностям Максима Петровича. Правда, все его обращения не были связаны с противозаконной деятельностью. И это очень ценилось. Вот и на этот раз на обращение Ильи Степановича Максим Петрович отозвался сразу же.

– Слушай, Максим, похоже, мой хозяин Космоленский Лаврентий Маркович похищен из своего особняка, причём, поверь мне на слово, отлично охраняемого. Единственная зацепка – вот эта плёнка записи диалога похитителей с хозяином. Она реставрирована и восстановлена моими спецами. Никаких других следов не выявлено. Из этой улики вытекает – его похитили криминальные авторитеты Макс – Серпуховский главарь и Лаврик – Ступинский главарь. Конечно, не сами, но с помощью подручных и внедрённых в охрану. Однако! Я сильно сомневаюсь в этом. Ты уже наверняка в курсе про взрыв сходки авторитетов Московской области?

Собеседник усмехнулся:

– Как же не в курсе? У нас сразу же некоторые заверещали про самосуд, игнорирование законности и всё такое. Даже группу сформировали для этого дела. Меня в неё не включили, зная мои деловые особенности, в подробности я не посвящён.

– Так вот, Максим, сообщаю – оба названных авторитета были на этой сходке и оба же погибли. Так что осуществить лично эту операцию они физически не имели возможность. Но это ещё не всё. Следы по взрывному делу настолько чётко и ясно ведут к моему хозяину, что я могу только удивляться. И, наконец, мне о ней, поверь на слово, ничего не было известно, а я в курсе всего того, что в этом плане задумывал Космоленский. Мой вывод такой – эти два события тесно связаны между собой и организованы кем-то третьим. У меня пока нет возможности назвать организатора. Но, если это так, то люди, осуществившие их, очень хорошие специалисты, а такие у нас сейчас наперечёт. Скорее всего, из обоймы ГРУ, КГБ, ещё советской выделки. У меня, как ты понимаешь, сейчас «руки связаны», я сам объявлен кандидатом номер два на тот свет. Поэтому, помня о нашем деловом сотрудничестве, обращаюсь к тебе за помощью. Прошу провести расследование этого дела. Знаю, знаю, что тебя не включили в ту группу. Вот тебе кейс, в нём полмиллиона долларов – это аванс, такую же сумму ты получишь по окончании расследования. Собери своих спецов, которые знают тебя, верят, держат язык за зубами. Техническими средствами ты будешь обеспечен. Там, в кейсе, лежит визитка моего помощника по этому вопросу Василия. Вот к нему при надобности в технике и обращайся, он уже получил от меня распоряжение оказывать тебе необходимую помощь. Ко мне до поры до времени не обращаться. Я, как говориться, под прицелом, можешь крепко засветиться, а это уж точно может повредить расследованию, да и жизни. Вот такие дела, Максим. Ты уж извини, что ввязываю тебя в это паскудное дело, но время сейчас такое поганое, не тому нас учили, не за это боролись. Ну а я, если останусь жив, переживу эту передрягу, сам выйду на тебя. И ещё, не ради Космоленского, ты берёшься за расследование. Он, между нами, личность ещё та! Но надо вскрыть не менее гнусную образину, организовавшую это дело. Мне кажется, я уверен – это одна из тех акул, кто плавает в одних водах с Космоленским. Вывести такую сволочь на свет Божий – тоже немаловажно. К сожалению, должен предостеречь тебя, уверен – это дело очень опасное для всех, кто приблизится к нему. Сейчас, по логике, он должен начать зачищать следы, убирать тех, кто приблизится к нему. Вот поэтому и прошу: проведи неофициальное расследование, ты умеешь это делать. И вообще, думаю, кроме тебя, никто с ним не справится. Всё, Максим, не прощаюсь! Удачи тебе! Как говорили наши предки: «Да поможет тебе Бог!»

– Илья, что-то ты похоронку запел? Может рано ещё? Но обещаю, сделаю всё возможное и не ради этих денег. Мне тоже эта личность, организовавшая такое, не по душе. Я с тобой не прощаюсь. Уверен, скоро мы ещё встретимся с тобой.

Илья Степанович по возвращении в свой кабинет услышал по внутреннему телефону голос секретарши:

– Вас просят быть в пятнадцать часов в администрации президента.

– Кто Вам об этом сообщил?

Она назвала:

– Он представился так – Нечипурюк Аркадий Всеволодович.

Илья Степанович знал этого человека. Тот всегда производил на него неприятное впечатление – лощёный, сладкоголосый, с ужимками то ли конферансье, то ли официанта. Ему при встрече с ним, видя его «бегающие», шарящие глаза, становилось не по себе. Он никак не мог понять, как такую личность можно долго терпеть рядом. Илья Степанович неплохо разбирался в людях и подозревал, что это господин кого-то из руководства администрации держит на поводке, а возможно и просто является ставленником какой-то группировки. Ехать ему очень не хотелось, внутренний голос, не раз спасавший ему жизнь или от больших неприятностей, бил в набат: «Опасность! Опасность! Не надо ехать!»

Подумав, решил предпринять дополнительные меры безопасности. Ехать на двух машинах и взять с собой помимо водителей четверых проверенных парней и двух ещё – первый и второй заместитель. Хотя ему было ясно – в этой ситуации брать их с собой ни в коем случае нельзя. Но ведь ситуация-то какова, какие сложные вопросы предстоит решить и тут без них никак не обойтись. В бронированном «Мерседесе», в котором он обычно ездил, на это раз поехали его спецы, а он хоть и довольно в представительной, но не бронированной «Ауди», без дополнительных мер защиты. Но и этот приём не сработал. То ли их тщательно отслеживали уже, то ли среди них оказался предатель, когда их кортежик начал выруливать на Старую площадь, из одной припаркованной у бордюра машины – синего «Ситроена» – полыхнул выстрел гранатомёта прямо по «Ауди». «Мерседес» круто развернулся, из него «сыпанули» на асфальт парни Ильи Степановича. Они буквально «изрешетили» этот «Ситроен», подскочили к нему, выволокли троих, истекающих кровью в камуфляже мужиков, принялись тут же на глазах перепуганных прохожих «потрошить». Одного взгляда на «Ауди» было достаточно, чтобы понять – в ней не только никого нет в живых, а вообще-то и целых тел, только сгоревшее, разорванное человечье месиво. Умирая, один из захваченных киллеров, не выдержав «зверской» боли, успел назвать того, кто заказал их шефа. Вскоре подлетела милиция, ГАИ, затем репортёры разных газет, телевидения. В общем, как обычно! Старший команды спецов успел, бросить в рацию четвёртому заместителю, оставшемуся за шефа:

– Первый, второй, третий погибли. Мы на Старой площади.

Прибывшие службы тут же «по горячим следам» принялись опрашивать свидетелей, допрашивать охрану. Часть из них занялась общепринятым в таких случаях делами – фотографировать всё и вся, искать свидетелей, измерять, «обшаривать» расстрелянных.

Роман Петрович – четвёртый зам, в основном занимавшийся в четвёрке руководителей службы оперативной работой, слыл очень решительным, скорым на быстрые решения и исполнения. Он тут же вызвал своего зама, отвечавшего за аналитическую часть, усадил его телефонный узел «за себя» и «рванул» на место происшествия. Летел он со своей группой защиты как сумасшедший. ГАИшники от такой наглости только успевали рот раскрыть, как их машина скрывалась в месиве других машин. По дороге он успел вызвать адвоката. Уже через двадцать минут он подлетел к месту теракта. Выйдя из машины, подошёл к оцепленной площадке, где всё ещё стояли сгоревшая «Ауди», изрешечённый «Ситроен» и мрачно сверкающий «Мерседес». Около трёх расстрелянных трупов суетились люди в халатах. Чуть в стороне стояла труповозка и пара дюжих санитаров. Видны ещё были и люди в штатском, они занимались своим привычным делом. Распоряжался всей этой публикой подполковник милиции. Роман перешагнул через ленту, ограждавшую площадку разбоя, подошёл к подполковнику и представился:

– Заместитель начальника службы безопасности финансовопромышленной группы Симаков Роман Петрович.

Подполковник взял удостоверение, повертел его, недружелюбно глядя на Романа, и пробурчал:

– Уже и службу безопасности завели, скоро свои частные армии будут.