Цветы к сентябрю

– В общем, моему отцу была нужна практика. То есть человек, который согласился бы добровольно участвовать в экспериментах. Но, увы, добровольцев не нашлось. Никто не хотел рисковать…

Я стоял и не верил своим ушам. На дворе – двадцать первый век, все эти путешествия во времени остались лишь в сценариях кинофильмов, да на страницах фантастических романов. А здесь, передо мной стоит юное прелестное создание и совершенно серьёзно рассказывает абсолютно немыслимые вещи…

– Вы не подумайте, мистер Николас, что мой отец заставил меня это сделать, – продолжала Джина. – На подобное он никогда бы не пошёл. Я и сама о таком не думала, буквально до последнего времени. Но…не так давно мне приснился сон. Будто я иду по какому-то тёмному, мрачному лесу и внимательно оглядываюсь по сторонам. Не знаю почему, но у меня такое ощущение, что за каждым деревом кто-то должен стоять, хотя там… никого… нет… Но чей-то голос упорно повторяет мне, что этот НЕКТО, рано или поздно, всё равно окажется там…

Потом я дико устаю, и ноги совершенно не слушаются. Я решаю, что дальше не пойду. Тогда голос начинает уговаривать меня и шепчет, что я обязана завершить своё необычное путешествие. Если я это сделаю, то встречу настоящую любовь… Понимаете, мистер Николас, именно этими словами он меня по-настоящему и заинтриговал. Я ведь в жизни ещё никогда никого не любила… А так хотелось…

Джина мечтательно вздохнула. Я чувствовал себя самым сумасшедшим человеком на планете.

– В общем, я встала и пошла дальше. Совсем стемнело, и я брела на ощупь, боясь ненароком запнуться и упасть или наткнуться на какую-нибудь ветку. Но, к счастью, ничего такого не произошло. И вдруг впереди я увидела слабый красноватый свет. Я сразу же поняла – в лесу кто-то разжёг костёр! И ноги сами понесли меня к этому случайно появившемуся ориентиру.

У костра сидел человек. Мужчина. Я присела рядом на брёвнышко, и мы долго смотрели на оранжево-синее пламя. Я молчала, и он молчал, и я чувствовала, что от этого нам настолько хорошо, что не нужно никаких слов. Мне не хотелось поворачивать голову, чтобы увидеть его лицо. Я знала, что это хороший, умный, добрый человек. Человек, с которым я смогу быть рядом всю жизнь.

А потом мне всё-таки захотелось посмотреть на него, хотя бы краешком глаза.

И я решила это сделать.

Но… как только я повернула голову, я… проснулась.

– И ты так и не видела его лица? – затаив дыхание, спросил я, даже не заметив, как перешёл на «ты».

– Нет, – грустно вздохнула Джина. – К сожалению нет.

– Ну, может это и к лучшему, – я попытался утешить девушку. – Если бы ты его разглядела, то начала бы искать именно этого человека. А если бы не нашла?

– Этого бы не случилось! – гневно сжав кулачки, внезапно воскликнула она. – Я бы его всё равно нашла, потому что я его люблю! И буду любить всю оставшуюся жизнь! Мой папа всегда говорил мне, что я – однолюб!

– Успокойся, Джина, – мягко сказал я. – Безусловно, ты найдёшь его. Только сделать это будет немного сложно, ты же не видела его лица и не слышала его голоса…

– Это неважно, – девушка вновь улыбнулась обворожительной улыбкой, до боли напоминающую улыбку моей жены. – Мне необязательно знать, как он выглядит. Он у меня – вот здесь.

Она прикоснулась клевой стороне груди и в эту минуту опять стала похожа на замечтавшуюся несовершеннолетнюю девчушку.

– Конечно, – поспешил согласиться я. – Короче, насколько я понимаю, этот сон и подтолкнул тебя сделать то, что ты сделала сейчас…

– Да. На следующее утро я пошла к отцу и сказала ему, чтобы он проводил эксперимент с моим участием. Поначалу он замахал руками, но я сумела настоять на своём. У меня его характер… Вот, в принципе, и всё. Я на какое-то время потеряла сознание, просто провалилась в темноту. А когда пришла в себя, то была уже здесь. Как раз недалеко от нашего дома, потому что прибор моего отца действует в очень небольшом радиусе. Я имею в виду пространство…

Под языком появился колючий, шершавый шар, отчего в горле невыносимо защекотало. Я с трудом откашлялся и спросил, точнее, опять выдавил из себя:

– Какой у вас сейчас год?

– Три тысячи первый, – глаза Джины налились мягким коричневым светом. – Не правда ли, Ник, как это романтично – совершить такое необычное путешествие в первый год предыдущего тысячелетия?

Я упал.

Точнее, не упал, а сел прямо на землю, на серую выцветшую траву, потому что ноги напрочь отказались держать моё тело. Джина не выдержала и поначалу тихонечко прыснула, а потом залилась нежным переливчатым смехом. А я сидел возле неё, скрестив по-турецки ноги, и глупо улыбался. В голове царила полная неразбериха. Эта девушка будет жить в этом месте, только через тысячу лет. И она будет безумно похожа на Дженни. И её будут звать похожим на Дженни именем.

Потом я не выдержал и тоже захохотал. Вот так мы и хохотали – долго, весело и задорно, глядя в лицо друг другу.

17 августа

Ночью я спал плохо, мне всё время снился неизвестный таинственный лес, отчего я часто просыпался. Лишь только под утро, когда мрачные сновидения отпустили, мне удалось провалиться в сладкую, протяжную дрёму.

Проснувшись, я выглянул в окно и увидел, что солнце стоит высоко, правда определить точное время было невозможно – в спешке, я забыл дома часы.

«Влюблённые часов не наблюдают, – подумал я и сладко потянулся. – Что с тобой происходит, Ник? Неужели ты действительно влюбился на старости лет?»

Глупые мысли полезли в голову, и я резко вскочил с кровати, чтобы быстрее чем-нибудь заняться и постараться от них отвлечься. К тому же я обнаружил, что зверски голоден.

Нужно было ехать в город. Город, который сейчас называется Кемберлист и который, если верить словам Джины, будет переименован в Кембербридж к концу второго тысячелетия.

К тому же, Джина обещала сегодня опять встретиться со мной. Вчера, когда уже совсем стемнело, она робко намекнула, что ей пора домой, но я не осмелился возражать и задерживать её, потому что это была наша первая встреча. Точь-в-точь, как когда-то с Дженни. Она ушла по направлению к роще, где мы встретились, и исчезла в тёмном частоколе чахлых, изогнутых стволов. Мне подумалось, что я больше не увижу её, но я быстро прогнал эту неприятную мысль.

Она придёт, в этом я не сомневаюсь.

Если бы я только знал, насколько я был прав в тот момент…

Ну, а если она сегодня появится, я не упущу момента, чтобы пригласить её на ужин. Готовить я умел и любил, только делал это крайне редко в силу своей занятости по работе. Но иногда, по выходным, я отдавался этому занятию со всей пылкостью и страстью, на какие был только способен. Особенно Дженни нравились мои фирменные пироги.

Поэтому к нашей встрече я обязательно испеку что-нибудь необычное и эксклюзивное. Интересно, одобрит ли Джина мои кулинарные способности?

Необходимо было поторопиться. Так как часов у меня не было, я решил приобрести в городе что-нибудь недорогое, на время. Стоп! На время чего? Того, пока я буду находиться здесь? Как долго я здесь ещё пробуду? Сколько раз Джина сможет приходить ко мне на свидания?

А как же Дженни?

От этой мысли на душе стало так противно, что я снова почувствовал рвотные позывные. Как я могу вообще так поступать, променять возвращение домой, к любимой женщине на встречи с молоденькой девушкой? Но… ведь… мы с Дженни поссорились, и Она сама в этом виновата… Кстати, насчёт вины… Стоп! А если рассмотреть эту ситуацию под другим углом, так сказать, с точки зрения моей жены?

Я шумно засопел и торопливо забегал по комнате. Выходит, если сделать так, как я только что подумал, виноват во всём, получаюсь, сам! Проклятая склонность к самоанализу!

Быстренько одевшись, я выскочил во двор и плюхнулся на водительское сидение автомобиля. Злость, неожиданно зародившаяся в глубине души, бушевала с такой силой, что едва не сломал ключ в замке зажигания.

Резко крутанув руль, я вылетел со двора, как умалишённый.

Когда я выехал на шоссе, и дорога стала ровной и гладкой, мои мысли начали постепенно приходить в порядок. И я вновь решил попробовать разобраться в себе.

Что меня привлекает в Джине? Безусловно, ощущение юности, свежести и новизны. Вот именно, новизны. Неизведанное всегда манит и притягивает к себе.

Любознательность человека не имеет границ.

А что мешает мне вернуться к Дженни? Только никому не нужная гордыня и самолюбие. А ведь у Неё скоро день рождения.

Девятого сентября.

Она часто шутила, что в дате этого маленького праздника содержаться три девятки. Одна – число, вторая – порядковый номер месяца. А третья – последняя цифра года, в который Она родилась.

– Я – роковая женщина, – часто говорила Она, ослепительно при этом улыбаясь. – Если перевернуть эти девятки вниз головой, то получаться три шестёрки…

Действительно, роковая. Никого ещё я не любил так сильно, как Её, ни о ком так не заботился и не беспокоился. Она вскружила мне голову с первых минут нашей встречи и сделала это настолько виртуозно, что я не могу опомниться до сих пор. И как бы я на Неё не злился и не обижался, буквально через несколько минут всё забывал и готов был валяться в ногах, вымаливая прощение.

Хотя…

Последний год нашей совместной жизни выдался действительно трудным. Ссоры и скандалы вспыхивали слишком часто, наверное, за этот год их набралось больше, чем за все остальные, прожитые ранее.

Почему?

Может быть, мы действительно устали друг от друга, и нам необходимо какое-то время пожить раздельно, чтобы в дальнейшем сохранить хорошие отношения? Пожалуй, на сегодняшний день, это самый приемлемый вариант.

Немного успокоившись, я откинулся на спинку сидения и включил автомагнитолу. Но, как специально, в приёмнике оказалась кассета с записью любимой песни моей жены.

Воспоминания окатили меня, словно ведро ледяной воды. За эти два дня я ни разу не удосужился подумать о том, как чувствует себя Дженни, что Она думает, чем занимается, да, в конце концов, есть ли у Неё что-нибудь в холодильнике? Какой же я всё-таки эгоист! Недаром в последнее время Дженни часто говорила, что я слушаю только самого себя! Нет, мне просто необходимо ей позвонить!

Открыв кое-как трясущимися руками крышку отделения для перчаток, я чуть не завыл от обиды. Перед тем, как уехать из дома, я поставил телефон на подзарядку, а взять его, естественно, забыл! Да и зачем мне было о нем вспоминать, если я уезжал от любимой женщины, чтобы не видеть и не слышать её!

Ярость и отчаяние нахлынули на меня с новой силой. Не сознавая, что делаю, я резко дёрнул руль влево и выскочил на встречную полосу.

Машины, которые неслись навстречу, принялись отчаянно сигналить. Успев опомниться, я вновь до упора вывернул руль и чудом избежал лобового столкновения.

«Надо быть повнимательнее, – сказал я себе, облегчённо вздохнув, – Так можно оказаться не в магазине, а в совершенно другом месте. И тогда не будет ни дня рождения, ни цветов к сентябрю…».

От этой мысли у меня сильно защемило сердце, и я невольно сбавил скорость.

И всё-таки, я тысячу раз прав в том, что нам необходимо расстаться на какое-то время! Гнев и обида поулягутся, ссоры забудутся, и отношения вспыхнут с новой силой. А на это время Джина заменит мне Дженни, ведь она на неё так похожа! Может быть, видя в ней молодую Дженни, я ещё сильнее буду любить свою жену…

Рассуждая таким самым, что ни на есть циничным образом, я въехал в город. На покупки ушло около трёх часов, я накупил кучу всевозможной снеди и по привычке взял зелёных яблок, персиков и маринованных огурцов, которые Дженни просто обожала. Проезжая по одной из улиц, я заметил сверкающую призывной вывеской ювелирную лавку, и, неизвестно почему, нога сама нажала на педаль тормоза.

Зачем я туда зашёл, я так и не понял. Может быть, опять сработал инстинкт привычки – я часто дарил своей Дженни драгоценные безделушки. Я заходился от восторга, глядя, как моя супруга рассматривает их, как, затаив дыхание, примеряет и, как Её глаза вспыхивают карим заревом благодарности. В тот момент я радовался с Нею, словно ребёнок – для меня не было ничего приятнее, чем дарить Дженни не только подарки, но и радость.

В магазинчике было пустынно, лишь старичок-продавец мирно посапывал за прилавком.

– Гм, хм, – откашлялся я.

Старичок моментально оживился, будто и не спал, резво вскочил на ноги и, наклонившись ко мне, опёрся о прилавок руками.

– Что желаете, мистер? – подобострастно закивал он.

По правде говоря, я и сам не знал, чего хотел. Я стоял, молчал, сопел и проклинал себя за то, что вообще появился здесь. Продавец принял моё молчание за предложение показать товар и тут же засуетился, тыча пальцем в витринное стекло и что-то беспрестанно бормоча хриплым, простуженным голосом.

– Есть изумительные цепочки, мистер! Практически всех размеров и любого веса. А к ним – не менее изумительные кулоны… Взгляните вот на этот, в виде дельфина, с изумрудами вместо глаз!

Поскольку, очевидно, моё лицо, в тот момент ничего не выражало, старичок с пониманием кивнул и затарахтел дальше, расхваливая на все лады серьги и браслеты.

Когда он, наконец, добрался до колец, с меня, как будто спало оцепенение, и я вспомнил, что именно этот предмет ювелирных украшений я дарил Дженни наиболее часто. Я начал с интересом разглядывать то, что он предлагал и очень быстро остановил свой выбор на изящном миниатюрном колечке в форме ажурных спиралевидных переплетений, усыпанных бриллиантовой крошкой.

– Сколько? – поинтересовался я.

– О! – старичок театрально воздел руки к небу. – Сущие пустяки, мистер! Всего-навсего пятьсот шестьдесят два пятьдесят!

«Ничего себе пустяки», – подумал я про себя, но вслух сказал: – Ну что ж, это не так уж и дорого!

– Конечно! – лицо старичка просияло, и он засуетился со скоростью, в два раза превосходящую ту, с которой суетился до этого. – Какой размер пальчика вашей дамы?

У меня появилось ощущение, что грянул оглушительный гром и самый, что ни на есть тяжёлый молот ударил по моей бестолковой голове.

Размер!

Ведь если я покупаю это колечко для своей будущей гостьи, я даже не знаю её размера! Но почему для Джины, а не для Дженни?

Чёрт побери, да потому что до Её дня рождения ещё уйма времени!

– Шестнадцать с половиной, – сказал я деревянным голосом, назвав размер безымянного пальца своей жены.

– Не извольте беспокоиться, – старичок проворно юркнул под прилавок и уже через какую-то секунду вынырнул обратно, протягивая мне кольцо, уютно лежащее в маленькой коробочке из синего бархата.

– Футляр – бесплатно, за счёт заведения, – услужливо ухмыльнулся он.

Я вытащил из бумажника шесть сотенных купюр, небрежно бросил их на прилавок и также услужливо пробасил:

– Сдачи не надо!

Всю обратную дорогу домой я ломал голову, зачем я это сделал, но ещё больше не понимал для кого же эта вещь предназначена?

Ответа я не нашел.

И самое главное, что в этот вечер Джина так и не появилась.

18 августа

Утром я проснулся с дикой головною болью, словно накануне выпил ведро спиртного. Сел на постель, поводил языком во рту и от этого почувствовал себя ещё хуже. Действительно, какой-то похмельный синдром. Только горечь во рту и тяжесть в голове не от выпитого вина, а от несостоявшейся встречи.

Почему она не пришла?

Что ей помешало?

Она должна была появиться, по-другому быть не могло…

Если у неё получилось в первый раз, значит, эксперимент удался. Следовательно, препятствий для вторичного переброса нет…. Но, если… если она просто не захотела меня видеть?

От этой мысли меня даже подбросило. Этого не может быть! Мы расстались, договорившись о следующей встрече! Ни единого намёка на то, что я её чем-то обидел, я не заметил! Тогда в чем проблема? Может быть, какая-то временная неполадка в технике её отца?

От слова «временная» мне стало немного легче.

«Все это пустяки, – сказал я себе. – Она появится сегодня, это точно. Пирог можно по новой разогреть в духовке или микроволновой печи, холодные закуски и вино стоят в холодильнике».

Тут я вспомнил, что вчера так и не позвонил Дженни и снова почувствовал себя последним негодяем.

«Это все из-за Джины», – со злостью подумал я.

Окружающий меня спокойный уютный мир в одночасье рухнул и раскололся на две части. Я находился меж двух огней и каждый из них жил в отдельной половине и горел по-своему жарко. Меня безудержно тянуло к Дженни, но точно также привлекала Джина. Мои мысли были полны воспоминаний, но параллельно я представлял будущую встречу. Я безумно хотел увидеть Дженни, но не менее сильно хотел встретиться с Джиной. Хотя нет, тут я лукавил самому себе. В данный момент я хотел увидеть Джину чуточку больше.

Я пошёл умываться и по дороге на второй этаж вспомнил притчу о Буридановом осле. Мелкий торговец по имени Буридан решил подшутить над своим любимцем и положил перед ним две одинаковые охапки сена. Бедное животное никак не могло решить, с какой копны ему лучше начать – обе были одинаково хороши, обе притягивали одинаково сильно. В конце концов, так и не сделав свой выбор, несчастный осёл умер от голода. В переводе на современный язык, он просто не смог определиться.

Стоя под душем, я думал, что сейчас тоже не могу этого сделать. Выход один – так ничего и, не решив для себя, я буду вынужден умереть. Если б знал, насколько близко к истине я находился!

За завтраком я выпил немного коньяка, и грустные мысли отпустили. Перекусив, я решил подышать свежим воздухом. Меня потянуло на равнину за перелеском, где через тысячу лет будет жить Джина.

Взобравшись на возвышенность, я внимательно осмотрелся. До чего же унылый и безрадостный пейзаж простирался передо мной! Никогда бы не подумал, что через десять веков здесь будет раздаваться её весёлый, звонкий смех и ощущаться нежный запах духов «Бертюжар».

Краем глаза я заметил, что в рощице, которая теперь находилась справа, мелькнуло нечто пёстрое. Снова напряглись мышцы спины, хотя я подумал, что мне это показалось. Тряхнув головой, словно прогоняя остатки сна, я ещё раз внимательно посмотрел в сторону древесного частокола. Нет, никого. Определённо, только что замеченное мною было очередным плодом воспалённого воображения. Но тут из-за деревьев всё-таки вышла она.

Так быстро я не бегал никогда, даже в молодости. И пока я бежал, мысли со скоростью кадров кинофильма сменяли друг друга в моей голове.

– Что я должен делать, когда подбегу совсем близко? Обнять её?

– Но удобно ли это? Мы ведь ещё так мало знакомы!

– А если она сама бросится ко мне на шею?

– Тогда все гораздо проще!

– А если не бросится? Просто взять за руки и поцеловать?

– А если она пришла, лишь за тем, чтобы попрощаться со мной?..

В общем, когда я к ней подбежал, я совсем не знал, что мне делать. Я просто опустил руки и остановился, тяжело отдуваясь. Она тоже стояла и молчала. И вдруг, неожиданно, подняла правую руку и кончиками пальцев легонько дотронулась до моей щеки. А я тут же схватил её руку и принялся горячо целовать ладонь.

– Я не смогла вчера прийти, Ник, – прошептала она. – Ты уж извини.

Я ничего не ответил, даже не заметил, что она перешла на «ты» и только кивнул головой, не отрывая губ от её руки.

– Можно я не буду объяснять, почему так произошло? – её голос почти пропал и стал похож на шелест листьев, которых уже давно лишились деревья.

И она ещё спрашивает! Да какая разница, почему так случилось вчера? Главное, что сегодня она снова со мной!

– Пойдём ко мне в гости Джина, – предложил я. – Я вчера испёк для тебя пирог. Кстати, по старинному национальному рецепту!

– Пойдём, – легко согласилась она. – Признаюсь, Ник, мне очень нравится домашняя стряпня.

18 августа. Вечер

В начале ужина мы, в основном, молчали, но я украдкой за ней наблюдал. Все приготовленное ей, несомненно, понравилось, это чувствовалось и по настроению, и по огонькам восторга, постоянно вспыхивающим в её глазах. Когда с оценкой моих кулинарных способностей было покончено, я закурил, а она, откинувшись на спинку кресла, довольно зажмурилась и ослепительно улыбнулась.

– Ты прекрасно готовишь, Ник. Спасибо тебе за всё!

– Впереди ещё десерт, – улыбнулся я. – И фрукты. Какие ты предпочитаешь?

– Ну-у… – она провела пальчиком по краю стола. – Если честно, то мне очень нравятся персики и яблоки, только зелёных сортов.

– Очень хорошо, – через силу улыбнулся я и почувствовал, что мне опять становится дурно.

Дежавю.

– Ник, – Джина слегка наклонилась ко мне. – Я хочу тебя кое о чём попросить. Только не сочти это за прихоть, просто очень хочется и, к тому же, я так привыкла. Можно после десерта сделать небольшой перерыв? Как это ни странно звучит, я бы… я бы… съела чего-нибудь солёненького, почему-то всегда после сладкого хочется… У тебя случайно не найдётся маринованного огурчика?

В этот момент меня поразила молния, и я ослеп. Теперь ничего не окружало меня, кроме темноты. На иссиня-чёрном фоне появились Дженни и Джина, и чья-то невидимая рука нарисовала между ними знак равенства.

Когда я вновь прозрел, Джина по-прежнему сидела передо мной и невинно улыбалась. Очевидно, она заметила перемену в моем лице, поэтому осторожно спросила:

– Я что-то не то сказала?

– Нет, нет, – я поспешил успокоить её, и попытался улыбнуться. – Всё в порядке. Безусловно, маринованные огурцы у меня есть.

– Спасибо, – вежливо кивнула она.

«Этого не может быть, – думал я. – Не может быть такого, чтобы у двух абсолютно разных людей всё совпадало до мелочей!».

Но такое было. И, вновь взглянув на Джину, я в очередной раз удивился, насколько она похожа на мою жену. Всё, чего быть не могло, на самом деле имело место. Эти два совершенно одинаковых человека реально существовали, только их разделяла тысяча лет.

«Так не бывает, – упрямо подумал я. – Последняя проверка. Если окажется, что кольцо её размера, я окончательно сойду с ума».

– Джина, – я придал своему лицу беспечный вид и хитро подмигнул. – Десерт подавать сейчас?

– Ой, Ник, – она опять откинулась на спинку кресла и шутливо похлопала себя по животу. – Я так объелась! Если возможно, давай немного передохнем!

– Ну, тогда по рюмочке коньячка и по кусочку шоколада! – я быстрым движением разлил напиток по рюмкам.

– Ты меня совсем закормишь, – смущённо улыбнулась она.

– Не думаю, – я достал коробку женских сигарет, которую купил просто так, наугад, и протянул ей. – Ты куришь?

Интересно, будет ли человечество курить через тысячу лет?

– Нет, – Джина покачала головой. – Но ради такого ужина я, пожалуй, попробую.

– Пожалуйста, подожди меня, – я дал ей прикурить, – я хочу тебе кое-что показать.

Быстро сбегав в спальню, я взял коробочку с кольцом, а когда вернулся, то увидел, что Джина сидит, о чём-то задумавшись, и сигарета просто тлеет в её руке. Лицо девушки было обращено ко мне в профиль, и я ещё раз удивился, до чего же она напоминает мне Дженни.

– Закрой глаза, – негромко сказал я. – И вытяни руки вперёд. И, что бы ни произошло, не открывай, пока я тебя об этом не попрошу.

Джина послушно кивнула, закрыла глаза, на её лице застыла улыбка. Дрожащими пальцами я достал подарок, шумно выдохнул воздух, стараясь успокоиться и одним взмахом надел кольцо на безымянный палец девушки.

Улыбка исчезла с её лица. Веки тихонечко задрожали.

– Открой глаза, – прошептал я.

Длинные, пушистые ресницы взметнулись вверх.

– Это мне? – удивлённо спросила она.

– Тебе, – я с улыбкой кивнул. – Нравится?

– Какая прелесть! – Джина поднесла руку к глазам и принялась внимательно рассматривать кольцо. – Спасибо!

И вдруг, резко вскочив на ноги, бросилась ко мне и нежно поцеловала в щёку.

Я стоял и не шевелился, словно поражённый громом. Нет, не оттого, что она меня поцеловала. Кольцо пришлось ей в самый раз. Последнее звено проверки замкнуло цепь – у этой девушки безымянные пальцы были такого же размера, что и у моей жены!

Она всё ещё стояла рядом и смущённо вертела подарок.

– Зачем ты так тратишься, Ник? – укоризненно спросила она. – Оно, наверное, жутко дорогое?

Если бы она только знала, сколько раз подобные фразы произносила моя жена!

Дежавю.

– Пустяки, – я кивнул головой и рассеянно улыбнулся. – Не желаешь ещё коньяка?

– Желаю! – уголки её губ хитро поползли вверх. – Гулять, так гулять! За такое чудо грех не выпить!

– Тогда прошу! – я галантно указал на кресло.

Выпив, мы некоторое время сидели молча. Похоже, что Джина все ещё не могла налюбоваться подарком и постоянно вертела под столом рукой, разглядывая его со всех сторон. На её лице отражалась целая гамма положительных эмоций – и радость, и восхищение, и неописуемый восторг.