Рудольф – председатель Совета Земли. Книга пятая

Глава 2. Юность. Наша троица

Мартин и Филипп были уже тогда высокие и красивые мальчики и оба занимались в секции единоборств. То есть природа наградила их с избытком тем, чем обделила меня. Но я не злился, и не завидовал. Я знал уже вкус победы, достигнутой не благодаря, а вопреки.

К тому же друзья сразу мне сказали, что теперь я в безопасности, поскольку поступаю под их защиту и покровительство. Меня это устраивало. Теперь я говорил всё, что думаю своим обидчикам, иногда напоминавшим мне, что я маленький, «как девчонка». Мои отповеди даже имели успех – класс разражался общим хохотом. Это меня ещё больше вдохновило. Теперь я «высказывался» при каждом удобном случае и получал в награду смех и даже аплодисменты. Друзья, при каждом таком случае, по очереди жали мне руку, и я прекрасно себя чувствовал в этот момент.

Это были годы, когда мы все запойно читали разные интересные книги. И строили планы на будущее. Как, всё-таки, важно, когда можешь быть с кем-то откровенным, когда знаешь – тебя любят, и поэтому – не предадут и не обсмеют. Мартин и Фил, мои дорогие друзья, есть и ваша заслуга в том, что моя жизнь сложилась так, а не иначе. По-настоящему начинаешь это ценить, правда, уже на склоне лет. И как я рад тому, что мы до сих пор вместе!

Была ещё Эльза – добрая фея моего детства. Увы! Её уже нет с нами. Ежедневно вываливаемые на голову даже детские проблемы явно не способствуют долголетию.

Вот и Хильда всё никак не может оставить примерно такую же работу, но, мы с ней договорились – это будет продолжаться только до того момента, как у нас поселится внученька. А я уйду в отставку, когда ей исполнится три года.

Итак, кроме уроков и спорта мы все трое читали разные книги и обсуждали прочитанное. И спорили, если наши мнения не совпадали. Как раз тогда из книг я понял, что большинство великих полководцев и правителей древности были маленького роста. То есть – меньше среднего в ту эпоху. И Александр Македонский, и Наполеон, прославившие себя и военными победами, и государственными делами, не отличались ни статью, ни физической силой.

Их любило множество женщин, им рукоплескала толпа и сопутствовала удача. Я не то, что нацеливался на аналогичную карьеру, но отрубал сам себе пути к отступлению-оправданию типа – «но я же маленький!».

Я бросался с головой в разные факультативные курсы, чтобы понять к чему лежит моя душа. Нам объясняли учителя и это святая правда – человек сможет наилучшим образом реализовать себя, только если работа доставляет ему радость и удовольствие. В конце концов, я выбрал два факультатива – русской литературы и тренерский. В русскую культуру мы вгрызались вместе с Мартином. Он мечтал о перемещениях во времени в прошлое – его превосходные физические данные позволяли ему это. Кроме разноплановой физической подготовки он изучал культуру и древние языки. Это он выбрал Францию и Россию, а я, вслед за ним, попробовал почитать и те, и другие стихи в переводе. И выбрал русскую поэзию. Наверное, предки мои – оттуда, поэтому их культура так на меня подействовала. Через год я выучил язык, который у нас считается одним из самых трудных. Теперь я мог читать всё в подлинниках, а историю русской культуры я разделил на «царства» по аналогии с фараонами Египта. Личные вкусы правителей, зачастую, значили в те времена больше, чем другие факторы. Часто ими и определялось направление развития культуры. Я изучал биографии русских царей, находя всё новые подтверждения этому, мной придуманному постулату, и мы обсуждали их с Мартином.

А с Филом мы ходили тренировать юных гимнасток. Он никогда не занимался этим видом спорта, хотя данные у него великолепные. Просто у нас гимнастика считается больше для девчонок. Я же к тому времени получил высший разряд, и Фил со мной в паре, тоже смог вести начинающих. С нами всегда работал и взрослый профессиональный тренер. Втроём мы индивидуально занимались с каждым, то есть с каждой – девчонок там просто подавляющее большинство. – Его глаза заблестели:

– О, эти юные души и неокрепшие тела! И возможность лепить из них совершенные образы. Меня до сих пор прельщает такая работа, если это можно назвать работой.

Незаметно подошло время выпуска. Каждый из нашей троицы получил по две золотые медали – они у нас полагаются за «особенные успехи» в определённой области. Мартин получил за литературу и историю, Филипп – по музыке и физиологии, а я? Ты удивишься, но я проявил особенное рвение и достиг выдающихся результатов в физической подготовке и обществоведении. – Сделав паузу, и наладившись моей реакцией, Рудольф продолжал:

– Ну, первое – понятно, всё-таки я был тогда чемпионом юношеских игр по гимнастике. А вот с обществоведением – сложнее. Когда я изложил свою теорию «царств» как локомотив, для развития русской культуры в первый раз – меня не понял и не оценил никто из преподавателей. Более того, эти споры продолжались почти два года. Я искал аргументы «за», а они – «против». И вот я получил эту медаль! Правда, мой основной оппонент, который и вручал мне награду, поздравляя меня и пожимая руку, шепнул, что это не означает, что он на 100% во всём со мной согласен. Такая награда дорогого стоит!

Глава 2. В свободном плавании

Я считаю, что мне повезло с работой больше, чем кому-либо из нашего выпуска. Я даже не брал тайм-аут на 2—3 месяца, как обычно это делают выпускники, чтобы вкусить все прелести взрослой жизни.

Ну, ты понимаешь, о чём я говорю? К спиртному я равнодушен до сих пор, а что такое секс я знал с 17 лет. С тех пор как начал участвовать в соревнованиях вне школы. Юношеские игры у нас с 17 до 22 лет. Наши школьные девчонки были «табу», поскольку они без защитных чипов, а живущие «на воле» – кто ж им запретит? Повторяю, в гимнастике юношей почти не было, и желающие пригласить меня в соту всегда находились.

Так вот, по поводу работы. Почти одновременно с нашим выпуском открылся Русский Культурный Центр. А поскольку я знал язык и специализировался по этому поводу – мне там было самое место.

Меня сразу взяли в театр! И дали роль Наполеона! Везение для меня – просто неимоверное. Он там у них действовал в три разных исторических периода – молодой блестящий генерал в итальянской компании, дипломат во время переговоров с Александром I при заключении Тильзитского мира и «корсиканское чудовище» – позорное бегство впереди погибающей от мороза армии из России. Там было что сыграть! И я развернулся вовсю. У меня было много и своих идей, некоторые из которых были приняты. То есть какой-то авторитет я заполучил в первые же месяцы.

А когда через полгода объявили конкурс на новый проект по русской литературе, я тоже подал заявку. Я предлагал экранизировать русскую поэзию! На материале стихов разных лет Анны Ахматовой я написал сценарий и изложил свою концепцию постановки этого фильма. Кроме меня было ещё двое соискателей – оба окончили режиссерские курсы. Один из них предлагал сделать фильм по компании 1812 года, используя бессмертное произведение Льва Толстого, а сценарий другого был построен на контрасте картин голода и разрухи 1918-го с поэзией серебряного века. Мы все трое защищали свои проекты перед комиссией экспертов. И я вышел победителем! Толстого отвергли, поскольку ещё был в работе, но должен был вот-вот выйти фильм, в котором я снимался. Там действие происходило тоже и во время этой же компании. А второй соискатель не смог убедить жюри в правильности своей концепции.

– А значит и публика не поймёт и не оценит! – Таков был приговор.

Я получал централизованное финансирование, а в качестве второго режиссера – моего недавнего соперника, любителя поэзии серебряного века.

С Александром я сразу подружился. Не скрою, пришлось приложить немало сил, чтобы у него исчезло чувство обиды, что не его идея пошла в работу. Но я убедил, что идея просто классная, и в фильме об Ахматовой будет возможность её частично воплотить. Так я получил в соратники настоящего профессионала, уже поварившегося в этой специфической среде.

Начались необычайно интересные, даже увлекательные работы по подготовке к съёмкам. Я уже снимался, но это разные вещи – теперь это я отвечал за то, чтобы всё было досконально продумано и подготовлено. Разбив сценарий на куски, чтобы можно было начинать с любого места, а потом всё скомпоновать, мы заказали всю необходимую матчасть. А сами занялись поисками исполнителей главных ролей.

– В роли Анны должна быть «звезда»! – Настаивал Александр. – Тема зрителю не знакома, так пусть будет хотя бы имя исполнительницы главной роли известно всем.

Мы выбрали две подходящие жертвы. Первая – была занята, а вторая – заглотила «наживку»! Гвендолин до этого снималась в основном в ролях отрицательных героинь. Но, «злодеек» зритель запоминает даже лучше. Она к тому же только что засветилась в качестве ведущей в известном Шоу на телевидении.

Меня, конечно, поразила в самое сердце сумма гонорара, которую потребовал её агент. Но Александр убедил – это нормально, когда «звезда» стоит чуть ли не половину стоимости всего проекта. И контракт был подписан.

– Будет не хватать денег, чтобы закончить – найдём спонсоров. Или выпросим добавочное вливание, – легкомысленно пообещал он мне.

– А вот на роль её партнёра-кавалера можно поставить кого угодно. Нужна только достаточно фактурная внешность!

Я про себя подумал, что на вторую «звезду» у нас теперь просто нет денег.

Как раз в это время мне исполнилось 20 лет, и я впервые позвал друзей в соту – устроил праздник по этому поводу. Мы с большим удовольствием первый раз, кстати, со дня выпуска, встретились – всем нам было о чём рассказать друг другу.

С Мартином мы похожи немного по темпераменту, что ли. Он работал тогда ещё в «Профилактическом Центре», но выучился уже патентованию новшеств и нашёл путь к своей мечте – подал заявку в Школу Проводников.

А вот Фил – совсем другой. Два месяца он шлялся по клубам, потратив все, полагающиеся каждому выпускнику, деньги на своём счету. Потом отсыпался в соте ещё месяц.

– Должен же я был хорошенько всё обдумать? – объяснил он нам.

А теперь Фил был в полном порядке – организовал группу, которая, применяя восточные методики горлового пения, играла и пела джаз. Нашлись соучастники, даже спонсор нашёлся – владелец одного из клубов.

– Он уже два раза вернул свои деньги, сдавая в аренду нашу группу другим клубам! – усмехнулся Филипп.

Он и был теперь самым богатым и успешным. И даже не спел нам ничего у меня в соте. Зато вручил по два приглашения в дорогой клуб, где со своей группой должен был выступить как раз в свой день рождения. Я пригласил обоих друзей сниматься в моём фильме. Ну, Фил, конечно, отказался, а Мартин пообещал приехать в русский Центр.

Встреча в том клубе состоялась дней через 10. Я отдал второе приглашение Александру – мне хотелось, чтобы он посмотрел на Мартина, как на партнёра для Гведолин. Мартин, как мне казалось, достаточно фактурен, да и в поэзии серебряного века разбирается лучше многих. Александр горячо одобрил мой выбор. А сам Мартин привёл в клуб свою начальницу Амалию, как просил его Филипп. Концерт нам, конечно, очень понравился, да и потанцевали мы потом просто классно – девчонки в этом клубе были просто одна другой краше!

Итак, Мартин приехал в Центр, мы его загримировали, одели в исторический костюм, и он был единогласно утверждён на вторую главную роль.

В первый съёмочный день, загримировав и переодев обоих, – мы с Александром остались довольны результатом.

– Мартин в гриме смотрится достаточно зрелым, чтобы составить пару нашей «звезде», – согласился Александр.

Она тоже снизошла:

– Хороший мальчик, выглядит, во всяком случае, неплохо.

Работать с Гвендолин, как оказалось, одно удовольствие. Всё у неё было выучено и отрепетировано заранее. Если нам что-то не нравилось – она легко перестраивалась на ходу. А вот с Мартином пришлось повозиться. Он не сразу понимал, чего же от него хотят. Я даже начал подозревать, что у него не всё хорошо со слухом, а потом догадался, что дело не в этом. Мой друг умудрился по уши влюбиться в эту женщину, по крайней мере, на 15 лет старше его. Это моё упущение! Мне надо было провести с ним профилактическую беседу, которую когда-то провели со мной. Суть её в следующем:

– По возможности не влюбляйся в актрис, если не хочешь страдать, конечно.

Это даже не их вина – настоящие актрисы играют не только на сцене!

Я пробовал сделать это задним числом – тщетно. Мартин попросил меня репетировать предварительно с ним каждую сцену, пригласив любую другую дебютантку. Ну, этого добра у нас в Центре было всегда навалом! Мартин взял на своей работе отпуск, и мы начали работать. Теперь к каждой сцене с Гвендолин Мартин был подготовлен, а она только удивлялась и радовалась – какой же ей достался понятливый партнёр. Ни о какой взаимности не могло быть и речи – Мартин и сам это прекрасно понимал.

А вот Филипп, пока мы «страдали» на фоне декораций, покорил такую же взрослую и красивую, как Гведолин, женщину – Амалию, начальницу Мартина. Он охладел к своей группе и пропадал теперь в Профилактическом Центре.

Съёмочная часть работы была позади. Теперь мне предстояло сделать из этих отдельных фрагментов цельное произведение. Картины природы, музыка, искусство монтажа – всё это я проделал сам, советуясь иногда с Александром, которому подвернулась другая работа. И теперь он горел на ней.

Я не стал выпрашивать добавочное финансирование и почти год, доделывая фильм, сам себя продержал на голодном пайке – хотя на зарплату нам с Александром ничего не осталось, но из бюджета мы не вышли. Так что по вечерам я сидел теперь в соте, читая книги по искусству режиссуры, истории костюма, теории и практике спецэффектов, и другим интересным вещам. Заедал я всё это пюреобразными деликатесами, а запивал витаминизированными напитками. Благо, что всё это бесплатно. Я мог, конечно, принять участие в каких-нибудь коммерческих соревнованиях по гимнастике, но не хотелось терять на это время. Спорт был для меня в прошлом, хотя меня приглашали стать преподавателем физвоспитания в Бейбилоне. Даже это меня не прельстило, хотя и обещало полное материальное благополучие. Я хотел стать настоящим режиссером, чтобы ставить великие произведения искусства, чтобы погружать других людей в мир своих фантазий и получать ответный посыл от зрителей.

Мартин уже учился в Школе Проводников. Стипендия там небольшая – он тоже был беден, но счастлив. В Школе он стремился быть лучшим – и его рвение и способности быстро оценили.

Глава 4. Работа на службу безопасности

Однажды Мартин приехал ко мне в выходной, и мы проговорили целый день. Преподаватели из СБ, которые вели в Школе большинство предметов, предложили ему подумать о карьере в их ведомстве. Мартин не смог похоронить свою мечту и отказался. Но получил другое предложение – стать внештатным сотрудником, а, получив опыт и квалификацию в области перемещений, перейти на работу в службу не рядовым работником, а специалистом.

Я от души порадовался за друга. Работа в Службе Безопасности всегда мне казалось самой прямой дорогой на самый верх. И тут Мартин предложил:

– А ты не хочешь поработать там внештатником? Есть такая возможность!

Разумеется, я с восторгом согласился. И мы с Мартином полгода ездили туда вместе, разбирая архивы Бейбилона. Франц, наш куратор по архиву, нашёл нам и более интересную работу, позволявшую в то же время бесплатно развлекаться. Каждую неделю мы теперь производили вылазки в клубы.

Деятельность наша была тайной и носила явно провокационный характер.

Лично я считал, да и сейчас также так считаю: чтобы уберечь молодёжь от наркотической зависимости – все средства хороши! Тем более, что эти торговцы стимуляторами знали, на что шли.

С нами работала Ирма – штатная сотрудница Службы Безопасности. Высокая, красивая, гибкая – она, к тому же, обладала нешуточной физической силой. При всех этих достоинствах – умница и просто хороший человек. Рядом с Мартином они смотрелись парой. Из-за своей комплекции он всегда выглядел старше своих лет.

Итак, задача, которая перед нами ставилась:

Раскрыть адреса клубов, а ещё лучше имена распространителей запрещённых стимуляторов. Причём своё инкогнито мы должны были сохранять до конца. Ирма сама доводила информацию до нужных людей, и клуб попадал на тотальную проверку.

Наши визиты по дорогим клубам, и даже яркая молодёжная одежда оплачивалась Службой. Это тоже было очень к месту и вовремя. А то мы с Мартином уже забыли про такие качественные развлечения.

К концу года ко мне и к нему судьба стала более благосклонной. Я закончил работу над фильмом. Был назначен даже день премьеры. Комиссия, принимавшая работу, отметила, что я справился отлично, как там даже говорилось, малыми средствами и в срок создал зрелый и интересный фильм, раскрывающий достаточно сложный вопрос. Профессионалам понравилось! А вот публика фильм не оценила. У нас оценивается число платных скачиваний. То ли, как считает Мартин, любителей и знатоков поэзии у нас мало, то ли кто-то сэкономил на рекламе… Но это было уже не важно. Фильм получился, мне самому, и моим друзьям он понравился.

Почти сразу после премьеры я получил предложение возглавить молодёжный театр в нашем Центре. Вернее – организовать его с нуля. Это было почётно, интересно и неплохо оплачивалось. Теперь у меня в помощниках было довольно много профессионалов: специалистов по декорациям, гриму, звуку, режиссеров-постановщиков. Я нанял также бухгалтера и помощника по хозчасти. С самого начала хотелось поставить дело так, чтобы всё было разумно и рационально.

Мы ставили русские пьесы на английском языке. Сразу возникла проблема некоторой диспропорции – конкурс на женские роли был высокий, а найти актёров на мужские – удавалось не всегда. Я рискнул – набрал девчонок, и теперь они у меня играли и большинство мужских ролей тоже.

Ты думаешь, что я, будучи директором женского молодёжного театра, вёл себя как медведь в малиннике? Ошибаешься! Что я робот что ли? Но работа мне, не скрою, нравилась. Материал только уж больно одноплановый. Девочки, желающие стать актрисами, как правило, очень зациклены на себе и своих женских прелестях. За мной ходили буквально табуном. Но я был для них «Господин учитель» и никакой фамильярности!

Работа на СБ продолжалась. Мы с Мартином по-прежнему два раза в неделю ездили в архив. Он уже слетал в Париж и после этого стажёрского рейса проснулся знаменитым. Оказалось, такого молодого «путника» ещё не было в истории перемещений. О нём писала пресса, и показывало ТВ. И пригласили в разные места выступить и поделиться впечатлениями. Я был от души за него рад.

Филипп перешёл на работу в «Профилактический Центр» почти на место Мартина. Они с Амалией замутили там методику омоложения. Мы даже подшучивали над Филом, рисуя ему картины превращения в младенца из-за ошибочной дозы. Вот тебе пример – бросил человек творчество и занялся наукой! И так бывает.

Наша работа по клубам постепенно сходила на нет. Видимо, самых «злостных» мы к тому времени выявили, а остальные – залегли на дно. Теперь мы предпринимали эти вылазки очень редко. Зато ходили по театрам и репетиционным залам. Я всегда мог отыскать повод – например, поиском актёра на определённую роль. Ирма играла роль моей ассистентки с фотоаппаратом. И в нескольких местах мы обнаружили личностей, предлагавшим актёрам аэрозольный впрыск или таблеточку, для вдохновения, или, чтобы уменьшить волнение перед выходом на сцену.

У нас с Ирмой теперь были даже «агенты», в основном среди журналистов. Сами они об этом даже не догадывались. Они принимали заказы на статьи или фото-кино – репортажи о неформальных молодёжных движениях или клубах, например, с религиозной тематикой. И мы получали развёрнутый анализ явления с точки зрения умных и знающих жизнь представителей прессы. Ирма щедро платила за такие материалы, но они никогда нигде не публиковались.

Глава 5. Крах Мартина и гибель Филиппа

Мартина после того, как он получил диплом номер один от Школы Проводников, взяли на работу в самую богатую туристическую компанию. Там не только очень хорошо платили, но и практиковались различные льготы. Например, после каждого перемещения проводнику полагался оплачиваемый двухнедельный отпуск для восстановления здоровья. Так что Мартин теперь был или в рейс, или в отпуске. Мы частенько встречались на его территории послушать рассказы о перемещениях. Теперь он среди нас был самым богатым и успешным. Мы с Филом даже не могли оплатить туристические путёвки в прошлое – такое это было тогда дорогое удовольствие. Но мне и Филиппу очень хотелось увидеть своими глазами, то о чём нам рассказывал Мартин. И он «пробил» для нас такое путешествие!

Мартин к тому времени прославился как один из самых умелых и опытных проводников. Теперь он возил не только туристов, но и учёных. В основном историков, конечно, но были и другие задачи.

Рейс, в который полетели мы с Филом, организовали фармацевты. И Мартин умудрился устроить всё так, что в качестве «учёных» мы и полетели. Перемещение, правда, было не в Париж, а в Россию – только так можно было оправдать моё присутствие, как переводчика и знатока этого региона. Ну, а с Филом – легче. Он был уже к тому времени доктором. Два года учился и получил соответствующую квалификацию. Только доктор не для больных, а для здоровых людей. Занимается профилактикой – то есть учит «здоровых», как не стать «больными».

Мы получили просто массу феерических впечатлений. Природа Земли до катастрофы, общение с аборигенами и даже приключения – всё это стало предметом наших воспоминаний при встречах. Хотелось, правда, ещё и увидеть Париж!

И вот Мартину вдруг представилась возможность для повторения такого рейса. Не в Париж, правда, но Санкт-Петербург начала 20-го века обещал быть тоже очень интересным. Когда он позвонил мне и рассказал об этом, я с восторгом согласился. Фила он тоже уговорил. И вот перед самым рейсом на меня неудачно упал кусок декорации и сломал мне палец на руке. И я, как говорится, выпал из обоймы.

Был ли это «перст Судьбы»? Не знаю. Подробности этого перемещения тебе известны – их отлично описал Мартин в своих мемуарах. Я много думал потом – что было бы, если бы я полетел тогда вместе с ними? Уговорил ли бы я их отказаться от авантюры по освобождению Гумилёва? Или мы с Филом, например, успели бы спокойно положить парализаторами всех чекистов?

Или предстал перед судом вместе с Мартином и получил приговор? А может быть, остался там, в прошлом, вместе с Филиппом?

Но история, как говорится, не терпит сослагательного наклонения.

Я не знал подробностей суда. Знал только его результат. И как погиб Филипп Мартин мне тоже рассказал. На него больно было смотреть – теперь это был седой, с обожжённой препаратами кожей, сломленный человек, которому даже не хотелось никуда выходить из собственной соты. И безработный. Счёт его, правда, не арестовали, и он успел перебраться в «кандидатский» массив – соты там классом повыше, чем те, которые получают выпускники.

Я предложил ему работу в моём театре. Он отказался. Мол не готов ни физически, ни психологически. Мы расстались, договорившись созвониться.

В этот же день мы встретились с Ирмой по нашим тайным делам. Я рассказал ей, что был у Мартина. Она мне ничего не ответила, но навестила его тоже.

И произошло первое чудо – они полюбили друг друга! И эта любовь вернула Мартина к жизни – он стал «выходить в свет» и думать о будущем.