World of Warcraft: Раскол. Прелюдия Катаклизма

– Чем я могу помочь? – тут же спросил Кэрн, обескураженный ее очевидным беспокойством больше, чем буквально из ниоткуда налетевшим ураганом.

– Бегом вниз, салаги, чтоб мне о вас не думать! – прокричала троллиха, слишком сосредоточенная на проблеме, чтобы вспомнить о субординации и вежливости. Не будь их положение таким плачевным, Кэрн бы усмехнулся. Вместо этого он бесцеремонно схватил Гарроша за шиворот громадной ручищей и потащил протестующего орка к середине корабля. В этот момент их всех накрыла волна.

Кэрна словно огромной рукой вдавило в палубу, вышибив из него дух. А когда таурен попытался вдохнуть, в его легкие вместо воздуха попала вода. Так же быстро, как появилась, волна отступила, едва не утащив Кэрна и Гарроша столь же легко, будто они были прутиками, плывущими по течению Кель’Таласа. Как один, орк и таурен схватились друг за друга, до боли сжав руки. Они врезались в изогнутый фальшборт, на мгновение притормозивший их. Кэрн поднялся, пытаясь как-то удержаться и оставляя своими копытами глубокие борозды в скользкой деревянной палубе. Фыркая и ревя от натуги, он упрямо шел вперед, таща за собой Гарроша, пока орк сам не смог подняться. Внезапно слишком, слишком близко блеснула молния, и почти сразу же за ней послышался оглушительный раскат грома.

Но Кэрн продолжал двигаться вперед. Одной рукой он держал Гарроша, а другой тянулся к дверному проему, пока наконец не ухватился за скользкую, но крепкую раму, и они вместе не то скатились, не то соскользнули вниз, в трюм.

Гарроша вырвало водой, а затем он упрямо ухватился за что-то своей коричневой рукой и попытался подняться.

– Только трусы и дети сидят в трюме, пока остальные рискуют жизнями, – выдохнул орк.

Кэрн неласково положил руку на закованное в броню плечо Гарроша.

– И лишь честолюбивые дети путаются под ногами у тех, кто пытается спасти жизни, – прорычал он. – Не будь дураком, Гаррош Адский Крик. Капитан Тула должна следить, чтобы корабль не раскололся надвое, а не тратить свое драгоценное время и энергию на то, чтобы нас не смыло за борт!

Гаррош уставился на него, затем запрокинул голову и взвыл от досады. Но, к его чести, орк не попытался вернуться наверх.

Кэрн приготовился, в лучшем случае, к долгому и тяжелому ожиданию, а в худшем – к холодной и мокрой смерти. Вместо этого шторм прекратился так же внезапно, как и начался. Они даже не успели отдышаться, когда бешеная качка корабля стихла. Несколько мгновений воители смотрели друг на друга, а затем повернулись и заспешили по лестнице наверх.

Невероятно, но солнце уже выглядывало из-за быстро рассеивающихся облаков. Увы, когда Кэрн вышел на палубу, его глазам открылась совсем не такая радужная картина.

Отблески солнца играли на гладкой серебристой поверхности океана, по которой всюду плавали обломки. Кэрн резко обернулся, считая уцелевшие корабли. Он насчитал лишь три и молил предков, чтобы оставшиеся два корабля всего лишь отнесло в сторону. Однако качавшиеся на волнах обломки служили немым доказательством того, что как минимум один корабль не пережил шторм.

Выжившие хватались за плававшие ящики, моля о спасении, и Кэрн вместе с Гаррошем бросились помогать. Тут они хотя бы могли что-то сделать. Им понадобился час, чтобы вытащить захлебывающихся, промокших орков, троллей, тауренов и нескольких Отрекшихся с эльфами крови на уцелевшие корабли.

Капитан Тула мрачно и немногословно отдавала приказы. «Скелет Маннорота» пережил… ураган? тайфун? цунами? Кэрн точно не знал. Их корабль почти не пострадал, и теперь оказался забит под завязку выжившими, которые кутались в одеяла и тряслись от холода. Кэрн похлопал молодую троллиху по плечу, передал ей кружку с горячей похлебкой, а затем подошел к капитану.

– Что произошло? – спросил он тихо.

– Не знаю, будь я проклята, – последовал ответ. – Я с малолетства хожу по океану. Десятки раз я ходила в этот рейс, отвозила припасы в крепость Песни Войны, пока мне не помешали квалдиры. И никогда не видела ничего подобного.

Кэрн мрачно кивнул.

– Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что так и понял. Думаешь, это может быть…

Гневный вопль, который могла издать только глотка Адского Крика, прервал его. Кэрн резко повернулся и посмотрел на указывавшего в сторону горизонта Гарроша. Того сильно трясло, но, очевидно, от гнева, а не от страха или холода.

– Туда смотрите! – крикнул орк. Кэрн повернулся в нужном направлении, но ослабевшее зрение вновь подвело его. Однако капитан Тула все увидела. Она выпучила глаза.

– Да они же идут под флагом Штормграда, – выдохнула она.

– Альянс? В наших водах? – поразился Гаррош. – Они явно нарушают наш договор.

Гаррош имел в виду договор между Ордой и Альянсом, подписанный вскоре после поражения Короля-лича. Обе стороны понесли невообразимые потери после долгой битвы и согласились на время прекратить вражду и стычки в Альтеракской долине, низине Арати и ущелье Песни Войны.

– Мы точно все еще в водах Орды? – тихо уточнил Кэрн. Тула кивнула.

– Тогда и по их, и по нашему закону, мы можем захватить их! – ухмыльнулся Гаррош. – Договор позволяет нам оборонять территорию – в том числе и наши воды!

Кэрн не мог поверить своим ушам.

– Гаррош, мы не в состоянии напасть на них. Да и им, похоже, до нас дела нет. Ты не подумал, что их сбил с курса тот же самый шторм, который разбил наши корабли? Что, если они оказались здесь случайно, а не с целью нападения?

– Значит, так решили ветры судьбы, – возразил Гаррош. – Они должны встретить свою участь с честью.

В эту секунду Кэрн понял, что происходит. У Гарроша нашелся идеальный повод, чтобы напасть, и он, очевидно, собирался его использовать. Орк не мог отомстить буре, повредившей корабли Орды и забравшей жизни стольких его людей, но он мог выместить свою злобу и раздражение на незадачливом судне Альянса.

К огорчению Кэрна, даже капитан Тула закивала.

– Нам понадобится много припасов, чтобы восполнить то, что мы потеряли, – заявила она, задумчиво щурясь и постукивая пальцем по подбородку.

– Тогда возьмем то, что по праву наше. «Скелет Маннорота» сможет выстоять в битве?

– Конечно. Надо подготовиться, но корабль выстоит.

– Уверен, многие с радостью помогут тебе, – ответил Гаррош. Тула кивнула и пошла прочь, раздавая приказы направо и налево. Гаррош оказался прав. Все повскакивали на ноги, отчаянно желая найти себе какое угодно занятие, лишь бы не сидеть и не проклинать судьбу. Кэрн видел и одобрял их порыв и стремление, но если его подозрения верны, то члены экипажа судна Альянса окажутся всего лишь невинными жертвами…

Корабль медленно повернулся, его паруса раздулись, и он направился в сторону «вражеского» судна. Когда они подошли ближе, Кэрн смог лучше разглядеть тот корабль, и его сердце сжалось.

Судно Альянса и не пыталось оторваться от их очевидной погони. Да и не могло, даже если бы капитан того захотел. Корабль сильно кренился на левый борт. Его паруса были изодраны порывистым ветром, сыгравшим чуть менее злую шутку с флотом Орды. В трюм корабля поступала вода. Кэрн только сейчас разглядел штандарт судна – морду льва Штормграда.

Гаррош рассмеялся.

– Отлично! Это просто подарок. Еще один шанс показать Вариану, какого высокого я о нем мнения.

В последний раз, когда Гаррош и король Штормграда Вариан Ринн оказались в одном помещении, дело дошло до схватки. Кэрн не очень-то жаловал людей, но и неприязни к ним тоже не испытывал. Если бы тот корабль напал на них, таурен первым приказал бы открыть ответный огонь. Но судно оказалось разбито, оно тонуло, и даже без их «помощи» вскоре должно было навсегда исчезнуть под ледяной толщей воды.

– Ты выше мелочного мщения, Гаррош! – рявкнул Кэрн. – Много ли чести в убийстве тех, кто вот-вот пойдет ко дну? Быть может, ты и не нарушаешь букву закона, но зато извращаешь его суть.

Таурен повернулся к Туле, надеясь, что та одумается.

– Я командую этим походом, капитан. Так что Гаррош ниже меня по званию. И я приказываю вам оказать помощь потерпевшим бедствие из-за шторма. Они оказались здесь не по злому умыслу, а случайно. И в помощи другим больше чести, чем в убийстве.

Троллиха пристально посмотрела на Кэрна.

– Я тебя, конечно, уважаю, но наш вождь поставил тебя командовать только перевозкой ветеранов Песни Войны домой. А все военные вопросы должен решать воевода Гаррош.

Кэрн уставился на нее с открытым ртом. Капитан была права. Таурен вообще не вспомнил об этом, когда они всеми силами отбивались от внезапной атаки квалдиров. Тогда он и Гаррош думали одинаково. Ни один не сомневался, что нужно было драться, поэтому они спорили лишь о том, как лучше расправиться с врагом. Но теперь, несмотря на то что Кэрн продолжал командовать переброской войск домой, они все еще были обязаны подчиняться Гаррошу до того момента, пока Тралл официально не отстранит орка от командования. Кэрн ничего не мог поделать.

Тихо, чтобы его услышал только Гаррош, таурен проговорил:

– Пожалуйста, прошу тебя. Не делай этого. Наш враг уже сломлен. Они все равно погибнут здесь, если мы решим не помогать им.

– Тогда быстрая смерть для них – милосердие, – ответил Гаррош.

Точку в их споре поставил грохот пушек. Кэрн не отводил взгляд от несчастного судна Альянса, в то время как пушечные ярда дырявили его борт. С других кораблей полетел град стрел. Перекрывая шум ветра и волн, воздух сотряс боевой клич воинов Орды – звук, который не мог забыть ни один воин Альянса.

– Еще! – крикнул Гаррош. Они все еще приближались к судну, и орк, похожий на волка в разгар охоты, бросился на нос корабля.

Мачта на судне Альянса переломилась, но Кэрн различил на палубе неистово размахивающую белым флагом фигуру. Даже если Гаррош что-то и заметил, то не подал виду. Как только «Скелет Маннорота» подошел достаточно близко, орк взвыл, прыгнул на вражеский корабль с оружием в каждой руке и напал на людей.

Кэрн с отвращением отвернулся. По закону Гаррош был прав, но с любой другой точки зрения – морали или духа – он поступал скверно. Ужасно скверно, и Кэрн мрачно думал о том, как духи отомстят за это Орде, или Гаррошу, или, быть может, самому Кэрну Кровавое Копыто за бездействие.

Все закончилось быстро. По крайней мере, для орков. Гаррош, к удивлению Кэрна, через несколько секунд приказал своим бойцам остановиться. Таурен навострил длинные уши и подошел поближе, стараясь увидеть и услышать, что Гаррош сделает дальше.

– Приведите капитана! – потребовал орк. Вскоре, крепко держа человека за обе руки, прибежал тролль и бросил незадачливого мореплавателя на палубу.

Гаррош несильно пнул его ногой.

– Ты зашел в воды Орды, пес Альянса.

Жилистый, загорелый, высокий для своего вида мужчина с коротко стриженными черными волосами и аккуратной бородкой уставился на орка.

– Есть договор…

– Который не предусматривает вторжение на нашу территорию. Очевидно, что вы собирались напасть!

– Вы же видели, в каком мы состоянии, – оторопело ответил капитан. – Даже кролик бы не подумал, что мы можем напасть!

Этого говорить не стоило – Гаррош пнул его в ребра. Кэрн услышал, как одно или два из них сломались. Капитан застонал, побледнел и тут же покраснел.

– Вы зашли в воды Орды, – повторил Гаррош. – В каком бы состоянии ни был ваш корабль, я по праву могу делать здесь все, что пожелаю. Знаешь ли ты, кто я?

Человек мотнул головой.

– Я – Гаррош Адский Крик, сын великого героя Орды Грома Адского Крика! – Глаза капитана расширились и он снова побледнел. Человек явно узнал имя орка. Или, по крайней мере, имя его отца – Гром Адский Крик был легендой не только для Орды, но и для Альянса. – Я сразил своих врагов и взял ваше судно во имя Орды, а вас – в качестве военнопленных. Осталось лишь понять, что же теперь с вами делать? Я мог бы поджечь ваш корабль и дать вам сгореть, – вслух размышлял орк, потирая подбородок. – Или просто бросить вас здесь. Как я вижу, у вас нет шлюпок. Здесь водятся и акулы, и касатки. Уверен, мясо Альянса придется им по душе так же, как и моим троллям.

Капитан шумно сглотнул, наверняка осознав, что именно тролль притащил его к Гаррошу и теперь стоял рядом. Тролль захихикал и наигранно облизал губы. И Кэрн и Гаррош знали, что тролли Черного Копья не едят людей, но, очевидно, капитану это было неизвестно.

– Мой друг Кэрн Кровавое Копыто, – продолжил Гаррош и, не оборачиваясь, ткнул большим пальцем через плечо, – просил меня проявить милосердие. И ты знаешь, я думаю, что он мог быть прав.

Капитан быстро перевел взгляд на Кэрна. Старый бык был уверен, что на его лице отражалось не меньшее удивление, чем на лице человека. Что задумал Гаррош? Вместе со своими людьми он захватил корабль, перебив почти весь экипаж. И теперь заговорил о милосердии?

– Сегодня, капитан, я показал тебе могущество Орды, и я же покажу тебе ее милосердие. Я вижу, лишь одиннадцать членов твоей команды пережили… бурю, – Орк слегка улыбнулся. – Мы дадим вам две лодки и немного провизии из наших драгоценных запасов. Если вам улыбнется удача, этого хватит, чтобы добраться до безопасного места. А когда вы, наконец, окажетесь дома, то ты расскажешь всем, что здесь случилось. Скажи им, что Гаррош Адский Крик подарил сегодня тебе и твоим людям и смерть, и жизнь.

Не произнеся больше ни слова, Гаррош развернулся и ловко перепрыгнул обратно на борт «Скелета Маннорота». Он быстро и тихо сказал несколько слов Туле. Та кивнула и отдала приказы команде. Кэрн смотрел, как матросы вынесли из трюма немного припасов и один бочонок воды, погрузили все в две шлюпки и спустили их на воду. По крайней мере, Гаррош решил сдержать свое странное обещание. Таурен печально смотрел, как люди поспешно забрались в лодки и начали грести в сторону Нордскола.

Он перевел взгляд на Гарроша, выпрямившегося во весь рост и сложившего руки на груди. Несмотря на бурю и на то, что он чуть не утонул, орк так и не снял свою броню.

Гаррош был свирепым воином, виртуозом на поле боя, его любили подчиненные. А кроме того, он был злопамятным, вспыльчивым, и ему еще только предстояло научиться уважению и состраданию по отношению к другим людям. Кэрн решил, что поговорит с Траллом, как только они вернутся. Гаррош хорошо послужил Орде в Нордсколе во время невиданного доселе противостояния, но Кэрн знал, что сыну Грома придется несладко, когда они вернутся в Оргриммар. Ибо когда война заканчивалась, те, кто жил лишь битвой, зачастую терялись и не знали, что делать. Вне своей стихии, не имея возможности пускать свою энергию и страсть в привычное русло, они часто оказывались запоздалыми жертвами той же войны, что забрала жизни их товарищей. Только теперь они гибли не на поле боя, а в тавернах или в уличных драках. Или просто становились заблудшими душами, продолжавшими существовать, а не жить.

Гаррош обладал выдающимся потенциалом, он мог очень многого достичь, и потому ему нужно было избежать такой участи. Кэрн решил сделать все возможное, чтобы не дать судьбе поставить крест на сыне Грома Адского Крика.

Но чтобы этот план сработал, сам Гаррош должен преисполниться такого стремления. Оценивающе глядя на орка, столь уверенного в своей правоте, Кэрн сильно сомневался, что Гаррош захочет повернуть свою жизнь подобным образом.

Таурен снова посмотрел на удаляющиеся лодки. Что ж, Гаррош оставил хоть кого-то в живых, хотя Кэрн смутно подозревал, что орк поступил так из-за гордыни. Гаррош очень хотел, чтобы слава о его деяниях дошла до ушей Вариана – несомненно, чтобы еще больше позлить короля.

Кэрн глубоко вздохнул, запрокинул голову, подставив лицо слабому, но все еще ощутимо теплому северному солнцу. Затем он закрыл свои бледно-зеленые глаза и начал молить духов о помощи.

И терпении. О безграничном терпении.

Кэрн никогда в жизни не видел в Оргриммаре подобного празднества. И он не был уверен, что оно ему по душе.

Не то чтобы таурен не хотел воздать почести воинам, столь доблестно сражавшимся с Королем-личом и его подданными. Просто он лучше многих знал, чего – во всех смыслах – стоила эта война. И потому про себя Кэрн не одобрял те излишества, с которыми встречали ветеранов.

Идея парада, как он недавно узнал, принадлежала Гаррошу.

– Пусть народ увидит своих героев, – заявил орк. – Пусть они войдут в Оргриммар и получат заслуженный теплый прием!

«И пусть все знают, что к победе их привел Гаррош Адский Крик», – мог мысленно добавить кто-нибудь менее доброжелательный, чем Кэрн.

Впрочем, Гаррош настоял, чтобы пройти вместе с орками предложили всем участникам кампании на Нордсколе. И хотя никто и не ожидал увидеть в процессии Отрекшихся или син’дорайских ветеранов, им бы не отказали в такой чести, изъяви они желание присоединиться. Но у них были свои интересы, и на самом северном континенте мира они вели собственную войну. Нет, в этом параде в основном участвовали те, кто проживал в жарких, пыльных землях Калимдора: орки, тролли и таурены. Кэрну казалось, что сюда пришли все существа, которые когда-либо бросали проклятье Плети или поднимали против нее оружие. Вереница воинов тянулась от самых ворот Оргриммара и заканчивалась далеко за башней дирижаблей.

Отказавшись от розовых лепестков, которые в таких обстоятельствах традиционно использовали в Альянсе, дорогу выложили веточками сосны, которые, когда на них наступали, источали приятный запах. В Дуротаре сосны практически не росли, поэтому Кэрн был уверен, что их привезли издалека. Он глубоко вздохнул и покачал головой, осуждая подобное расточительство.

Сын Грома возглавлял парад. Когда открылись ворота, он вместе со своими ветеранами Песни Войны шел в первых рядах. Кэрн не завидовал его положению – все-таки сам таурен оставался на Калимдоре, когда Гаррош вместе со своими бравыми воинами отправился в Нордскол. Большинство из них были орками, и это была орочья земля. И все же Кэрна задевало то, что большая часть толпы следовала за Гаррошем, приветствуя его радостными криками и практически не обращая внимания на ряды воинов других боевых подразделений. И пусть у них не было своего харизматичного лидера, они сражались так же достойно, а некоторые из них пожертвовали во имя общей цели гораздо больше юных светлых жизней.

Сам Тралл встречал их у крепости Громмаш. Он был облачен в легко узнаваемый черный латный доспех, некогда принадлежавший Оргриму Молоту Рока, в честь которого был назван Оргриммар. В своем громадном зеленом кулаке вождь Орды сжимал сам увесистый Молот Рока. Тралл был запоминающейся личностью. Куда бы он ни пошел, его слава шагала впереди. Бывало, что битва заканчивалась, стоило ему лишь появиться на поле боя в подобном облачении.

Рядом с Траллом стоял слегка сгорбленный, но все еще могучий для своих пятидесяти лет Эйтригг. Эйтригг покинул Орду после Второй Войны, когда его сыновей предали и убили в бою их собственные товарищи-орки. Испытывая отвращение к моральному разложению и порочности, которые он видел в орках, Эйтригг решил, что его служение своему народу завершено. Он вновь присоединился к Орде, когда Тралл взял бразды правления в свои руки и вернул орков к их шаманским корням. Один из самых ценных и доверенных советников Тралла, он только что вернулся из Зул’Драка, где помогал Серебряному Авангарду. В руках он держал нечто, завернутое в ткань.

Тралл не отводил ярко-голубых, редкого цвета для орков глаз от приближавшейся шеренги воинов. Гаррош остановился прямо перед ним. Несколько секунд Тралл смотрел на него, а затем низко склонил голову в знак уважения.

– Гаррош Адский Крик, – произнес вождь своим глубоким, раскатистым голосом, легко заглушавшим шум толпы, – ты – сын Грома Адского Крика, моего дорогого друга и героя Орды. Когда-то ты не понимал, насколько великим орком был твой отец. Теперь ты это знаешь. И после всего, чего ты достиг в Нордсколе, в своем походе, не остается сомнений, что ты – тоже герой Орды. Мы стоим в тени брони и черепа нашего великого врага – самого Маннорота, чья кровь заразила нас порчей и на долгое время затуманила наш разум. Врага, сраженного твоим отцом. Этим поступком Гром освободил свой народ от ужасного проклятия.

Вождь кивнул Эйтриггу, который выступил вперед. Тралл принял укутанный тканью предмет из его рук и развернул скрывающее его полотно. Внутри лежал топор – не простой, а топор с именем, знаменитое оружие. На его изогнутом лезвии виднелись две зазубрины, и когда владелец пускал оружие в ход, топор, как и его хозяин, издавал собственный боевой клич, из-за чего и получил свое имя.

Многие узнали это оружие, и по толпе прокатился ропот.

– Это – Кровавый Вой, – печально произнес Тралл. – Топор твоего отца, Гаррош. Именно этим оружием он сразил Маннорота. И сей немыслимо отважный поступок стоил Грому Адскому Крику жизни.

Коричневое лицо Гарроша просияло от радости и гордости. Он протянул руку, чтобы принять дар, но Тралл не торопился отдавать его.

– Этот топор сразил Маннорота, – повторил орк, – но он также забрал жизнь благородного полубога Кенария, давшего знания первым смертным друидам. Как и любое оружие, его можно использовать во благо или творить им зло. Я поручаю тебе, Гаррош, взять лучшее от своего отца. Используй это оружие мудро и добро во благо своего народа. Для меня честь приветствовать тебя дома. Прими любовь и благодарность тех, кому ты служил потом, кровью, и духом.

Гаррош взял топор и взвесил его в руке. Затем он размахнулся им, словно был рожден для этого – и Кэрн подумал, что, возможно, так оно и было. Топор выл и визжал, разрезая воздух, как и раньше. Ему было суждено вновь разить врагов Орды. Гаррош поднял топор высоко над головой, и снова хор радостных возгласов разнесся по Аллее Мудрости. На секунду Гаррош прикрыл глаза, буквально купаясь в их обожании. Кэрн ни на секунду не сомневался, что Гаррош заслужил такое отношение, но таурен считал, что немного скромности и благодарности за оружие и почести ему бы не помешали.

– Ветераны, этой ночью таверны открыты для вас. Ешьте, пейте, пойте песни о своих славных подвигах. Но помните, что жители Оргриммара – это те, кому вы служили, а не те, с кем вы сражались, – Тралл позволил себе улыбнуться. – А то под властью хмеля можно перестать отличать одних от других.

В толпе послышались добродушные смешки. Этого Кэрн как раз ожидал. Тралл договорился с хозяевами всех таверн и трактиров, что заплатит за помещения, еду и напитки за весь день, однако за своими посетителями трактирщики должны были следить сами. Орда отказалась возмещать ущерб за сломанные столы и стулья, а на таких пирушках они всегда ломались. А еще ломались чьи-то носы, но все это было неотъемлемой частью празднования. Кэрн даже во времена своей тауренской молодости никогда не участвовал в таких кутежах и не одобрял их, но, когда Тралл предложил устроить пир, он не возражал.

Тралл махнул рукой, после чего несколько ящеров и кодо вытащили вперед тележки, накрытые тяжелыми покрывалами. Когда Тралл кивнул, к тележкам подошли орки и на счет «три» сорвали покрывала. Под ними оказалось несколько дюжин бочонков крепкого пива.

– Да начнется пир! – прогремел Тралл под неистовые вопли и аплодисменты.

Парад официально завершился, и ветераны нетерпеливо двинулись к бочонкам, начав, несомненно, долгую ночь, которая закончится, скорее всего, тяжелым похмельным утром. Кэрн зашагал ко входу в крепость Громмаш, остановившись лишь на секунду, чтобы посмотреть на упомянутые Траллом череп и броню.

Броня была накрепко прикована к огромному мертвому дереву, стоявшему у всех на виду. Череп великого властителя демонов, расположенный на верху кроны, побелел под лучами солнца. Длинные клыки из бледной кости и латный доспех были колоссальных размеров, их не мог поднять никто: ни самый могучий орк, ни тролль, ни таурен. Кэрн несколько секунд смотрел на него, думая о Громе, благодаря его дух за ту жертву, что освободила орков.

Издав долгий вздох, Кэрн повернулся и, тяжело ступая, вошел внутрь. Имея на это право, он привел с собой свиту. Среди своих воинов он выбрал нескольких, которым досталась честь оказаться вечером на пиру. Обычно таурена также сопровождал его сын, Бейн, но на этот раз он предпочел остаться дома, в Мулгоре.

«Для меня большая честь, что ты просишь меня присоединиться к тебе на таком торжестве, – написал Бейн, – но еще большая честь – присматривать за нашим народом, чтобы он оставался в безопасности, пока ты, его лидер, наконец не вернешься домой».

Такой ответ порадовал Кэрна, хотя и не удивил. Бейн поступил так же, как сделал бы его отец, окажись он в подобной ситуации. И хотя он бы обрадовался, окажись сын рядом с ним, старому воину было спокойнее знать, что в его отсутствие народ тауренов находился под присмотром.

Вместо Бейна с ним шел почтенный верховный друид Хамуул Рунический Тотем, хороший друг Кэрна и его верный советник. Также здесь присутствовали члены нескольких отдельных тауренских племен, таких как Рассветные Странники, Яростный Тотем – племя воинов, отправивших нескольких своих гордых сынов и дочерей в Нордскол сражаться вместе с Гаррошем, – Небесные Преследователи, Зимнее Копыто и Громовой Рог. Исходя скорее из соображений политики, чем из личных побуждений, он также пригласил матриарха племени Зловещий Тотем – Магату.