Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!
Зараза и впрямь была привлекательной девушкой. И это несколько усложняло «экспериментальную методику». Сильно, сильно усложняло.
Рэдхэйвен даже не знал ее имени. Забыл спросить. Или не захотел. Какое имело оно значение здесь и сейчас?
Тьма мучила свою жертву, обволакивая девчонку паутиной, упаковывая в кокон, сотканный из мрака. Черные прожилки снова расползались по телу тонкими змеями. Наплывали на точеные скулы, на шею, на ладони и длинные пальцы.
Если бы кто-то вовремя заметил трещину в барьере… До того, как Тьма проторила в это тело дорожку и «подсела» на дарованную чистоту… Всего этого можно было бы избежать.
– Кто-то! – фыркнул Данн и со злостью потер морщину поперек лба. – Я должен был заметить. Я.
Она ведь столько времени торчала прямо перед ним в варховой книжной лавке! Забавно покашливала, пытаясь привлечь внимание.
А он заскучал за книгой и искал способ развлечь себя до рейса. До отправления была еще пара часов, и Данн был близок к тому, чтобы помереть с тоски. И потому старательно изображал глухого, провоцируя аквелукскую простушку.
А когда все-таки обернулся к ней, то ничего не заметил. Ни мрака, ни дыры в барьере… Только дерзкие зеленые глазищи, расширившиеся от изумления, и скривившийся красивый рот.
Девица испугалась, и это оказалось неприятно. Обычно Данна забавляла чужая реакция на его жутковатую персону.
И нет, деревенской простушкой задиристая девчонка не была. Магию его сразу почувствовала, но не отступилась, а только сильнее завелась. Будто его плащ, выдававший обеспеченного хитанца, был для нее, как красная тряпка для бешеного гхарра.
Раньше королевский мастер защиты от проклятий Тьму не пропускал. Варх, ведь это его работа! Было это черное пятно на запястье или нет? Наверняка и тень над девицей нависала еще в лавке. Так это всегда и случается. А куда смотрел Данн?
А Данн, как распоследний облезлый гхарр, пялился на красивый рот, задумчиво посасывающий аккуратный пальчик. Какую там грязь девчонка хотела им протереть – не его дело. Его занимал сам процесс. Будто ртов в столице не насмотрелся!
Тронется он в этом Аквелуке. Видит Тьма, тронется. Так и не доехав до Анжарской академии и не вернув долг старику Мюблиуму.
Данн прошелся по спальне, отвернулся к окну, расстегнул тугой ворот на рубашке. В парке все прошло легко и почти безболезненно. Но это была только разминка.
То, что он планировал сделать сейчас… Даже у него в голове пока не укладывалась задуманная «нетрадиционная медицина», достойная самой скандальной полосы «Либтоунского Вестника». Демоны мрака!
И как он в это ввязался? Девчонка совсем еще дитя в магическом смысле. И судя по сияющей ауре, до оскомины невинна. Как умудрилась? На вид заразе никак не меньше двадцати, а в академиях нынче Варх знает что творится…
А кое о чем даже достопочтенный Варх не догадывается. Поэтому Даннтиэля и вызвал Найджел, давний приятель и ректор в Анжаре.
А он, как идиот, вместо того, чтобы поспешить, застрял на неделю в постели с непорочной задиристой девицей. И вовсе не по той причине, которую мог бы предположить любой случайный свидетель.
Данн украдкой покосился на мечущееся на подушках юное тело и набрал воздуха в грудь. Он, может, и сам бы от «той причины» не отказался. И про вкус свой, избалованный столичными барышнями, даже не вспомнил. В каких-то других обстоятельствах.
Но «развлечения» ему тут предлагались совсем иного рода. Такие, какие он нескоро забудет.
– Ммм! – простонала девчонка, в бреду цепляясь зубами за подушку.
Ее мучила боль, но прозвучало уж слишком волнительно. Настолько, что Данн метнул хмурый взгляд на закрытую дверь.
Не потому, что боялся свидетелей (в наличии с той стороны нервного папаши он даже не сомневался). А потому, что закравшаяся мысль о побеге остервенело толкала его к выходу.
– Агхрр! – рыкнула девчонка в потолок. Застонала сильнее, выгнулась на постели и тяжело задышала.
Вархова бездна!
– Сейчас, зараза, – пробормотал Рэдхэйвен, бросив прощальный взгляд на дверь.
Пора смириться, он застрял в этой западне на неделю. И это только начало.
Был, конечно, способ решить эту проблему за одну ночь, сделав девчонку менее привлекательной в глазах Тьмы. И вот как раз о нем Данн старался не вспоминать, обвиняюще поглядывая на постанывающее тело. Такого «целительства» папаша точно не одобрит.
Прервав поток ненужных мыслей, Данн подошел к постели, скинул ботинки и присел рядом со своей проблемой. Выдохнул, поджал губы. Быстро расшнуровал завязки, стягивающие ее сорочку спереди, и аккуратно стащил лямку с острого бледного плеча.
Чутье уже сейчас кричало, что благодарности он от зеленоглазой не дождется. Но ничего… Попросит себе достойную оплату и тем утешит уязвленное самолюбие. Данн видел в доме кое-какой старинный артефакт, древний накопитель энергии.
Редкая штуковина, забытая в веках. Но, похоже, еще рабочая: недаром выставлена внизу на камине, а не в коридоре под стеклом. Рэдхэйвен придумает, куда ее приспособить.
– Потерпи еще немного, – прохрипел Данн, расправляясь со второй лямкой и приспуская сорочку. Девчонка, почуяв неладное, тут же завозилась на постели. Захныкала возмущенно, сопротивляясь его рукам. – Терпи! Успокойся, так надо.
Слышала она его вообще или просто в бреду металась? Хорошо бы она ничего об этих ночах не вспомнила. Ему такая слава при дворе будет лишней.
– Я не причиню тебе вреда, – на всякий случай заверил Данн, хотя сомневался, что девица его понимает. – Надеюсь.
И он надеялся. Очень. Взывал к Варху и прочим забытым божествам, дышал сосредоточенно, ровно… Она действительно была не в его вкусе. Категорически.
Так убеждал себя Даннтиэль, стягивая с плеч пиджак и рубашку, оголяя торс и медленно, словно нехотя опуская тело на упирающуюся девчонку.
Демоны! Догадывался, как сомнительно его «целительство» смотрится со стороны.
– Да уймись же ты… – прошипел сердито, получив очередной тычок в ребра от бредящего создания. – Я сам не в восторге. Видишь, как страдаю?
Ни гхарра она не видела. Жмурилась, убегая от проблем и его пронизывающего взгляда. Зато, обессилевшая от мук, все же находила в себе энергию для сопротивления. Извивалась и бессознательно корябала когтями его грудь, оставляя на ней заметные красные полосы.
Данну, конечно, не перед кем было красоваться голым торсом в этой Вархом забытой деревушке. Но отметины все равно раздражали. Они грозились напоминать все завтрашнее утро о том, о чем он надеялся забыть через полчаса.
– Ммм! – возмущенно промычала зараза.
Недовольно увернулась от его ладоней, пытавшихся усмирить девчонку и прижать теснее. Мягкую, разгоряченную… Уже сейчас, без всякой Тьмы, отравлявшую его существование.
– Мне просто нужен контакт с венами! – рявкнул Данн, все сильнее заводясь и разъяряясь. Зашептал торопливо, донося информацию если не упрямице, так хоть ее подушке: – Иначе она не ответит. Не почувствует, какую сладкую добычу ей предлагают на замену… Она слишком вошла во вкус, слишком опьянела. Я должен докричаться, Тьма тебя побери!
– Гхрр!.. – сдавленный рык был ему ответом.
Она или ни гхарра не понимала, или боль ей была милее общества мастера проклятий. И потому продолжала вертеться в его ладонях ужаленным анжарским змеем.
– Бешеная! Ты хочешь, чтобы боль ушла, или нет?
Тряхнул бредящую девицу, рассчитывая привести в чувство хоть на секунду. Тут же пожалел об этом, умудрившись получить локтем в глаз.
Расцарапанная грудь саднила, и Данн всерьез задумался – так ли уж нужен ему тот вархов артефакт? Может, Тьма вовсе не случайно забрела в девицу? Судя по ощущениям, она то еще исчадие мрака.
Спустя десять минут невыносимой возни зеленоглазая зараза, измотанная пополам Тьмой и Даннтиэлем, выбилась из сил и позволила прижать себя к груди. Змеи-венки тут же запузырились и, вздымаясь, стали послушно стекаться к ямочке между ключиц. Ну, слава гхаррам…
Тьма услышала зов, согласилась на обмен и теперь азартно готовилась к переходу. Не стоило заставлять ее ждать.
Данн прильнул губами к мокрой от пота шее. Слегка прикусил соленую кожу, чтобы девчонка не вырвалась в самый ответственный момент. Приподнял внутренний защитный заслон, раскрылся для алчущей плутовки. Замер приглашающе. Ну, давай же!..
И она пришла.
Девчонка едва слышно похныкивала, пока он пил ее тьму. Высасывал, пьянея от горькой муки, растекавшейся по венам.
Эта боль была сладкой и терпкой, знакомой. Она ломила ноги и руки, натягивала жилы до предела… Но вдруг отпускала, заставляя чувствовать острее. Манила свободой и снова затягивала кандалы.
Он давно привык к Тьме и с легкостью переносил то, от чего неподготовленный девичий организм сдавался и терял сознание. И все же в боли не было ничего приятного. Кроме того, что теперь она была его, а не её. Странно, но эта мысль немного грела и заставляла продолжать «экспериментальное целительство».
Данн вытянул черный яд без остатка и, обессилев, упал на подушку. Девица давно лежала без чувств, но заметил он это только сейчас. Нащупал ровный пульс, послушал с минуту робкое дыхание и закрыл глаза, обещая себе убраться из этой постели задолго до рассвета.
Глава 5
Даннтиэль
В дверь тихо, но настойчиво поскреблись, и Данн с неохотой разлепил глаза. Уперся осоловелым взглядом в незнакомый низкий потолок. Скосил глаза на окно, утопающее в бело-розовом облаке штор. Что за нелепица? И где он, Варх раздери, находится?
Рядом что-то шумно сопело, и он повернул голову к источнику звука. Скривился от нахлынувших воспоминаний и обреченно вбил затылок в подушку. «Убраться задолго до рассвета»… Как же!
Умиротворенное бледное лицо с еле заметным намеком на утренний румянец было развернуто в его сторону. Черные брови были укоряюще сдвинуты. Даже во сне девчонка обвиняла Данна в том, что тот посмел задержаться в варховой постели.
Он устало потер заросшие щеки, зажмурился, проморгался. Давно он не практиковал соединение с Тьмой. Вот и расслабился. Заснул. Выключился, как слабенький, измотанный веселой вечеринкой третьекурсник.
В дверь снова требовательно поскреблись, заставив глазами обшарить пол на предмет одежды.
– Не входить! – тихо зашипел Данн, не планируя будить девицу.
Поднялся в кровати, натянул на себя рубашку и быстро поправил сорочку на беззаботно спящей заразе. Он давно уяснил, что о некоторых врачебных тайнах родителям лучше не догадываться.
Задумчиво провел пальцем по белой шее. Девчонку совсем не брал загар, очень странно для анжарцев.
По тонкой светлой коже снова ползла серая змейка. Пока еле заметная, но грозящая к вечеру войти в полную силу и налиться мраком. Эту войну не выиграть за одну ночь.
***
В залитой светом библиотеке нервно прохаживался хозяин дома. Бездумно перемещался от одного стеллажа к другому. Иногда брал книги, но тут же ставил их на место. Погруженный в тревожные мысли, он не сразу заметил вошедшего Даннтиэля.
– Я должен был выйти раньше, – признал свой промах Рэдхэйвен. – Я уснул. Устал с дороги.
– Ваши «нетрадиционные методы»…
– Весьма изматывающие, – проворчал Данн, принимая из рук откуда-то возникшей кухарки чашку горячего кофе. Удивительная предусмотрительность для деревенской прислуги. Похвальная.
– Они помогли? Методы ваши? – беспокойно уточнил отец. – Как моя девочка?
За десяток тревожных часов он пуще прежнего поседел и осунулся. И по виду теперь точно годился ей в деды.
– Эту ночь пережила, – Данн отхлебнул вполне недурно сваренный напиток и благодарно кивнул женщине.
– Мы можем подготовить для вас комнату, если… – замялся старик, не привыкший принимать в своем доме «столичных выскочек».
– Не нужно. Я вернусь к вечеру, как и договаривались, – поморщился Рэдхэйвен, не представляя, как убить еще один день в Аквелуке. Но твердо знал, что отсюда ему нужно уйти.
– Нам что-то нужно сделать, сир? – подала голос прислужница. Очень ухоженная женщина средних лет. Нет, пожалуй, она все-таки экономка.
– Долия, я сам разберусь…
– Сами, сами… – забухтела та возмущенно и вышла в коридор. – Сами вы чуть не выставили благородного сира за порог из-за старых обид на Варх знает кого! И тогда бы маленькая Эйви к утру…
Она еще о чем-то удрученно всхлипывала за дверью, но Данн перестал прислушиваться. Чутье вновь пыталось докричаться, что ему пора убираться отсюда.
– Попробуйте напоить и накормить, если придет в сознание, – коротко проинструктировал, обжигаясь кофе, но все равно продолжая пить. – Искупайте, переоденьте. Смените постель. Каждую ночь ваша дочь должна быть в новой и чистой сорочке, лучше неношеной, это важно. Позаботьтесь о том, чтобы вам их хватило… примерно на неделю.
– Неделю? – просипел старик, еще не свыкшийся с неизбежным. – Ладно, я отправлю Долию купить… Шесть новых…
– И еще… Я должен пообщаться с ее матерью. Это она на портретах? – Данн скосил глаза на верхний этаж.
– Зачем вам? – настороженно уточнил папаша.
– Иногда внутренние защитные барьеры крошатся сами по себе. Это может быть редкой наследственной слабостью, – пояснил сдержанно. – Предрасположенностью, в некотором смысле… Где мне ее найти?
– На Хитанском кладбище. Вот уже шесть лет как. Ровно шесть, – сдвинул седые брови мужчина и, предвосхищая следующий вопрос, добавил: – Она не болела… ничем таким. Случайность. Неудавшееся экспериментальное зелье, взрыв в лаборатории, брешь в системе магической безопасности.
– Все эти цветы?..
– Вчера был день памяти. Должен был быть, – выдохнул старик виновато. – Но мы так закрутились, что… Да и без моей девочки это все не то.
– Ясно. Я буду к вечеру, – кивнул Даннтиэль и, звякнув чашкой о стол, направился к выходу.
***
Вечером он снова вошел в дом, недавно наполненный жизнью, а теперь пропитанный темной материей. Как на каторгу, медленно поднялся по витой лестнице. Расцарапанной грудью предчувствовал очередной поединок с зеленоглазой когтистой бестией, отчаянно не желавшей выздоравливать.
Девчонка жалобно постанывала, валясь в забытьи на бело-розовых подушках с нелепыми оборками. Будто и не приходила в себя сегодня.
Тени на красивом лице стали резче. Из хрупкого тела сочился черный мерцающий туман. Он неявно клубился и переливался в паре пальцев от горячей кожи. Темные ноготки оттеняли смертельную бледность.
Данн тихо, стараясь не тревожить бешеную девицу, расшнуровал ее новую сорочку. Стянул вниз до самого пупка, убеждаясь в догадке: вереница вен добралась до живота и теперь ползла на бедра.
Тьма настойчиво забирала себе не только душу, но и тело, действуя с каждым разом все более быстро и алчно. Она, видно, решила, что Даннтиэль сдался после первого мучительного раунда… Наивная плутовка.
Данн выдохнул и старательно отвел глаза от обнаженной заразы. От юного крепкого тела, что вздымалось совершенно бесстыдно и дерзко. От кожи, такой тонкой, прозрачной, нежной, что даже паутинка черных прожилок ее не портила…
Демоны мрака! Отвел глаза, как же!
Он успел в мельчайших деталях разглядеть все чувственные подробности. И лишь усилием воли не позволил себе к ним, к этим, кхм, «подробностям», притронуться. Словно оголодавший вирр после спячки, Варх его раздери!
Данн стиснул зубы и зло прорычал порцию отборных ругательств, не предназначенных для девичьих ушей. Быстро, боясь передумать и сбежать куда подальше, поднял с подушек невинное создание (заразу!). Притянул к себе, на ходу распахивая парадный пиджак, украшенный эмблемой двора, и расстегивая рубашку.
Потревоженная девица опять принялась извиваться в руках мокрой змеей. Да так резво, что пришлось чуть не до синяков сжать ее талию и плечи.
И все-таки девчонка почти вырвалась. Яростно царапнула по щеке, двинула в ухо. Вцепилась пальцами в волосы и дернула так, что глаза наполнились искрами. И все это – не приходя в сознание!
– Вот же зараза… – сдавленно простонал Данн. Перехватил тонкие запястья, упал на постель и навалился на девицу всей своей тяжестью. – Тогда будем по-плохому.
– Ммм! – возмущенно промычала распластанная под ним зеленоглазая бестия.
Укусил непослушную девчонку за шею – не из надобности, а из мести. Коснулся языком, зачем-то пробуя на вкус мягкую солоноватую кожу, податливо проминающуюся под губами. Прорычал очередную порцию отрезвляющих ругательств, но они мало чем помогли. Так скоро и до проклятий дойдет…
Но Тьма не боялась ни ругани, ни проклятий, и потому вальяжно перетекала из одного тела в другое. Отвечая на зов давнего противника. Наполняя Данна знакомой болью и опьяняя еще сильнее, забирая себе остатки контроля и распаляя сознание. Варх Всемогущий! Когда же это закончится?!
Издав последний возмущенный возглас, девица безвольной куклой замерла на подушках. А Даннтиэль… Он задыхался. Сжимал в кулаке розовую шелковую простынь. Хрипел неразборчиво о том, как дорого ему обходится вархов артефакт, который не факт еще, что работает.
Кожа дикарки разгладилась и побелела, Тьма отступила. Ноготки снова порозовели, и под ними теперь хорошо просматривались сгустки крови.
По шее девчонки расползалось красное пятно с отчетливыми следами зубов. Данн хищно ухмыльнулся, потер саднящую щеку и с мыслью, что этот раунд окончен со счетом «один-один», устало свалился рядом. Но тут же вернулся к ругани и проклятьям, ощутив все прелести исцарапанной в кровь спины. Исчадие!
Он поклялся, что больше не переступит порога этой спальни. Оставит все как есть, и будь что будет. Пускай эта упрямица с ее роскошной нежной кожей, одуряющим запахом и острыми когтями отправляется к гхаррам. К керрактским демонам, к Варху, да хоть к самой Тьме в подружки!
Но следующим вечером Данн пришел снова. И последующим тоже.
На пятые сутки девица боролась уже с меньшим энтузиазмом и почти не царапалась. Того и гляди, его спина заживать начнет. То ли силы ее оставили, то ли она неосознанно попривыкла к «нетрадиционной медицине». К чужому телу, прижимавшемуся к ней в сопровождении хора хриплых ругательств.
Забирать черный яд стало легче. Боль проскальзывала в него за несколько минут, заполняя до краев и сводя с ума. Распаляя, путая мысли, обостряя и без того накаленные чувства.
Девчонка тут же теряла остатки сознания, а Данн еще долго скрежетал зубами. Обещал себе уйти и больше не возвращаться в адскую постель. И спустя мгновение крепко засыпал, оставаясь в ней до рассвета.
Утром седьмого дня серая змейка на шее не появилась. Тьма готова была отступиться, барьер девчонки почти восстановился.
Отвоеванное тело сладко сопело на светлых простынях, укутанное золотыми лучами осеннего солнца. Даннтиэль поглядел на девчонку с минуту, а затем решительно оделся и спустился вниз.
Обнадежил хозяина дома, всю неделю послушно исполнявшего условия, что грядущая ночь станет последней. А затем они договорятся об оплате, и тот больше никогда не увидит пугающего гостя.
***
Седьмой ночью она так и не пришла в себя. Но Даннтиэль знал: едва Тьма официально признает поражение, сознание к ней вернется. Утром. Уже завтрашним утром…
А пока в новой чистенькой, очень плотной сорочке, благоухающая и свежая, девица металась по кровати и прерывисто дышала. Мраморные прожилки, появившиеся за эти сутки – бледные, едва заметные, – все равно причиняли боль.
– Я пришел. Сейчас я ее заберу, – зачем-то пообещал и провел ладонью по белой щеке. Слишком нежная, приятная, словно шелковая кожа. Разве может такая быть у деревенской девицы?
Подушечки пальцев ожидаемо заискрили: ее защитный барьер был практически идеален. Данн ощутил натянутые внутри золотые струны, призванные оберегать хозяйку от вторжения зла. Крепкая девочка, стойкая… Завтра будет еще и здоровой.
А ведь он мог пройти в том парке мимо. Отвернуться, сесть в первый вояжер и отправиться в воздушную гавань. Улететь в Анжар по своим важным делам. От одной мысли становилось не по себе.
Рэдхэйвен проглотил горечь, выдохнул и приготовился к последнему поединку с зеленоглазой упрямицей. О которой он завтра надеялся и не вспомнить. Сильно надеялся, старательно.
Приспустил с острых плеч сорочку, пошитую из плотного материала, больше подходящего для фермерских мешков. Выправил свою рубашку из брюк, отчего-то замер в предвкушении. Неторопливо потянул к себе извивающееся тело…
И тут произошло то, чего Данн точно не смог бы вообразить. Ни в мечтах, ни в кошмарах, ни в проклятых фантазиях. Девчонка, ощутив требовательное движение, сама доверчиво прильнула к его груди и обвила шею дрожащими руками.
Данн настороженно заглянул в бледное лицо. Глаза закрыты, ресницы подрагивают… Нет, она по-прежнему в бреду. В мрачном дурмане, в который погружает Тьма свою жертву. Испуганно блуждает в бесконечном лабиринте без входа и выхода.
Тогда какого треклятого гхарра она прижимается так тесно, так яростно? Так сладко…
Он нащупал ладонью изголовье кровати, оперся, переводя сбившееся дыхание. Прикрыл глаза, наклонился, скользнув носом по длинной шее, и коснулся губами кожи между ключиц. Проклятие. Вархово проклятие.
Даннтиэль пил ее тьму в последний раз. До дна, высасывая затерявшиеся ядовитые сгустки из самых глубин, надеясь оставить после себя чистоту.
А оно… это безымянное проклятие с дерзкими зелеными глазищами… стонало! И если бы от муки! Тихонько, робко, явно не от боли… Так невыносимо сладко, что его шея до самых ушей покрылась мурашками, а на деревянном изголовье остался след от его ногтей.
– Ох, зараза, зачем ты так со мной? – возмутился Данн, поглядывая на девицу с осуждением. На ту ее разволновавшуюся часть, которая на глаза попалась. Исчадие!
Он упрямо продолжал тянуть дурманящий яд, стискивая до скрипа резное изголовье и цепляя арканом беснующееся сознание. С гневным рыком смиряя свое непокорное тело. И все крепче, все настойчивее сжимая в руках чужое.
Каким-то чудом сдержался. Выстоял. Отбросил хрупкое создание, утратившее всякую подвижность, на подушки и прикрыл одеялом.
Пошатываясь, встал с постели. Провел дрожащей ладонью по стене, путаясь в пространстве знакомой до последней розовой оборки спальни. Варх, не похожа она на поклонницу рюшей, но в тихом омуте… Пожалуй, это все же не самая ее дурная черта из всех.
Скользнул спиной по холодной стене, осел на подгибающихся ногах, выдохнул протяжно в темный потолок. Надо уходить.
Прямо сейчас, не дожидаясь рассвета. Попросить оплату и скрыться в ночи. И первым же рейсом лететь в Анжар, Керроу в академии уже места себе не находит. Данн слишком тут задержался.
Оплату.
Это слово терзало его который день. Дикая мысль снова проникла в измученное темной болью сознание и прочно обосновалась в голове. И все его существо, каждая клеточка ее поддержали. Невероятная глупость. Мало Данну проблем?
Он привстал с пола, пошатнулся, вернулся к постели и присел на край. Откинулся на подушку и машинально набросил на себя одеяло, пытаясь унять постыдную дрожь. Сам бы не смог с точностью определить, отчего его так колотило.
Всего пара минут. Он переведет дыхание и уйдет, не общаясь с папашей и ничего не прося за спасение дерзкой упрямицы. В конце концов, раз в жизни королевский мастер может сделать исключение из правил.
Он уже приподнялся на локтях и откинул в сторону одеяло, собираясь встать. Как вдруг девица потянулась, выгнулась, что-то неразборчиво пробормотала… и нырнула ему под руку. По-хозяйски обустроилась на плече, уткнулась вздернутым носом в подмышку. И заснула прирученной саблезубой виррой. Крепко и беспощадно. Варх, за что?!
Данн недоуменно уперся глазами в потолок, положил на девчонку свою отяжелевшую руку и набросил одеяло обратно. Смиренно вздохнул, принимая неизбежное. В конце концов, его рейс только утром, и шататься ночью по пахнущему деревней Аквелуку – то еще развлечение.
***
Небольшую комнату заливал серый свет, просачиваясь сквозь идиотские занавески с рюшами и красиво очерчивая изгибы лежащей на Даннтиэле заразы. За окнами уже собирался рассвет. Но не спешил, позволяя еще задержаться.
Данн аккуратно выбрался из нежного капкана, убрал тонкие бледные руки со своей подушки и уложил по обе стороны от чернявой головы. Провел большим пальцем по почти белым губам. Скоро они станут розовыми, а на щеках разыграется румянец.
Ладно, к гхаррам… Он был горд собой. Впервые за Варх знает сколько лет на службе при дворе сделал что-то полезное. Устоял, выдержал.
Думал, сорвется. Давно Данн не испытывал такой муки. Жилы до сих пор крутило болью, по языку растекалась сладкая горечь – до отвращения знакомый вкус Тьмы. Тело все еще звенело кипящим напряжением и отравляющим жизнь желанием.
Он окинул блуждающим взглядом девчонку. Красивая, зараза. Вбил кулак в розовую подушку, нагнулся низко к обкусанным губам. В конце концов, задолжал ему не только ее папаша. Уж один поцелуй он может позволить себе украсть на память.