Минск и евреи. История, холокост, наши дни
Оказание внимания языкам меньшинств советскими руководителями обусловливалось тем, что они желали поощрить белорусов к употреблению языка белорусского. Инициаторы «коренизации» рассматривали расцвет еврейской культуры на идише как стимул к более широкому применению белорусского и украинского (но не русского языка) в госучреждениях, соответственно, Беларуси и Украины.
Введение идиша в общественную жизнь Минска
В Минске идиш появился в публичных местах – впервые в истории города он оказался «видимым», хорошо заметным. К примеру, на здании железнодорожного вокзала название города было написано и на идише. Прибывавшие в Минск пассажиры видели среди иных еврейские буквы – и осознавали, что в столице Беларуси идиш наделен официальным статусом. Это обстоятельство придавало Минску особую притягательность.
В то время написание текстов на идише, размещенных в общественных местах Минска, было абсолютно нормальным для жителей города. Но некоторые приезжие воспринимали это с удивлением.
Многие важные учреждения, к примеру, Белгосуниверситет, были снабжены вывесками с официальным наименованием на идише и белорусском. Жители Минска слышали идиш по радио, видели его в субтитрах в городских кинотеатрах. Когда проходили выборы, о них объявляли на идише. На идише Центральный исполнительный комитет (ЦИК) получал корреспонденцию, на нем же граждане подавали заявления в парторганизации о том, чтобы их включили в список кандидатов.
Если посмотреть на инструкции, которые были предназначены почтовым работникам, то можно сделать вывод, что в Беларуси имело место языковое равноправие. Действительно, идишем в 1920-х годах пользовалась и местная бюрократия, и обычные минские евреи в своей повседневной жизни. Минск, возможно, был единственным из всех восточноевропейских городов, куда можно было направлять открытки и письма с указанием адресатов на идише.
2.3 Идиш как язык, использовавшийся в области юриспруденции. Идиш на культурных мероприятиях и в спортклубах Минска
Источник: http://fakturina.blogspot.com/2014/01/1248.html?m=0
Идиш как язык, использовавшийся в области юриспруденции
Начало 1926 года – время создания Минской судебной еврейской палаты, работавшей на идише и обслуживавшей Минский округ. В работавшем на идише суде шло рассмотрение как гражданских, так и уголовных и экономических дел. В 1928-м году Еврейским бюро было заявлено, что за период с 1926-го по 1928-й годы еврейский суд Минска превратился в органичную часть системы общесоветского управления.
Поскольку языком судопроизводства стал идиш, евреи из Минска, его пригородов и соседних местечек, начали больше доверять суду. Так, по рассказу одного из работников еврейского суда отмечалось, что большая часть евреев Минска (порядка 80%) предпочитали обращаться именно в суд еврейский, особенно если обвинялись по уголовным делам. Так им удобнее было изъясняться в суде. Кроме того, при использовании идиша судьи-евреи намного лучше понимали обвиняемых. Ведь судье, чтобы понять человека, нужно разбираться в разных тонкостях – знать обычаи, различать даже интонационные нюансы.
Идиш на культурных мероприятиях и в спортклубах Минска
Люди слышали звучание идиша на концертах, в Государственном еврейским хоре и в Белорусском государственном еврейском театре. В Минске это происходило регулярно.
Весной 1926-го года проводился литературный вечер, посвященный десятилетию со дня кончины Шолом-Алейхема (известнейшего еврейского писателя). Вечер этот проходил в Белорусском гостеатре. Проведение его было поручено Нохему Ойслендеру, который рассказал о писателе и его творчестве белорусам, евреям и русским.
Идишу большинство евреев Минска, независимо от их взглядов на политику или что-либо еще, несомненно, отдавали приоритет на отдыхе и при посещении общественных мероприятий.
Сразу после окончания Первой мировой войны был основан Минский союз еврейской молодежи под названием «Юнг-скаут». Он устраивал для 12—16-летних девочек и мальчиков из еврейских семей праздники и спортивные мероприятия. Это помогало духовному развитию подростков, знакомству их с народным еврейским творчеством, культурным наследием. На всех мероприятиях этого союза использовался идиш. В то же время произношение ключевых спортивных терминов из-за отсутствия их в идише было обычно по-русски.
Если посмотреть на устав еврейского клуба спорта и туризма (август 1921 года), в нем было написано, что его официальная цель состоит не только в совершенствовании физического состояния молодых евреев, но и в подготовке новых инструкторов для детсадов и школ. Чиновники требовали употребления идиша во всех относящихся к воспитанию и образованию сферах. Руководители же клуба вынашивали идея создания на идише спортивной терминологии для слабо владеющих русским языком детей.
В декабре 1921 года состоялось официальное открытие еврейского спортивного клуба «Гамер» («Молот»), ранее называвшегося «Маккаби». Число его членов к началу 1922-го года составляло порядка ста человек: это были девушки и юноши 14—20 лет, которые старательно посещали занятия. В январе 1922 года в этом клубе открылись курсы физинструкторов для еврейских начальных школ и детсадов. Курсы были трехмесячными. На них проводились занятия теоретического плана, где изучались анатомия и физиология человека, и плана практического (3 раза в неделю).
2.4 Обучение на идише. Академическая среда, пронизанная идишем. Беларуская мова и идиш
Источник: http://fakturina.blogspot.com/2014/01/1248.html?m=0
Обучение на идише
Постепенно идиш превратился в язык еврейского советского образования. В начале 1924 года (по состоянию на 7 января) в Минске было 10 средних еврейских школ, в которых обучалось 2505 учеников и работал 141 учитель. Было также 8 детских домов, в которых насчитывалось 602 воспитанника и 77 педагогов. Детсадов было 7 с 400 детьми, которых воспитывали 34 педагога. Также в еврейском педагогическом техникуме получали образование 175 студентов, которых учили 29 преподавателей.
Нельзя не обратить внимания на то, что еврейским активистам для превращения идиша в язык школьного обучения пришлось немало потрудиться и приложить большие усилия. Ведь в сфере образования традиционно доминировал язык русский. У еврейских активистов отсутствовала педагогическая литература и не сформировалась традиция преподавания на идише. Им приходилось строить систему, как говорится, с нуля.
Получение образования еврейскими педагогами происходило до революции, в основном на русском языке. В дореволюционный период педагоги использовали русскоязычные учебники, публиковали свои работы в русскоязычных педагогических изданиях.
В мае 1921 года благодаря усилиям Евсекции, Минского исполкома и группы активистов сферы образования были организованы на идише подготовительные курсы для еврейских молодых педагогов. При этом важно было определиться с вопросом необходимости владения русским языком.
По мнению М. Годера, который позднее занимался преподаванием идишистской литературы в разных учебных минских заведениях, будущим педагогам было весьма важно владеть русским языком. Он так считал, поскольку в области педагогики на идише литературы не было. Но с ним не был согласен Юдл Франкфурт, один из основателей минского Евпедтехникума в Минске. Для него было куда важнее, чтобы у будущих педагогов имелась общая подготовка, чтобы они устраивали комиссию по принятию в учебные заведения по иным критериям. Ведь на худой конец можно было пригласить преподавателей русского языка для обучения тех, кто его не знал.
Одной из самых крупных проблем в образовании было преподавание научных дисциплин. Преподавание математики, иных наук на идише упиралось в проблему отсутствия книг. Тем не менее преподавание на идише велось – как в начальных школах, так и в вузах.
В конце 1921 года было создано еврейское отделение педфакультета в Белгосуниверситете, то есть впервые в истории идиш превратился в язык университетского обучения. На идише шло преподавание как «еврейских», так и общих предметов. Так, в 1928-м году на идише читались курсы: «История евреев Польши, Литвы, Белоруссии и Украины», «Экономическая история евреев России», «Старая и современная еврейская литература», «История еврейского языка», а также «Политическая экономия», «История России», «Аналитическая геометрия», «Неорганическая химия», «Математика».
Академическая среда, пронизанная идишем
Если взять Россию дореволюционного времени, то в ней реализация наиболее важных еврейских культурных и научных проектов велась в основном на русском языке, иногда использовался иврит (преимущественно в учреждениях Одессы и Санкт-Петербурга). Когда власть захватили большевики, они позаботились о ликвидации обучения на иврите и учреждений, практиковавших использование иврита. К середине 1920-х годов произошло почти полное вытеснение этого языка из культурной, научной, политической и образовательной сферы евреев.
Некоторые из русскоязычных еврейских научных учреждений продолжали существовать после Октябрьской революции. Однако отношение к ним было по большей части враждебным, их называли «буржуазными организациями». Зарубежные еврейские меценаты не жертвовали на них деньги, а на госфинансирование претендовать они не могли в силу своей «буржуазной природы».
«Заменителем» русского языка стал идиш; его также стали рассматривать в качестве нового языка «еврейской науки». При этом местами основных научных центров стали Украина и в Беларусь, где в основном проживали евреи, говорившие на идише. Минск постепенно стал важным центром «еврейских исследований». Интерес к ним неуклонно рос, этому содействовало и солидное госфинансирование. Многие видные ученые переехали из России в Минск.
В 1924 году был основан еврейский отдел в Институте белорусской культуры (Инбелкульт). Это, по сути, была первая попытка организации еврейских исследований в учебном заведении Союза ССР. Инбелкульт существовал в 1922—1928 гг. и был реорганизован в Белорусскую Академию Наук.
Чтобы создать новый научный центр, его инициаторы стремились привлечь силы как из СССР, так и из-за рубежа. В 1925 году руководитель еврейского отдела попытался привлечь к сотрудничеству с новым журналом «Цайтшрифт» живших в Нью-Йорке известных еврейских исследователей (фольклориста И. Л. Кагана и лингвиста Иегуду Иоффе), «переманить» их на жительство в Минск.
Журнал «Цайтшрифт» являлся, возможно, лучшим научным изданием на идише в СССР 1920-х годов. В нем публиковались статьи видных ученых, в частности, Макса Вайнрайха. Это говорит о том, что Минск представлял собой крупный академический центр. Ученые Минска имели тесные контакты с сотрудниками научного центра в Вильне. Историк литературы Израиль Цинберг, критично настроенный по отношению к марксизму-ленинизму, всё-таки положительно оценил первый выпуск «Цайтшрифта». Он сделал вывод, что Минск (как и Вильно) превратился в новый центр научных исследований на языке идиш.
Следует отметить, что идишистский научный центр, его деятельность повлияли на повседневную жизнь города. Благодаря собравшейся в нем еврейской научной интеллигенции Минск из некогда провинциального города становился городом, где протекала еврейская культурная жизнь. В зданиях школ, в театрах и клубах Минска проходили лекции и публичные встречи. О них регулярно писали журналисты в ежедневно выходившей идишистской газете «Октябр». С помощью новой научной еврейской интеллигенции Минск уверенно «становился на ноги».
2.5 Ученик Энштейна, говоривший на идише, как сотрудник Белгосуниверситета. Беларуская мова и идиш
Ученик Энштейна, говоривший на идише, как сотрудник Белгосуниверситета
Источник: Евгений Маляр – https://www.syl.ru/post/personality/1965
Яков Громмер является беларуским математиком и физиком-теоретиком, защитившим в 1914-м году диссертацию, благодаря которой он стал доктором философии.
В 1905-м-1907-м годах он посвятил себя работе при Марбургском и Бернском университетах. 1913-й год – это год его окончания Гёттингенского университета. С 1915-го года Громмер был ассистентом Эйнштейна в городе Берлине в Германии. С 1928-го года он трудился в качестве профессора в Белгосуниверситете. Кроме того, с 1931-го года он являлся ведущим научным сотрудником Беларуской академии наук (Физико-технический институт). Им было написано множество научных трудов. Наукой он занимался, в том числе, с Альбертом Эйнштейном. Его жизненный путь завершился в апреле (11-го числа) 1933-го года. Свое тело он завещал мединституту, чтобы его изучали.
Родился известный ученый Беларуси Яков Громмер в городе Бресте в 1879-м году. До 26 лет он изучал Талмуд, при этом ни физикой, ни математикой он не увлекался, и не знал эти науки. Он был евреем, в его городе 68.4 процента жителей были евреями. И поэтому вполне естественной была его мечта стать не ученым, а раввином. Однако раввином он так и не стал, потому что за него не захотела выходить замуж девушка, и из-за своего не особенно крепкого здоровья – у него был гигантизм, ужасный подбородок и огромные стопы и кисти.
Яков был оскорблен отказом не пожелавшей выходить за него замуж девушки, и подался в Германию, это было в 1905-м году. Быстро выучить немецкий язык ему было не трудно, поскольку он до этого при разговоре пользовался только идишем. В Германии им была успешно защищена докторская диссертация, несмотря на то, что даже среднее образование у него отсутствовало. Прошло десятилетие, он переехал в город Берлин и начал работать в качестве ассистента Альберта Эйнштейна. Их совместная работа длилась тринадцать лет.
В 1928-м году Якову Громмеру захотелось работать самостоятельно. Эйнштейн решил ему в этом помочь, разослав рекомендации во все университеты Европы. Однако Европа не приняла Якова из-за его непрезентабельной внешности. Только беларусы не смутились ею. Яков этим и воспользовался, и даже предложил Эйнштейну покинуть гитлеровскую Германию и перебраться в Беларусь. Однако Сталин этого не позволил и, возможно, это было к лучшему. Ведь в 1937-м году НКВД арестовал многих ученых по «делу Эйнштейна». В их списке оказался и Громмер: труды ученого запретили цитировать.
Беларуская мова и идиш
Идишизацию можно назвать еврейским вариантом-аналогом белорусизации. В царской России идиш и белорусский язык считались языками низкостатусными, нелитературными, периферийными. Но в Беларуси настала пора расцвета этих языков, когда на них заговорили во весь голос – и культура, и образование, и политика.
Цви Гительман и Мордехай Альтшуллер в их работе, посвященной Евсекции, отмечали, что расширение во всех сферах использования идиша связано с кампанией по продвижению белорусского языка в политические советские учреждения и в госаппарат.
В 1920-х годах и в начале 1930-х довольно часто можно было столкнуться с выступлениями на идише во время партсобраний. Если собрание было по составу участников преимущественно еврейским, то выступающие должны были говорить на идише, а не на белорусском. Начинавших говорить вполне могли перебить, если они начинали выступление не на идише. Местными еврейскими органами идишизация воспринималась в качестве абсолютного принципа, которым руководствовались «этнические островки» наподобие минской фабрики «Миншвей». Они отказывались вести на русском языке какую бы то ни было деятельность.
Минск на самом деле для расцвета идиша был городом, можно сказать, идеальным. Во-первых, государство оказывало финансовую поддержку. Во-вторых, не было острой конкуренции с языком белорусским.
Повторимся: идиш в еврейском Минске занимал особо значимое положение, куда более значимое, чем в других советских городах со значительной долей еврейского населения. Яркий пример: когда в 1921 году открывался Белгосуниверситет, то секретарь Евсекции произнес приветственную речь на идише. Подобного не могло бы произойти в других советских городах.
Евреи настолько органично влились в городскую жизнь, что роль их в жизни города казалась естественной. В 1920-е годы многие вывески в городе дублировались на идише. Лишь в 1941 году евреи почувствовали себя чужаками, когда летом нацистские оккупанты приказали устроить «еврейский район», известный сейчас как Минское гетто. На территории гетто, а также в близлежащих районах (Тростенец, Тучинка…) произошло уничтожение огромного количества жителей – до 100 тысяч человек.
III Работавший и погибший в Минске еврейский поэт Изи Харик
Источник: https://nn.by/?c=ar&i=159068
(wikipedia.org)
3.1 Общие сведения об Изи Харике и его творчество
Общие сведения об Изи Харике
Исаак Давыдович Харик (Изи Харик) родился в марте 1898-го года (семнадцаого числа) в местечке Зембине Борисовского уезда Минской губернии в семье портного. Он являлся писавшим на идише еврейским поэтом, членом Союза писателей СССР.
С раннего возраста ему приходилось трудиться в качестве пекаря, аптекаря, учителя, библиотекаря.
1919-й год – это год вступления Харика в в РКП (б) и записи его добровольцем в Красную Армию. Принимал участие в гражданской войне.
В 1920-м году были впервые опубликованы стихи Изи Харика (сборник стихов под названием «Трепет») под псевдонимом А. З. Зембина.
В период с 1921-го по 1923-й год Харик проходил обучение в литературно-художественном высшем институте имени. В. Я. Брюсова.
Им было закончено евотделение пед. факультета второго Московского госуниверситета.
С 1928-го по 1937-й год поэт Харик проживал в Минске, где стал достаточно известным после опубликования поэмы «Мінскія балоты» (в 1928-м году).
Когда Изя Зарик переехал в Минск, работал в качестве редактора еврейского журнала «Штэрн» (в переводе «Звезда»), являлся членом президиумов союзов писателей Беларуси и Союза ССР, а также председателем евсекции союза писателей Беларуси.
В сентябре 1937-го года (одиннадцатого числа) Изю Харика арестовали. Ордер на его арест был подписан Л. Цанавой.
28-го октября Военной коллегией Верховного суда Союза ССР был вынесен ему приговор – смертная казнь – за якобы шпионаж.
Растреляли поэта Беларуси Изи Харика октябрьской ночью (с 28-го на 29-е число) 1937-го года сотрудники НКВД. Кроме него были расстреляны еще двадцать два писателя-еврея и писателя-беларуса. Никто по сей день не знает место его захоронения.
В 1956-м году поэт был реабилитирован вместе с его супругой Диной.
Творчество Изи Харика
Лучшие поэмы и лирические циклы Изи Харика воплотили темы гражданской войны, перестройки, культурных преобразований в еврейском быте в местечках. Его произведения имеют большую художественную силу.
Художник слова Изи Харик писал на идише. При его жизни вышло большое число его книг поэм и стихов (более 10-ти).
Поэзию Харика наполняют мотивы народных песен – как еврейских так и беларуских.
Изю Харика называли классиком. Сочинения его считались хрестоматийными, они изучались в еврейских училищах и школах.
Переводчиками стихов известного еврейского поэта были: Максим Танк, Сергей Наровчатов, Аркадий Кулешов, Алесь Дударь, Змитрок Бядуля, Петрусь Бровка, Андрей Александро́вич, Анна Ахматова, многие другие.
Посмертные сборники поэзии Изи Харика были опубликованы в Минске, Нью-Йорке Москве, на идише, беларуском, русском языках.
Вот один из переводов на беларускую мову:
На славу цяпер я узрос і ўзмужнеў,Бацькоўская сіла ў сэрцы маім.І родны, ў маленстве пачуты напеўНясу я сягоння ў кожны свой гімн.Люты, 1924(пераклад Кастуся Кірэенкі)3.2 Выход книги избранных произведений Изи Харика. Изи Харик и Янка Купала
Выход книги избранных произведений Изи Харика
Источник: https://www.livelib.ru/book/1002089129-tuga-pa-chalaveku-izi-haryk
В 2008-м году избранные произведения Изи Харика вышли в виде книги «Туга па чалавеку» в Минске – на идише и беларуской мове.
Составитель литературно-художественного иллюстрированного издания – Вольф Рубинчик, которым были включены в книгу созданные поэтом в 1920-е годы стихи и очерк. Все произведения в книге представлены как на идише, так и на беларуском. Перевод осуществлен Аркадием Кулешовым, Рыгором Березкиным, Федором Жичкой, Геннадием Буравкиным и другими.
Иллюстрациями к книге послужили рисунки Лазаря Лисицкого (это русский график – современник поэта). В книгу обеспечено включение биографических материалов и фотографий автографов Изи Харика, а также домов в местечке Зембин, где поэт родился.
Именем Харика было названо Минское общество еврейской культуры, а также улица в селе Зембин.
Произведения еврейского поэта земли беларуской имеются в переводах на ряд языков.
Произведения И. Харика переведены на многие языки.
Изи Харик и Янка Купала
Зелик Аксельрод. Янка Купала. Изи Харик. Источник: https://blog.t-s.by/2016/10/shifrovka-iz-podmoskovya-ili-istorijka-o-pisatelskom-otdyxe/
В 1930-м году Изей Хариком на вечере, который посвящался 25-летию деятельности Купалы в литературе, читались на идише переводы стихов Купалы.
Владимиром Левиным (Нью-Йорк) в его статье «Евреи в законе и вне», приводятся воспоминания жены Изи Харика Дины [11]:
«В долгие зимние вечера к Харикам заходил Янка Купала со своей женой Владиславой Францевной Луцевич. Купала интересовался еврейскими пословицами и поговорками, сказками и легендами…».
Янка Купала отдыхал с поэтами-евреями, среди которых был Изя Харик. Имел место, к примеру, такой случай [10]:
«В 1936 году в подмосковный дом отдыха приехали Янка Купала, Изи Харик и Зелик Аксельрод.
Скоро у отдыхающих закончились деньги и тогда они в поэтической форме направили в Минск телеграмму чиновнику по фамилии Лесин, ответственному за материальное благосостояние белорусской литературы с просьбой прислать денег. Телеграмма заканчивалась стихами:
Мир без денег тесен, Гоб рахмонес, Лесин.
В переводе с идиша „Гоб рахмонес“ – означало „имей сочувствие“. Однако телеграфистка, прочитав бланк телеграммы, сказала „подождите минуточку“ и исчезла в глубине отделения связи и вскоре вернулась в сопровождении милиционера. Он подошел к писателям и грозно спросил:
– Что за непонятные телеграммы посылаете, граждане? Может быть, это шифр такой? Может быть, вы шпионы?
Несмотря на анекдотичность ситуации, неприятности могли последовать более чем серьезные. Страну захлестывала волна шпиономании, и людей, бывало, расстреливали и по более абсурдным поводам. Объяснять про язык идиш тоже не следовало: до борьбы с космополитами было еще далеко, но первые звоночки в виде закрытия еврейских школ уже раздавались. Необходимо было срочно придумать отмазку.
И гениальный поэт Купала её придумал.
– Товарищ, – сказал он милиционеру, – какой шифр, о чем вы? Это же просто подписи. Это наши фамилии в телеграмме. Вот он, – Купала указал на Харика – Гоб, он – на Аксельрода – Рахмонес, ну а я – Лесин. Вот и все.
Милиционер посмотрел на Харика и подозрительно переспросил:
– Гоб?
– Гоб, Гоб, – с готовностью подтвердил тот.
– Белорусский писатель Изи Гоб.
Аксельрода милиционер не стал даже спрашивать. И так было видно, что фамилия Рахмонес подходит к нему, как хорошо сшитый костюм.
Телеграмма была благополучно отправлена, новоявленные Гоб, Рахмонес и Лесин получили аванс за никогда не изданную книгу, и отдых продолжился. Увы, это был последний случай, когда поэтам удалось обмануть бдительность органов».
Прошло небольшое время, и произошла гибель И. Харика и З. Аксельрода, а Я. Купалу ждала трагическая гибель при невыясненных обстоятельствах в 1942-м году.
IV Минск 1920-х годов глазами американской исследовательницы
Источник: http://ast300c.blogspot.com/2012/10/blog-post.html