«Пчела» ужалит завтра

Сэм уже хотел спрыгнуть с подножки, когда с другой стороны машины послышались шаги, и он просто пригнулся, спрятавшись за кабину. Кто-то вошел в фургон – лязгнули ступеньки ребристой металлической лесенки, – и голос Доменика сердито произнес:

– Опять не выставили охрану?

– От кого? – недовольно отозвался один из игравших. Голос у него был сиплый, как будто говорил человек, болеющий ангиной. – Кругом ни души, водители справляют поминки по Пьеру, ты же им сам разрешил.

– Порядок есть порядок, – буркнул Доменик. Загремел пододвигаемый стул. – Даже в пустыне должен быть порядок.

– Ладно… Сейчас, только доиграем, – ответил сиплый.

– Последняя радиограмма… – Это, наверное, радист, догадался Грант.

Несколько секунд тишины, потом щелчок зажигалки, потянуло сигаретным дымком и запахом горелой бумаги. «Сжег листок», – понял Сэм.

– Что там? – поинтересовался сиплый.

– «Пчела» должна ужалить через два дня, – отчеканил Доменик. – Выставьте охрану, минут через сорок отправляемся.

Дожидаться, пока он выйдет, Сэм не стал. Легко соскочив с подножки кабины фургона, он скрылся в сгущающейся темноте.

Тяжелые тела боевых кораблей казались мрачными серыми скалами, перегородившими лазурную поверхность бухты.

Бом… Бом… – сначала вспышка выстрела корабельной артиллерии, потом бьющий по нервам тугой звук. Пузатые боевые вертолеты «Кобра» шли на малой высоте к игу, в сторону нового, еще не достроенного аэродрома. За ними, прикрываемые истребителями, волной летели транспортники. Вот от одного из них отделилась едва заметная точка, за ней вторая, раскрылся купол парашюта, и вскоре все небо покрылось белыми пятнами, словно сдули пушинки гигантского одуванчика.

Бом… Бом… – била корабельная артиллерия, взрывались бомбы, трещали автоматы, и назойливо лез в ноздри запах горелого человеческого мяса…

Грант вздрогнул, тряхнул головой, отгоняя от себя навязчивое видение – кажется, он слегка задремал за рулем? Раньше за ним такого никогда не замечалось. Наверное, сказалась бессонная ночь в дороге и жаркий, полный маяты и тревожных событий день. Хорошо, что ничего не случилось – впереди все так же маячат красные огоньки машины Махтджуба, сзади осторожно щупает дорогу лучами фар грузовик Отто, который недавно в компании у костра так сожалел, что ему не довелось послужить в гестапо.

Прелестная компания у вас, сэр Грант! Стоит закрыть глаза, как наваливаются кошмары гренадских событий, а с открытыми глазами ведешь по пустыне грузовик в компании бывшего гитлеровца и наемника из Иностранного легиона, известного своим садизмом, насилием и разнузданными грабежами, за что его солдат прозвали «гиенами», намекая на сходство пятнистых комбинезонов со шкурой стервятников.

Это только двое. Пьер, зарытый в могиле, оставшейся на вершине безымянного песчаного холма, затерявшегося в пустыне, по утверждению проводника, был оасовцем, что равносильно понятию «фашист».

А кто остальные? Кто такой итальянец по прозвищу Фиат, которому доверено вести фургон с мощной рацией и радистом, вооруженным пистолетом? Кто такой тощий, длинноногий Доменик, так пекущийся об охране фургона, кто отдает ему приказы по рации – приказы закодированные, малопонятные, и оттого приобретающие еще более зловещий смысл?

Наконец, кто такие Бастьен, весьма похожий на мужа-подкаблучника, Жак, с татуировками уголовника и спрятанным в кабине грузовика автоматом, «инженеры», приученные нести боевое охранение даже в условиях знойной пустыни?

Кого должна смертельно ужалить их «пчела» через полтора суток? Куда вонзится ее страшное жало и откуда его выпустят? Отсюда, с этих грузовиков, везущих станки для запуска ракет, а может быть, и сами боевые ракеты?

Сэм нашарил лежавшие рядом с ним на сиденье сигареты, прикурил, стараясь не смотреть на язычок пламени зажигания, чтобы потом не моргать глазами, вновь привыкая к темноте. Ароматный табачный дымок немного успокоил его, мысли потекли ровнее.

Действительно, зачем Доменику и его «инженерам» таскать с собой по пустыне направляющие и остальные детали станков для пуска ракет, не имея самих ракет? Правда, их могли доставить в нужную точку заранее и другим способом, например на грузовом вертолете. Тогда в конечной точке путешествия их караван ждет охраняемый лагерь, поскольку оставлять без присмотра такие серьезные вещи, как боевые ракеты, никто не станет, разве что умалишенный.

Нет, неправдоподобно – зачем нужно снаряжать целую экспедицию, сильно расковать, если проще все сразу забросить вертолетами. Экспедиция нужна только в том случае, если такой возможности нет и надо соблюсти полную секретность предприятия. Значит, и ракеты здесь, в кузове одного из тяжелых грузовиков, а группа специалистов-ракетчиков, по всей вероятности, едет в фургоне.

Так, тогда подумаем, где могут быть ракеты, в чьем грузовике. Фургон отпадает, его собственный грузовик тоже – в кузове только емкости с горючим и водой. Грузовик Пьера? Нет, его груз Сэм уже осмотрел, даже вскрыл один ящик, да и негде там было бы разместить ракеты, учитывая другой груз, а для залпа нужна не одна ракета и не две. Остаются четыре машины: Жака, Бастьена, Шардона и Отто. Снаряды должны быть минимум в двух, а то и в трех из них.

«Хорошо, – остановил сам себя Грант, – зачем тебе знать, в каких грузовиках спрятаны ракеты? Что ты сможешь сделать, да и стоит ли тебе вообще что-нибудь делать в такой ситуации? Привел грузовик на место, потом приехал обратно, сполна получил свои заработанные деньги… Стоп! А приедешь ли ты обратно при таком раскладе, вот в чем вопрос! Нет никаких гарантий остаться в живых, после того, как увидишь все спрятанное в кузовах грузовиков. Не оттого ли его так быстро и взяли в эту экспедицию, что о нем некому спохватиться ни здесь, в Африке, ни дома, в Штатах? Власти особенно тужить не будут, а старые приятели и подружки, с которыми Сэм когда-то учился в университете, наверняка давным-давно забыли о его существовании. С тех пор, как он завербовался в морскую пехоту, никаких связей с бывшими сокурсниками не поддерживал, да и прошел уже не один год – они закончили учебу и разлетелись кто куда, – кто на свое ранчо, повесив диплом в рамочку на стене, кто в офисы компаний по разработке недр, кто на родительские предприятия…».

Сэму стало вдруг так тоскливо и одиноко, что хоть вой на луну, выглянувшую из-за холмов. Прелестная перспектива – догадываться, что тебя непременно ухлопают, но только не знать точно когда: завтра или послезавтра. И еще не знать, как именно – может быть, тот же татуированный Жак воткнет тебе в спину нож, когда ты будешь наливать утром кофе, или спокойно выстрелит в затылок Отто. Немцы, говорят, просто обожали подобные штучки. Хотя и Жак и Отто могут быть сами в таком же положении, как он, но пока не подозревают об этом.

«Нет! – подумал Грант. – Вспомни про автомат Жака, убитую антилопу и ностальгию Отто по службе в гестапо! Они же прибьют тебя и проводника, ни секунды не задумываясь. Дадут ракетный залп, а потом уберут их самих. За группой “инженеров” и Домеником прилетит вертолет, и все… Рвануть баранку в сторону, скрыться в ночной пустыне? Но куда скроешься?

А если, действительно, сбежать вместе с Махтджубом – он, вроде, надежный парень, не должен подвести, – но кто помешает “инженерам” вызвать по рации вертолет и прижать их грузовик в пустыне. Не зря же у Доменика в фургоне рация? С другими водителями затевать переговоры опасно – можно накликать беду раньше времени, а зачем будить лихо, пока оно спит?»

Зашипел динамик портативной рации, и голос Доменика приказал:

– Останавливаемся. Разрешаю выйти из машин и перекурить.

Этот приказ Сэм воспринял как подарок судьбы – можно перетолковать с Махтджубом, посоветоваться и решить, что им делать дальше, как быть. Спрыгнув на песок с подножки своего грузовика, он побежал к машине бербера.

Махтджуб попался ему по дороге. Предупреждая расспросы, он шепнул:

– Иду к фургону. Доменик вызывает… Жди.

Грант вернулся к своему грузовику и, усевшись на подножку, закурил. Ожидание казалось тягостным, а отсутствие Махтджуба бесконечно долгим. Отто вылез из кабины, проскрипел слежавшийся, остывший за ночь песок под его тяжелыми шагами.

«Пошел к Шардону, – понял Сэм. – Нашли друг друга».

Наконец появился проводник. Сел рядом с Грантом, достал сигареты.

– Пока будем стоять, – прикуривая, пояснил он. – Ты говорил, у них там рация? Наверное, он ждет новых указаний…

– Может быть, – согласился Сэм. – Сколько мы будем здесь торчать?

– Не знаю, но они все не спят.

– Я прикинул, у кого в кузове могут быть ракеты, – тихо сказал Грант, опасаясь быть услышанным: в ночной пустыне звуки разносились далеко. – У машины Бастьена сильно проседают рессоры.

– Отто выматывается за рулем, у него тоже очень тяжелый груз, – возразил проводник.

– Значит, они оба везут, – заключил Сэм.

– Что ты надумал? – прямо спросил Махтджуб, но ответить Грант не успел: бербера позвали, и он побежал к фургону, вновь оставив американца наедине с его невеселыми мыслями.

На этот раз проводник отсутствовал дольше, – когда он вернулся, Грант уже ушел выкурить несколько сигарет.

– Ну? – не скрывая нетерпения, спросил он.

– Я был прав, мы едем на чужую территорию, – шепотом сообщил Махтджуб. – Доменик сейчас показал мне на карте точку, куда надо привести караван.

– Но граница! – возразил Сэм.

– Какая граница? – негромко рассмеялся бербер. – Ты что, думаешь тут, как в Европе? Пограничные посты, таможня, заполнение деклараций, проверка документов? Нет, здесь кругом только бескрайные пески. В лучшем случае полиция объезжает на джипе линию границы раз или два в месяц, а многие кочевники даже не знают, в каком именно государстве они живут. Просто кочуют туда-сюда со своими стадами и все. Кто тут будет думать о нарушении границ! Нам осталось пути на шестьдесят-семьдесят километров до того места, которое нужно Доменику. Он приказал пока ждать. Я понял так, что он хочет прибыть на место обязательно во второй половине дня.

– Странно… – пробормотал Грант. – И непонятно. Если мы еще не в чужой пустыне, а до границы осталось всего шестьдесят километров, то надо понимать, что углубляться на сопредельную территорию Доменик не намерен?

– Наверное, – согласился Махтджуб. – Вот еще что я заметил: на карте, примерно в ста километрах от места, куда мы должны прибыть, сделаны непонятные значки у крупных поселений уже на чужой земле. И рядом на карте написаны какие-то цифры.

– Возможно, кодовое обозначение цели, – предположил Грант, и тут его словно молнией пронзила догадка. – Слушай, Махтджуб, – он схватил бербера за руку и, притянув ближе к себе, зашептал ему в самое ухо – Я понял! Я все понял! Они хотят ударить ракетами по поселениям, где расположены военные базы. Как раз перед отъездом я видел по телевизору в программе новостей, что там еще остались французские солдаты. А вечера ждут потому, что хотят накрыть их ракетным залпом ночью. Тогда будет больше убитых и раненых. Понимаешь?

– Но ведь это бить по своим? – с ужасом отшатнулся от американца бербер. – Там полно местных жителей и таких же французов, как эти, что едут с нами.

– Какие это французы?! – досадливо отмахнулся Сэм. – Отто? Недобиток Гитлера. Шардон? Профессиональный наемник из Иностранного легиона «Гиена». Пьер, как ты сам сказал, был оасовец, короче говоря – фашист, как и Отто. А кто наши остальные попутчики? Им плевать и на местных жителей и на французских солдат. Правы были древние арабы, тщательно подбирая людей в караваны, отправляющиеся в пустыню. Доменик тоже подобрал себе команду, только – как на пиратском корабле. Но оставят ли эту команду в живых после залпа? Может быть, нарядят их в чужую форму и перестреляют? Или прилетит вертолет и даст по нам пару ракет с воздуха? Впрочем, это равнозначно.

– Отдай кинжал! – вцепился в американца бербер. Сэм с трудом оторвал его руки от своей рубахи, встряхнул парня, успокаивая.

– Зачем тебе нож?

– Я убью Доменика! Такой ракетный залп – это новая война! Во всем обвинят арабов и начнут агрессию.

– Глупец, – отпихнул его Грант. – Они стрельнут и без Доменика, а ты всех не перережешь… – он опустился на песок, дрожащими руками вытащил из мятой пачки сигарету, прикурил. – Сядь, подумаем вместе, что делать, как нам спастись из этой чертовой западни.

– Ты трус, Сэм Грант! – свистящим шепотам сказал Махтджуб. – Трус! Ты побоялся быть убитым в новой заварухе, куда могли сунуть твою морскую пехоту, и потому дезертировал. И сейчас ты вновь обдумываешь пути дезертирства, а эти, – проводник махнул рукой в сторону фургона, скрытого темнотой, – готовятся начать новую войну. Здесь, в Африке! Ты эгоист и трус!

– Успокойся! – немного повысив голос, прикрикнул на него Сэм. – Я не люблю, когда меня обвиняют в трусости.

– Не любишь? – издевательски переспросил бербер. – Но думаешь о собственном спасении, а не о том, как им помешать!

– Что мы можем? – с отчаянием спросил американец. – Что? Пойти с голыми руками на автоматы? Угнать машину с ракетами или пусковыми станками? Да нас прибьют и все! Нас двое против одиннадцати вооруженных людей, готовых на любое преступление.

– Тогда я буду действовать один, – решительно сказал Махтджуб.

– Не делай глупостей! – Сэм хотел поймать его за руку, однако проводник ловко увернулся и бросился к своей машине. Грант побежал за ним, но не успел.

Взревел мотор грузовика и он, выбрасывая фонтаны песка из-под колес, лихо развернулся и пошел на грузовик Бастьена.

«Хочет таранить машину с ракетами! – с ужасом подумал бывший морокой пехотинец. – Боже праведный, что он делает?!»

В сером, предутреннем свете несущийся на скорости запыленный грузовик казался похожим на некое доисторическое животное – тупое, огромное, готовое снести на своем пути любую преграду, смять, изжевать ребристыми скатами с каждой секундой сокращающееся пространство между ним и грузовиком Бастьена.

Из фургона шустро выскочили «инженеры», услышавшие рев мотора. Доменик судорожно вытаскивал из кармана оружие. В кабине грузовика мелькнуло бледное лицо Бастьена, которого Сэм про себя окрестил «подкаблучником».

«Сейчас он выскочит из своей машины», – решил Грант.

Но Бастьен не собирался бежать. Он распахнул дверцу кабины своего грузовика и дал очередь из автомата по скатам летящей на него машины. Потом еще одну. Сэм поразился тому, с каким хладнокровием этот, ничем не примечательный внешне человек, встретил надвигавшуюся смертельную опасность.

С гулким хлопком, слышным даже сквозь натужный вой мотора, лопнули скаты. Машина Махтджуба, словно раненная, начала клониться на бок, ее резко повело в сторону, и наконец она остановилась, все же успев ударить кузов грузовика Бастьена.

Бербер сидел в кабине, осыпанный осколками стекол, бессильно упав грудью на баранку. Сэм думал, что он сейчас выпрыгнет, попытается удрать, скрыться в пустыне, но…

Бастьен шустро подскочил к подбитому грузовику, рванул на себя дверцу кабины, выволок бесчувственного проводника, бросив его на песок. От фургона бежали «инженеры» во главе с Домеником, с другой стороны спешили Фиат, Жак и Отто.

Сэм тоже побежал, ни на что не надеясь, просто повинуясь безотчетному желанию хоть чем-то помочь распластанному на песке Махтджубу.

Больше всего Грант сейчас боялся услышать короткий треск автоматной очереди, ставящей точку в скоротечной трагедии, лишающей его единственного друга и союзника. Слава создателю, этого не произошло.

Видимо, Махтджуб потерял сознание при ударе. Глаза его были закрыты, в углу губ темнела тонкая струйка крови.

– Жив? – подбежав, спросил Доменик и наклонился над проводником.

Бастьен поднял стволом вверх десантный автомат и медленно вернулся к своему грузовику. «Инженеры» остановились чуть поодаль, а водители сгрудились вокруг лежавшего проводника и склонившегося над ним Доменика.

– Зачем ты это сделал? – потряс Доменик плечо Махтджуба. – Отвечай?

Вернулся Бастьен, уже без автомата, но с флягой в руках. Он отвинтил колпачок и вылил воду на голову бербера. Тот застонал, открыл глаза. Доменик повторил свой вопрос. Махтджуб молчал.

Выпрямившись, Доменик достал пистолет и направил его ствол в голову лежащего. Сэм быстро шагнул вперед и отвел руку Дсменика в сторону:

– Не делайте этого!

Доменик повернулся, его глаза казались черными от злости. Он хотел вырвать свою руку, но Сэма неожиданно поддержал Отто:

– Янки прав! Без араба нам не выбраться отсюда!

– И он должен, все-таки, сказать, зачем устроил здесь автородео… – с нехорошей ухмылкой добавил Жак.

– Да, нам еще ехать обратно, – жалко пробормотал Фиат.

– Хорошо! Пустите… – Доменик убрал оружие. – Отнесите его к фургону. Поставьте домкраты и смените скаты. Я сам поведу его машину. Быстро! На все даю час… – и он ушел, уводя за собой «инженеров».

– Как ты? – Сэм опустился на корточки рядом с Махтджубом.

– Не трать зря времени, – тронул американца за плечо Отто. – У него наверняка сломаны ребра от удара об руль, а может, и что-то лопнуло внутри. Видишь, кровь на губах? Берись, понесем. Фиат и Жак пока возьмут домкраты.

Сэм послушно взял показавшееся странно легким тело Махтджуба за ноги. Отто поднял его за плечи, и они перенесли бербера в тень фургона. Доменика не было видно, «инженеры» забрались в свой ящик на колесах и прикрыли дверь. Небрежно подвинув проводника ногой, Отто пошел к подбитому грузовику, бросив Сэму через плечо:

– Не задерживайся тут…

Грант решил не обращать на это внимания. Сейчас ему преподали урок самопожертвования и силы духа, которая сильнее тела. А что же он сам, много знающий и умеющий, действительно трус и эгоист, как недавно оказал о нем этот парень? Неужели он, Сэм Грант, только и может всю свою жизнь заниматься спасением собственной шкуры от неприятностей и мучиться от назойливых кошмаров во сне? Помешать этим людям сделать их темное дело – помешать возникнуть новому военному конфликту, способному неизвестно куда завести, начав захватывать в сферу военных действий все больше и больше стран и народов.

Много ли надо для того, чтобы развязать бойню в мировом масштабе? Рядом Ближний Восток, называемый всеми газетами «пороховой бочкой», в Средиземном море и Персидском заливе курсируют корабли Штатов и русских, кругом военные базы, где стоят ракеты с ядерными боеголовками…

Тихонько пожав безвольно лежавшую вдоль тела руку Махтджуба, Сэм с обидой и огорчением увидел, что его приятель отвернулся от него, как ни трудно ему было это сделать.

– Прости меня. Слышишь? Я им не позволю. «Пчела» завтра не ужалит, – оказал Грант и пошел к грузовику Бастьена.

Решение было принято, и он больше не сомневался в том, что оно единственно верное.

Бастьен стоял у кабины своего грузовика и курил, прислонясь к борту кузова, затянутого брезентом. Увидев подходившего Гранта, он бросил сигарету и настороженно спросил:

– Тебе чего? Иди работай…

Сэм, сделав вид, что послушался, повернулся и неожиданно ударил Бастьена ногой в живот. Тот согнулся от жуткой боли. Удар сцепленными руками по затылку добил его, заставив рухнуть на песок.

Быстро открыв дверцу кабины грузовика, Грант схватил короткий десантный автомат, начал торопливо шарить в поисках запасных кассет с патронами. Они нашлись на полу кабины, в брезентовом чехле. Сэм повеселел – теперь его просто так не взять.

Вытянув из брюк Бастьена ремень, Грант крепко связал ему руки за спиной. Оторвав рукав рубашки, сделал кляп и сунул Бастьену в рот. Потом впихнул все еще не пришедшего в себя водителя в кабину грузовика и захлопнул дверцу. Теперь к фургону!

Прятаться не было времени – в любой момент его могли обнаружить, и тогда начнется перестрелка. Это в планы Сэма не входило: он хотел решить все по возможности мирно.

Первое – он сделает все, чтобы обезоружить и запереть в фургоне «инженеров» и Доменика, который наверняка сидит там с ними. Замка на внешней стороне двери фургона нет, есть только ручка и скважина для ключа. Хорошо бы, конечно, закрыть их на ключ, но где его взять? Придется сейчас где-то отрезать кусок троса и, сделав петлю, накинуть ее на ручку двери фургона, а свободный конец обмотать вокруг подножки или зацепить за что-нибудь так, чтобы нельзя было открыть дверь изнутри. Да, еще рация! Но с этим совсем просто – дать очередь из автомата в ту стенку фургона, около которой она стоит, и рация станет грудой искореженных пулями электронных деталей.

Второе – водители, сменяющие исхлестанные автоматной очередью скаты грузовика, на котором Махтджуб пытался таранить машину Бастьена. Их придется под угрозой оружия загнать в тот же фургон и снова закрыть дверь. Потом можно будет оказать помощь бедняге берберу, лежащему на песке, и подумать, как поступить с ужасным грузом, который вез их караван. Не может быть, чтобы ему не удалось ничего придумать, когда он станет хозяином положения, а он обязательно должен им стать. Обязательно!

Подходящий кусок троса Сэм отрезал от брезентового полога грузовика Отто, – как раз то, что нужно, и по длине должен подойти. Перекинув автомат в левую руку, Грант нагнулся за упавшим тросом – и в этот момент ему прыгнули на спину, сбили с ног, пытаясь вырвать оружие.

Сэм, стараясь сбросить с себя нападавшего, напрягся до красных кругов в глазах, но противник был тяжелым и физически сильным, его туша, словно скала, давила свержу, мешая дышать. Кто-то второй навалился на ноги, Грант почувствовал, как одну ногу захлестнула петля, то ли ремня, то ли веревки.

«Пощады не будет!» – понял американец и, решив обмануть противников, расслабился, выпустив из руки автомат.

Уловка удалась – тяжесть, лежавшая на спине, немного сдвинулась влево. Сэм рванулся, поворачиваясь на бок и, заученным движением, сильно рубанул ребром правой ладони туда, где должна быть поясница лежавшего на нем человека. Грант знал, что даже если он не достанет его ребром ладони, то попадет хотя бы локтем, достаточно будет и этого, чтобы скинуть врага с себя, получить хоть какую-то свободу действий.

Удар достиг цели. Ужом вывернувшись из-под насевших на него противников, Сэм увидел Отто, отброшенного его ударом к кузову грузовика и упавшего на бок Доменика.

Медлить нельзя было ни секунды – удар ногой, и Доменик, сложившись пополам, скрючился на песке, но Отто тут же вновь навалился на Сэма, хрипя от напряжения и злости, вцепился ручищами в горло. Грант боднул его головой в лицо, но немец не выпускал, не обращая внимания на кровь, идущую из разбитого носа и губ.

«Он меня задушит», – теряя сознание, отстраненно подумал американец. Его рука непроизвольно потянулась к карману, где лежал кинжал бербера…

Свалив с себя хрипевшего Отто, Грант вскочил на ноги. Доменик уже сидел и, сморщившись от боли, трясущимися руками стягивал затвор пистолета.

«Нельзя дать ему выстрелить!» – мелькнуло в голове Сэма, и он одним прыжком очутился рядом с начальником экспедиции. Доменик попытался отползти, поднять оружие, но не успел. Грант выбил у него из рук пистолет и, приставив к горлу француза кинжал, приказал:

– Давай ключ от фургона!

Доменик, скосив вытаращенные глаза на острое, окровавленное лезвие, сделал слабый жест рукой в сторону своего нагрудного кармана. Сэм быстро вытащил оттуда ключ.

– Ты меня не убьешь? – просительно заглядывая в лицо Гранту, просипел Доменик.

– Пока нет. – Не отводя острия кинжала от сонной артерии Доменика, Сэм ногой подтянул к себе веревку, которой ему хотели связать ноги.

– Суй сюда руки, – велел он французу, подняв на уровень его груди петлю веревки.

Тот послушно выполнил приказание только после того, как Грант слегка кольнул его кинжалом. Затянув веревку, американец несколько раз обмотал ее вокруг запястий Доменика, а свободный конец привязал к его брючному ремню. Потом он подобрал пистолет и автомат. Отто лежал без движения, песок под ним уже успел пропитаться темной кровью.

– Откуда вы здесь взялись? – Грант сплюнул песок, набившийся в рот во время схватки.

– Отто следил за тобой… И я был уверен, что проводник действовал не один. – Доменик немного успокоился. – Если ты меня развяжешь, я сохраню тебе жизнь. У тебя все равно нет никаких шансов…

– Поглядим, – мрачно ответил Сэм. – Вы успели освободить Бастьена?

– К сожалению, нет, – отводя глаза, ответил Доменик, и Грант не понял: лжет он или говорит правду.

Все равно еще остались «инженеры» и водители. Если считать, что трое выбыли из игры, то на одного Сэма не менее семи противников, и пока не ясно с Бастьеном. Вернутся, поглядеть? Нет, надо торопиться, схватка с Отто и Домеником отняла несколько лишних минут, а может быть, уже и лишила его преимущества внезапности.

– Вставай! – Сэм ткнул Доменика носком ботинка в бок. – Пойдем.

– Мы могли убить тебя, но не сделали этого… – быстро заговорил француз. – Подумай о последствиях.