Современный экономический рост: источники, факторы, качество

1.1. Понятие экономического роста

Термин «экономический рост» получил широкое распространение не только среди профессиональных экономистов, но и в самых широких кругах общества. Однако содержание, которое вкладывается в него экономистами, политиками и простыми гражданами, зачастую разнится весьма существенно. Что же стоит за многообразием фактов роста производства, занятости, дохода, повышения уровня жизни, которые чаще всего подразумеваются, когда речь заходит об «экономическом росте»? Попробуем разобраться в этом вопросе в несколько этапов. Сначала систематизируем наиболее устоявшиеся определения экономического роста, в том числе приводимые в учебной литературе. Затем остановимся на исследованиях, положивших начало теории экономического роста, а также рассмотрим современные обзорные работы, посвященные теории роста, и выявим особенности сложившихся подходов к экономическому росту.

Хотя термин «экономический рост» прочно вошел в научный обиход, его содержание раскрывается не всегда четко, даже в учебной литературе. В зарубежных источниках по макроэкономике определение экономического роста дается, как правило, в учебниках базового уровня. Так, в «Словаре понятий и терминов» учебника К. Р. Макконнелла и С. Л. Брю экономический рост трактуется двояко: как увеличение производственного потенциала экономики и как рост реального выпуска (в том числе на душу населения).[1] Аналогичное определение содержится в учебнике Шиллера: экономический рост – это увеличение выпуска (реального ВВП), а также расширение производственных возможностей.[2] Однако такое четкое определение экономического роста представлено далеко не у всех авторов. Например, в учебнике базового уровня Н. Г. Мэнкью[3] мы не встретим определения экономического роста ни в глоссарии, ни в соответствующей главе – вместо дефиниции идет описание результатов экономического роста (повышение уровня благосостояния); собственно рост косвенно увязывается со скоростью изменения реального ВВП.[4] Отсутствует какое-либо определение экономического роста и в учебнике Э. Абеля и Б. Бернанке,[5] хотя сам термин «экономический рост» появляется уже на первых страницах книги при характеристике ключевых макроэкономических проблем. Отдельно стоит отметить подход к экономическому росту П. Самуэльсона.[6] Хотя четкого определения экономического роста Самуэльсон не дает, но, в отличие от большинства авторов, подходит к исследованию феномена экономического роста в максимально широком контексте, подчеркивая, что экономический рост является «характерной особенностью современного мира».[7]

Авторы зарубежных учебников по макроэкономике продвинутого уровня в целом также избегают четких определений экономического роста. Они подменяются общей характеристикой его результатов – перечислением новых благ и технологий, указанием на повышение уровня и качества жизни, международными сопоставлениями подушевого ВВП и т. п. Так, в известном учебнике Н. Г. Мэнкью «Макроэкономика»[8] термин «экономический рост» отсутствует в словаре терминов, приведенном в конце книги. Не содержится четкого определения экономического роста и в соответствующей главе: оно заменяется описанием роста национального дохода и уровня жизни.[9] В учебнике Дж. Сакса и Ф. Ларрена[10] экономический рост также характеризуется описательно – как восходящая линия тренда колебаний совокупного выпуска в ходе экономического цикла.[11] Аналогичный подход содержится и в учебнике Р. Дорнбуша и С. Фишера: вместо сущностного определения экономического роста имеет место описание долгосрочного роста реального ВВП, который характеризует линия тренда делового цикла.[12] В учебнике Д. Ромера «Высшая макроэкономика» четкое определение экономического роста отсутствует, по содержанию же речь идет о повышении уровня жизни, реального дохода на душу населения, в том числе относительно других стран («чудеса и трагедии роста»).[13]

В отличие от большинства иностранных авторов, авторы отечественных учебников по макроэкономике стараются, как правило, дать определение экономическому росту прежде, чем переходить к его описанию и моделированию. Особых различий в этом плане между учебниками базового и продвинутого уровней не было выявлено. В табл. 1.1 систематизированы определения экономического роста на основе анализа наиболее известных российских учебников по макроэкономике, а также включены определения зарубежных авторов в тех случаях, когда такие определения были четко зафиксированы в тексте.

Таблица 1.1

Основные определения экономического роста в зарубежной и отечественной учебной литературе

Как видно из табл. 1.1, определения экономического роста, несмотря на их близость, все же различаются у разных авторов, причем эти отличия не только стилистического характера, а в ряде случаев связаны с различием поставленных акцентов. Причины этого будут поняты лучше, если от рассмотрения учебной литературы, в которой теория экономического роста представлена в сухом остатке, перейти к анализу основных подходов к экономическому росту и их взаимоотношению в научной литературе.

Проблематика экономического роста активно разрабатывалась еще в 1920-е гг. в советской России, что было связано с вызовами экономическому развитию в условиях налаживания планового хозяйства. Взяв схемы воспроизводства К. Маркса за основу, некоторые советские экономисты создали ряд макроэкономических моделей, адаптированных к российской экономике того периода. Как отмечал американский экономист Н. Спулбер, «советские экономисты поставили и разрешили ряд проблем, с которыми позже имели дело на Западе на других аналитических основах. Работы Фельдмана, Преображенского и Попова-Литошенко соответствуют некоторым работам западных экономистов, таких как Е. Д. Домар или В. Леонтьев, хотя и не достигают изощренности последних и отличаются от них своими базовыми предпосылками».[14] В частности, модель Г. А. Фельдмана описывала влияние на экономический рост распределения инвестиций между отраслями, производящими капитальные и потребительские блага. Автор одной из первых моделей экономического роста в рамках кейнсианской теории – Е. Домар был выходцем из Российской империи, эмигрировавшим в США. Он не только был знаком с работами Фельдмана и других советских экономистов, но прямо подчеркивал связь собственной модели экономического роста (1947 г.) с моделью Фельдмана. В 1957 г. он опубликовал работу «Советская модель роста»,[15] в которой подробно изложил, что было и что не было сделано Фельдманом.

Вклад в теорию экономического роста внес и российский экономист Н. Д. Кондратьев, хотя его теория роста, в отличие от теории «больших циклов конъюнктуры», не получила широкой известности.[16] Модель роста Н. Д. Кондратьева содержит ряд новаций, которые были получены в экономической теории роста позднее. В частности, она описывает неизбежность замедления роста в отсутствие инноваций – вывод, который был получен в мировой экономической мысли «мэйнстрима» в 1980-е гг.[17] Заметим также, что модель роста Кондратьева (несмотря на ее незавершенность) рассматривалась автором в общем контексте мировой динамики: Кондратьев не противопоставлял «цикл» и «рост», а стремился объединить их в рамках одной теоретической схемы, в которой динамика является результатом наложения двух процессов: тренда и цикла.[18]

Однако специфика условий планового хозяйства, для которых создавали свои модели российские экономисты, явилась одним из факторов, способствовавших принижению вклада российских исследователей в теорию экономического роста. В современной литературе по теории экономического роста российские экономисты 1920-х гг. почти не упоминаются,[19] а в числе первых моделей роста называются кейнсианские модели Е. Домара и Р. Харрода, которые все же создавались для условий капиталистической экономики.

Следует отметить, что Е. Домар пришел к своей модели роста, размышляя над проблемой сохранения полной занятости в ходе долгосрочной экономической динамики. В своей статье 1947 г.[20] Домар пишет, что его цель – «определить условия, необходимые для поддержания полной занятости в течение длительного времени, или, более точно, найти такой темп роста национального дохода, который соответствует полной занятости».[21] Рост дохода у Домара, таким образом, корреспондирует с ростом экономического потенциала (через рост предложения труда).

Р. Харрод в работе «К теории экономической динамики» проводит подробное разграничение между «статикой» и «динамикой» и соответственно между вопросами, которые рассматриваются в рамках экономической статики, и проблемами экономической динамики. Отметим, что теорию промышленного цикла Харрод относит к пограничной области между статикой и динамикой, так как колебания сами по себе вполне могут сочетаться с постоянством основных детерминант экономической системы в длительном периоде. К предметной области «теории экономической динамики», согласно подходу Р. Харрода, относятся «взаимоотношения, возникающие в ходе экспансии трех основных элементов: 1) рабочей силы; 2) выпуска продукции или дохода на душу населения и 3) размера наличного капитала».[22] Таким образом, у Харрода экономический рост также связан как с увеличением реального дохода, так и с расширением экономического потенциала (рост рабочей силы и капитала). При этом общий вывод относительно достижения устойчивого равновесного роста у Р. Харрода пессимистичен: капиталистическая экономика «балансирует на лезвии ножа». Следствием отклонения ключевых параметров (нормы сбережений, отношения «капитал – выпуск», темпа роста населения) от их оптимальных соотношений с точки зрения устойчивого роста становится либо рост безработицы, либо инфляция.

Р. Солоу, заложивший основы неоклассического подхода к экономическому росту, прежде всего подверг критике предпосылку о фиксированных пропорциях в соотношении факторов производства в моделях Р. Харрода и Е. Домара. Р. Солоу отмечает, что Р. Харрод и Е. Домар пытались изучать долгосрочные проблемы при помощи использования инструментов краткосрочного анализа (к которым Р. Солоу относит, в частности, мультипликатор и акселератор), в то время как наиболее подходящими инструментами для долгосрочного анализа, по мнению Р. Солоу, является неоклассический анализ с его методом предельных величин, включая процесс приспособления цен, ставки процента и заработной платы к изменяющейся конъюнктуре (например, в ходе естественного увеличения численности рабочей силы).[23] На основе модели Р. Солоу выросло целое семейство моделей роста, воспринявших базовые предпосылки неоклассической теории (прежде всего – предпосылку о гибкости цен и пропорций между факторами производства в условиях действия конкурентных сил в долгосрочном периоде).

Современные исследователи, работающие в русле неоклассического подхода к экономическому росту, в обзорных публикациях, посвященных развитию теории экономического роста, зачастую даже не упоминают работы Р. Харрода и Е. Домара, начиная изложение «современной теории роста» непосредственно с модели Р. Солоу. Проблема роста как таковая ставится ими в общий контекст причин «богатства народов» – в этой связи упоминается имя А. Смита, хотя теорию экономического роста Смит не создавал. Такой подход представлен, в частности, в работе Э. Хелпмана.[24] В качестве главного индикатора экономического роста Э. Хелпман называет темп прироста реального дохода на душу населения,[25] и все межстрановые сопоставления, которые приводятся в первой главе его работы, связаны с данным показателем или сопряженным с ним показателем ВВП на душу населения. При этом речь идет о долгосрочной динамике данного показателя – за десятилетие и более. Связь роста дохода с увеличением экономического потенциала и проблемой его полного использования, которая была в центре внимания в кейнсианских моделях роста (и, как было показано выше, иногда встречается в современной учебной литературе), уходит здесь на второй план. Подчеркнем, что данный критерий экономического роста является более узким, чем некоторые из рассмотренных выше определений, поскольку при его использовании из анализа исключается простое увеличение реального выпуска (даже взятое в долгосрочном периоде), если оно не сопровождается повышением уровня жизни (измеренного как доход на душу населения).

Р. Лукас, внесший значительный вклад в современную теорию роста, в своей книге,[26] вобравшей его более ранние работы по экономическому росту, также связывает проблемы экономического роста и развития прежде всего с ростом реального дохода на душу населения, а также с ростом реального ВВП. «Под проблемой экономического развития, – пишет Р. Лукас, – я понимаю попросту проблему соответствия определенным образцам, существовавшим в разных странах и в разное время, в отношении уровней и темпов роста дохода на душу населения».[27] Р. Лукас отмечает, что современная теория роста, которая была разработана в 1960-е гг., «создавалась как модель для объяснения недавнего прошлого нескольких очень успешных обществ»,[28] прежде всего США, а также послевоенной Японии и Европы. Главную задачу современной теории роста Р. Лукас видит в том, чтобы «достигнуть единого понимания богатых и бедных экономик в мире огромных доходов и различий в темпах роста».[29]

Схожего подхода придерживаются и авторы «Экономической теории роста»,[30] отмечая, что «экономический рост обычно измеряется как годовой темп увеличения ВВП страны».[31] Подчеркивается, что «экономический рост – это то, что главным образом определяет материальное благосостояние миллионов людей. В экономически развитых странах экономический рост с момента промышленной революции позволил почти всему населению жить в соответствии с таким стандартом, который сто лет назад могло позволить себе только привилегированное меньшинство, когда подушевой ВВП составлял незначительную долю от современного уровня».[32]

Таким образом, авторы, разделяющие в целом неоклассический подход к экономическому росту, рассматривают его прежде всего через повышение уровня жизни (рост подушевого дохода). Для кейнсианцев же важен не столько анализ роста дохода сам по себе, но в большей степени анализ условий, обеспечивающих полное использование экономического потенциала в динамике.

Различия между кейнсианским и неоклассическим подходами к экономическому росту подытожил Т. Пэлли в обзорной статье, посвященной развитию кейнсианских моделей экономического роста.[33] Ключевых различий он выделил два. Во-первых, в кейнсианских моделях роста темп накопления капитала определяется прежде всего инвестиционными расходами фирм, в то время как в неоклассических моделях акцент переносится на сбережения домашних хозяйств (предполагается, что сбережения автоматически трансформируются в инвестиции). Во-вторых, равновесный рост в кейнсианских моделях достигается при условии равенства темпа роста выпуска темпу роста совокупного спроса (и данное равенство не возникает автоматически), в то время как неоклассический подход воспринял динамическую версию закона Сэя, согласно которому предложение автоматически порождает спрос, т. е. проблема равенства темпов роста совокупного спроса и совокупного предложения в неоклассических моделях снимается.[34]

В целом, подводя итоги, можно отметить, что наиболее общей для всех представленных авторов является трактовка экономического роста как тенденции увеличения реального выпуска (дохода). Различия состоят, во-первых, в трактовке выпуска: идет ли речь о реальном выпуске в экономике в целом или только о потенциальном выпуске – что подразумевает по умолчанию возможность несовпадения динамики фактического и потенциального выпуска. Во-вторых, делается ли акцент просто на увеличении выпуска (как, например, в кейнсианских моделях) или на росте подушевого дохода (что подчеркивают современные исследователи). В-третьих, некоторые исследователи делают акцент на связи экономического роста с расширением производственных возможностей под влиянием увеличения количества и качества применяемых факторов производства (проблема соотношения темпов роста выпуска и темпов роста факторов производства стоит в центре кейнсианских моделей роста). Такое определение экономического роста допускает ситуации, в которых рост производственных возможностей и рост выпуска могут не совпадать. Так, если реальный ВВП растет, а экономический потенциал страны сокращается (например, в силу растущего износа основных фондов и тенденции убыли населения, что характерно, в частности, для современной России), то, согласно данному подходу, такую ситуацию нельзя охарактеризовать как экономический рост. Гипотетически возможна и обратная ситуация: экономический потенциал растет, а выпуск не увеличивается или растет медленнее, чем потенциал (т. е. экономика в своем движении отклоняется от кривой производственных возможностей, что характеризует неэффективность в использовании ресурсов – один из случаев, описываемых моделью Р. Харрода). В-четвертых, определение экономического роста в соответствии с трендом динамики фактического выпуска в ходе делового цикла ставит особую проблему соотношения тренда и потенциального выпуска. Следует ли отождествлять тренд и потенциальный ВВП или необходимо все же разграничивать чисто статистическое явление тренда и теоретически строгое определение потенциального выпуска как выпуска, произведенного при полном использовании всех факторов производства? Как видим, имеющиеся в экономической литературе определения и подходы к экономическому росту порождают много вопросов, но не дают ответа на главный вопрос – в чем же сущность экономического роста? Причина этого – в применяемой методологии исследования, на которой теперь необходимо остановиться более подробно.

1.2. Основные методологические подходы в экономической теории

В экономической теории сосуществуют различные теоретико-методологические подходы к исследованию экономической реальности. В частности, невозможность широкого использования экспериментальных методов в силу особенности предмета экономической науки изначально задает многообразие методологических подходов, которые с некоторой степенью упрощения можно свести к двум направлениям, «канонам», «двум типам экономической науки».[35] Первое направление, или канон (назовем его «универсалистским»), предполагает универсальность действия экономических законов, которые выводятся дедуктивно на основе исходных предпосылок. Для него характерно использование метафор естественных наук (прежде всего физики, например, метафора «равновесия»). В. Автономов включает в первый канон физиократов, представителей классической политической экономии и неоклассиков, правда, подчеркивая, что в рамках каждой из этих школ (да и между отдельными их представителями) имеются существенные отличия.[36] Второе направление, или канон, «основан на опыте, строится снизу вверх. Его идеи часто сначала существуют как практическая политика, из которой потом выкристаллизуется теория».[37] Он использует обычно метафоры из биологии, а не физики. По мнению В. Автономова, ко второму канону можно отнести представителей меркантилистов, экономистов исторической школы, американских институционалистов (по крайней мере Дж. Коммонса и У. К. Митчелла), Кейнса, немецких ордолибералов.[38] Данное направление можно в целом охарактеризовать как «почвенническое», так как его теоретические обобщения возникают в ходе решения конкретных проблем экономики (страны или группы стран), т. е. идут от «почвы», снизу вверх.

Далеко не все школы и направления в экономической мысли четко укладываются в схему двух канонов. Например, подход К. Маркса, хотя и является близким к абстрактному подходу первого канона, все же существенно отличается от методологии А. Смита и Д. Рикардо. В. Автономов отмечает, что хотя Маркс и задумывал план из шести книг, который должен был вывести анализ на поверхность явлений, в сферу «конкуренции», но наследие Маркса в форме трех томов «Капитала» представлено наиболее абстрактной частью данного плана, и в этом случае Маркс представляет первый канон.[39]

По вопросу о принадлежности теории Маркса к первому канону выскажем следующие соображения. Во-первых, если в данном каноне (особенно в неоклассической его версии) главное внимание уделяется обмену и равновесию, то для второго канона характерен анализ производства и технологий.[40] И в этом случае подход Маркса ближе ко второму канону, поскольку именно особенности капиталистического процесса производства, по Марксу, дают ключ к пониманию природы всей системы социально-экономических отношений.[41]

Во-вторых, если в экономической науке «универсалистов» практически отсутствуют системы классификации,[42] то для подхода Маркса характерен детально проработанный «многоступенчатый» характер категорий исследуемой им капиталистической экономики, которые выстраиваются в субординированную систему. Достаточно отметить базовый характер категории «прибавочная стоимость», которая аккумулирует в себе все виды доходов совокупного капиталиста (торговую прибыль, ренту, процент, предпринимательский доход). Для сравнения: в рамках современного «мейнстрима» эти доходы рассматриваются как однокачественные, не говоря о том, что вопрос об их происхождении и взаимной субординации не ставится. В этом смысле подход Маркса также близок к подходу второго канона.