В день, когда расцветут хризантемы. Повесть и рассказы
Получив наличность в местной валюте, ласково называемой белорусами «зайчиками», женщины прежде всего отыскали платный туалет. Анна закрылась в кабинке и пересчитала улов из сейфа Яцека. Эквивалент любви равнялся восьми тысячам семистам долларам, не считая уже разменянных ста. Завернув купюры в целлофановый пакет, она крепко пришпилила его булавкой к нижнему белью. В голове вертелась одна мысль – как бы Яцек не спохватился, но ее перебивала, нет – гасила другая, еще более дерзкая – а что он там, в Польше, может ей сделать?
Поразмыслив хорошенько, Анна поняла, что опасаться все-таки стоит – цепочка отлажена. А вдруг поляк найдет возможность немедленно сообщить ее работодателям о пропаже денег? Может и позвонить! Что будет потом, Анна себе не представляла, но решила, получив деньги от бандитов, не испытывать судьбу и немедленно исчезнуть.
Зинка, выпросив у смотрительницы туалета мыло, соскабливала с себя грим прямо под холодной водой. Покопавшись в баулах с одеждой, которые Эльдар зачем-то им оставил, она нашла на свой размер приличный костюм, в который тут же переоделась.
Анна тоже переоделась в трикотажную кофточку, с удовольствием выбросив в урну блестящий наряд. Смыв по примеру Зинаиды боевой окрас, она приобрела вполне нормальный вид. После произведенных манипуляций с внешностью подруги стали походить на обычных среднестатистических челночниц, возвращающихся из очередного вояжа за товаром.
Сдав сумки в камеру хранения и позавтракав в вокзальном кафе, женщины отправились на площадь. От Зинки волнами расходились сигналы тревожности. Анна чувствовала, что товарка напряжена и что-то скрывает, но и ей не хотелось делиться своими пограничными впечатлениями, поэтому шли молча, в ускоренном темпе и очутились на месте задолго до назначенной встречи.
Привокзальная площадь оказалось точно такой, какою Анна видела ее во сне. Этому она уже не удивилась, а просто отметила про себя, что сон (в который раз!) – вещий и ей надо быть настороже.
Облокотившись на причудливую, видимо, старинную чугунную ограду, отделяющую сквер от площади, женщины стали ждать. Анна огляделась. Получалось, что они с Зинаидой оказались в самом удобном месте, откуда видны были все уголки площади и подъезды к вокзалу. Тень от больших деревьев надежно защищала их от солнца и придавала ожиданию налет комфортности.
– Смотри, вон опять эти уроды идут, – дернула ее за руку Зина, указав на группу бритоголовых ребят, одетых, несмотря на теплую погоду, в черные кожаные куртки и жилеты.
– Это другие, – безразлично ответила ей Анна, уже видевшая эту картинку во сне.
Только слово «уроды» неприятно резануло слух – несколько часов назад она слышала его в другом значении.
Скинхеды, между тем, остановились недалеко от них, видимо тоже кого-то ожидая. Некоторые ребята уселись на ограду, кое-кто закурил.
Зинка, внутренне приготовившись к агрессивным нападкам со стороны подростков, напряглась как заведенная в будильнике пружина, но, видя их миролюбивое поведение, успокоилась. В отличие от немецких бритых мальчиков, у их славянских собратьев она интереса не вызывала.
До встречи оставалась несколько минут.
– Знаешь что, Ирка! – вдруг ни с того ни с сего обратилась она к Анне, заметно нервничая: – Как только получишь деньги, сразу же беги отсюда. Поняла…
Она не успела договорить и замолчала на полуслове.
Напротив женщин на дороге остановился микроавтобус. Резко раскрылась дверь, и из автобуса вылетел парень из Анниного сна. Все повторились с такой точностью, что можно было подумать, что Анна во второй раз смотрит один и тот же художественный фильм. Пробежав метра три, парень упал на асфальт.
– Боря! – кинулась к парню Зинаида, помогая подняться и отряхивая пыль с его одежды.
Следом из микроавтобуса выскочили Эльдар и Ваха.
– С тобою в расчете, – сказали они Зинке, – А эту, – Ваха кивнул в сторону Анны, – забираем вместо него!
Он направился к ней, но Анна, уже морально подготовленная к встрече, не испугалась и металлическим голосом отчеканила:
– Отдай деньги!
– Какие тебе деньги, шлюха! – чеченец вытащил нож из кармана и остановился перед Анной.
– Только не порть ей лицо, она поляку понравилась, – крикнул из-за спины ему Эльдар.
Анна, сжимая в руке ключ от квартиры, достаточно большой, острый с круговой нарезкой бороздок, вдруг неожиданно для всех резко села на корточки и завопила, обращаясь к бритоголовым:
– Помогите, наших бьют!
Ребята, словно зомби, получившие условный сигнал, включивший программу, мигом слетели с оградки и побежали на крик. В руках у некоторых из них появились металлические шарики на цепочках и куски арматуры. Откуда эти предметы взялись у подростков, она не поняла, да и разбираться было некогда!
Быстро спружинив с корточек, она ткнула ключом в лицо растерявшемуся Вахе и, услышав истошный вопль и ругательства, кинулась бежать.
Анна знала, что через несколько минут на бешеной скорости мимо них пронесется синее «Вольво», и ей, чтобы оторваться от погони, нужно как можно быстрее пересечь шоссе. Она помчалась что есть мочи – так, что в ушах зашумело.
Анна не ведала, бежал ли за нею еще кто-нибудь и вообще что делалось за ее спиной, и очнулась только тогда, когда рядом резко затормозил автобус. Скрип тормозов, почти такой же, как в ее кошмарном сне, заставил Анну прийти в себя. Она упала и чуть было не попала под колеса.
Из окна высунулся водитель и начал что-то кричать на английском языке, наверное ругаться, но, увидев Анну, перестал. Это был тот самый желтый разрисованный автобус и тот самый патлатый англичанин, который давеча любезно предлагал подвести их с Зинкой до границы.
– Хелп ми, помогите! – закричала Анна, вскочив и замахав руками.
Двери автобуса открылись, и женщина влетела в салон. Автобус тронулся с места.
Последнее, что увидела Анна в окно, выезжая с площади, это синий автомобиль, врезавшийся в микроавтобус Вахи. И еще – разбегающихся в разные стороны парней в кожаных куртках под звук милицейского свистка.
– Ох! – выдохнула она и опустилась на верхнюю ступеньку перед дверью.
Рукав кофточки сверху был разрезан, и по руке стекала тонкая струйка крови. Все-таки Ваха хоть и не сильно, но успел полоснуть ее ножом.
Коленки больно саднили.
Анна заплакала навзрыд.
Ее сильно трясло.
7
В родном городе Анну с детьми не то чтобы не ждали, но и встретили не очень ласково. Так, как обычно встречают людей, нежданно-негаданно выигравших в лотерею большой денежный приз. Очень мало, кто искренне радуется их удаче.
Разведенная Анна с ребенком на руках, вышедшая замуж за москвича, да еще и бизнесмена, в глазах некоторых знакомых женщин, да и мужчин тоже, была еще хуже лотерейных миллионеров. Даже родной брат, которому досталась трехкомнатная квартира в центре города после смерти родителей, и тот считал, что Анне незаслуженно повезло. А раз уж ей так повезло, то она просто обязана постоянно помогать и делиться с ним – бедным участковым милиционером – своими немыслимыми доходами.
Анна, постоянно передававшая с проводниками семье брата посылки с консервами, колбасой и детскими вещами, недоумевала, что еще ему от нее, а вернее от Виталия, нужно? В последний раз она отправила ему большую кастрюлю-выварку, заполненную до отказа тазиками, чайником и эмалированными кружками.
Видимо, этот подарок Анны Сергею не понравился, поэтому он встретил сестру не очень ласково, попеняв, что на родне экономить нельзя. Чтобы ему хоть как-то угодить, Анна по приезду в отчий дом вручила снохе Татьяне аж два электрических утюга.
Совсем по-другому встретила ее семья бывшего мужа. Лариска накрыла приличный стол, что в условиях очень высоких цен в продуктовых магазинах родного города само по себе много значило. Николай – бывший Аннин и нынешний Ларисин муж – уже уехал в Нижневартовск, и они с дочкой, собрав чемоданы и отправив багажом крупные вещи, со дня на день ждали звонка, чтобы немедленно вылететь к нему. Подаренному электрическому утюгу Лариса очень обрадовалась.
Сидя за праздничным, накрытым в ее честь столом, Анна с тоской разглядывала ободранные стены девятиметровой комнатушки, облупившуюся краску на окне с разбитым и заклеенным изолентой стеклом, выщербленные полы. Она все больше и больше убеждалось в мудрости Виталика, давшего ей перед отъездом деньги. Комната требовала если не капитального ремонта, то уж точно – капитального обновления, хотя бы для того, чтобы поселить в нее квартирантов.
Лариса уехала через два дня, и Анна, проводив ее, тут же занялась ремонтом и поиском необходимых для этого материалов. Брат, которому было обещано, что в будущем он будет присматривать за квартирантами и получать с них плату, сменив гнев на милость, помогал Анне чем мог. Подняв всех знакомых и милицейские связи, он достал на какой-то базе обои, линолеум, краску и новые стекла. Не обошлось, конечно, без переплаты, но зато не надо было рыскать по городу и стоять в огромных очередях.
С удовольствием погрузившись в работу, Анна вместе со старшим сыном подготовили под оклейку стены, размыли потолок и уж только потом позвали мастера, доводившего до ума их общежитское жилище.
Незаметно подошел к концу август, и женщина начала потихоньку собираться назад в Москву. Детям нужно идти в школу, да и ремонт московской квартиры, теперь, когда она прошла хорошую практику, жаждал ее руководства.
Обновленная комната со свежевыбеленным потолком и желтыми обоями была настолько уютна и солнечна, что моментально настраивала на праздничное настроение. Для полного ощущения счастья оставалось только купить новую мебель. «Жалко сюда квартирантов заселять, – подумалось Анне, – сразу все изгадят».
Неожиданно позвонил Виталий. Вернее неожиданно не то, что он позвонил, он почти каждый вечер звонил на квартиру Сергею, где остановилась Анна, и она подолгу рассказывала ему, что делала за день и как чувствуют себя дети, а то, что он сказал. Он категорически запретил жене возвращаться в Москву, намекнув на какие-то грядущие события.
– Мне будет спокойнее, если вы останетесь под присмотром брата, – сказал он Анне, когда она запричитала по поводу школы и ремонта.
– Ремонт подождет, – резко оборвал ее муж, – а документы на детей я передам поездом – пусть пока поучатся в местной школе.
Затем он долго разговаривал с Сергеем, что-то ему объяснял, после чего брат, насупившись, сказал Анне:
– Ты это, правда, не дури! Оставайся пока у нас! Не бросит же он тебя в конце концов!
Анне пришлось смириться. Она не знала, что и думать, но Виталий продолжал регулярно звонить, в разговорах был ласков и нежен, и она успокоилась.
Получив от мужа вместе со школьными документами деньги, она втридорога, с «черного хода», приобрела в магазине мебель и маленький телевизор и вместе с детьми переехала в свою комнату.
С большим трудом в ее жилище поместились раскладной стол, два кресла-кровати, двухстворчатый шифоньер с антресолями и холодильник, на который и был водружен телевизор. Рядом с входной дверью, красиво покрашенной и с новыми замками, она поставила тумбочку для обуви и повесила вешалку для верхней одежды, надеясь, впрочем, никогда ею не воспользоваться. В углу, между шифоньером и стеной, оставалось пространство для купленной специально для Анны раскладушки, так как кресла уже облюбовали дети. Напоследок она повесила на окно красивые светлые шторы, и комната окончательно приобрела обжитой вид.
Семья брата, приглашенная на новоселье, интерьер одобрила.
– Это вам в подарок, – сказал Сергей и прибил на одной из стен полочку для книг, а на другой – для посуды.
– В тесноте, да не в обиде, – добавила невестка осмотревшись. – По крайней мере, для жизни все есть! А посуду постепенно подкупите!
Анна сжалась: «Змея!» Она перестала любить Татьяну, свою бывшую подругу, после того как та вышла замуж за ее брата. Уж очень она резко изменилась! «Она что, думает, что я здесь навечно и никогда не вернусь в Москву?»
Но вслух ничего говорить не стала.
В этом году в центральной образцово-показательной школе города ввели новшество и набрали один экспериментальный класс из детей шестилетнего возраста. Маленького Сашку, которому еще не исполнилось шесть лет, приняли в школу с условием – Анна будет работать воспитателем в классе, занимая свободное время детей после уроков и до прихода родителей. Предложение ей было сделано только потому, что директриса школы была чем-то обязана жене ее брата.
Анна, подумав, согласилась.
Ее дети росли умненькими и развитыми, какими обычно бывают дети в благополучных, счастливых семьях. Сашка к шести годам знал все буквы и уже читал по слогам. Она решила, что в школе, да еще с облегченной программой, учиться ему будет несложно. Сама же Анна, ожидая известий от мужа и пребывая в полном неведении по поводу дальнейшей своей судьбы, решила, что работа, пусть и временная, как-то отвлечет ее от невеселых дум.
Действительно, окунувшись с головой в школьные дела, они втроем как-то быстро и незаметно пережили сентябрь. Звонившему вечерами уже в общежитие Виталику Анна с гордостью сообщала об успехах детей и о своей работе. Она чувствовала, что муж переживает за них, и каждую неделю получала от него с поездом посылки – продукты и деньги. Ближе к октябрю, к недоумению Анны, он передал теплые вещи.
– Зачем? – спросила она вечером по телефону Виталия, прекрасно понимая, что с получением осенне-зимней одежды все дальше и дальше отодвигается ее надежда на скорое возвращение в Москву.
– На всякий случай, – коротко ответил он.
В конце сентября в столице стало неспокойно. Газеты писали о роспуске Съезда народных депутатов России и Верховного Совета, о противостоянии депутатов во главе с генералом Рудским и коалиции Бориса Ельцина.
Анна, которая после второго замужества, по молчаливому согласию в семье, газет не читала и о политической ситуации в стране имела представление только со слов окружавших ее людей, вдруг стала понимать, почему ее сюда, в этот скучный, серый городишко, где даже трава на газонах не может расти без въевшейся пыли, отослал Виталик. И чем ее муж занимался в последнее время.
– Господи, – похолодело у нее внутри. – Наверняка будет заваруха, и он влезет в самую гущу.
Уж лучше бы он изменял ей с любовницей, как иногда думалось Анне, неожиданно проснувшейся среди ночи.
Она взяла больничный и часами не отходила от телевизора.
Второго октября 1993 года в Москве прошли многолюдные демонстрации, организованные оппозицией. На следующий день сторонники Верховного Совета захватили здание муниципалитета и гостиницы «Мир», а затем начали штурмовать Останкинский телецентр. Телевидение и радио постоянно вещали о чрезвычайном положении, объявленном в столице, о вводе войск, о толпах добровольцев, кинувшихся на помощь президенту.
Виталий перестал звонить, и на Анну надвинулось нехорошее предчувствие – липкое и обволакивающее. Когда по ящику показывали, как сторонники Бориса Ельцина, бросив работу, полезли на баррикады, она еще держалась, но, когда верные ему войска стали расстреливать Белый дом, Анна заплакала.
И вдруг у нее словно что-то оборвалось внутри и окаменело. Что-то ужасное, страшное нависло над ней – судороги пробежали по телу, скрючили его, и она ничком упала на раскладушку. В этой позе Анна пролежала больше суток, не вставая и не реагируя на слова детей, пока Коля, ее старший сын, не привел домой брата.
– Анна, соберись! – Сергей поднял ее с постели и затряс. – Тебе надо быть сильной! Звонили из Москвы, наверное от Виталия. Здание правительства занято войсками, и многих арестовывают. Ты должна туда срочно поехать. Срочно! Слышишь, Анна?!
Слова брата долго не могли достичь цели. Они жили как бы сами по себе – стайками срывались с его губ и, обогнув по кругу пустоту, образовавшуюся вокруг Анны, улетали в космос. Наконец до сознания Анны начало доходить, что, возможно, Виталий жив, здоров, но нуждается в ее помощи.
Она очнулась и начала действовать – быстро собралась, покидав в дорожную сумку первые попавшиеся вещи, вытряхнула из шкатулки последние деньги и, оставив сыновей на попечение Сергея и Татьяны, поехала в Москву. На прощание брат дал ей номер телефона, который ему сообщили звонившие люди.
До Москвы Анна добиралась на легковушке какого-то предпринимателя – знакомого Сергея, обязанного ему возвращением некогда отобранных гаишниками прав.
Предприниматель ехал в Рязань, но ради Сергея согласился довезти Анну до Москвы. По причине постоянной проверки документов на дорогах военными и милицейскими патрулями в Москву они так и не попали. Какими-то только ему одному ведомыми путями они добрались до Раменского, где коммерсант высадил Анну и поспешил быстро уехать, нутром почуяв, что пассажирка для него небезопасна.
Анна, разыскав городской почтамт, позвонила по номеру, указанному на клочке бумаги. Трубку снял мужчина.
– Я Анна Иванова, – представилась она. – Вы мне звони…
Мужской голос резко перебил ее:
– Где вы находитесь?
– В Раменском.
– Идите на вокзал. Ждите меня у главного входа со стороны перрона, там, где останавливаются электрички.
– Кто вы? – спросила Анна.
– Вы меня узнаете, – услышала она в ответ.
8
Анна долго стояла у входа в вокзал, напряженно всматриваясь в лица проходящих мимо мужчин.
В связи с событиями в Москве электропоезда ходили плохо, и народу на перроне было мало. Какие-то подвыпившие мужичонки, заинтригованные ее долгим пытливым взглядом, остановились около и стали предлагать прогуляться с ними до пивнушки. Анна отвернулась.
Вдруг к ней подбежал маленький мальчик примерно того же возраста, что и ее Сашка и, дернув за рукав куртки, затараторил:
– Тетя Аня, пойдемте! Папа ждет внизу!
Пройдя по перрону, они спустились по ступенькам на пешеходную часть улицы и подошли к автобусной остановке, встав в хвост ожидающих транспорт людей. Все это время Анна крепко держала ребенка за руку. Какой-то человек, остановившийся рядом, чиркнув спичкой, закурил. Мальчик, вырвавшись от Анны, взял его за руку.
Приглядевшись, Анна узнала мужчину – это был Саша, друг Виталия, с которым она когда-то давно познакомилась в санатории и в честь которого был назван их маленький сын.
– Виталик, спокойно! – одернул Александр мальчика, запрыгавшего на одном месте, и Анна поняла, что не ошиблась, хотя при слове «Виталик», что-то нехорошо кольнуло у нее внутри. Ей рассказывал муж, что его лучший друг тоже назвал своего ребенка в его честь.
– Аня, слушайте меня внимательно, – тихо произнес Саша. – Сейчас вы медленно пойдете по тротуару в правую сторону. На ближайшем перекрестке перейдете дорогу. Там будет стоять белая двадцать первая «Волга». Машина старой модели. Запомнили?
Анна молча кивнула.
– Сядете в нее и поедете с водителем. Я скоро вас найду.
Последние слова были сказаны им уже скороговоркой. После чего Саша с сыном заскочили в подошедший автобус. Двери автобуса закрылись, и он поехал, набирая скорость.
Анна в растерянности продолжала стоять на остановке.
Господи, да что же такое происходит? Почему ей толком никто ничего не может объяснить, и к чему, вообще, эти шпионские страсти? И где, наконец, Виталик?
Она повернулась и медленно пошла вперед по правой стороне тротуара мимо торгового центра, машинально отслеживая на другой стороне улицы старую «Волгу» белого цвета. Когда-то давно у ее отца была такая же. Они с матерью ее честно заработали на строительстве электростанции в Египте.
Наткнувшись глазами на машину, Анна быстро перешла дорогу.
Рывком открыв допотопную дверцу, она уселась на заднее сиденье. За рулем находился лысый дедок в очках, показавшийся ей до того стареньким, что Анна даже удивилась – почему гаишники у таких не отбирают права в целях предупреждения аварийных ситуаций на дорогах.
– Вы плохо воспитаны, девушка! Когда впервые садитесь в машину, нужно поздороваться с водителем, – проскрипел старичок.
Анна нехотя буркнула запоздалое «Здрасте». Она узнала старика. Это был не кто иной, как Петр Петрович Воронков, ее давний знакомый. Очень давний.
Встреча с Воронковым Анну не обрадовала – из глубин ее сознания вновь стало подниматься нехорошее предчувствие.
– Петр Петрович, что с ним? – тихо спросила она и смахнула с лица непрошеную слезинку.
– Приедем, узнаешь! – уже более миролюбиво ответил старик своим ржавым голосом.
Больше они не разговаривали.
На удивление Анны, Воронков вел машину очень хорошо. Они покружили по городу, проверив, нет ли за ними слежки, и выехали на какую-то дорогу, окруженную с двух сторон лесом.
Анна, зная Петра Петровича, больше не удивлялась игре в шпионы. За окнами начало смеркаться, и тусклый свет редких фонарей с трудом освещал дорогу. Она понятия не имела, куда ее везет старик, постоянно поворачивая и съезжая на какие-то грунтовые тракты, а затем снова выруливая на асфальт, но и спрашивать у него об этом не хотела.
Так они и двигались – в полной тишине, даже радио не включали, что Анну совсем не тяготило. Все ее думы были заняты Виталиком.
На кой черт ему нужна была эта авантюра?! Совсем как в песне группы «Машина времени», которую они очень любили, – «…кого ты хотел удивить?» И главное – зачем?
Наконец они въехали в какой-то небольшой населенный пункт, название которого из-за плохого освещения Анна так и не смогла разобрать на табличке.
Видимо, Петр Петрович здесь бывал частенько, поэтому быстро сориентировался и подвез Анну к трехэтажному зданию, окруженному каменным забором.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги