Последняя битва

Сторно – термин бухгалтерии, означающий обратную запись, которая предпринимается с целью исправления ошибки. Обычно записывается красными чернилами, поэтому называется “красное сторно”.

Замутнённое густым облаком пыли закатное солнце горело в небе оранжевым шариком. Под ним упряжка лошадей уносила колесницу, тёмный контур которой мелькал в багряном мареве.

– К Тарсу рванули и дальше в Каппадокию, – попытался сплюнуть Рокки, смахивая ладонью со лба грязный пот. – Да, и хрен бы с ними.

– А, вот это вряд ли, – проворчал Ромео, вытягивая из тула две стрелы…

Глава 1

Появление в павильоне хроноустановки тысячи одетых в белоснежную форму моряков вызвало лёгкий переполох. Отправляли то их командами дробненько, в разбежку, а тут из прошлого целый полк заявился.

Ошалевший от изобилия весело гомонящих и азартно делящихся впечатлениями моряков персонал бестолково суетился, не зная с кого и как начать работу. А морякам было от чего возбудиться, ведь, начиная от закладки кораблей до сего момента, там прошло четыре года, а здесь всего двое суток. Привыкнуть к этому парадоксу невозможно.

Собравшаяся особняком наша команда потянулась на выход, где толпились спецы и профессура, а к морякам отправились три адмирала во главе с Авакянцем и начали привычно строить личный состав. Профессор Артемьев пробежался по нам глазами, явно пересчитывая поголовье.

– Все, Сергей Иваныч, – махнул я за спину рукой, – все в наличии. Явились, не запылились и готовы к активному отдыху, переходящему в блаженное безделье,

– Экие вы, братцы, шикарные. Все в белом. Ваши благородия. А войной то от вас всё равно потягивает. Порохом пахнуло, адреналинчиком и дымком печным.

– Это из Порт-Артура привет. Там март на дворе, и печки во всём городе дымят.

– Ишь ты, печки… дымят, – профессор мечтательно улыбнулся и покачал головой. – Сейчас в автобус ступайте и в Центр к медикам дуйте, а я тут с моряками задержусь. Автобусов всё равно не хватит. Придётся делать несколько ходок и снимать с консервации второй уровень базы, – он махнул рукой нам на выход и направился к оживлённо галдящей толпе.

Вопреки своей вредной привычке медики издевались над нами недолго, явно озабоченные перспективой осмотреть тысячу пациентов. Ближе к вечеру мы с Олегом, Ванькой и Сашкой, наконец-то, добрались до дома и заявились во всём параде белоснежных мундиров. Явление двух блудных сыновей с друзьями поверг домашних в лёгкое потрясение: маманя шлёпнулась в кресло, Лара прижалась к стене, а дед приосанился и разгладил согнутым пальцем несуществующие усы.

– Ну и ни хо-хо себе, – растерянно проговорил батя, наклонив голову к правому плечу, и потирая левой рукой шею.

– А вот и мы, покорители высоких широт и солёных ветров, – я широко раскинул руки, обнимая взвизгнувшую Лару, а ребята смущённо топтались за моей спиной.

После шикарного и оживлённого ужина Ванька с Сашкой ушли к нам в коттедж, а я остался у родителей. Бессонная ночь прошла незаметно, и утром мы с ребятами отправились в Орлиное Крыло, где на площади перед базой планировалось общее построение экипажей и прощание. Насколько мне было известно, в Порт-Надежде уже пришвартовались три десантных корабля в ожидании моряков.

Мы успели вовремя, и в ровном квадрате строя по праву заняли свои места.

– Отряд!.. Равняйсь! Смирно! – раздался зычный голос капитана Супрунова. – Товарищ вице-адмирал, экипажи линкора «Тур», балкера «Фортуна» и отряда торпедных катеров построены. Командир эскадры капитан первого ранга Супрунов.

– Здравствуйте, товарищи! – Фасад базы отразил громкий бас адмирала Авакянца.

– Здра жла тащ виц-адм-рал!! – грохнул ответ

– Поздравляю вас с завершением выдающейся и небывалой в истории уникальной операции! Ваша победа в Русско-Японской войне 1904 года – свершившийся факт, и всё, что вы сделали, войдёт в летопись русского флота. Я горд, что имею честь быть вашим современником. Слава вам, герои России! Ура!!

– Ура-а-а-а!!! – сотряс воздух рёв тысячи глоток.

Я стоял с краю строя и наблюдал совершенно растерянные лица сотрудников базы и научного центра, столпившихся вдоль фасада. И вправду зрелище было неординарное и, как оказалось, весьма символическое. Лиха беда начало. Но об этом чуть позже.

После торжественной части моряки погрузились в собранные со всего Лукоморья автобусы и отправились в Порт-Надежду, а меня утянуло на своё сборище начальство: профессора Артемьев и Лябзин, главный администратор Буслаев и главный безопасник Александр. Как выяснилось, в офисе Артемьева была накрыта поляна с коньячком, вином и лёгкой закусью.

– Предлагаю тост, – поднял бокал Артемьев, – за нашего бесшабашного вояку, воеводу, и, не побоюсь этого слова, лихого пирата Павла ибн Сергеича из рода Смирновых.

Все хлопнули по первой, пулей залетела вторая, и потёк разговор:

– Необычные кораблики мы предкам оставили, – проговорил я, стягивая с деревянного шампура шашлычок, – и где они нынче позвольте спросить? Такая техника должна засветиться в истории?

– Она и засветилась, – глотнул минералки Александр. – Когда мы планировали операцию, пришлось вскрыть и изучить совершенно секретные архивы ВКПб и флота, и даже забраться в закрома к японцам. Выяснилось, что были такие корабли, и до начала 19 года прошлого века базировались в специальной секретной базе на севере Сахалина. В годы гражданской войны и интервенции японцев и американцев во избежание захвата оккупантами секретных судов дальневосточное правительство приняло решение затопить корабли в океане на глубине 3 вёрст примерно в 100 милях восточнее острова. Сделано это было вовремя, ибо интерес японцев и американцев к этим кораблям был нешуточный. Так что утопили и «Тура», и «Фортуну» и даже сегодня достать их с такой глубины невозможно. А жаль.

– Если хочешь, но не можешь, значит, не очень то и хочешь, – коньячок меня слегка расслабил.– Надо будет, достанем.

– Э-э-э, кабальеро, – вскинулся Артемьев, – тему за угол не заводи. Нам и своих проблем не разгрести, куда уж антиквариат подымать чёрте с какой глубины.

– Поскольку не всё ещё найдено, то не всё ещё потеряно, – я откровенно потешался, – как случится в проблемах окошко, так и…

– Не желаю ничего такого слушать, – замахал руками профессор, – давайте ближе к делу.

– Всё, как всегда, – прогудел Буслаев, – только с друзьями бутылочку другую прикончишь, и сразу начинают о деле. Эх, Россия-матушка, всё-то в ней шиворот-навыворот.

– Да, нет же, – заюлил профессор, – и вовсе тут никто не собирается производственное совещание устраивать. Но ведь не возбраняется друзьям слегка потрепаться о новостях, то, сё о пикантных событиях с подробностями. Вот, например, есть тут одна особа по имени Мелита, предмет страстного интереса нашего Павла.

– Что, что? – слегка набычился, повысив голос, Буслаев. – И это при жене-красавице и грудном ребёнке? Уточните, Сергей Иваныч?

Александр и профессора откровенно рассмеялись.

– Хватит вам, совсем парня заклевали в самый родничок, – проговорил Лябзин и вкратце рассказал историю инопланетного инкома.

– Тогда чего уж, – выдохнул Буслаев, – но с машиной шашни крутить как-то не комильфо, а, зять?

– Коль для дела нужно, так и с трактором обнимусь, – сделал я грустную физиономию, – на какие жертвы не пойдёшь ради дела, едрён-матрён?

– Вот видите, – оживился Артемьев, – и Пашка тоже о деле, а его вы не ругаете. Развели тут семейственность.

Усидев пару бутылок коньяка, мы разошлись, но в коридоре меня догнал Александр и прихватил за локоть:

– Тут вот какое дело, Паша, – и он быстро оглянулся и озабоченно потёр виски, – пойдём, пройдёмся на воздухе.

В садике вблизи входа на базу Александр потянул меня на скамейку:

– Накануне последнего выхода за кромку у нас прошла серия звонков из Москвы. Не было печали, так… В основном названивали большие военные шишки и кое-кто из правительства. Суть в том, что после атаки ХААРПа и тем более после твоего рейда на орбите, на западе случилась не просто истерика, а настоящее безумие. Серьёзно ударить по России им сейчас нечем, к тому же обеспечение и управление у них основательно подорвано, но… – он сделал паузу, скривившись, будто полынь пожевал, – у них в России всё-таки осталась агентурная сеть.

– Погодь, Саша, – я искренне удивился, – какая такая сеть. Совсем недавно безопасность частым гребнем страну скребла после шпионского скандала с олигархами.

– Всё верно. Но у любой проблемы есть обратная сторона. Пенки с варенья чисто сняли, однако оставшееся варево продолжает потихоньку булькать.

– Ничего не понимаю. Выходит, всему, что мы здесь делаем грош цена и бег по кругу.

– И-и-и, парень, вся наша жизнь в конечном итоге бег по кругу, сплошная дурь и шизофрения. Раздвоение действительности. Только что-то вычистишь и обрадуешься, глядь, а там второе дно заколыхалось. Да, что я тебе впариваю, ты и сам всё на своей шкуре испытал.

– Ладно, философ, объясняй доходчиво и внятно, для моего неискушённого ума.

– Давай свой коммуникатор.

Александр огляделся, поднялся и засунул оба прибора в металлическую урну, подумал и отвёл меня подальше.

– Короче так. Сведения такой секретности хранятся и используются в самых верхних верхах. Наше нынешнее государство изначально возникло с опасными пороками. Те псевдодемократы, которые с Борькой-алкоголиком сокрушили Союз, заложили в Конституцию опасные мины. В ряде статей допускается иностранное присутствие в управлении страной. Поэтому в наших базовых министерствах и важнейших производствах прочно засели представители Международного Валютного фонда, Мировой Банковской корпорации и резервной финансовой системы США. В результате наша экономика перекошена, а многие правила и стандарты контролируются извне. Всё это обзывается – внешнее управление. Таким образом, из страны утекает почти по 1 миллиарду долларов ежедневно. Ты только вдумайся – ЕЖЕДНЕВНО! – Александр замолчал, достал пачку сигарет, повертел, понюхал и положил в карман.

– Мало того, эти самки собаки, – продолжил он, – через долги, компромат и управляемые кризисы держат за горло не только Россию, но и весь мир, и обеспечивают приток доходов в один тайный центр. На сегодняшний день долг всех без исключения стран мировым ростовщикам составляет 50 триллионов долларов! Теперь представь, с каким монстром мы столкнулись. Однако и это ещё не дно. Как известно, в последние четверть века в России сформировался собственный союз олигархов, который кое-как пытается сопротивляться мировой банковской корпорации. Но делает это, стоя на костях российского народа. Не секрет, что все эти Чемезовы, Миллеры, Сечины, Грефы, Токаревы, Дерипаски, Прохоровы, Усмановы, Шамаловы во главе с Ротенбергами, Вексельбергами и Абрамовичами вертят не только структурами власти. А главное то, что ниточки причин и следствий тянутся в полную темноту, значит, всеми событиями управляет кто-то неведомый, большой и многослойный. Вот тебе и весь краткий и унылый расклад, а подробностей тебе лучше не знать, – Александр всё-таки достал сигарету, затянулся, закашлялся и, сморщившись, бросил её в урну.

– А, что там со звонками сверху? – мне вдруг захотелось сплюнуть появившийся во рту противный привкус. Что я и сделал.

– После звонков и указаний в Лукоморье впервые за всё время его существования прибыли военные из генштаба, – он скорчил гримасу, – комиссия по расконсервации военного филиала на нашей базе. И, если это не случайность, то представь, что в ближайшее время в Лукоморье будет твориться? И бежать то некуда!

И тут меня будто под руку толкнули его слова.

– Как это некуда? А остров?

– А Россия?

– А, не много ли ты собрался взять на плечи, дружище?

– Судьба такая, Паша.

– Одно другому не мешает. Ну, хорошо, давай считать остров Онекотан нашей надёжной тыловой базой, а Россию полем. Так пойдёт?

– Так нормально. Что делать будем?

– Не спеши, Саня, разберёмся. Кое-какие козыри имеем. Чем от всех отбрыкиваться, лучше парочке как следует дать в морду.

– Ну, да, как же я мог забыть, что у нас все вопросы решаются мордобоем, – он усмехнулся, и мне показалось с облегчением.

Мы вернулись к проходной, забрав по пути из урны коммуникаторы. Александр чуток разгрузился, а я наоборот.

Незаметно между отдыхом и делами прошла неделя. Вся команда беззаботно разбрелась по Лукоморью, и только сообщение о премьере фильма с коротким названием «Эскадра» заставило всех собраться в киноконцертном зале Порт-Надежды.

Ума не приложу, как у Ополя получаются конфеты буквально из г… грубого материала, из обрывочных съёмок и случайных кадров, рутинных событий и сумбура морского боя. Этот без преувеличения гений репортажа и живого слова и на этот раз умудрился поймать кураж и оседлать события.

Фильм завораживал контрастом взрывного драматизма и повседневной рутины. С экрана буквально дышала история. Ополь собрал все пережитые нами события и мастерски сплёл их с хроникой начала 20 века. Перед зрителями прошли эпизоды строительства кораблей, поход за три океана, спасение «Варяга», бой за Порт-Артур, схватка под Владивостоком с крейсерами Камимуры и, наконец, торжество победы вместе с русскими моряками. На экране прошли кадры с участием адмиралов Макарова, Моласа, генералов Кондратенко и Белого, капитанов Эссена, Вирена, Иванова. В итоге всё сплавилось в потрясающий фильм о том героическом времени.

Все, кто смотрел фильм о наших похождениях в 9 веке, теперь, затаив дыхание, искренне переживали события начала прошлого века. Сказать по правде, я и сам вздрогнул, когда увидел на экране, как меня на мостике накрыло близким взрывом 12-дюймового «чемодана». Представляю, какой фурор произведёт этот фильм во Владивостоке.

Из зала зрители выходили возбуждёнными и оживлённо обсуждающими те события. По пути домой маманя гордо шествовала между нами и в отличие от прошлого раза ни словом не осудила нашу работу. Похоже, лёд тронулся. Дома, выслушав наедине от Лары дежурную порцию упрёков и переживаний и получив ещё больше поцелуев, я заснул под утро абсолютно счастливым.

Рассвет другого дня совпал с раздавшимся из коммуникатора голосом профессора Артемьева, который не оставил мне надежд на продолжение безмятежного сна:

– Привет, Павлик, я рад, что ты уже проснулся и встал. Экая у тебя привычка подниматься в такую рань.

– Э-э-э, Сергей Иваныч, ты часами совсем не пользуешься? Шесть часов на дворе.

– Вот и славненько. Значит, часика через полтора у меня в офисе. – И его лицо исчезло с экрана.

– Тьфу ты, нечистая сила, – я ткнулся в подушку, но сон как ветром сдуло. Похоже, и планы мои тоже накрылись. И за какие такие заслуги судьба одарила меня беспокойным шефом. Умный он и говорит приятно, а работать с ним, как камни таскать.

По дороге свежий ветерок выдул остатки сна и недовольства, и в половине восьмого я вошёл в берлогу профессора бодрым шагом и с почти светлой головой.

– Салюдо, профессоре, но пасаран.

– Насчёт пасарана не уверен, но то что «но», это точно.

– С нетерпением жажду узнать причину столь раннего вздрюка.

– Какой вздрюк, божечка упаси. Веришь, не за что бы тебя не потревожил, но этот твой Коловрат сегодня всю ночь подозрительно ворочался даже в нуль-сфере и пытался что-то пропищать.

– М-м-да, это что-то новенькое.

– Потому и звонил.

– Тогда нечего тянуть, поехали на месте разберёмся.

Через час мы с Артемьевым и двумя операторами задумчиво стояли вокруг перламутровой сферы нуль-пространства, в которой медленно вращался Коловрат и едва заметно шевелил спицами. Торопливо обмахнувшись крестом, я сунул руки внутрь.

«Привет, Мелита, это Павел».

«Привет. Рада, что ты пришёл. У меня к тебе важное сообщение».

«Слушаю».

«От имени своих создателей сообщаю, что твои слова и твои дела ими услышаны и увидены. И хотя прямой контакт преждевременен, в знак заинтересованности открыт канал связи. Конечный терминал, который вы называете Коловратом, теперь можно постоянно носить на себе. Любые самостоятельные действия инкома исключены, и контакт только по твоей инициативе».

«Я рад за тебя, Мелита, теперь мы станем немного ближе и можем спокойно и долго беседовать. А вопросов у меня накопилось немало».

«Я тоже рада, Павел. С тобой интересно общаться».

«До встречи, Мелита».

«До встречи».

Я вытянул руки из сферы нуль-пространства.

– Ну, что? – любопытство профессора зашкаливало. Перескажу сообщение, так он вообще из одежды выпрыгнет.

– Мелита передала весточку от её создателей-титанов.

– Пашка, мерзавец, не тяни! – заорал Артемьев.

– Они готовы к осторожному диалогу через меня. Однако прямого контакта избегают, ибо считают нас обезьянами с ядрёными бомбами.

– Уф-ф! – профессор плотоядно потёр руки, – вот уж доберусь я до этого инкома, иху ж его мамбу!

– Но, но, но. Попрошу без фанатизма, всё-таки меня назначили ответственным за это направление.

– Тем более, Паша. Тем более.

– Успокойтесь, Сергей Иваныч. Давайте сперва для разнообразия шевельнём извилинами. Прикинем приблизительный план общения и изучения. Сами знаете, нас обычно подводят мелочи.

– Принято. Давай думать, – и он озабоченно поскрёб подбородок.

Проторчав в офисе профессора до вечера, я отправился домой, и там, сидя за столом вместе с нашими «воспитанниками» Сашкой и Ванькой, мы с Ларой по традиции шутливо пикировались.

– Послушай, Смирнов, – притворно надула губки смеющаяся Лара, – вот уже через кромку начали шнырять все, кому не лень, а не отправиться в следующий выход и мне?

– Да, вы что, Лариса Ивановна, – взволновались принимающие всё за чистую монету «воспитанники», – это очень опасно! Вам туда никак нельзя.

– Шутит она, ребята, – улыбнулся я, – в экспедиции ей точно делать нечего, а вот в другое место скоро отправится, вместе со всем здешним населением.

– А, вот с этого места попрошу поподробнее, – посерьёзнела Лара.

– Всего сказать не могу. Некоторое время назад мы с профессором Артемьевым задумали создать запасную базу на острове Онекотан, что находится в 300 километрах южнее Лукоморья в цепи Курильских островов. Новая база будет отнесена далеко в прошлое и на той территории будет проведена полная оптимизация климата и всех природных условий. Как говорят некоторые фантазёры – терроформирование. Этот проект связан со сложной международной и внутренней обстановкой. Подготовка переноса практически завершена, за кромку переброшены необходимые мощности, агрегаты и оборудование. На днях отправятся первые колонисты. По плану за шесть десятков лет, что пройдут в прошлом до нашего там появления, будет построена колония не хуже, а во многом лучше Лукоморья.

– Но позволь, Паша, – удивилась Лара, – и здесь прекрасные условия жизни, удивительные люди, замечательные отношения. Зачем всё бросать и менять неизвестно на что?

Я приобнял жену за плечи и чмокнул в макушку:

– Недавно выяснилось, что Лукоморье собираются занять военные. В мире неспокойно, и под тот шум наши рукой водители решили расконсервировать базу на Орлином Крыле. Если это произойдёт, военные в два счёта приберут к рукам всё Лукоморье, а это означает, что наш замечательный край превратится в большую казарму, а все жители будут либо отдавать честь, либо помогать её отдавать, либо вспоминать наше Лукоморье, находясь в стойбище оленеводов. Теперь понятно?

– Предельно. А как же свобода личности, полёт фантазии, вольный труд, передовая наука, прорывные открытия, уникальные производства, наш образ жизни, наши люди?

– Всё, что ты перечислила, будет переправлено на остров. Всё, что нам привычно, важно, памятно, дорого заберём с собой. Люди – по желанию. Но приходится спешить, иначе, пока будем выбирать место под солнцем, наступит ночь.

– Уф-ф, даже мурашки по коже, – передёрнула Лара плечами, – век то какой?

– Сначала хотели в 15, теперь решили в нулевой. С подачи профессора проект получил название «Эдем».

Сашка и Ванька крутили головами, слушая то меня, то Лару. По-моему, этим двум непоседам было без разницы куда отправляться, лишь бы с нами.

На другой день позвонил профессор и пригласил меня слетать на Онекотан. Заехали за Александром, и вертолёт Ми-171 унёс нас на юг.

От полёта над морем, наполненного свистом турбин и бесконечным водным простором, осталось мало воспоминаний. Но вот показался остров, и с высоты двух вёрст я прекрасно его разглядел. Особого впечатления Онекотан не произвёл. Вытянутый в виде теннисной ракетки, на юге он имел расширение с круглой вулканической кальдерой и вулканическим конусом в середине. Этот вулкан Креницына окружало Кольцевое глубокое и чистое озеро. Другой вулкан Немо с полукольцевым озером у основания находился на северной оконечности.

Каменистый остров продувался насквозь со всех четырёх сторон и потому на нём росли только кедровый стланик, ольховое криволесье да густое разнотравье. Из животных прижились грызуны да лисы, не считая обитающих по берегам сивучей.

По мнению научников оба вулкана Креницына и Немо были неисчерпаемыми источниками дармовой энергии. В подтверждение этого на севере острова уже парил комплекс гидротермальной электростанции и возвышался павильон хроноустановки.

Слушая комментарии Артемьева, я ёжился от сквозняка и не мог избавиться от мысли: правильно ли мы избрали для освоения этот богом забытый остров.

– Климат мы поправим в первую очередь, – профессор будто читал мои мысли, – будет здесь райский уголок. Чуть погодя. А сейчас главное – успеть перебросить грузы, оборудование и людей.

Решив проблемные и текущие вопросы, мы вернулись в Лукоморье. В Орлином Крыле всё чаще стали мелькать погоны и фуражки. Как-то незаметно исподволь появились дежурные и дневальные. Ситуация медленно и уверенно выходила из-под нашего контроля. Требовалось срочно ускорить исполнение «Эдема», поэтому Артемьев, Лябзин и Александр полностью на нём сосредоточились. Я же готовился к экспедиции и общался с Мелитой:

«Привет, Мелита».

«Здравствуй, Павел. Как дела? Как Лара, сын? Что новенького?»

«Много чего нового. Лара тебе привет передаёт. У Славки зубы режутся, растёт помалу. Хочу с тобой посоветоваться».

«Слушаю тебя».

«На нашей территории и в мире в целом стало неспокойно. Поэтому наши старейшины решили эвакуироваться в прошлое в нулевой век. Место новой базы остров в 300 километрах южнее Лукоморья. Однако возникла куча проблем. Ты могла бы чем-то помочь?».

«Не обижайся, Павел, но твоя просьба бессмысленна. Ты же системный человек. Сформулируй задачу конкретнее».

«А я уж подумал, что ты отказала. Первое: информационное обеспечение и поддержка моделирования проектов, событий и прогнозов. К сожалению, наша нынешняя электроника даже с твоей новой системой не справляется с массивом информации».

«Передай профессору Артемьеву, чтобы подготовили серверы и локальную сеть, как прошлый раз. Сброшу информацию по созданию более совершенной вычислительной техники на основе иной, чем у вас технологии. У нас она устарела, а для вас будет революционным шагом».

«Благодарю, Мелита. Второе: Пока идёт переброска грузов и переселение, остров Онекотан фактически беззащитен».

«Я поняла, и пришлю три защитных модуля из ближайшего узла. Люди обычно называют их «тарелками», хотя они больше похожи на шары. Ты их видел в Антании. Мало будет трёх, пришлю ещё одно звено. Но во избежание паники предупреди людей на острове о появлении модулей».

«Благодарю, Мелита. Твоя помощь бесценна. До встречи».

Едва услышав о предложениях Мелиты, профессор развил бурную деятельность. Сообразив, что на ближайшие сутки он выпал из реальности, я направился на встречу с Александром, чтобы обсудить предложение Мелиты по обороне острова. Недалеко от выхода из Центра меня резко накрыло. Пространство замерло, время встало.

– Привет, Деми. Рад тебя видеть.

Мальчишка в чёрном облегающем костюме с блёстками сидел в своём неизменном кресле, опираясь щекой на ладонь левой руки, и внимательно меня разглядывал. Смотрел и молчал. Мне стало немного не по себе, и по спине пробежали мурашки. Что-то не так? Неужто я где-то напортачил? Молчание явно затянулось, но я не посмел его прерывать.

– Привет, Павел, – наконец произнёс Деми и сел ровно, – рад встрече. Ваша последняя миссия прошла почти безупречно.

– Однако что-то не видно удовлетворения на твоём лице.

– На самом деле я доволен, но теперь вы приблизились к последним ключевым аберрациям. И хотим мы или нет, но теперь обязаны решить эти задачи.

– Напрасно переживаешь. Через такое прошли, неужели и в этот раз не управимся?

– Проблема в том, что вам противостоит особенный противник. Он имеет десятки имён и сотни лиц. Проще говоря, это организация, которая вот уже четыре тысячелетия потрясает основы вашей цивилизации.