Долг Родине, верность присяге. Том 1. Противоборство

Отставник

Федор Иванович Умельцев, полковник госбезопасности в отставке, сидел на кухне и вяло собирал рюкзак для поездки на садовый участок. Мобилизованный в эту структуру, как тогда говорили в партии, «от токарного станка» он, молодой, сообразительный и трудолюбивый еще почти юноша прошел все ступени, познавая «арифметику и высшую математику» этого трудного, опасного, но такого нужного дела его Родине, окруженной империалистическим, глубоко враждебным кольцом. Везде, куда бы его ни направляли, он, что называется, «выкладывался» по полной программе, не щадя себя, своего здоровья, ибо для него честь и безопасность отечества были превыше всего. Получив множество наград и прожив значительную часть жизни вдали от семьи за рубежом, где нелегалом, где под прикрытием «дипломатического иммунитета», он вернулся, в конце концов, на Родину. Вернулся и был потрясен увиденным. Нет, конечно, он многое знал по своим делам о бардаке и развале страны. Но такого он не мог представить даже в страшном сне. Всё, что было свято для него, нагло, глумливо растаптывалось грязными сапогами невесть откуда-то появившимися благодетелями или бывшими функционерами, мгновенно, как самые настоящие хамелеоны, перекрасившиеся в рьяных демократов. Они «на всех углах» кричали, перекрывая друг друга, спеша о торжестве демократии, правах человека и преимуществе капиталистической системы. А его славное прошлое, его Родину теперь уже называли не иначе, как тоталитаризмом, диктаторским режимом. Разгром был основательный, разрушалось всё, что мешало грабить и уничтожать великую страну, национальную идентичность. В первую очередь, «забугорные кукловоды» своих холуев «квислингов», выпестованных наспех в закромах спецслужб направили против «щита и меча Родины» КГБ. Какие только ужасы не полились на головы обывателей из-под пера продажных, купленных «за пятачок – пучок» писак и экспертов. Все делалось, дабы испоганить некогда могущественный, самоотверженный облик защитника, запечатленного в памяти народа. Тут же появились толпы жертв этой страшной, ужасной, бесчеловечной системы, большинство которых составляли осужденные расхитители государственной собственности, разных мастей предатели от недобитых фашистских холуев и бандеровцев до нынешних любителей красиво пожить, торгуя государственными секретами, но исключительно по гуманности не получившие пулю в лоб, а затем выпущенные на свободу неадекватным руководителем, мало чего мыслящим в делах управления страной. Полезли, как тараканы, из всех щелей всякого рода эксперты, по большей части иностранные, из тех, кто сумел в свое время сбежать из родного отечества. Вот эти то, уже основательно поднаторевшие под руководством специалистов спецслужб в выливании грязи на великую страну и «распелись». Множество проходимцев, не имевших никаких знаний, оснований и опыта, ставленники создаваемого режима, полезли порулить структурами этого, некогда действительно могущественного органа. Как и следовало ожидать, полные ничтожества, холуи по природе, нацеленные только на воровские комбинации, они под пристальным присмотром пославших их хозяев, а так же ставленников спецслужб разных стран неумолимо, как раковые метастазы разрушали этот жизненно важный для безопасности страны орган. Все, кто честно работал ранее в КГБ и не пожелавший лакейски, как того требовали эти новые начальники, прогнуться перед ними, а главное, перед пославшими их на управление, безжалостно изгонялся. На смену им пришли те, кто принял во имя своего благополучия эти «правила игры». Не имеющие морального стержня, безыдейные, с низким профессиональным уровнем, малым опытом, этот новый контингент был призван окончательно довершить разгром некогда могущественный структуры, но при этом ещё требовалось показать верховному управителю, что цели реорганизации достигнуты. Защита «дерьмократии» в надежных и крепких руках. Недалекому, неадекватному управителю легко было «втереть в очки». Да он, отдавший сей приказ о реорганизации, вскоре и забыл напрочь о нем. Федор Иванович застал уже конечную стадию погрома, ему в некотором роде даже повезло он успел вернуться домой целым и невредимым, а не оказался на нарах того государства и не был переправленным в секретную тюрьму США. Ведь это же аксиома холуй всегда ищет нового, более богатого с большими, в его понятиях, полномочиями. Такими для них, этих новых спецов, не без основания считались, в первую очередь, американские спецслужбы, а затем уже спецслужбы Израиля, Англии, Франции и Германии, а спустя некоторое, впрочем, не такое уж и продолжительное время, разного рода мусульманские террористические организации, наркокартели и прочая. Эта новая поросль теперь уже в ФСБ, оглядевшись и присмотревшись, быстро поняла: их непосредственные начальники, повязанные крепкими узами с теми, кто их посадил на эти места, а они в свою очередь денежными мешками, фактически управляющие делами государства, мало обращали внимание на неадекватного, зачастую просто нетрезвого, способного во хмелю «подмахнуть» любой документ, сами не прочь поторговать внезапно попавшими в их руки секретами. До человеческих судеб, коих они сдавали в руки карательных органов в других странах, им не было никакого дела. Для них главное получить иудины деньги, чем больше, тем лучше, а затем «смыться» с ними в какую-нибудь тихую, теплую страну.

Как он догадался, анализируя последние дни своей зарубежной командировки, было продано и его дело. Вопрос ареста уже решался, но он успел! Осмотревшись, в свою очередь понял работать с этой «братией» он не в силах. Новый начальник отдела, бывший у него некогда в учениках и, надо сказать, неплохим, сумевший однако вовремя установить нужные контакты, стать «полезным человеком», по старой памяти попытался удержать его на службе. Ему же, тоже прошедшему все ступени службы, получившему хорошую школу под руководством своего наставника, было отчетливо ясно: в этой службе, если она реально должна исполнять свои обязанности, решать вопросы безопасности страны и даже пусть управляемой «этими», а он хорошо знал, кем они являлись в прошлом и являются в настоящем, деятелями, без настоящих профессионалов не обойтись. Ведь не эти же «неуки» и горе-руководители, для коих задница поставившего его хозяина видится неким солнышком, будут проводить довольно сложную специфическую и опасную работу, принимать на себя ответственность. Но он быстро получил «грозный рык» поставившего его на данное место высокопоставленного деятеля, решившего сделать из него свое личное недреманное око и исполнителя всех делишек, которые ему взбредут в голову:

Нечего рассусоливать, гони такого в шею, пусть сидит и сосет свою лапу «мудак», если уж такой принципиальный! Не ему беспокоиться о безопасности государства. У нас теперь, как говорит наш главный Босс, есть и друг Билл, и друг Коль, а они же не допустят ничего такого.

С трудом, не особенно афишируя, используя прежние связи со старым, почему-то еще не изгнанным кадровиком, отлично знавшим послужной список Федора Ивановича, сумел пробить для него пенсию. Пробив, позвал его и, прячась за закрытой дверью, выпить с ним на посошок. Особого разговора у них не получилось, да собственно о чем? Ведь для него было не секретом, какую роль уготовил его ученику за генеральские погоны этот благодетель хозяин. Но расстались они, «не затаив на сердце обиды». Просто расстались, так сказать, разошлись по своим полочкам. Полученная пенсия давала возможность разве что не умереть с голоду, а ведь у него же семья жена, взрослая дочь. Жена заслуженный Учитель страны, из-за длительных неплатежей даже нищенской Учительской зарплаты была вынуждена пойти к бывшему её нерадивому ученику, некогда «цеховику-подпольщику» внезапно, как по «мановению палочки» под дождем Горбачевских перемен, облагодетельствующим фарцовщиков, спекулянтов и вот таких теневиков, быстро разбогател. Он ранее жутко, до колик в животе, боялся, чётко понимая «попади он под недреманное государево око», ему пощады не будет! А перспектива была еще та пуля в затылок! Сейчас, обретя немалые капиталы, а, следовательно, и власть, ибо ясно знал законы этого волчьего режима, называемого капитализмом, но в самом худшем его проявлении коррупционно-криминальном с главенством порядков «Дикого Запада». Эта власть была товаром, причем довольно ходовым, вопрос только в одном сколько?! Новоявленный бизнесмен миллионер, властитель определенного масштаба, обретя законную поддержку со стороны установленного режима, тут же, как змея, скинул шкуру пресмыкательства, угодничества перед теми, кто тогда представлял это «недреманное государево око». У него стало своеобразным хобби, как бы местью за своё тяжкое прошлое подбирать в штат своих фирм бывших заслуженных и уважаемых людей, правда, на мелкие хозяйственные должности. На другое-то, что продвигало и развивало дела его фирм, он считал их в принципе неспособными. Однако не в пример нынешнему поганому режиму, обрекшему большую часть населения на нищенское существование, сей благодетель платил несравненно больше. Зарплата жены Федора Ивановича у него в десять раз превышала зарплату заслуженной Учительницы и в пять раз пенсию его самого. Дочь-студентка и, как ни «крути», а требовала расходов и не малых. Капиталов он на своей честной и многолетней службе не нажил. Всего-то: двухкомнатная квартира «распашонка» с небольшой кухней и совмещенным санузлом, садовый участок в шесть соток с небольшим, выстроенным собственноручно домиком, огородиком и десятком кустов с плодовыми деревьями, да машина «двадцать четверка». Все сбережения в одночасье погибли в результате фактически преступных, а уж с экономической точки зрения просто безмозглых реформ, сначала Павлова, а уж затем и новоявленного экономического гения, мало смыслящего в экономике Гайдара. Правда, последний придумал эту людоедскую реформу не сам. Ввиду его неспособности анализировать и оценивать последствия своих шагов в этом плане, да, в сущности, откуда этим способностям было появиться? Незначительный функционер в иерархии комсомольской верхушки СССР, подвизавшейся на ниве встреч, провожаний и развлечений гостей сей верхушки. Эта деятельность с трудом, очень большой натяжкой могла быть названа экономической. Возведенный на эту должность громким именем деда, да и отца тоже, толстенький, угодливый человечек, тем не менее, использовал эту ступень для своего последующего старта, обретя нужную ему подпорку в лице американских советников специалистов, почти не скрывающих, кто является их заказчиком. Посидев, осмотревшись и поразмышляв, Фёдор Иванович понял: ни в какие структуры и конторы, созданных этим режимом, не пойдет. Видеть рожи жуликов, громогласно заявлявших, что теперь именно они являются радетелями и управителями народа, не мог просто физически. Они вызывали у него тошноту и омерзение. После какого-либо контакта с ними ему хотелось тут же взять мочалку с мылом и долго скрести себя, смывая исходящую от них заразу. Вспомнив свою молодость, тот коллектив, который его тогда воспитывал и в котором он начинал свою трудовую деятельность, под влиянием ностальгических и где-то наивных воспоминаний о пролетарском единстве, пошёл на сильно разросшийся к тому времени завод. Но жизнь быстро показала всю наивность его представлений о действительности. Никакого единства не было и в помине. Брошенные на произвол судьбы режимом, купленными профсоюзными деятелями, рабочие и ИТР завода выживали, как могли, каждый сам по себе. Лишенный по велению недоумков и откровенных предателей, с подачей своих американских экономических советников, исполнявших приказ начальства о скорейшем разорении могущественного ОПК, государственных заказов с разрушением всех многочисленных экономических связей, завод, некогда составляющий гордость отечественной промышленности, стремительно катился в пропасть. И в этом ужасающем падении те, кто имел хоть какую-то возможность, власть и не имел совесть, стремились обогатиться, урвать. Но все довольно быстро упорядочилось. Полуграмотные, доморощенные и натасканные в инкубаторах американских спецслужб экономисты, вещавшие с пеной у рта, что капиталистический метод ведения экономики быстро все расставит на свои места, и она заработает «на всех парах», были правы только в одном: все, кто обладал меньшей силой, меньшими возможностями были быстренько «съедены», изгнаны. Главным победителем среди появившихся, словно чёрт из табакерки, хапуг и рвачей, определился заместитель генерального по хозяйственной части. Им было организовано ЗАО, в котором фактически хозяином стал именно он. Началась так называемая реорганизация. Огромный столярный цех, напичканный вполне современными деревообрабатывающими и столярными станками с приличным энерговооружением и коммуналкой, вдруг превратился в самостоятельное предприятие с хозяином дочкой владельца ЗАО. Затем тоже огромный гараж с целым рядом прекрасно оснащенных мастерских также был преобразован в самостоятельное акционерное общество с хозяином женой владельца ЗАО. Имеющиеся на территории заводы, огромные ангары, современные склады с ж/д и бетонными дорогами были преобразованы по той же схеме, но хозяином новоявленного ООО стала уже племянница владельца ЗАО. Оставшиеся куски завода, имеющие определенную ценность, были также оторваны по этой схеме и розданы в управление, где подставным лицам, а где тем, кто пошел в подчинение этому современному выкормышу создаваемого режима. Оставшиеся производственные помещения, влачащие жалкое существование под нынешним «мудрым управлением» прозябали, исполняя кое-какие гражданские заказы. Две трети персонала и рабочих были уволены, зарплату не индексировали, хотя рост цен был бешенный, да и платили её нерегулярно. Подавляющую часть прибыли украденных от завода его кусков, да даже и за выполнение госзаказов, хозяин и его подручные тратили на себя, строя коттеджи, обучая своих чад за границей, уезжая на заморские курорты, приобретая дорогие машины и яхты. Ни о каком вкладывании средств в развитие, амортизацию не шло и речи. Доведенные до отчаянья рабочие и ИТР, в конце концов, объединились, объявили забастовку и блокировали входы и выходы в кормушки хищника. Тот уже настолько был развращён вседозволенностью, близостью к власти, что, не долго думая, нанял частное агентство, специализировавшееся на такого рода делах. Задача была одна разогнать этот сброд, исключительно покалечив наиболее горластых организаторов. Однако вышло так, как никто из своры хозяина и не ожидал. На помощь заводским пришли те, кто уже испытал методы такого рода подонков хозяев. Они-то и объяснили им, что надо сделать. Были выбиты двери гаража и на улицу, преградив проезд к входу на территорию завода, несокрушимой стеной встали три бульдозера, два крупных экскаватора и мазы на внешней линии, а на второй с полдесятка самосвалов. Держиморды частного агентства попытались взять штурмом эти две чисто технические линии укрепления. Произошла свалка и, как всегда это случается в такого рода свалках между рабочими и держимордами, часть машин сгорела, а атака отбита. До наблюдавшего из окна своей машины этот штурм, при виде уничтожения бульдозеров, крана и машин вдруг дошло ведь это же гибнет его техника! Его! Пусть она досталась воровским путем, подтасовкой, крупными откатами нужным чиновникам, но это уже его собственность! И еще ему также внезапно стало ясно: в своем беспределе он довел людей «до ручки». А что из этого следует вспомнилось ему из тех уроков марксизма-ленинизма, коими его пичкали всю жизнь. Далее последует консолидация, поддержанная со стороны других доведенных до ручки такими же управителями, их организация в некое единство, перерастание из местных чисто экономических требований в политические. Он даже ужаснулся, только представив себе этот путь развития. Ему же было прекрасно известно:

За него только власть режима, ибо он один из её столпов. Но она, согласно законам волчьей стаи, в которую сбилась все та челядь, кормящаяся возле своего хозяина, тут же сама его разорвёт. Разорвёт и не поморщится. Ибо это будет грозить уже ей самой. Выбросит как кость на растерзание. Так уже было в истории России и не раз. Лучше уже пожертвовать понесенным убытком, но прекратить эту смуту. Ведь далее, если смутьяны додумаются они же просто перенесут поле битвы с гаража на другие украденные куски столярный цех, склады и прочее, тут ему стало просто плохо. Сердце у него забилось, как у загнанной волками лошади. С трудом сглотнув возимую по совету врача таблетку в специальном серебреном пенале, более-менее овладел собою, дал отбой действиям, уже основательно побитой команде держиморд. Тут же созвал своих приближенных и выпустил одного из них, кто не так сильно был замаран в глазах рабочего люда, с приказом «договориться». Начались переговоры сначала с профбонзами. Но рабочие быстро поняли, кем эти жирующие крысы, жрущие с рук хозяина, являются. Их с позором отстранили от переговоров. Заводчане предупредили с территории они не уйдут, пока не добьются своего! Хозяин был вынужден согласиться на продолжение переговоров с выбранным заводчанами комитетом. В него предложили, в том числе, и Федора Ивановича. Но он уже насмотрелся в других странах, как власть умеет гасить такого рода события, как обманывать и не согласился. А события на заводе меж тем развивались своим чередом. Пока шли эти переговоры туда, на эту горячую точку, вдруг вспыхнувшей и того и гляди способной разжечь пожар, зачастили представителей СМИ, общественные деятели всех мастей и сортов. В целом их задача была проста отработать свой хлеб, не дать путем диффамации, грубого искажения действительности происходящего разгореться пламени, способного смести этот гнилой режим, слепленный руками подонков, «квислингов и забугорными спецами». А на хозяина, виновника данного события, стали давить, поначалу предупреждая его. Ведь установленный ими в этом плане закон прост и понятен. Тот, кто «потихоньку» ворует, грабит, давая нужным людям откаты, тот может спокойно продолжать свое дело, имея от власти покровительство и поддержку. Как же? Новый хозяин! Опора власти вырастает! Но тот, кто умудряется «заварить кашу», позорящую перед всем миром и народом белоснежные одежды насаждаемого нового порядка, рыночной экономики и ускорение развиваемой всеми способами «демократии», не достоин распоряжаться наворованным и место ему либо возле параши, либо в яме, где-нибудь в глухом месте. Проявил себя и хозяин, как его почтительно, а, может быть, с насмешкой называла его челядь, чьими руками разорялась некогда могучая держава. Даже ему, не всегда адекватному, а чаще всего, находящемуся во хмелю, но обладающему, как потом будут писать его сторонники, звериным чутьем на опасность, стало ясно! Это же какой прецедент для народа?! Да стоит этому народу треснуть кулаком, и она эта власть вместе с ним, как грязная короста, плесень сгинет. Ведь он и его челядь прекрасно понимают они в народе не пользуются никакой поддержкой, уважением. Всё их влияние держится на наглом обмане, сказках о будущем рае и массированном промывании мозгов как своими купленными на корню СМИ, так и «забугорных вещателей», поднаторевших на выдаче черного за белое. Испугавшись, выступил по телевидению, тряс кулаком и грозил страшными карами тем нерадивым хозяевам, которые не платят зарплату, уходят от налогов, нарушают хоть и куцее, несовершенное, но законодательство. Но веры этому обрюзгшему, всё более теряющему облик того борца за светлую жизнь народа, который ему удалось с помощью умелых кукловодов напялить на себя, выглядевшему даже при всех усилиях придворных косметологов откровенно больным и где-то вообще опустившимся, уже не было. Его нескладная, малограмотная, с большими паузами, как у дауна, речь уже никого не могла ввести в заблуждение. У всех на слуху уже вовсю гуляли разговоры о деяниях его «семейки». Каким поистине варварским, наглейшим и преступным способом она, эта семейка, сколачивает свое благополучие и своё «светлое будущее». Кукловоды этого, теперь уж маразматического чучела, понимали не удайся погасить разгорающееся пламя, присоединись и поддержи его другие обездоленные, ограбленные и «гнобимые» поганым отребьем, выдающих себя за благодетелей, так на смену чисто экономических требований пойдут и политические, среди них самые страшные кто разграбил и присвоил созданные неимоверным трудом предков национальные богатства, по какому праву? В помощь была направлена комиссия, включившая в себя местную власть, некоторых членов правительства. Федор Иванович, отлично представляющий себе суть этой затеянной показательной возни с забастовкой, на работу не выходил, а основное время тратил на выращивание овощей, справедливо полагая, что полученные им продукты пригодятся зимой, весной, будут неплохим подспорьем в их трудной жизни. Собрав рюкзак, он присел, ожидая соседа по участку, которого он, как правило, забирал с собой. Раздался звонок, Фёдор Иванович встал, пошёл к двери. Открыл, ожидая увидеть соседа. Открыв, не спрашивая, «остолбенел». Перед ним стоял, смущенно улыбаясь, его бывший ученик, а ныне генерал, начальник ведущего отдела ФСБ. За ним маячил невысокий мужчина, судя по всему, водитель с большой сумкой в руках.