Год дракона
Дверь нам открыла красивая девушка – настолько красивая, что я стушевался. Она была высокая и стройная, как фотомодель, у неё были иссиня-чёрные волосы, спадающие на плечи плотной блестящей завесой. Из-под прямой и густой чёлки смотрели большие голубые глаза. Прямой аккуратный носик и красивые, чуть выпяченные губы завершали портрет незнакомки. И, безусловно, обтягивающее бордовое платье до колен придавало девушке сексуальности. Я невольно отметил, что Шу не дурак по части девок.
– Добрый день, – мягко произнёс Вовка, в одну секунду преобразившись из немногословного воина в галантного джентльмена. Он поймал изящную ладонь незнакомки и поднёс к губам, слегка наклонившись, как будто в почтении.
Девушка повела бровью и улыбнулась.
– Ты вовремя, – она даже не удостоила меня взглядом, развернулась, качнув бедрами, и поманила Вовку пальцем: – Проходи.
Вслед за братом я с волнением шагнул через порог, ожидая встречи с Шу. Он мне представлялся очень влиятельным и богатым парнем, наркобароном или даже депутатом. С такими я ещё ни разу не общался, поэтому трусил, что каким-нибудь своим действием или словом опозорю Вовку. Брат же чувствовал себя вполне свободно. Он повесил пальто в прихожей, разулся и прошёл в комнату. Я боялся оставаться один в такой большой квартире, поэтому спешил за ним.
Мы оказались в просторной и светлой комнате, которая была размером, наверное, с квартиру Горыныча. Вся мебель была светло-бежевых и кремовых тонов, но больше всего меня поразил огромный диван из белой кожи. На нём могли одновременно поместиться и при этом не мешать друг другу человек пять или шесть. Девушка села в уютное кресло возле окна. Вовка коротко кивнул на диван, приказывая мне сесть, и я с опаской опустился на белую кожу, боясь посмотреть в сторону принимающей нас красавицы. Брат подошёл к ней и ловко вынул из кармана коробочку для колец.
– Что это? – удивилась девушка, но было понятно, что это удивление – пункт этикета, который эти двое строго соблюдают.
– Безделушка для тебя, – Вовка открыл коробочку.
Я было вытянул шею, чтобы разглядеть, что в ней лежит, но тут же одёрнул себя и опустил глаза. Почему-то мне было тревожно за брата: заигрывать с любовницей депутата чревато неприятностями.
– Как мило! – она взяла коробочку из рук гостя, повернула её к окну, чтобы лучше разглядеть подарок. – Оно великолепно! Вольдемар, я… Ты один умеешь меня порадовать.
Вовка улыбнулся уголком рта. Девушка закрыла коробочку, положила её на стеклянный столик неподалёку и закурила длинную сигарету, вставленную в мундштук:
– Это твой брат?
– Да, Женя, – Вовка вернулся ко мне и сел на диван.
– Евгений… Благородный – кажется, так переводится? – девушка уставилась на меня своими глазищами, которые издалека казались драгоценными камнями.
– Я не знаю… – в её присутствии я становился деревянным и не мог справиться с голосом.
– Ну да бог с ним! А я Шу. Приятно познакомиться.
Я вскинул на неё глаза. Шу – женщина?!
– Как ты себя чувствуешь, Евгений? – она не давала мне прийти в себя.
– Нормально, – я пожал плечами.
– У него уже начались боли. Пока ещё редкие, но сильные, – ответил за меня брат, и я почувствовал себя, словно на приёме у врача.
– Да, он уже готов. Удивительно, что ты так долго ждал, – Шу затянулась и подозвала меня жестом.
Я на ватных ногах приблизился.
– Где твой элебет? – строго поинтересовалась хозяйка.
– На спине.
– Показывай!
Я бросил на Вовку вопросительный взгляд, и брат едва заметно кивнул. Я непослушными пальцами расстегнул пуговицы и снял рубашку. Шу встала, обошла меня, скользнув кончиками пальцев по груди и плечу, и несколько секунд рассматривала татуировку.
– Интересный эскиз, – заключила она и развернула меня к себе лицом. – Ты уже охотился?
Я не знал, что ответить. Считать ли наши с братом вылазки полноценной охотой?
– Он ассистировал, – ответил за меня Вовка.
– И как всё прошло?
– Великолепно. Женька прирождённый воин.
– Колдун! – отрезала Шу. – Стопроцентный и истинный. И ты это видишь.
– Я сомневаюсь…
– Не верю, чтобы такой парень, как ты, когда-либо в чём-то сомневался, – усмехнулась девушка.
– Просто мне нужен был предлог, чтобы передать подарок, – улыбнулся Вовка, и я почувствовал, как рука Шу на моём плече дрогнула. Ага! Она запала на моего брата!
– Я же просила обращаться ко мне, когда тест по глазам даёт спорные результаты. Ты проверял его по глазам?
Вовка промолчал.
– Ты не проверял?! – рассердилась Шу.
– Не хотел подвергать брата…
– Вольдемар! – хозяйка взмахнула рукой, от чего пепел с сигареты упал на ковёр. – Глаза не врут!
– Я знаю, но…
– Иди сюда, – она схватила со столика бумажную салфетку и потащила меня к окну. – Сейчас мы покажем твоему брату, Женя, как проводится тест по глазам, чтобы он в следующий раз не беспокоил занятых драконов по пустякам.
Шу развернула салфетку, лихо поплевала на её углы и приклеила к стеклу. Пока она проделывала эту процедуру, я оглянулся на брата. Поймав мой взгляд, Вовка отвёл глаза. Я видел, что ему неловко и, может быть, даже стыдно.
– Смотри вперёд, вот сюда, – одной рукой хозяйка квартиры повернула мою голову к окну, а мундштуком во второй ткнула в сторону салфетки.
Не успел я перевести взгляд на бумажный квадрат, как Шу со всей силы вцепилась ногтями мне в руку выше локтя. От неожиданной боли я вскрикнул и попытался вырваться из хватки, но, к моему изумлению, оказался совершенно бессильным против девушки. Её, словно каменную колонну, невозможно было сдвинуть с места. Я попытался разжать её пальцы, но по мощи они не уступали каким-нибудь тискам на заводских станках. На большее сопротивление я не решился, поэтому сжал зубы и зажмурился.
– Открой глаза! – приказала Шу, и я не смог ослушаться.
Я чувствовал, как по руке стекают струйки крови, но пялился на чёртову салфетку, не отводя глаз. Через минуту пальцы девушки разжались. Я судорожно вдохнул, схватившись за место ранения.
– Смотри! – Шу отодрала со стекла салфетку и повернулась к Вовке. – Что и требовалось доказать!
– Там есть серый, – ухмылка не сходила с лица брата. – Я не зря сомневался.
Тут мне стало интересно, о чём они толкуют. Примерно на уровне моих глаз на окне обозначились два пятна размером со сливу. Они были полупрозрачные, как разводы от грязной воды, но при этом нежно-зелёного цвета, как первая весенняя зелень, правда, пятна окаймляла серая полоса.
– Колдун и лекарь – пограничные ипостаси. Некоторые драконы их вообще в одну объединяют, – фыркнула Шу. – Я с этим не согласна, потому что колдун может стать лекарем, но лекарь колдуном – вряд ли.
– Я видел двойственность, думал, ты тоже заметишь, без теста, – подколол знакомую брат, и та обиженно повела плечами.
Тем временем кровь, стекавшая к моему локтю, всё-таки капнула на ковер. Я испуганно поднял глаза на хозяйку дома.
– Не беспокойся, это всего лишь капля крови, – Шу потрепала меня по волосам и вышла из комнаты.
Я подошёл к брату в надежде, что он подскажет, что делать, или поможет справиться с кровотечением, но Вовка только произнёс:
– Прости, я не хотел доводить до этого.
– Где там твои раны? – в комнате появилась Шу, держа в руке какую-то палочку, похожую на сладкую соломку. Взяв зажигалку, хозяйка подожгла край палочки и направилась ко мне. Я невольно попятился: ещё одна порция боли была лишней в сегодняшней программе.
– Не верю, что он твой брат, – пожаловалась Вовке девушка и ухватила меня за плечо. Я понял, что теперь сопротивляться бесполезно, и приготовился вынести новую мучительную процедуру. Но когда Шу прикоснулась дымящимся концом палочки к ране, я не ощутил боли – только приятную прохладу и лёгкое пощипывание. После прижигания кровотечение остановилось. Закончив обрабатывать раны, Шу потушила странную палочку, сунув её в рот, а потом снова вернулась в кресло.
– Можешь одеваться, – на ходу бросила она.
– Когда он сможет выбрать себе знак? – деловым тоном спросил Вовка.
– Можете прямо сейчас заехать. Я позвоню и предупрежу, – Шу закинула ногу на ногу, с вызовом глядя на моего брата. Всё-таки её сильно задевало, что он с ней вежливо-прохладен.
– А ритуал?
– Я позвоню.
– Мы ограничены во времени. Через неделю нам надо уехать.
– Я не принадлежу себе настолько, чтобы исполнять каждую прихоть приезжих, – отрезала Шу.
– Это не прихоть, это пожелание, – сдал назад брат. – Я понимаю, что ты очень занята, но вдруг у тебя получится устроить всё завтра или послезавтра…
– Мне нравятся напористые парни, но ты же прёшь как танк, – Шу повела бровью.
– Меня не зря зовут Спецназом.
– Дурацкое прозвище. Оно совершенно не для тебя, и ты знаешь, по какой причине.
– Тогда я жду звонка? – Вовка поднялся.
– Жди, – Шу одарила его выразительным взглядом. – Дверь найдёте?
– Приятного вечера, – улыбнулся брат.
– До свидания, – промямлил я.
Мы вышли в коридор, молча оделись и покинули квартиру, захлопнув за собой дверь.
– Она та ещё стерва! – сказал я, когда мы ехали в лифте.
Вовка усмехнулся уголком рта.
– И она на тебя запала.
Брат закатил глаза и помотал головой:
– Где она – и где я! Ты не понял разницу, я вижу.
Знак
Перемещаться по центру Москвы днём было чрезвычайно затруднительно, мы то и дело останавливались на светофорах и по два часа пропускали пешеходов, а когда Вовка решил срезать дорогу дворами, то мы упёрлись в тупик из-за ремонта большого участка улицы. Ругаясь сквозь зубы, брат вернулся на прежний путь.
– Куда мы сейчас?
– Тебе нужен знак. У каждого дракона он должен быть, чтобы другие драконы видели своего. Это что-то вроде армейского жетона, – говорил брат, лавируя между другими машинами. – Это может быть любое украшение, ты сам выберешь то, что тебе по душе. Я браслет себе взял, – Вовка поднял вверх левую руку, напоминая, про что он говорит. – Но ты не должен снимать свой знак ни при каких обстоятельствах, поэтому отнесись к выбору серьёзно.
Я кивнул, но в душе решил, что тоже выберу себе браслет. Вовкин мне нравился. Он напоминал наручные часы: толстый кожаный ремешок с металлической застёжкой, только вместо корпуса часов – два узких продолговатых камня. Они были серого цвета, полупрозрачные и в то же время матовые, и если вглядеться, то можно было увидеть внутри них пузырьки воздуха – почти как в янтаре.
– Мы совершим обряд посвящения – разбудим твою сущность, чтобы ты стал больше драконом, нежели человеком, – продолжал тем временем брат. – Но во время ритуала на тебе должен быть знак. Он впитает информацию о тебе, и другие драконы смогут её увидеть, а ты сможешь читать знаки других драконов.
Мне не очень хотелось, чтобы кто-то получал обо мне хоть какую-то информацию. С тех пор как у меня появились фальшивые документы, я с опаской относился ко всякого рода рассекречиваниям.
– Шу сказала, что я колдун и лекарь. Что это значит?
– У каждого дракона есть своё предназначение – область, в которой он может достигнуть небывалых высот. Это предназначение даётся с рождения, но иногда не проявляется до тех пор, пока не проснется сущность. К счастью, в тебе твоё предназначение уже проявилось, но у меня были некоторые сомнения, одно ли оно у тебя. То, что ты дракон-колдун, я понял сразу, но к колдунам животные не липнут, только к нянькам или лекарям. Поэтому я и хотел убедиться на сто процентов.
– Что я колдун-лекарь? – я рассмеялся. – Вов, ты шутишь? Какой из меня колдун? Я не верю в магию.
– В магию пусть верят маги, а ты колдун, – хмыкнул брат. – Это примерно то же, что учёный. Ты знаешь свойства веществ и на их основе создаёшь новые вещества с новыми свойствами.
Я невольно вспомнил свои сны.
– Когда я увидел, как ты готовишь, я сразу понял, что ты дракон-колдун. И Горыныч это понял, потому и подарил тебе колдовскую книгу. Там рецепты на все случаи жизни, но, пока ты не готов воспринять информацию, книга её от тебя скрывает.
Я присвистнул.
– Задатки лекаря в тебе говорят о том, что ты сможешь придумывать и лечебные смеси. Что-то типа химика-фармацевта. Поэтому Шу и сказала, что колдун может стать лекарем, ведь химик может создать порох, а может и аспирин. Зато лекарь никогда не научится создавать порох. Его назначение – врачевать любыми методами: физиотерапевтическими, хирургическими, реанимационными, акушерскими…
– Я в шоке, – усмехнулся я. Мне хотелось сказать многое, но я не мог облечь свои мысли в стройную форму. – А ты кто по ипостаси?
– Дракон-кузнец. Чинить, ковать, собирать-разбирать – это моё.
Вот уж точно! Я вспомнил жизнь в деревне, когда на Вовке держалось всё хозяйство. Видимо, в стрессовой ситуации его сущность стала проявляться с самого детства.
– Я думал, что ты воин.
– Воин поневоле. Мне надо заботиться о вас с Максиком. Всему, что я сейчас умею, я научился с большим трудом, и поэтому воин я посредственный.
Мне не верилось, что мой могучий и спортивный брат может быть посредственным воином. Кто тогда не посредственный?
– Я и знак воина себе сделал, чтобы усилить свои боевые качества, иначе не смог бы справиться с крупными хищниками. И этот знак иногда сильно мешает моему прямому предназначению. Дракон-кузнец призван созидать, а дракон-воин – разрушать. И когда я что-то делаю, то, бывает, ломаю это – из-за татуировки, – Вовка хлопнул себя по предплечью.
Я вздохнул: брат пожертвовал своим предназначением, чтобы защитить меня и Максика. Теперь я в двойном долгу перед ним.
– А есть усиление для колдуна? – спросил я.
– Конечно, есть. И для лекаря тоже. Поэтому ты должен определиться, какую свою сторону будешь усиливать.
– А какая во мне больше выражена?
– Они примерно равны: одна создает форму, другая наполняет её содержанием. Прости, что тебе пришлось проходить через этот тест, – Вовка виновато посмотрел на меня. – Шу сделала это, чтобы уязвить меня.
– Не переживай! – я хлопнул брата по плечу. – Хотя тест странный.
– Изобретение лиг. Дракону причиняют боль, и его взгляд оставляет на гладкой поверхности – стекле или зеркале – следы разных цветов. Голубой или серый цвет означает предрасположенность к лечению, изумрудно-зелёный – к наукам, светло-зелёный – к созиданию, красный – к войне и так далее. Бумага или лёгкая ткань выполняет при этом функцию воронки, чтобы сконцентрировать следы в одном месте в виде пятна. Я мог бы выяснить твоё предназначение ещё дома, но не хотел лишний раз причинять боль.
– Я же сказал, что не сержусь, – отмахнулся я. – А Шу кто по предназначению?
– Королева.
– В смысле? У драконов есть и такая ипостась?!
– Кто-то же должен руководить нашим племенем. Король или королева решает внутренние или внешние конфликты, создаёт порядок внутри своего племени, а если на его кто-то покушается, то встаёт во главе армии. В общем, Шу – наш предводитель, которому подчиняются не только драконы в законе, но и незаконнорождённые. Хотя беглецы часто этим пренебрегают.
– Почему?
– Боятся, что королева сдаст их лигам.
– А нам не опасно общаться с ней?
– Шу хоть и занимает высокий пост, но не лишена авантюризма и ищет острых ощущений. Видел её кольцо?
Я вспомнил на её левом среднем пальце перстень с красным камнем, по которому расходились чёрные круги.
– С его помощью она делается недосягаемой для взора лиг и может в это время заниматься чем угодно. Это дань уважения с их стороны. Таким образом лиги признают её независимость и свободу, а она с помощью перстня показывает им, в какие моменты её нельзя беспокоить. Моменты тоже, знаешь, разные бывают.
– Значит, Шу общается с незаконнорождёнными драконами для острых ощущений? А если ей надоест? Или кто-нибудь оскорбит её, и она сдаст его лигам? – эта история с королевой драконов мне нравилась всё меньше.
– Ей невыгодно это, потому что тогда лиги узнают, что она общалась с беглыми. Это, как ты понимаешь, не поощряется. Мы для них – изгои и предатели, – лицо Вовки помрачнело. – Даже когда лиги возвращают беглецов и заставляют служить им, те всё равно не обретают доверия среди собратьев. Мы становимся чем-то вроде рабов – для грязной и опасной работы, а в случае войны или другого конфликта нами прикрываются, как живым щитом. Поэтому мама и хотела защитить нас.
Мне тоже стало грустно. Быть изгоем неприятно – я испытал это на своей шкуре.
Скоро мы подъехали к большому ювелирному магазину. Вовка долго парковался, втискиваясь между двумя «Нексиями». Выходить нам пришлось тоже боком, потому что нельзя было широко открыть двери, чтобы не поцарапать машины.
– Москва… – ругнулся брат, отряхивая рукав, которым задел грязный борт «Черика».
Мы вошли в ювелирный магазин, и я замер от такого количества сверкающих бриллиантов. Вовка же прямиком направился к продавцу и что-то сказал ему. Тот удивлённо отпрянул, потом кивнул и дал знак охраннику. Охранник подвёл нас к двери служебного входа, сообщил по рации своему напарнику, что пришли от Маргариты Эдуардовны. Через минуту дверь открылась, и нас принял другой охранник – в штатском. Мы прошли по коридору, спустились по лестнице вниз и остановились перед дверью с надписью «Бухгалтерия». Охранник постучал, потом заглянул и робко поинтересовался, можно ли войти посланникам Маргариты Эдуардовны. Ему что-то ответили, и он впустил нас внутрь, закрыв за нами дверь.
Мы оказались в небольшом, но уютном кабинете. Один из столов был свободен, а за вторым сидела полная женщина лет сорока. Мы поздоровались, при этом Вовка задрал рукав пальто, демонстрируя браслет.
– Слушаю, – она уставилась на нас поверх очков.
– Нам нужен знак. Ему, – брат кивнул на меня.
Женщина с минуту рассматривала меня так, будто я собирался жениться на её дочери. Я улыбался ей, полагая, что этим смогу произвести благоприятное впечатление. Видимо, мне это удалось, потому что бухгалтерша со вздохом встала, вынула из ящика соседнего стола толстую книгу и протянула нам:
– Выбирайте!
Вовка толкнул меня в спину, призывая открыть книгу. Это оказался каталог с изображениями различных украшений. Я сразу перешёл к разделу «Браслеты», пробегая глазами фотографии. Среди них было много красивых и необычных, но никакой мне не нравился так же сильно, как Вовкин. Я перелистывал страницу за страницей, чувствуя нарастающее разочарование.
– Чего зациклился на браслетах? – брат перекинул несколько страниц, демонстрируя мне кулоны. – Это может быть всё что угодно.
Я пробегал глазами по снимкам, мысленно представляя эти вещи на себе, но понимал, что никакую из них не хотел бы видеть бесконечно долго. Каталог подходил к концу, а я всё ещё не сделал выбор. На предпоследней странице надежда оставила меня, и я машинально перевернул лист. И увидел его – кольцо, от которого перехватило дух. Полоска белого золота с шестью перекрестиями на равном расстоянии друг от друга, сквозь которые продеты два тонких обруча из жёлтого золота. В центр каждого из перекрестий был вставлен маленький бриллиант. В одном месте центральная полоска имитировала язычок ремня, продетого через пряжку.
– Вот! – я ткнул пальцем в изображение. – Можно мне такое?
– Можно, – женщина пожала плечами. – Платить когда будете?
– Сейчас, – ответил Вовка.
– А размер мой есть? – уточнил я, потому что кольцо – это всё же не браслет и не кулон.
– Есть, – бухгалтерша захлопнула книгу и убрала её в стол. Потом вынула откуда-то связку ключей, подошла к шкафу и распахнула его дверцу, отгородившись ею от нас. Внутри, видимо, находился сейф, потому что женщина бренчала связкой, занырнув по пояс в шкаф. Она возилась там минут пять, а мы с братом переминались с ноги на ногу у порога. Наконец, женщина появилась из шкафа с железной коробкой в руках.
– У нас стопроцентная предоплата, – заявила она, глядя на Вовку.
Тот молча вынул из внутреннего кармана маленький мешочек из плотной чёрной ткани и протянул его бухгалтерше. Она распустила завязки и, заглянув вовнутрь, довольно улыбнулась. Отложив мешочек, она ключом открыла коробку, в которой лежало десятка два прозрачных пакетиков с кольцами. Ухватив один пакетик, она протянула его мне:
– Примерь!
Я достал своё кольцо и надел на левый безымянный палец. Оно село так, словно было изготовлено под заказ. Поняв, что я доволен, женщина бросила в коробку Вовкин мешочек и снова убрала всё это в сейф.
– Спасибо. До свидания, – Вовка потянул меня к двери.
– Счастливо! – отозвалась женщина, даже не взглянув на нас.
Охранник вывел нас в общий зал, и мы покинули магазин. Я был доволен как слон и всё любовался приобретением. У меня было ощущение, что я всегда мечтал иметь именно это кольцо, хотя к украшениям до сегодняшнего дня был равнодушен. Особенно к кольцам. Мне всегда казалось, что это женские побрякушки. Мужчине же украшательства ни к чему, разве что какой-нибудь кулон.
– Драконы редко выбирают золотые вещицы, – вдруг сказал Вовка. – Это всё равно что ходить с постоянно кровоточащей раной. Но раз тебе оно приглянулось, я не стал возражать.
– Мне с ним спокойней, – пояснил я.
– Верю, – кивнул брат и тут же чертыхнулся: вместо «Нексии» с водительской стороны стояла малолитражка, прижавшись к джипу так, словно просила у него защиты.
– Твою ж мать! – Вовка плюнул себе под ноги. – Купят права и думают, что они одни на дороге!
Я промолчал, потому что у меня-то как раз права были купленные, а водить меня научил брат.
Боевое крещение
– Хочешь развлечься? – неожиданно спросил брат, когда мы вошли в наш номер.
– Даже не знаю. А что ты предлагаешь?
– Можем съездить в какой-нибудь клуб, оттянуться. Или в казино.
– У нас есть деньги на казино? – удивился я.
– Нам надо заработать денег на поездку, и казино неплохой для этого вариант.
– Значит, поехали в казино.
Приезд в столицу всколыхнул в моей душе всевозможные чувства от страха до восторга, но я был рад этой гамме, потому что давно уже не испытывал такого разнообразия. Я был за любой поход, который предложит брат.
В десятом часу вечера мы отправились в казино. Я думал, что Вовка наденет свой тёмно-синий костюм и будет изображать Джеймса Бонда, но он вырядился в джинсы и чёрную толстовку. Я же был в том, в чём ездил к Шу. Вовка пояснил, что провинциалы в обычной одежде не привлекут внимания, что было нам на руку.
Ночная Москва потрясла меня подсветкой зданий и обилием транспорта, несмотря на поздний час. В городе, где я учился в училище, фонари стояли только на нескольких центральных улицах, а остальные освещались окнами домов, витринами магазинов да редкими светильниками, установленными местными бизнесменами. Поэтому с наступлением темноты мало кто разгуливал по тем улицам – только молодежь, ищущая развлечений, да владельцы собак, выгуливающие своих питомцев.
В Москве всё было иначе. С наступлением вечера и даже ночи толпы людей и потоки машин не уменьшались.
– Москва никогда не спит, – пояснил брат. – Здесь даже книжные магазины и спортзалы работают круглосуточно.
Мы подъехали к сверкающему огнями казино «Алмаз». Охранник на входе строго поинтересовался, совершеннолетний ли я. У меня по привычке похолодела спина, потому что восемнадцати мне ещё не исполнилось, но в новых документах я был на год старше реального возраста.
Раздевшись в гардеробе и обменяв деньги на фишки, мы прошли в большой и накуренный зал без окон. Здесь было много народу, штук десять игровых столов, на стенах висели плазменные телевизоры, по которым транслировались спортивные матчи. Между игровыми столиками сновали официанты с подносами.
– Зря не надел костюм, – оглядев публику, резюмировал я. – Ты бы выглядел шикарно.
– В костюме неудобно драться.
– С кем?!
– Когда мы поднимем большую сумму за игровым столом, к нам подойдут специально обученные люди, чтобы решить этот вопрос, – Вовка непринуждённо осматривал столы. – Поэтому нам, чтобы выйти отсюда, придётся драться.
– А если мы не сможем…
– Сможем!
– А если мы не поднимем большую сумму?
– Мне везёт, ты забыл? – брат подмигнул и быстро направился к столу, где играли в покер. Я следовал за ним, но на полпути Вовка остановился, дал мне треть фишек и велел пойти в соседний зал:
– Не надо, чтобы нас видели вместе.
– А если я проиграю деньги?
– Делай с ними, что хочешь.
Я отправился бродить по казино. Оно имело ещё два зала кроме основного, в одном из них стояли игровые автоматы. Я кинул фишку в прорезь и дернул рычаг «однорукого бандита». Первые две игры я проиграл, а вот на третьей мне повезло, и в лоток для денег насыпалась небольшая горка монет. Я кое-как сгрёб их в кучу и отправился менять на жетоны. Проходя через основной зал, я бросил быстрый взгляд на Вовку. Перед ним на столике стояли две стопки фишек, каждая из которых была в три раза выше той, с которой он пришёл. Когда я возвращался обратно, брата за покерным столом уже не было. Я пошарил взглядом по залу и обнаружил Вовку за рулеткой. Мне тоже захотелось попытать счастья с красным и чёрным. Первую ставку я сделал небольшую и проиграл, как проиграл вторую и третью. На четвёртой я выиграл немногим больше той суммы, с которой пришёл. Играть только ради того, чтобы выйти в ноль, мне было неинтересно, и я уже хотел закончить игру, как вдруг со мной произошла одна странная вещь.