Казанова параллельных миров. Книга первая. Метро параллельных миров
Парень внимательно осмотрел грот. Эта ниша и та, оставшаяся в его родном сарае, были похожи друг на друга как кабинки лифтов в серийных многоэтажках.
«Они что, по типовому проекту строились?!» – удивился Пётр.
Пётр совершил все те же действа, что и при активации даугавпилсского портала: нашел третий камень сверху и дважды нажал на него; дождался, пока отъедет в сторону фальшивая стена и откроется проход на нижний ярус. Его взору открылось просторное помещение со множеством колонн, такое же, как и в Даугавпилсе XXI века. По стрелкам он дошёл до портальной стены, обильно смочил её принесенной с собой тряпкой и водой на уровне груди и стал высматривать символы.
Довольно быстро отыскался знакомый уже коловрат Рода с восьмиконечным углублением в центре, в начале ряда символов. На конце ряда находилась другой рисунок, отличный от символа «Рожаница». Пётр достал мобильник и загрузил фото знаков из того «родного» портала, чтобы свериться с обнаруженным рядом на стене. Все пиктограммы на стене и на фото совпадали один в один за исключением последнего. Обнаруженный ряд пиктограмм заканчивался рисунком в виде двух квадратов один в другом и четырьмя усиками наружу. На том же сайте славянской символики он найдет этот рисунок, знак «Перекрест», символ богини Костромы.
Парень принялся осматривать стену, периодически смачивая её мокрой тряпкой и чуть ниже, в сантиметрах двадцати от верхней, отыскал новую строку пиктограмм, начинавшуюся «Родом», но без углубления под перстень. В конце ряда выделялся повторно смоченный водой рисунок, также напоминающий силуэт человека, но с поднятыми вверх руками. Уже дома он нашел в компьютере описание этой пиктограммы. Называлась она «Хляби Небесные», символ Агидель, Богини Воды – общее название знаков, изображающих воду. «Вероятно – это путь в мою реальность, – догадался парень, – а символ моего портала, этот человечек, сдающийся неизвестно кому».
Заученными движениями, он прижал ладонь к «Роду» нижнего ряда и запел заклинание на открытие врат, но портал никак не прореагировал на его потуги. Парень повторил процедуру, прижимая ладонь к «Роду» верхнего ряда, но также ничего не произошло.
«Или мантра нужна другая или требуется инициация для этого портала, – сделал вывод парень. – Нужно найти перстень или другой предмет, необходимый для посвящения, а для начала, перевести на русский язык рукописи».
Дома, разобравшись в компьютере с настенной живописью и выяснив значения практически всех символов, парень продолжил поиск других тайников и схронов в кабинете. Первым делом он обстучал все стены, затем проверил всю мебель. Он обнаружил два тайника: один в крышке стола, который оказался пустым и двойное дно в платяном шкафу кабинета. На дне шкафа, доверху набитом какими-то документами, ничего ценного не оказалось, перстня тоже. Встав на четвереньки, Пётр метр за метром прощупал доски паркета, но ни одна не шелохнулась и щелей между досками не обнаружилось.
Решив сделать перекур, он направился на кухню, сварил себе кофе на примусе, сел у окна и закурил сигарету. Прихлебывая ароматный напиток и вдыхая не менее ароматный дым, Пётр размышлял, где продолжить поиски, как и вдруг вспомнил, что его зацепила какая-то неправильность, какая-то несообразность, когда он первый раз знакомился с квартирой. Допив кофе и загасив сигарету, он вернулся в кабинет и стал лицом к той стене, у которой стоял шкаф с двойным дном и мысленно представил план родительской квартиры. Там, в Даугавпилсе, за стеной была комната соседей, в которой обитал его друг детства, поэтому Пётр хорошо помнил её размеры. Все комнаты его теперешней квартиры один в один совпадали с размерами комнат квартир в даугавпилсском доме. Постояв немного, он вышел в коридор. Там, где по идее должна быть дверь в «комнату друга», находились две двери в чуланы. Открыв обе двери, парень визуально сопоставил длину кладовок в глубину и длину стены кабинета и понял, что его тогда зацепило: глубина чуланов составляла, где-то, половину от длины кабинетной перегородки. За чуланами находилась вторая половина гипотетической комнаты. Если с правой стороны от чуланов располагался кабинет, то с левой – кухня, где и должна быть дверь в недостающую половину помещения. На кухне он никакой двери не припоминал.
Подойдя к шкафу, Пётр попытался заглянуть за заднюю стенку, но мебель плотно прилегала к стене без какого-либо намека на зазор. А вот между полом и нижней частью этого шкафа просматривался небольшой, не более двух миллиметров, промежуток, словно этот мастодонт, изготовленный из дубовых досок, завис над полом, игнорируя законы физики.
«За стеной находится еще одна комната, и за шкафом должен быть проход туда», – предположил парень и принялся сантиметр за сантиметром ощупывать резную корону мебели, пытаясь шевелить и крутить туда-сюда каждую загогулину. Наконец-то один из элементов декора поддался и сдвинулся с места при повороте против часовой стрелки. Раздался щелчок, шкаф сдвинулся с места и между стеной и ним появился просвет. Парень толкнул сильнее шкаф и тот повернувшись на девяносто градусов, открыв проход. Заблокировав вход кочергой для страховки, Пётр включил фонарик, вошел вовнутрь и замер. Возникло ощущение, что он очутился в одном из залов Московской Оружейной палаты: обилие старинного холодного оружия на стенах и полках; более десятка ружей и пистолетов в пирамидах; составной лук без тетивы и арбалет в стойке. «Ого! – радости парня не было предела – Это я хорошо зашёл!» В левом дальнем углу притаилось бюро – сервант. Пётр первым делом отправился к нему и раскрыл нижние дверцы.
Вся нижняя часть серванта была заставлена сундучками, забитыми по завязку серебряными монетами разных эпох. Серебро в ларцах оказалось рассортировано по времени правления императоров от Николая I до Николая II. Первый и последний ларцы были пустыми. Если следовать логике, то в первой пустой шкатулке должны быть деньги предшественника Николая I – Александра I. Какие монеты хранились в последней пустой, было загадкой, так как Никола II всё ещё сидел на троне и отказываться от него не собирался. В верхней части серванта на трех полках возвышались аккуратные стопки бумажных денег, при этом, каждая стопка соответствовала праителю России, но было и несколько стопок с иностранными банкнотами.
Разбираться со всем найденным богатством не было ни сил, ни желания. Было уже за полночь, и кладоискатель решил закруглиться и идти спать, отложив на завтра подсчет и опись найденных сокровищ.
Уже лежа в постели, Петр попытался подвести первые итоги: «Виксне, без сомнения, хранители портала, а Варис Виксне удрал куда-то через портал, чтобы избежать ареста. Из портала в Даугавпилсе имеет только один путь, а вернее, тоннель в Двинск начала XX века. Но вот из Двинска, если судить по количеству двух различных групп символов, есть две пути: в родной мир Петра и еще куда-то». Парень нашарил на прикроватном столике коробку папирос и закурил. Спать не хотелось, а под табачный дымок думалось лучше.
«Виксне сбежал в портал со знаками верхней группы символов, прихватив в «дорогу» все золото, драгоценности и, по-видимому, серебряные деньги из теперь пустых сундучков. Значит выход из портала находится в реальности, где правит Александр I или его копия». Папироса выкурилась быстро. Парень загасил окурок в пепельнице и загасил свечу. «Ладно, – решил он, поворачиваясь на левый бок, – как говорила незабвенная О'Хара: «Об этом я подумаю завтра». А теперь спать».
На следующее утро Петр направился в ближайший фотосалон, чтобы разузнать, где можно приобрести фотоаппарат для личного пользования. Фотограф нехотя дал адрес продавца таких аппаратов и принадлежностей к ним. Уже выйдя из фотоателье, парень на автомате взглянул на витрину этого ателье с выставленными образцами фотографий и остолбенел: в левом нижнем углу стенда на него глядела девушка, как две капли воды похожая на Марту Берг. Петр вернулся в салон и представившись купцом, прибывшим из Сибири в Прибалтику. Он с волнением поведал, что на выставочном фото снята девушка, очень похожая на его кузину, семью которой он уже неделю как разыскивает. Петр рассказал, что живет неподалеку и сейчас принесет фотографии разыскиваемой семьи.
Парень вихрем влетел в квартиру, чуть не сбив при этом кухарку, выглянувшую на шум. В ящике письменного стола в кабинете он достал пачку фотографий предположительно семьи Берг и извлек оттуда общее фото на фоне реки Двины и студийную карточку Марты, снятой в таком же ракурсе, что и на стенде салона.
– Посмотрите, пожалуйста, вот это семья Берг, – Пётр предъявил карточку семьи фотографу, – это моя тетя Анна (хорошо, что Петр в даугавпилсском архиве из «спортивного» интереса узнал имена всех членов семьи Берг, ушедших порталом), это ее муж Роберт, а это моя кузина Марта Берг.
– А это ее другая фотографическая карточка, – парень протянул студийное фото Марты.
– Великолепные снимки, небывалое качество! – фотограф взглядом профи оценил состояние фотографий, и тут же выдал, держа на вытянутой руке фото Марты. – Да. Я отлично помню эту юную барышню. Её каким-то ветром занесло в моё ателье. Я был зачарован её идеально правильным лицом, зелёными колдовскими глазами и её абсолютно не земной прической, поэтому предложил сфотографироваться для выставки. Она любезно согласилась.
– Так может вам известен адрес этой семьи, маэстро?
Польщённый званием, которым наградил его парень, фотомастер слегка засмущался и промолвил:
– Все семейство мне не знакомо, но вот барышню, кажется, действительно звали толи Анна, то ли Марта и даже имеется адрес, куда были доставлены ее фотографические снимки.
Он порылся в ящике своего стола и достал толстый гроссбух. Перелистав несколько страниц, заявил:
– Ага, нашёл, прошу вас, улица Орловская, дом 23, квартира 4, госпожа Берг, но почему-то Анна
«Анна», – разочаровано подумал парень, но виду не подал, а уточнил, что у неё двойное имя Анна-Марта.
– Покорно благодарю господин Гердер, – взяв протянутый листок, поблагодарил Пётр.
– Молодой человек, как я понял, – вы решили посвятить себя фотографированию. Приносите мне ваши негативы, я вам быстро и недорого проявлю их и распечатаю карточки.
– Премного благодарен. Сочту за честь обслуживаться у такого мастера. А вы мне не дадите совет как профессионал: какой мне фотографический аппарат приобрести, чтобы был качественный, компактный и удобный.
– С превеликим удовольствием, молодой человек. Просите Вольта 105, год выпуска —1912, но с доработкой сына владельца магазина Соломона. У него золотые руки и большие познания в ремонте и усовершенствовании фотографических аппаратов. После его рук аппараты работают изумительно и качество снимков получается отменным.
– Еще раз премного благодарен, – Пётр снял шляпу и откланялся.
– Рад был вам помочь. Милости просим, заходите еще, – поклонился в ответ мастер.
С видом знатока, парень появился в магазине Исаака Розена и объявил, что желает приобрести фотографическую камеру Вольта 105, 1912 года выпуска, на что получил ответ, что такой аппарат продается на заказ и необходимо подождать две-три недели. Пришлось согласиться подождать.
Глава четвертая
Извозчик отыскал без особых проблем дом 23 по улице Орловского. Оштукатуренное и недавно побеленное двухэтажное здание дома выглядело белым лебедем среди одноэтажных деревянных не крашеных зданий и заборов, почерневших от времени. Поднявшись на второй этаж, Пётр дернул за веревочку звонка в квартиру номер четыре.
– Что вам угодно, сударь? – поинтересовалась миловидная женщина средних лет, открывшая дверь.
Судя по наличию поварского передника и платка на голове, повязанного типа банданы, дверь открыла кухарка.
– Здесь ли проживает семья господина Карла Карловича Берга? –вопросом на вопрос ответил парень.
– Да, это квартира господина Карла Карловича Берга. Но их сейчас нет дома, так как и брата ихнего Роберта.
– А с кем я могу побеседовать?
– Дома только молодая госпожа Анна. Как вас доложить?
– Пётр Антонович Анджан.
– Ожидайте, – попросила, как приказала кухарка.
По прошествии нескольких минут женщина проводила гостя в гостиную и сообщила, что молодая госпожа выйдет к посетителю через десять минут и предложила чай или кофе на выбор. Пётр предпочел кофе. Не спеша попивая горячий напиток, он осматривал обстановку комнаты: безликая, как-то безвкусно подобранная мебель, отсутствие картин и фотографий на стенах, всяких безделушек, придающих уют дому – все говорило о том, что это съемное жилье с мебелированными апартаментами, еще недостаточно обжитое новыми жильцами.
Немного раньше объявленного срока открылась дверь из спальни, и в гостиную вошла молодая не высокого роста стройная девушка лет восемнадцати-девятнадцати. Белая блузка красиво облегала ее небольшую, но рельефно выступающую грудь, а пояс юбки строго покроя подчеркивал ее тонкую талию. Ее пшеничного цвета волосы с пепельным оттенком мягкими локонами лишь слегка касались плеч и густыми золотистыми волнами обрамляли бледное чистое лицо с высоким лбом, наискось закрытым челкой. Большие зеленые глаза, спрятанные под черными ресницами, смотрели на визитера внимательно и встревоженно. Вступив в центр комнаты, она застыла в легком напряжении. Под внимательным взглядом мужчины, вскочившего при её появлении, она смутилась, ее щеки покрыл легкий румянец, а из взгляда исчезла тревога. В реальной жизни она выглядела немного старше, чем на фотографии.
– Добрый день, сударь, – произнесла она чистым, твёрдым голосом, – Что привело вас в наш дом?
– Добрый день, Марта. Разрешите представиться: Пётр Антонович Анджан. Очень рад встрече с вами! – коротко поклонившись, промолвил Пётр.
Услышав из уст незнакомого человека свое настоящее имя, она вся обмерла, ее изумрудные глаза расширились от страха. Девушка в испуге отступила назад, трогательно прижала кулачки к груди, словно защищаясь от напасти и тихо произнесла:
– Вы из полиции?
– Нет, нет, что вы, я не из полиции, – стал успокаивать ее визитер. – Прошу вас, не пугайтесь так.
– Но откуда вам известно моё настоящее имя? Разве мы знакомы?
– Только заочно, сударыня, – ответил парень, – по фотографиям.
Она ещё не совсем пришла в себя после пережитого приступа паники и поэтому даже не удивилась, а лишь отрешенно переспросила. – По фотографиям?
– Одну минутку, – Пётр засунул руку во внутренний карман и извлек оттуда конверт. – Вот взгляните.
Он разложил несколько фотокарточек из конверта на столе. Взял в руку её портретное фото и протянул девушке со словами:
– Именно по этой фотографии я заочно знаком с Вами, Марта Робертовна Берг.
Марта порывисто схватила протянутое фото, взглянула на свое изображение. Тут же на её лице отразилась целая гамма чувств, а удивление перешло в растерянность. Она тихо вымолвила:
– Откуда это у вас?
– Оттуда, откуда и остальные карточки. Прошу, взгляните сами.
Марта нерешительно подошла к столу и стала по одной рассматривать фото, поворачивая их к свету. В процессе изучения фотографий мертвенная бледность покрыла её лицо, в глазах застыла смесь ужаса и изумления. Девушка прижала свои изящные ладошки к лицу и почти прошептала тот же вопрос:
– Откуда это у вас?
– Я нашел эти фотографические карточки среди оставленных на растопку бумаг в сарае подвала по улице Солнечной, дом 36.
– На Солнечной улице? Вы хотите сказать на улице Саулес, в городе Даугавпилсе?
Ноги её подкосились, и она упала бы в обморок прямо на пол, если бы Пётр не метнулся молнией к ней и не удержал за талию. Подхватив девушку на руки, он уложил ее на софу. Он налил себе в ладошку немного воды из стоящего на столе графина и побрызгал на лицо девушки. На его счастье, кухарка гремела кастрюлями на кухне и ничего не слышала. Девушка открыла глаза, взглянула на мужчину, склонившегося над ней, на юбку, задравшуюся до колен, распахнула от ужаса глаза. Она вскочила как ужаленная, чуть не врезавшись своей головой в лицо парня. Лишь отменная реакция спасла того от неминуемого нокаута.
Она прижала кулачки к груди и, с болью и надеждой глядя ему в глаза, тихо спросила:
– Вы правда тоже оттуда? С 1942 года?
– Правда, но не с 1942, а с 2013.
– С 2013? – почти выдохнула она и резко села, вернее, упала пятой точкой на софу.
– А где ваши родители и братья? – решил перевести разговор на другую тему, пока девушка собирала свои мысли в кучу, вызволяя свое сознание из чехарды времен и дат. Девушка даже не сразу поняла его вопрос. Она недоуменно уставилась на парня бессмысленными глазами. Спустя несколько секунд взгляд стал осмысленным. Она отвела взгляд, ее глаза наполнились слезами, и девушка, закрыв лицо ладошками, заплакала навзрыд глотая собственные слёзы.
Пётр застыл как соляной столб, не понимая, почему его вопрос вызвал такую бурную и негативную реакцию и не соображая, что делать.
Надо отдать должное девушке. Она быстро взяла себя в руки, не дав довести саму себя до истерики в присутствии не знакомого мужчины, и сквозь слёзы поговорила:
– Дедушки, папы и мамы нет с нами. Они исчезли.
Теперь пришло время впасть в ступор уже Петру.
– Исчезли?! Куда исчезли? – задал он не самый умный вопрос.
– Когда мы вступили во Врата, то нас что-то подхватило и понесло. Я схватила Карла, своего брата за рукав и в страхе закрыла глаза. Когда же мы остановились, и я открыла глаза, то ни родителей, ни дедушки рядом не оказалось, только мои братья: Карл и Роберт.
Парень достал из нагрудного кармана сюртука носовой платок, подал его девушке и стал ждать, когда она окончательно успокоится. Через пару минут Марта, ещё периодически всхлипывая, продолжила рассказ.
– Мы вновь очутились в той же зале, из которой ступили во Врата. Из выхода в помещение появлялось все больше и больше людей и когда вышел последний, мерцающий выход стал обычной стеной. Вот тут вновь прибывшие осмотрелись и начался ропот, переросший в панику, причитания и слезы. Когда братьям удалось прекратить панику и успокоить людей, оказалось, что назад не вернулись (а мы думали, что снова попали туда же от куда пытались сбежать) пожилые люди и люди старшего поколения. Кроме наших родителей и дедушки, отсутствовала чета Коконовых – старших, доктор Родкевич, доктор Вовси, престарелый аптекарь Лившиц и его взрослые дети. Из врат вышли только молодые люди и их дети. Самому старшему из взрослых, Карлу, исполнилось двадцать восемь лет. Роберт пошел разузнать обстановку: вдруг облава уже закончилась. Остальные уселись прямо на пол и стали ждать возвращение Роберта. Мы продолжали взирать на Врата, надеясь, что наше старшее поколение лишь задержалось где-то и должно вскоре тоже присоединится к нам.
«Ничего себе выверты портала! – подумал про себя парень, не перебивая рассказа, – какой-то геноцид старшего поколения».
Девушка продолжала повествование:
– Роберт отсутствовал более часа, и мы начали уже волноваться за него. Когда же он появился, то огорошил нас известием, что мы попали в Двинск, то бишь, Даугавпилс, но выглядит он немного непривычно, так, как выглядел до войны. На месте хлебного магазина в доме напротив находится кондитерская, а вместо обувного салона Давида Гирша – обувная мастерская. И в нашем доме на месте книжного магазина – булочная, а на месте салона госпожи Бруно – цирюльня. Но самое главное: нигде нет надписей ни на латышском, ни на немецком языках, а только по-русски и в старой орфографии. На дворе раннее утро. Роберт обошел несколько улиц, но нигде не увидел ни патруля, ни немцев, ни полиции. Повстречал ранних прохожих и все они носили старомодную, царских времен одежду. Прослушав рассказ Роберта, мужчины посовещались и пришли к выводу, что нужно выбираться наружу и попытаться обосноваться в городе.
По иронии судьбы, дедушка доверил Роберту, как самому молодому мужчине в семье, нести семейные документы и свой архив. Старший брат Карл взялся помочь отцу и нести его бумаги. Когда там же в подполье мы стали разбирать имеющиеся документы, то выяснилось, что нам достались документы родителей и дедушки: университетские дипломы, свидетельства об окончании гимназий, паспортные книжки ещё Российской империи, и всякие другие документы. Так же достались архивы дедушки, где он задокументировал способы лечения различных болезней и табеля наблюдений за пациентами.
После этих слов девушка прервала рассказ и молча уставилась в окно. Было видно какая буря чувств вновь бушует в ее груди, и что она, закусив губу, мужественно борется с нахлынувшей волной тоски и боли от потери близких и с желанием вновь разрыдаться.
– Госпожа Марта, я вижу рассказ сильно утомил вас. Я предлагаю немного развеяться и совершить поездку в Николаевский парк, – предложил Пётр.
– Я даже не знаю, а будет ли это удобно: гулять с совершенно незнакомым мужчиной, да еще в людном месте, – засомневалась девушка.
– Мы с вами люди немного другого времени, чем сейчас и выросли на более демократичных правилах. А то, что мы едва знакомы, знаем только мы с вами. Кроме того, нас здесь никто не знает, поэтому некому о нас судачить, если только вашей кухарке.
– А действительно, мы уже месяц как здесь, а я почти нигде не была. Только два раза с братьями выбиралась в город. Я согласна прогуляться с вами, но при одном условии: вы расскажете мне о себе и о вашем времени.
– Договорились?
– Дайте мне полчаса, чтобы собраться.
– Да, конечно. А я за это время схожу за извозчиком.
– Хорошо, только давайте вы заберете меня возле рынка, это два квартала вниз по улице, – предложила девушка, провожая посетителя к выходу, – меня тут уже знают. Не хочу кривотолков.
– Нет проблем, сударыня.
Ни одной извозчичьей пролётки поблизости не оказалось, и парень неспеша пошел вдоль по улице в сторону, указанную Мартой. Он был уверен, что возле базара легко найдет извозчика. Так и оказалось. Недалеко от входа на торжище, огороженного высоким забором, стояло три пролётки в ожидании клиентов.
Тайком взглянув на часы, которые он прятал от посторонних глаз во внутреннем кармане сюртука, парень подсчитал, что Марта будет еще минут двадцать пять собираться. Времени было с избытком, и Пётр решил прогуляться по рынку. Размером базар был таким же, каким он помнит его из своего детства и который в народе назывался «Толкучкой», как впрочем и весь район вокруг рынка. Сегодня был не базарный день, поэтому торговали только продавцы овощей и зеленщики, ну и торговцы, лавки и лабазы которых находились на территории торжка. Ничего интересного парень для себя не приметил. За пределами рынка располагалась торговая площадь с массой магазинов по периметру. Пётр не стал заходить ни в один из них, а просто прошелся вдоль торговых точек, читая вывески.
Вдруг его внимание привлекла вывеска ювелирной мастерской «Арон Хаим и сыновья», которая располагалась уже за периметром торговой площади в небольшом двухэтажном каменном здании. Ради любопытства и для сравнения рижских цен на ювелирку с местными ценами, он зашёл вовнутрь. Солнечный свет щедрыми потоками лился через огромные почти во всю стену витринные окна, освещал застекленные шкафчики и застекленный же прилавок ювелирного магазина.
«О! А магазин цивильно выглядит! – восхитился про себя парень, уже привыкший к полумраку местных торговых заведений, – А здесь продвинутые хозяева!»
Выставленные драгоценности призывно сверкали, ловя лучики света и, казалось, подмигивают посетителю. Внимание Петра сразу привлекла пара сережек, изумрудным свечением притягивающих взор. Он подошел ближе к шкафчику, в котором была выставлена эта восхитительная пара. Сережки точь-в-точь подходили в комплект к кулону, который он нашел в тайнике. Подождав, когда приказчик обслужит семейную пару, уже находившуюся в магазине, когда парень вошел вовнутрь, он обратился к продавцу о стоимости сережек. Он ожидал услышать цену, сопоставимую с той, что предлагали парню за кулон в Риге. Пара прекрасных сережек с довольно большими изумрудами с бриллиантами вокруг, стоили примерно в пять раз меньше, чем кулон. Всего две тысячи четыреста пятьдесят рублей.
Не выказывая никаких эмоций, Пётр сделал вид, что взвешивает «за» и «против», затем перешел к осмотру других драгоценностей, прицениваясь к каждой из них. Девушка ожидаемо задерживалась, поэтому парень мог себе позволить задержаться в магазине подольше. Осмотрев всю коллекцию, Пётр вернулся к изумрудным серёжкам.
– Скажите, любезный, – обратился он к приказчику, – это окончательная цена, или возможна скидка?
– Если будете оплачивать наличными и сразу, то возможна скидка в два процента, – не задумываясь сообщил продавец.
–А чем еще можно заплатить? – удивленно спросил покупатель и чуть было не ляпнул, «Не карточкой, же!» – но вовремя опомнился.
– Можно оплатить чеком или приобрести в рассрочку на вексель, – тут же отреагировал приказчик.