Проклятие дракона

Глава 1. Утро

Во дворе стояла странная тишина. Не кричали петухи, не мычали коровы, не блеяли овцы. Даже ветер запрятался на верхушках деревьев и не решался выглянуть. Над головой висело сиренево-сизое низкое небо. На горизонте тяжёлыми портьерами оно опускалось на землю, не оставляя ни единой лазейки для солнечного луча.

И это было странно. В прямом смысле этого слова, небо давило на макушку, тишина сжимала виски. Наступал тот самый день. Сегодня должны были явиться посланники Кровавого дракона. Ужасного, про которого ходили самые нелепые страшилки, но имя которого притягивало, словно магнит. Тысячи девушек мечтали попасть на его бал. Но только тридцать одна была избрана предстать перед его очами.

Они были похожи на мотыльков, которые знали, что этот огонь опалит им крылья, но грезили к нему прикоснуться, чтобы рассказать потом своим внукам о бале с самим Кровавым.

Гела

Я стояла во дворе и вслушивалась в тишину. Мне нечего было опасаться посланников Кровавого дракона. Они прилетали только к тем, кому уже исполнилось восемнадцать лет. Восемнадцать лет и один месяц максимум. Только месяц до этой даты и ни минутой раньше. Моё восемнадцатилетие должно наступить через две недели.

В отличие от своих подруг, которым не посчастливилось родиться в обусловленную дату, я ничуть не огорчалась. Более того, я не жаждала сгореть в огне Кровавого дракона. Я не искала лазейки, как изменить свой возраст. Я не бегала к ведьмам, которые могли замедлить или ускорить естественный биологический ритм. Я спокойно заканчивала школу и собиралась поступать на актрису. Моя страсть – театр. А там я могу стать не только Истинной для Кровавого дракона, но даже им самим. Смешно.

Родители не были в восторге от моего выбора, но не спорили. Вообще, спорить со мной было абсолютно бесполезное занятие. Всё было именно так, как хотела я. Я всегда добивалась поставленной цели и шла к ней, работая локтями, не зная жалости.

Нет, я не была подлой, я не подставляла других и не плела интриги. Я пахала. И не пыталась пробить стену лбом, ибо каждая стена имеет калитку. Вот эту калитку я и искала.

Но даже мне, которая не боялась клевачих петухов и злобных цепных псов, странная тишина пришлась не по вкусу. Что-то подленькое шевельнулось в душе. Ах, если бы я тогда знала, ЧТО ждёт меня, я бы лучше осталась на улице и любовалась бы этими свинцовыми тучами, которые в тысячу раз краше расписных золочёных потолков.

Впрочем, не буду торопить события. Мне осталось не так много, чтобы я могла отказать себе в удовольствии вспомнить всё до каждой секунды.

В хлеву животные стояли словно в очереди на бойню: испуганный недоумевающий взгляд. Куры категорически отказывались покидать свой насест. Коровы спиной повернулись к сену. Лишь один конёк бил копытом о пол и ржал, словно просил, чтобы я его отпустила.

– Что с вами? – в воздухе плавало тепло.

Я подошла к любимой Бурёнке. Именно с этой рыжей в белые крупные горошины коровы я всегда начинала дойку. Но она пятилась, поворачиваясь ко мне задом. «Понятно, будет бить копытом». Я решила зайти попозже. У животных тоже бывают перепады настроения в непогоду.

В птичнике не было ни единого яйца. Странно. Обычно наши несушки столько дают, что мы не только продаём, но ещё и можем позволить себе такую роскошь как подать нищему.

Я вышла из хлева, закрыла дверь на засов. Всё указывало на предстоящий ураган. В хлеву животные точно были в безопасности.

Набрала из колодца воды и направилась к дому. Тяжёлые вёдра оттягивали руки, а коромысло я забыла прихватить.

Внезапно порыв ветра словно кулаком толкнул меня в спину. Толчок оказался таким сильным, что я полетела головой вперёд, размахивая вёдрами, как крыльями. Одежда моментально промокла под ледяным душем. Больно ударившись о дверную рамку, я буквально влетела в дом.

Мне было бы жаль шумом разбудить домочадцев. Обычно в это время вставала только мама. Она разжигала печь и занималась тестом. На утро у нас всегда свежая выпечка. Горячие булочки и парное молоко: что можно ещё пожелать для счастья?

Мои младшие сёстры в это время ещё сопели в четыре дырочки. Старшая тоже не торопилась вставать, даже если и просыпалась. Но, обычно, она не просыпалась. Ей уже двадцать один, и она не пропускала ни одной сельской дискотеки.

Что касается меня, я рано ложилась спать и очень рано вставала. Поэтому вечерняя дойка на старшей сестре, а утренняя на мне, в каникулы, разумеется.

Но сейчас в доме творилось что-то странное. Мама стояла около холодной печи и прижимала к себе младших сестёр. Старшая бросила на меня испуганный взгляд. Она стояла рядом с отцом.

– Мама, папа, что произошло? Что вас подняло в такую рань, даже петухи ещё не пропели свой гимн солнца, – спросила я, дрожа от холода.

Сердце стучало где-то у горла. Я понимала, что неспроста мои родители и сестры поднялись так рано. Но разбираться не было времени, я слишком замёрзла.

Быстро рванула по лестнице в свою комнату, на ходу сбрасывая одежду. Первой полетела блузка куда-то в угол, уже на лестнице скинула юбку, открывая на всеобщее обозрение свои длинные белые ноги.

Не сразу заметила конверт, который лежал в моей комнате на столе. Да это и понятно. Когда чечётку танцуют не только зубы, но все части тела вместе взятые, тебе не до конвертов. Вытеревшись насухо, я натянула на себя любимые джинсы и свободную фланелевую рубашку. День не обещал быть жарким. Распустила косу, чтобы просушить намокшие волосы, как вдруг в поле зрения попал тот самый чёртов, нет, драконов конверт.

Как я не заметила его сразу, не понимаю. Он был насыщенно-алого цвета, как свежая кровь, что не хотелось брать его в руки. Даже золочёное тиснение с изображением стоящего на задних лапах дракона не смягчало этот тошнотворный цвет.

– Папа, мама, откуда эта мерзость на моём столе? – спросила я, держа конверт двумя пальцами одной руки, словно боялась запачкаться. Второй я держалась за перила. Деревянные ступени лестницы были приятно теплы, что должно было меня насторожить, ведь печь ещё не топили. Но в тот момент моя голова была занята лишь одним: что эта мерзость делает на моём столе?

– Гела, ты же знаешь, что солнце никогда не появляется на небе тридцать второго мая. В этот день… – вместо ответа проговорила мама.

– Да знаю я, посланники дракона ищут очередную дурочку, – закончила я за маму её фразу. – Но какое отношение имеет ко мне это обстоятельство?

Тридцать второе мая появилось в нашем календаре, когда впервые эти самые посланники посетили наши земли. В этот день солнце так и не появилось на небе.

Не знаю, хорошо это или плохо, но человечество до того дня считало, что драконы – плод фантазии. Книги фэнтези пользовались бешенным успехом. Одни люди читали про драконов, а другие устраивали войны. Планета была на шаг от гибели, когда полчища драконов опустились в разных точках земного шара. Не день и не два очищали они планету от оружия, сжигая его своим огнём.

А потом… потом драконы провозгласили себя верховными правителями. Людям была выделена часть земель. Запрещалось всё, что отдалённо могло напоминать войну. В тот день люди рыдали, рыдали от счастья, не понимая, что становятся навеки поддаными драконов. Теперь мы стали обязаны платить им дань, как когда-то платили налоги государству. Чем больше семья, тем выше дань. Таким образом драконы регулировали численность населения.

Но было ещё одно обстоятельство. Раз в восемнадцать лет наступало тридцать второе мая, раз в восемнадцать лет спускались посланники Кровавого дракона, чтобы забрать самых красивых девушек к нему во дворец.

Я подошла к печи, открыла дверцу, чтобы швырнуть туда конверт, как услышала голос отца:

– Дочь… – предостерегающе произнёс он и показал глазами в угол.

И только сейчас я заметила странного человека. Он сидел в самом тёмном углу избы. Его чёрная одежда делала его невидимым. И только золотистый блеск змеиных глаз выдавал его присутствие.

– Здрасьте, приехали, а чего этот господин позабыл в нашей епархии? – почему-то мне не было страшно. Может, потому что мне было всего семнадцать, и я знала, что он не имеет права забрать меня с собой. Мои сёстры тоже не подходили по возрасту.

– Я приехал за тобой, Гела. – Голос человека был шипящим, словно змея ползла по траве. Он рукой указал на конверт: – Это приглашение на королевский бал, где господин Эджах выберет для себя девушку.

Король, которого, как говорят, драконы поставили над нашим народом вместо себя, любил давать балы. В этот раз Его Величеству неслыханно повезло: бал драконов в тронном зале, где сам Кровавый будет присутствовать на отборе. Я знала из школьного курса, что Кровавый – это всего лишь прозвище, которым нарекли люди Эджаха.

– Я не помню, чтобы куда-то собиралась. Можете так и передать своему кровопийце! – И я швырнула конверт в огонь и закрыла дверцу.

Мужчина усмехнулся. Поднялся. Он оказался очень высоким и статным, как это обычно бывает среди драконов.

– Ты думаешь, что, если сожжёшь приглашение, то тебя не пустят на бал? Я для того и здесь, чтобы забрать тебя с собой.

– Ну и зря, – ответила я. – Мне семнадцать лет. И даже если бы было восемнадцать, то я точно бы не подала заявку. Меня не интересует ни ваш господин, ни его богатства. Мы не бедные и кровавые деньги нам не нужны. Вы ошиблись адресом. Видимо, ваша канцелярия что-то напутала.

– Ничего не напутала, – сказал он, щёлкнул пальцами и в воздухе повисла какая-то голограмма. – Видишь эту жёлтую точку? – спросил он и тыкнул пальцем в яркий золотистый огонёк. – Это ложь.

Я подошла поближе. Это оказалась не точка, а дата: «14.06».

– А это истина. – И он ткнул в «32.05», которая горела зелёным огоньком. – Сегодня в ноль-ноль пятнадцать тебе исполнилось восемнадцать лет. И ты последняя приглашённая на королевский бал. Тридцать вторая претендентка стать Истинной для Кровавого дракона.

– Чего-чего? – чуть не поперхнулась я. – А вы случаем не перегрелись? Я хоть и не собиралась на бал, но точно знаю, что для бала отбирают всегда тридцать одну девушку. Тридцать второго мая никто не рождается. Извиняйте и прощайте.

Он подошёл ко мне и попытался взять мою левую руку. Я выдернула её и спрятала за спиной:

– Но-но, потише. Нечего честных девушек хватать, если они этого не просят. Папа, мама, хоть вы объясните этому гостю, что он ошибся адресом.

И сейчас произошло то, чего я никак не ожидала увидеть. Я знала, что люди не способны противостоять ауре драконов. Заставить человека сделать что-либо драконам усилия не требовалось. Им достаточно было посмотреть в глаза и подумать о своём желании. Поэтому все, кто ездил в драконьи поселения, носили чёрные повязки на глазах, едва пропускающие свет.

Отец опустился на колени, сложил руки лодочкой и проговорил:

– О, посланник господина Эджаха, прошу простить меня. Гела родилась тридцать второго мая, как вы и сказали. Но в ту ночь моя жена умирала и мне некогда было идти, чтобы записать ребёнка. Две недели я был около постели супруги, две недели она боролась за жизнь. А когда пришла в себя, и мы пошли в мэрию, то нам отказали в истиной регистрации. Пришлось бы менять весь регистр рождений и смертей за две недели. Мы усмотрели в этом знак свыше.

Посланник дракона нахмурился, прошёлся по комнате своими огромными шагами. Потом подошёл ко мне и протянул свою руку:

– Дай мне свою. – Он смотрел мне прямо в глаза. Я не отводила свои, но, как ни странно, не торопилась выполнять его приказание. – Истинная… – пробормотал он.

– С чего бы? – усмехнулась я.

– На тебя не действует магия дракона. Хорошо, дай руку, я проверю, есть ли знак на тебе.

– Ага, хитренький, если и нет, то ты поставишь. – Я показала язык и собралась сбежать, как он схватил меня за руку, приложив большой палец туда, где бьётся пульс.

Под его пальцем коже стало нестерпимо горячо.

– Отпусти, больно же, – кричала я и колотила второй рукой по нему. Я думала, что не выдержу, когда он внезапно опустил. Я поднесла запястье к губам, чтобы подуть, как увидела на коже рисунок: красный дракон на задних лапах. – Убери немедленно эту мерзость…

– Истинная, – уверенно проговорил он, а потом добавил: – Собирайся, поехали.

– Не поеду я, у меня нет одежды. Не в джинсах же, – я решила схитрить. – Вот схожу в магазин, а завтра милости просим с золочёной каретой или на крутой тачке. Кстати, ручку позолоти. А то наряд как-то не входит в мой бюджет.

Я прекрасно знала, как драконы ненавидели алчных, жадных, мечтающих о богатстве. Им-то самим мечтать было не о чём, разве что об игрушке в виде человечка.

– Тебе старинными монетами или банковской картой? – этот вопрос поставил меня в тупик. Мы-то жили в историческом поселении, где время застыло в девятнадцатом веке. Но все города были ультрасовременными.

– Давай монетами. Поеду на бал в длинном платье…

Глава 2. Рынок

Гела

– Завтра утром у порога будет ждать карета. – сказал он степенно. Дошёл до дверей, остановился, обернулся и произнёс с усмешкой: – Вот только без фокусов, хорошо? Я тебя даже под землёй найду. Не усложняй жизнь ни себе, ни мне.

– А ты-то здесь при каких кренделях? Или ты и есть тот самый Эджах? Ну и имечко, язык в зубах запутается, прежде чем выговоришь. – мне хотелось так его разозлить, чтобы он забыл дорогу к дому родителей.

Я приезжала сюда только на каникулы или на праздники. Историческая деревня – идеальное место для релакса. Никакого прогресса. Телефоны не ловят, магнолёты не летают, голороны1 не транслируют. Красота, да и только. На время. Сама-то я жила в нормальном современном городе, где и пользовалась всеми благами цивилизации.

– Нет, я всего лишь друг, но, думаю, мы с тобой будем встречаться очень и очень часто. До завтра, Гела? – и он удивлённо поднял бровь, словно спрашивал меня.

– Э, друг дракона, а где монеты? – крикнула я ему вдогонку.

– На столе, – бросил он через плечо и исчез. Вот так просто исчез, не открывая дверь, словно и не было его.

Тотчас в доме стало холодно. Сестрёнки заскулили и бросились бегом на печку, где лежали тёплые одеяла на лебяжьем пуху. Откуда-то выполз Шарик, рыжий ужасно вертлявый пёс. Он усиленно махал хвостом, выпрашивая еду. Следом появилась, потягиваясь и мурлыкая, наша полосатая кошка по кличке Тигра. Мама бросилась к печке, и очень скоро тепло стало заполнять комнату.

Я пошла к себе. Мне надо было подумать. Старшая сестра взялась помогать маме. Спустя некоторое время я услышала, как она зовёт меня. Я решила, что уже готов завтрак. Тем более что мой живот выводил серенады. Я быстрыми шагами сбежала по лестнице, но на столе меня ждал не завтрак, а мешочек из красной тиснённой кожи, а рядом аккуратными столбиками лежали круглые жёлтые монетки.

– Это что? – спросила я у сестры, которая складывала очередной столбик, доставая деньги из мешка.

– Это тебе на платье. – сказала она с усмешкой. – Интересно, сколько платьев можно купить на эти деньги?

– А сколько здесь? – я подошла к столу, взяла в руку монету и стала её рассматривать.

На одной стороне был изображён дракон в короне. Это был символ единства власти людей и драконов. С другой стороны, стояло число десять. Монет большим достоинством не существует.

– Я думаю, что на эти деньги можно открыть целый бутик.

– Убирайте деньги, – мама кинула нам тряпку, чтобы вытереть со стола. – Надо завтракать, да на рынок ехать. Гела, какое платье ты хочешь?

– Мама, веришь, никакое. Ты же знаешь, я люблю джинсы. Только ради тебя, я надеваю здесь эти длинные юбки. Я не буду покупать себе платье. Скажу, что не нашла, что мне нравится.

Мама серьёзно посмотрела на меня. Она нахмурилась: «Гела, доченька, прошу тебя, будь благоразумной. Я слышала на днях, как бабы на рынке говорили, что отказаться от приглашения нельзя, но и приглашение на бал ничего не значит. Кто откажется, того накажут»

– Как? – спросила я, усаживаясь за стол.

– Не знаю, – вздохнула мама, а потом, словно спохватившись, вдруг добавила, – Восемнадцать лет назад наша соседка тоже такое получала. И что, потанцевала, даже была избрана каким-то там бароном. А через полгода он вернул её домой. Заплатил ей хорошо. За что, она не говорит, отступные. А про другую говорят, что та сразу после бала домой была отправлена. Говорят, что Кровавый уже третий раз пытается найти себе девушку, да никак не находит.

– Что значит третий раз? Мама, а сколько же лет ему тогда? Семьдесят два?

Мама засмеялась: «Нет, я думаю, лет сто пятьдесят. Они же тысячелетиями живут. Для них восемнадцать лет, всё равно что для нас неделя».

Вот тут я совсем запечалилась. В моей голове возник образ дряхлого старика с трясущейся головой.

Мама прервала мои размышления, всучив мне в руку тарелку. Я не замечала вкуса еды. С самого начала я не собиралась ехать на бал, а теперь и подавно. В мозгах мало-помалу созревал план побега.

После завтрака я вместе с мамой и сёстрами отправилась на рынок в ближайший исторический город.

По мощёным средневековым улицам катились самоходные кареты. Городская охрана в синих мундирах патрулировала город, гордо восседая на лошадях.

Младшие сестрички тотчас побежали в сладкую лавку. Я дала каждой по монете. Они вышли оттуда, неся полные пакеты конфет и пирожных. «Помогите же, – кричали они, – сейчас упадёт!» Сами при этом умудрялись ещё есть мороженое. Отчего их личики были перепачканы.

– А ты не хочешь в сладкую лавку? – спросила я у старшей сестры, – Как в детстве?

Она только засмеялась. Моя старшая сестра всегда была сладкоежкой, но сейчас она пыталась себя контролировать, чтобы оставаться тонкой да звонкой. Что касается меня, то к сладкому я всегда была равнодушна.

Юбка, которую мама заставила меня надеть, то и дело норовила сползти под весом мешочка с деньгами, который я положила в карман. В любой другой день юркий карманник точно обчистил бы меня на раз-два-три. Но сегодня, как будто кто-то заколдовал мой карман.

Когда успела мама выяснить, какая лавка считается самой модной, не знаю, но она уверенно потащила меня к мадам Гипюр.

Лавка располагалась в большом трёхэтажном доме и обустроена была точно не на средневековый лад. Скорее начало капитализма с элементами неопрогресса. Это был дом в стиле фахверк. Светлые наружные стены оформлялись тёмными брусьями. Некоторые лежали по периметру швов, другие перекрещивались. Внутри вместо свечных светильников горели самые настоящие жидкокристаллические, как у моего дяди в городской квартире.

На первом этаже были выставлены некоторые модели для небогатого люда. Здесь же были разложены ткани. Среди традиционного шёлка, хлопка и льна были ткани-невидимки, ткани-хамелеоны и даже ткани, принимающие форму тела.

Сестрёнки, увидев платья маленьких принцесс, позабыв про свои грязные и липкие ладошки, стремглав помчались, чтобы рассмотреть это чудо, но были перехвачены бдительной охраной.

– Покажите нам самые красивые и дорогие платья для этих очаровательных крошек. – сказала я старшей продавщице. Она высокомерно посмотрела на меня, оглядела мою перекособоченную юбку, но молча кивнула следовать за ней.

Мы поднялись на последний этаж. От увиденного, разбежались глаза. Сестрёнки визжали, как поросята на лужайке.

– Мы просим не трогать платья. Они очень дорого стоят. И если вы их запачкаете… – начала было женщина, но сестрички уже тащили в руках по роскошному платью.

– Мама, смотри, я буду в этом платье воздушной феей, – трещала одна, показывая на небесно-голубое платье из лёгкой прозрачной ткани.

– А я королевой эльфов, – сказала другая, прикладывая к себе зелёное платье со шлейфом на спине.

– Мы бы хотели примерить эти платья и если они подойдут…

– Вы бы не могли внести залог. – натянуто-вежливо проговорила старшая продавец.

Я не глядя положила несколько монет на прилавок. Этого оказалось достаточно, чтобы около нас начали скакать и пытаться заглянуть нам в глаза, дабы предугадать, чего ещё желают наши особы.

В этой лавке нашлось всё: от традиционной одежды исторической деревни до контрабандного товара современного города, который сюда не только запрещено ввозить, но и торговать.

В итоге всё наше семейство приоделось как следует: праздничные платья и сарафаны на это лето и следующие для младших сестёр, наряд для дискотеки для старшей, маме для работы и на выход и даже костюм папе. Себе же я выбрала джинсы и клёвую рубашку из белого батиста с ручной вышивкой в виде красного дракона с левой стороны. Мне показалось забавным приобрести именно эту рубашку.

– А у вас не будет бального платья для моей дочери? – спросила мама и взяла меня за пальцы. Она сжала так крепко, словно боялась, что я убегу.

– Мама пошутила, спасибо. – улыбнулась я как можно очаровательнее.

Мы вышли на улицу. Было сумрачно, но душно. То и дело хлопали крыльями над головами пролетавшие мимо драконы. Именно из-за их присутствия и было слишком тепло.

– Может, выпьем по лимонаду, – предложила я, а остальные поддержали.

Уличное кафе свернуло свои зонтики. Обычно в это время здесь много народу, но не сегодня. Поэтому мы без особого труда нашли себе место. Я заказала себе клубничный, малышки апельсиновый, сестра лаймовый, а мама облепиховый.

– Гела, купи себе платье. Не дразни дракона. – мама вздохнула. – Что ты ему скажешь? Куда потратила все деньги?

– Мама, а кто сказал, что завтра он меня найдёт. – Я поёжилась. Мне показалось, что кто-то смотрит на меня в упор. Но передо мной была стена, украшенная цветами. Я обернулась. За спиной была полупустая улица. – Сейчас купим продуктов, и я отправлю вас домой, а сама рвану к себе. Это здесь он меня нашёл, а в городе глушители стоят.

– А что будет с нами, если Кровавый разозлится? Ты же сама знаешь, никто из ныне живущих толком не знает, зачем ему девушка. Одни говорят, что ищет свою истинную, другие – что и на балу-то он не появляется. Вроде как дань традиции. Может, и нет этого Кровавого, так, не более, чем красивая сказка.

Я видела, что мама волновалась, но я сама была спокойная.

– Мама, дракон будет делать отбор на Королевском балу. Там будет тридцать одна девушка. Одной больше, одной меньше, да он и не заметит. А его друг… Будем считать, что он промахнулся при приземлении. И потом, я не доверяю приближённым короля. Всё-таки мозг человека – самое извращённое создание природы, как говорит мой отец. Не хочу пополнить ряды королевских игрушек

Сказать, что мне не было страшно, значит соврать. Именно поэтому я бежала. Я не знала, чего я боялась больше: гнева посланника или огня Кровавого. На самом деле в душе я металась: скрыться или положиться на судьбу. Не нашёл же ранее он свою истинную, может и сейчас повезёт ему. А нашему королю, я и правда не доверяла. В городе много говорили всякого.

Было у меня ещё одно влечение: городской паркур. Последние два года я училась в городе и жила у брата моего отца. Я училась в школе и бегала на занятия в театральное училище, куда собиралась поступать в этом году. Однажды, мои двоюродные братья взяли меня посмотреть на соревнования по городскому паркуру. Я влюбилась с первого препятствия. Одно время я даже собиралась обрезать свои длинные чёрные волосы, да кузены отговорили. Высокая для девушки, худая как вобла, в чёрных штанах и худи, я мало чем отличалась от парней. Волосы, вскоре я научилась убирать так, что никто не догадывался об их истинной длине. И вот сейчас, меня хотели нарядить в длинные, блестящие тряпки и отдать на съедение кровожадной твари. Ну уж нет. Им же лучше, если я останусь среди своих. Хотя… наверняка там есть где полазить.

Мы допили лимонад, прошлись ещё раз по рынку, скупая всё, что можно было положить про запас. Маленькие носильщики из полутроллей еле тащили наши баулы.

Я увидела между рядами небольшую улочку, уходившую в сторону городских ворот. Судя по её ширине, она явно шла к какой-нибудь лазейке. Я решила этим воспользоваться. Нет, я не думала, что за мной следят, но осторожность не помешает. Ничего не говоря своим родным, я сунула в руку старшей сестры мешок с оставшимися деньгами, взяв лишь несколько монет на дорогу до города, и свернула в проулок. Я видела, как мама подгоняет уставших малышек. Старшая сестра обернулась, но меня не увидела.

Скупая слеза навернулась на глаза, но я тут же загнала её обратно. Тоска грубо выкрутила сердце, выжимая из него остатки радости. Тогда я не знала, что это была последняя встреча. Я до сих пор жалею, что перед поездкой в город не поцеловала напоследок отца. Но кто же знал, что так всё сложится. Я подождала, пока моих родных не будет видно. Потом повернулась, стирая со щеки слезу, сделала шаг и… Я не помню, что было первично, а что вторично: мужская грудь, в которую я врезалась или шипящий над ухом голос: