Хроника смертельной весны

– Что случилось, Анна? – спросил Альба, как только Анна положила трубку.

– Я возвращаюсь в Париж. Дочь Антона похитили.

– Дочь Антона? Вашего покойного, хм… мужа?

– Да, – Анна не обратила внимания на его многозначительное хмыканье. – Я не могу допустить, чтобы с ней что-то случилось.

– Похитители требуют денег?

– Нет. Они требуют, чтобы я вернула то, что мне не принадлежит.

– Вернули что? – удивился Франсуа.

– Понятия не имею. Также они требуют, чтобы я отказалась.

– Отказались от чего?

– Не знаю. Но я пойду на что угодно, лишь бы спасти Тони.

– Тони – это девочка?

– Да, его дочь, – Анна поднялась. – Мне нужно ехать в аэропорт.

– Ну уж нет, – Альба тоже встал с места. – Теперь этим займусь я.

– Что это значит, Франсуа? – заволновалась Анна.

– Я вам не позволю самостоятельно решать такие вопросы. Вам требуется помощь. Я не могу оставить вас в такой ситуации. Вылетаю в Париж через полтора часа, – это Альба уже говорил в телефон. – Запросите посадку в Орли, и пусть там ждет машина.

– Вы не должны, Пако, – покачала Анна головой. – Я не дала вам ответа.

– Это неважно. Какое бы решение вы не приняли, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть ребенка. Величайшая подлость на свете – обижать детей.

– Они требуют, чтобы я отказалась, – Анна посмотрела ему в глаза. – Я не знаю, о чем речь, может быть, это о вашем предложении, Франсуа. Хочу, чтобы вы знали – я откажусь и в этом случае.

– Не сомневаюсь. Но это ничего не меняет.

И тут Анна сделала то, что сама от себя не ожидала. Привстав на носочки, она потянулась к Франсуа и прильнула к его губам на глазах у всего ресторана.

– Olé! Olé![116] – раздались одобрительные крики зрительного зала. Полыхнула вспышка папарацци – но ей было плевать.

Командоры не предупреждают о своем визите. Они любят эффект неожиданности – так проще ухватить суть событий. Вот и теперь мадам командор свалилась «comme une bombe»[117] – просто в дверь мансардной каморки постучали – громко, требовательно. Растерянная Бриджит оторвалась от чистки пистолета и вопросительно взглянула на Десмонда. Тот пожал плечами с деланно равнодушным видом и отправился открывать дверь.

– Ça va, – Жики вплыла в комнату.

– Кто это? – прошептала Бриджит в шоке, рассматривая худую высокую старуху в костюме от Шанель.

– Наше начальство, – американец скинул с дивана журналы и планшет. – Присаживайтесь, мадам.

Поскольку сесть в каморке было больше некуда, Жики опустилась на диван, предварительно опасливо отряхнув его ладонью, затянутой в тонкую кожаную перчатку. – У вас есть кофе, mes enfants?[118]

Десмонд и Бриджит вновь переглянулись. Он чуть заметно двинул бровями и Бриджит буркнула: «У нас только сублимированный», на что Жики любезно кивнула.

– Пришла вот посмотреть, как вы тут живете, – она оглядела мансарду критическим взглядом: – Небогато.

– Можно подумать, у нас есть выбор, – Десмонд оскалил ровные белоснежные зубы.

– Вы недовольны?

– Премного доволен, merci, – он слегка поклонился. – У нас все есть.

– Я рада, – улыбнулась тангера ярко-красными губами. – Служители Ордена должны жить в комфорте.

– Нам много не надо, – тихо повторил он. – Мы всем довольны.

– Прекрасно! – обрадовалась Жики. – Просто прекрасно. Я решила лично принести вам банковскую карту на расходы. Это средства на предстоящие акции – вы не можете тратить их на собственные прихоти. Только на питание и транспорт.

– Мне нужен хороший лэптоп, – проворчал Десмонд. – Этот металлолом, – он кивнул головой в сторону небольшого лэптопа на подоконнике, – годится только на то, чтобы делать интернет покупки. И то – тормозит.

– Безусловно, – согласилась тангера. – Купите самый лучший и все, что требуется для успешной работы. Также вам нужна машина. Незаметная и быстрая, с достаточно большим багажником. Возможно, вам придется перевозить трупы.

– Трупы? – переспросил он, но комментировать не стал. Как скажете, мадам, трупы – значит, трупы.

– Вам предстоит провести две акции в самое ближайшее время. – Жики взяла из рук Бриджит большую чашку. – Вы готовы?

– Мы готовы. – Десмонд опустился на пол у стены, а Бриджит устроилась на встроенном кухонном шкафчике.

– Отправитесь в Тулон. Там необходимо устроить автоаварию.

– В Тулон? – удивился Десмонд. – Там разве нет своих… исполнителей?

– Есть и дознаватели, и исполнители. И они за вами присмотрят. Будете работать под контролем.

– Это еще зачем? – нахмурился Десмонд. – Вы нам не доверяете?

– А я должна? – усмехнулась Жики. – Нет никакой гарантии, что вы не сбежите или не сорвете акцию.

– Вы уже приставили ко мне одного надсмотрщика, – он глянул в сторону Бриджит. Та поджала губы.

– Не уверена, что ей можно доверять хоть на йоту больше, чем вам, – серьезно заявила Жики. – Да будет вам известно, мадемуазель…

– Она не понимает по-французски, – ухмыльнулся Десмонд.

– Так переведите! – рявкнула Жики. – Я была против ее освобождения! То, что она осталась жива – вообще непонятная случайность.

– А то, что я остался жив – это что? – вопрос прозвучал почти нагло, и тангера смерила мужчину гневным взглядом:

– Производственная необходимость. Ах да, кстати! Вашей группе нужен третий. Ожидайте прибытия врача.

– Да, доктор бы нам не помешал. Последнее время у меня несварение желудка, – язвительно пробормотал Десмонд себе под нос и тангера вновь усмехнулась. Ах, он еще шутит! Ну, ну…

– А сейчас, с вашего позволения, мы должны принять меры предосторожности.

– Что еще за меры?

Бриджит, уловив в голосе Десмонда тревогу, забеспокоилась: – Что происходит?

Жики достала из сумочки медицинский пистолет.

– Закатайте рукав!

– Зачем? – Десмонд и не подумал повиноваться – как сидел, прислонившись к ободранной стене, так с места и не двинулся. Жики не стала его уговаривать. Она проговорила в гарнитуру, вставленную в ее ухо:

– Зайдите!

И в комнате неслышно возникли три черные фигуры. Они крепко схватили американца и закатали тому рукав свитера. Жики приложила к его плечу пистолет и руку мужчины прошила острая боль. На коже осталась маленькая ранка, которую залепили пластырем.

– Скоро заживет, – пообещала Жики и повернулась к Бриджит: – Теперь ты!

– Qu'est-ce que c'est?[119] – со страхом спросила ирландка. Люди в черном уже держали ее, и Жики приставила пистолет и к ее руке. – Merde! – завопила ирландка.

– Начала учить французский? Молодец! Это микрочипы, чтобы вы, детки, не сбежали. Я решила, что не могу позволить себе такую роскошь, как полагаться на ваше слово. Всегда лучше подстраховаться. Теперь мы всегда будем знать, где вы находитесь. Попробуете избавиться от чипа – сразу отправитесь туда, где вам и место, – она повернулась к мужчине. – Тебя сдадут властям твоей страны, а ты – она мельком царапнула пронзительными глазами по Бриджит: – А ты отправишься прямиком в Холуэй.

Тон старой дамы был таким, что у Десмонда и Бриджит не оставалось никаких сомнений – они окажутся именно там, где она обещала. Жики не без удовлетворения следила за их лицами. Убедившись, что оба морально уничтожены, она продолжила:

– Вот ваше первое задание, – она протянула Десмонду флэшку.

Он, однако, даже руки не протянул, дабы ее взять.

– Что это? – лениво спросил он.

– Я же сказала – или вы плохо слышите? Ваше первое задание. Хакер взломал счета пенсионного фонда и украл все до последнего цента – тысячи стариков остались без денег.

Десмонд пожал плечами: – И что? Полиция-то на что? У них наверняка есть отдел по высокотехнологичным преступлениям.

– Они не смогли его отследить, – сухо заметила Жики. – Возьмите флэшку и посмотрите, что можно предпринять. Уж сделайте одолжение.

Раздраженно поморщившись, Десмонд на сей раз, однако, потянулся за лэптопом, ловко снял его с подоконника и пристроил у себя на коленях. Воткнул флэшку в разъем, пару мгновений изучал информацию. Потом он минут пять постучал пальцами по клавиатуре и, выдернув флэшку, закрыл лэптоп: – Все!

– Что – все? – ошарашенно спросила старая дама.

– Все, он остался без средств к существованию до конца своих дней. Ни один банк в мире не откроет ему счет.

– Что?! – ахнула Жики – И это за несколько минут?!

– Я же говорил – это просто металлолом – ни на что не годится. На нормальной машине мне понадобилось бы в два раза меньше времени.

– А где украденные у пенсионеров деньги?

– Перевел на оффшорный счет, – Десмонд, казалось, был серьезен, но увидев возмущенное лицо старой дамы, усмехнулся: – Вернул в пенсионный фонд. Я стариков не граблю, не обучен. Кстати, проверить бы этот фонд – не все там гладко. И хакер этот взялся не из ниоткуда.

– Неужели?.. – Жики все еще пребывала в глубокой растерянности. – Bon[120], я передам, куда следует.

– Что-нибудь еще?

Жики поднялась с дивана.

– Отправляйтесь в Тулон. Попробуйте только выкинуть какой-нибудь фортель! – пригрозила она на прощание. – Bonne soirée![121]

Бриджит высунулась в окно, чтобы посмотреть, как она уезжает – вскоре старая дама появилась из подъезда в сопровождении охраны. Но она не села в ожидавшую ее машину. Жики остановилась, придерживая пальцем гарнитуру в ухе. Бриджит не слышала, что та говорила, но обратила внимание, как пошатнулась старая дама – охранники бросились к ней, чтобы поддержать, но она остановила их резким движением. Закончив говорить, застыла, словно раздумывая. Потом сделала властный жест, и дверца автомобиля распахнулась перед нею.

– Уехала, наконец, – с облегчением вздохнула Бриджит, закрывая окно. – Но у них там что-то случилось.

– Мне плевать, – равнодушно проронил Десмонд. – Что у нас есть пожрать?..

Именно с Анной говорила Жики, в тот момент, когда за ней наблюдала из окна Бриджит. В шоке от услышанного, она ехала домой, прокручивая в голове возможные направления действий. Похищение ребенка – трудно представить себе злодеяние чудовищней. Что бы сейчас они не предприняли, главное – не навредить девочке, главное – чтобы маленькая дочь Антона вернулась домой живой и невредимой. Анна умоляла по телефону о помощи – и как старая тангера могла отказать? Конечно, она должна помочь. Но сначала следует решить, с какой стороны приняться за дело… Анна приедет через несколько часов – кстати, сделал ли Франсуа наконец предложение, или нет? – мелькнула в голове, но Жики быстро отбросила никчемные мысли прочь. Бросила беглый взгляд за окно – мимо проплывал вокзал Аустерлиц. Какого черта они сюда заехали?..

– Возвращаемся! – приказала она водителю и тот, ни слова не говоря, свернул в ближайший переулок. За то недолгое время, что они катили обратно в Берси, Жики сделала несколько звонков – ей была нужна дополнительная информация.

– Мы еще не успели сгонять в Тулон, мадам, – угрюмо пробормотал Десмонд, увидев ее на пороге.

– Тулон подождет, – надменно отрезала Жики. – Придержите свое остроумие, молодой человек. Появилось неотложное дело.

– Мы вообще-то обедать собирались, – он осекся, заглянув Жики в глаза – в них было столько тревоги, что он сменил тон: – Что случилось?

– Похитили ребенка. Необходимо его найти.

– С какой целью похитили, известно?

– Шантаж.

– Сколько требуют?

– Требуют не деньги. – Жики помолчала. – Поговорим откровенно – насколько возможно.

– Боюсь, ваша откровенность, мадам, очень дорого мне обойдется.

– Замолчите, наконец! В дело оказался втянутым очень дорогой мне человек.

– Не уверен, что мне следует знать его имя, – он покосился в сторону Бриджит, которая возилась в кухонном углу, ничем не выдавая заинтересованности. Французский она все равно не понимала, так что – сочтет Десмонд нужным рассказать ей – расскажет, а нет – пусть катится.

– Я тоже не уверена, но иного выхода нет, – проскрипела Жики. – Речь идет о моей близкой подруге.

Десмонд взял один из журналов «Пари Матч», валявшийся раскрытым на диване: – О ней?

Это была статья, посвященная Le Fond d’aide aux victimes de violence[122], и на фотографии Жики была вместе с новой звездой балетной труппы Opera de Paris – Анной Королевой – недавно назначенной общественным куратором фонда.

– Вы следите за моей жизнью? – неприятно поразилась Жики.

– Вы особа публичная. А я читаю прессу. Итак?..

– Да, это она.

– Разве у нее есть дети?

– Ребенок не ее, вы это прекрасно понимаете.

– Но шантажируют Анну Королеву?

– Да.

– Не понимаю. Каким образом ее шантажируют чужим ребенком?

– Вы чудовище! – вспылила Жики. – По-вашему, Анне должно быть плевать на ребенка, раз это не ее собственное дитя? Не судите по себе!

– Ни в коем случае, – на его лице не дрогнул ни единый мускул. – Так чей же этот ребенок?

– Это дочь ее покойного мужа.

– Pardonnez?[123]

– Это дочь ее мужа, – повторила Жики и пояснила: – жестоко убитого несколько лет назад здесь, в Париже, на площади Вогезов. Его застрелил один мерзавец.[124]

– Дочь, значит, – пробормотал Десмонд. – Выходит, муж ее не был образцом супружеской верности…

– Это не ваше дело! Я вас спрашиваю – готовы ли вы помочь мне… и Анне?

– Чем ее шантажируют?

– Требуют, чтобы она отказалась и вернула то, что ей не принадлежит.

– Что она должна вернуть?

– Пока не знаю.

– От чего она должна отказаться?

– Неизвестно. Но у меня есть предположение.

– Любопытно было бы послушать.

«Проклятие, – Жики молчала, но мысли в ее голове проворачивались, подобно мельничным жерновам, с таким же неприятным скрипом. – Проклятие… Проклятие…. Во что я оказалась втянута… Во что я втянула Анну? Теперь мы зависим от этого ужасного человека. Но есть ли кто-то еще, способный помочь несчастной девочке? Где она, бедняжка, что с ней? Если б не она, я бы никогда, никогда не попросила о помощи такого мерзавца».

Десмонд тем временем не сводил с нее внимательных голубых глаз – но на его бесстрастном лице было невозможно прочитать его истинные чувства. Возможно, он сейчас испытывает сладостное злорадство от того, что она, Жики, оказалась зависимой от него?.. И зачем она тогда поддалась на уговоры? От этого человека исходила затаенная угроза – рядом с ним Жики чувствовала себя, точно у логова дикого зверя, коварного и опасного, тревога не отпускала ее ни на мгновение. Но выхода нет, и ей придется ему довериться.

– Некоторое время назад я предложила Анне занять пост командора в Палладе, – отчеканила она.

– Что? – недоверчиво усмехнулся он, вернее, попытался усмехнуться – не изуродованная шрамом сторона его рта просто изломилась в болезненную гримасу.

– Я предложила ей пост командора.

– И она согласилась?

– Она попросила время на размышление.

– Вот как? – он закрыл глаза, словно оценивая информацию. Потом спросил:

– Кто еще знает о ваших планах?

– Никто – покачала головой Жики. – знала Моник Гризар, Магистр Ордена. Но она умерла еще на Рождество.

– А кто ее заменил?

– Это закрытая для вас информация, – Жики покачала головой. Ей очень не нравились его вопросы. А он продолжал их задавать:

– Как Моник Гризар отнеслась к вашим планам?

– Это что, допрос? – возмутилась Жики. – С какой стати я должна обсуждать с вами дела Ордена?

– Но вы ведь пришли ко мне за помощью, мадам? Я ничего не путаю?

– Все это не имеет отношения к делу, – отрезала Жики.

– Как знать? Ведь то, что вы видите Анну командором вашего иезуитского Ордена, стало известно еще кому-то.

– Не факт, что от нее требуют отказаться именно от поста командора.

– А какие еще варианты?

Жики замялась… Она не была уверена, что Франсуа сделал Анне предложение – но как знать? Может кто-то из его семьи, достаточно высокопоставленный и подлый…

– Брачное предложение, От очень влиятельного человека.

– От кого – вы, конечно, мне не скажете?

– Не имеет значения. Просто поверьте – он очень важная персона.

– Принц Гарри? На черта ей сдался этот рыжий?

– Заткнитесь, наконец! – раздраженно приказала Жики. – Положение крайне серьезное.

Как ни странно, он повиновался, и уже без тени ерничанья, прокомментировал:

– Не думаю, что это предложение о браке. Нет, нет… выбрали бы другой способ – скандал в прессе, что-то такое… Скорее всего речь идет о предложении, которое сделали вы. Кто еще знает о нем? У вас же есть соображения на этот счет.

О да! Соображения у Жики, несомненно, были. Но как такое произнести вслух – это же все равно, что вынести приговор делу, которому отдана жизнь.

– Поставим вопрос по-другому, – Десмонд пошарил за диваном и извлек оттуда бутылку. – Хотите скотча, мадам?

– Налейте, – вздохнула тангера и, когда он протянул ей стакан, опустилась на диван. Сам Десмонд устроился со стаканом на полу, у стены. – Итак, поставим вопрос по-другому. На этот пост есть другие претенденты? И насколько влиятельные? Кто их поддерживает?

Жики не собиралась отвечать на его вопросы – еще не хватало! С каменным выражением лица, она смотрела куда-то поверх его головы. Наконец Десмонд понял, что его любопытство удовлетворять никто не будет.

– И вот еще что! – наконец добавил он. – Раньше вам не требовалась охрана – вы передвигались как простая смертная – одна, на такси…

– Не зарывайтесь! – проворчала она. – Я просто старая. Мне тяжело выходить из машины.

– Ну конечно! – фыркнул он. – Послушайте, мадам! Если я вам нужен…

– Иначе я бы не обратилась к вам. Более того, мне нужна срочная помощь. Каждая минута на счету. Иначе мы бы справились и без вас!

– Разумеется, – язвительно обронил он. – Итак, мадам, срочно купите лэптоп последней конфигурации, – он быстро написал что-то на обрывке бумаги. – И мне нужен мой собственный лэптоп.

Жики вопросительно подняла брови.

– Тот, который отобрали у меня при аресте.

– Никто вас не арестовывал. Вас поймали, как нашкодившего в курятнике лиса.

– Это всего лишь игра словами. Верните мой лэптоп.

– Понятия не имею, где он, – пожала она плечами. – Скорее всего, его уничтожили. Ведь залезть в него не удалось никому из всего нашего технического отдела.

Десмонд усмехнулся: – Да неужели? Так и поищите в этом вашем техническом отделе. И побыстрее. И пошлите кого-нибудь, чтоб купили то, что я написал. Но учтите, такая машина стоит примерно десять тысяч евро.

– Неважно, – Жики отдала приказ одному из своих людей, и тот бесшумно испарился. – И что теперь делать?

– Ждать. Но если вы не можете сидеть сложа руки, узнайте для меня мобильный номер девочки и его IMEI.

– Что, простите?

– Идентификационный номер. Даже если сим-карту вытащили, аппарат можно отследить по его IMEI. Хотя, скорее всего, телефон отключен, даже выкинут в Сену… Как пропала девочка?

– Она была с мамой в спортивном центре. Мама занималась в зале для взрослых, а ребенок – в детской группе. Вышла в туалет и не вернулась.

– Когда именно это произошло?

– Сегодня утром, между десятью и одиннадцатью.

– Во сколько похитители дали о себе знать?

– В семь тридцать вечера. Лиза как раз разговаривала с Анной.

– Лиза – это мать девочки?

– Да.

Десмонд задумался. Он молчал, а попутно его длинные пальцы бегали по клавиатуре «металлолома». Что-то, видимо, ему удалось из его недр извлечь, так как спустя несколько минут он удовлетворенно воскликнул: – Так я и думал!

– Что значит – так вы и думали? – подозрительно спросила Жики.

– Лиза Эвра, урожденная Гладкова, училась с Антоном Ланским в Московском университете, на юрфаке. Сейчас замужем за председателем совета директоров крупного банка Шарлем Эвра. Дочь Антуанетт, двенадцати лет, учится в le Lycée Des Francs Bourgeois в четвертом округе… Две недели назад сменили шофера, который возит маму и девочку по их нуждам. Они наняли некоего Андре Готье, он, кстати, был под следствием по подозрению в похищении людей в 2011 году, но обвинения сняли… Как неосмотрительно, однако, он что, этот банкир, вообще его документы не проверял?..

– Как вы все это узнали? – в шоке пробормотала Жики.

– Google, мадам…

– Никогда не поверю, что материалы уголовной полиции находятся в открытом доступе!

Десмонд пожал плечами: – Я бы не рискнул с этого допотопного агрегата ломиться на полицейские сайты. И десяти минут не пройдет, как к нам нагрянет группа захвата. Когда привезут мой лэптоп, мадам?..

– Я попросила его поискать, но ничего не обещаю. Терпение.

– Еще скотча, мадам?

– Пожалуй, – Жики протянула опустевший бокал. – Превосходный скотч. На какие деньги куплен?

– Я его украл, мадам. В Nicolas[125] напротив.

– Какой кошмар! – ахнула тангера.

– Надо же мне что-то пить, – хмыкнул Джош. – И ей! – он обратился к Бриджит: – Правда, детка? You really enjoy jigging with such a cool guy as me, don’t you?[126]

Лицо ирландки вытянулось, и она что прошипела по-гэльски.

Жики было открыла рот, дабы потребовать объяснений – английского она не знала, и поэтому не поняла ни вопроса Десмонда, ни реакции Бриджит – но тут на пороге появился ее помощник. В одной руке он держал большую коробку с огрызком яблока на крышке, а в другой – завернутый в прозрачную упаковочную пленку лэптоп. – Вот, мадам. Айтишники отдавать не хотели – они там пари заключили на тысячу евро, кто взломает защиту.

– Не видать им бабок, – злорадно буркнул Десмонд, сдирая упаковку с лэптопа. Он провел рукой по крышке, словно лаская любимую собаку. На его губах Жики впервые увидела искреннюю улыбку. – Ну, приятель, сейчас мы с тобой зададим жару…

…Наверно, ей снится сон. Сейчас она проснется и все будет хорошо – мама накормит ее завтраком, папа завезет на машине в школу, поцелует ее в нос на прощание. Тони рада, что в школу ее завозит папа – почти всегда, если только не уезжает по делам из Парижа. И тогда ее везет в школу Андре – странноватый дядька с внимательными глазами – неужели мама не видит, какие у него внимательные глаза? Такое ощущение, что он видит ее насквозь. Когда ее с мамой возил Жан, то в машине играла приятная музыка, мама улыбалась, Жан шутил, а ей всегда доставалась от него шоколадка, чем родители ее не баловали – мама вечно ворчит, что шоколад вреден для зубов и фигуры. Так вот – сейчас она откроет глаза…

Девочка таращилась в темноту, но ничего не могла разглядеть. Она чувствовала запах пыли и сырости – так пахнет в подвале их дома на авеню Фош – однажды она спускалась туда вместе с горничной Анастасией. Тогда в квартире погас свет, Настя вызвала электрика и отправилась вместе с ним в подвал – Тони она не оставила одну в квартире и взяла с собой. Но в их подвале горел свет, с ней была Настя. А сейчас девочка очень боялась – а больше всего потому, что совсем не помнила, как сюда попала. Она вышла из гимнастического зала в туалет, ее кто-то окликнул по имени и… все. Когда она пришла в себя, ее руки были связаны за спиной, также были связаны и лодыжки. Рот ей залепили скотчем, и она с трудом дышала…

Тони, девочка умная, много читала – и не только книги, а также газеты и интернет-новости – чего мама категорически не одобряла. Но в современном мире бороться с потоком негативной информации с помощью запретов – все равно, что сражаться с ядерными ракетами репеллентом от комаров. И поэтому девочка была в курсе существования педофилов, насильников и похитителей детей. И сейчас у нее не было ни малейшего сомнения в том, что ее украл вот такой урод. Она хотела крикнуть, но у нее вырвалось лишь жалкое мычание.

– Тихо, тихо, – вдруг услышала она спокойный ласковый голос. – Ты ведь хорошая девочка, не правда ли? Тебя учили, что взрослых надо слушаться?

Девочка услышала, как щелкнула зажигалка и тьма, окружавшая ее, немного рассеялась. Но говоривший находился за ее спиной, и поэтому она никого не увидела.

– Молчишь? – продолжил голос. – Это хорошо. Дети должны говорить только тогда, когда им разрешают взрослые. Хочешь пить? Кивни.

Тони затрясла головой и тут же услышала звук, будто кто-то наливал воду в стакан. Чья-то рука сорвала липкую ленту с ее рта. Тони взвизгнула.

– Тихо! – приказал голос. – Будешь шуметь, я сделаю тебе больно. Пей!

К губам Тони поднесли стакан, и она стала, захлебываясь, торопливо пить. Но только стакан был убран, как она отчаянно закричала: «Помогите!» и тут же рот ей зажала грубая рука: «Ах ты, маленькая сучка! – в голосе не осталось и следа от ласки, звучавшей минуту назад. – Будь моя воля, я бы тебя прямо сейчас…»

Он озвучил, что бы он с ней сделал, и Тони инстинктивно сжалась: из общения с одноклассниками она уже знала, откуда берутся дети, что их рождению предшествует и разнообразный vocabulaire[127], который этот процесс описывает. Голос высказался совершенно недвусмысленно. Вероятно, ей следует вести себя тише.