Трудовые вампирские будни
Надеюсь, я не перегнула палку с этими пончиками, задев самое святое, и помощница не сбежит от меня. Как бы не была зла, лишаться своего секретаря я не хотела. Прасковья Анатольевна прекрасно справляется со своими обязанностями, и я к ней привыкла. Да что уж там, я по-настоящему привязалась к этой большой хамоватой даме неопределенного возраста.
Я отложила пончик в сторону и вздохнула. Прасковья Анатольевна своим предательством разбила мне сердце. И если в первое время мне доставляло удовольствие устраивать ей мелкие пакости, то теперь я ощущала пустоту в душе, словно лишилась чего-то дорогого.
– Прасковья Анатольевна!– позвала я помощницу.
– Ну что вам ещё понадобилось?– тут же появилась в дверях широкоплечая женщина в цветастом платье до колена.
– Предлагаю мир,– сказала я.– Я не стану больше допекать вас глупыми поручениями, а вы будете показывать мне все отчёты, которые отправляете в "Орден по охране от вампиров".
Прасковья Анатольевна задумалась, нахмурив брови.
– Ещё я не буду свидетельницей на вашей свадьбе,– попыталась торговаться помощница.
Я покачала головой.
– Нет, вы будете моей свидетельницей! И это не обсуждается!– врубила я строгую начальницу. На моей свадьбе Прасковья Анатольевна возьмёт часть огня на себя и от этой непростой обязанности ей не отделаться.
Женщина тяжело вздохнула.
– Идёт,– сказала она и удалилась из кабинета.
Через пару минут на мой стол опустился белый лист бумаги, исписанный неровным почерком моей помощницы.
– Как раз сегодня собиралась передать очередной отчёт в "Орден по охране от вампиров". Можете ознакомиться с его содержимым,– сказала Прасковья Анатольевна и тут же вышла из кабинета, оставив меня наедине с бумагами.
Я тут же углубилась в чтение, хотя, возможно, лучше было этого вовсе не делать.
Каждая строчка была написана так, словно я вовсе не человек, а некий неживой объект, за которым ведётся наблюдение. Словно Прасковья Анатольевна выполняет свою работу, не испытывая абсолютно никаких эмоций. Только факты и ничего кроме них.
С таким же успехом она могла описывать ресепшен, за которым проводит целый день, хотя нет, должно быть, он у помощницы вызывает хоть какие-то чувства.
Но несмотря на обиду за то, что Прасковья Анатольевна не испытывает ко мне таких же теплых чувств, как я к ней, должна признать, что в своем отчёте женщина не написала обо мне ни одного плохого слова, охарактеризовав меня как исключительно адекватного, положительно влияющего на людей, вампира. Прасковья Анатольевна даже опустила те моменты, где я гоняла ее по нелепым поручением в попытке поквитаться за предательство. Должно быть, она понимала, что это не больше, чем просто детские шалости. – Прасковья Анатольевна, заберите свой отчёт и позовите следующего посетителя!– прокричала я в дверной проем, потому что телефон, по которому я связывалась с секретарем, сломался уже пару дней назад.
Надо бы переговорить с Марьяной Феофановной по поводу того, чтобы нанять кого-то из ее многочисленных знакомых для ремонтных работ на постоянной основе, а то у нас с Прасковьей Анатольевной, что ни день, то новая поломка. Как только клиентка, которую я избавила от всех негативных эмоций, покинула мой кабинет.
Я решила не откладывать в долгий ящик задуманное (найм нового сотрудника) и тут же набрала номер свекрови на мобильном.
– Здравствуй, Алечка,– поприветствовала меня свекровь неизменно бодрым голосом.– Я тут как раз учебой занимаюсь: читаю одну очень занимательную книжку по психологии. Если хочешь, поделюсь с тобой после того, как сама дочитаю.
– Замечательно, давненько ничего не читала. Надо бы освежить свои знания,– сказала я.
А сама вновь подумала о Прасковье Анатольевне, в которой за целый год, проведенный бок о бок, не разглядела работницу "Ордена по охране от вампиров". Эта новость не только оставила неизгладимый шрам в моей чувствительной душе, но и понизила профессиональную самооценку.
– Но я вам не за этим звоню,– продолжила я.– Есть ли у вас на примете надёжный человек, который мог бы следить за хозяйственной частью нашей конторы. В общем, чинить то, что сломалось.
На том конце провода ненадолго наступила тишина. Марьяна Феофановна копалась в чертогах своей памяти, пытаясь найти там человека, обладающего нужными навыками и имеющего достаточное количество свободного времени для этого дела.
– Есть у меня один знакомый,– задумчиво протянула свекровь,– Анатолий Степанович – бывший военный, сейчас находится в отставке. Руки у него растут из нужного места, так что починить может всё что угодно. Только вот согласится ли?
– А вы уговорите!– решительно заявила я, а в способностях Марьяны Феофановна добиваться желаемого я не сомневалась.
Так вышло и на этот раз. Ровно через час в "Центр эмоциональной помощи нуждающимся" вошёл невысокий плешивый мужчина лет сорока-сорока пяти. Одет Анатолий Степанович был в свитер, джинсы и кроссовки, но прямая спина, четкость в каждом движении и командный голос выдавали в нём бывшего военного.
За пару часов Анатолий Степанович починил все, что у нас поломались за год: от света в парадной до скрипучей двери в моем кабинете.
– А у меня ещё чайник барахлит,– торопливо подошла к мужчине Прасковья Анатольевна и всучила абсолютно точно не поломанную технику для ремонта. В его исправности я была уверена, потому что помощница буквально перед приходом Анатолия Степановича разогревала чайник без каких-либо проблем и пила чай со своими любимыми шоколадными пончиками. Если же что-то ломалось или работало не так хорошо, как бы ей того хотелось, Прасковья Анатольевна непременно сообщала об этом мне, как прямому работодателю, противным ворчливым голосом. Так что с чайником определенно все было хорошо. Но что же задумала моя помощница?
И тут я заметила, что Прасковья Анатольевна ведёт себя как-то странно. Улыбается, что вообще-то ей не свойственно, жеманничает в присутствии ремонтника и даже нелепо хихикает, словно школьница на первом свидании. Неужели моя эмоционально холодная помощница запала на бывшего военного?
– Как вам наш новый сотрудник, Прасковья Анатольевна?– спросила я помощницу, как только Анатолий Степанович закончил работу и отправился восвояси.
– Работник, как работник,– преувеличенно небрежным тоном ответила женщина, пожав плечами.
Ясненько. Простыми расспросами у Прасковьи Анатольевны ничего не выведаешь, не зря же она, как шпион, проработала у меня целый год и ни разу не попалась.
Пойдем другим путем.
Я вернулась в свой кабинет и, плотно прикрыв за собой дверь, вновь набрала номер свекрови.
Поблагодарив Марьяна Феофановну за то, что порекомендовала такого хорошего
работника как Анатолий Степанович, я постепенно перешла к интересующей меня теме – есть ли у бывшего военного законная супруга или дама сердца.
– Я надеюсь, Алечка, ты не для себя интересуешься?– со смехом спросила свекровь.
– А то как же!– в тон ей ответила я.
– Так вот, Анатолий Степанович уже несколько лет как овдовел,– принялась рассказывать Марьяна Феофановна. – Дети разъехались по разным городам, и видятся они только по праздникам. Одиноко ему, сразу видно. А мужик Анатолий Степанович хороший: работящий, рукастый, ты сама это успела сегодня заметить, добрый, опять же. Всем соседям помогает, кто о чем попросит, сразу инструменты в руки и на выручку. Ему бы женщину хорошую, а то совсем зачахнет от одиночества.
– Есть у меня одна на примете,– обрадовалась я такой удаче и решила не тратить время попусту.-Давайте-ка мы с вами, Марьяна Феофановна, поменяем на время профессию. Как насчёт того, чтобы поработать не психологами, а свахами?
Глава 8
Свахи из нас с Марьяной Феофановной получились первоклассные. Моя помощница Прасковья Анатольевна и новый сотрудник Анатолий Степанович сошлись после первой же организованной нами, как будто случайной встречи. И кто бы мог подумать, что эти двое сразу начнут жить вместе, а через месяц Прасковья Анатольевна как бы между делом сообщила, что они с Анатолием Степановичем подали заявление в ЗАГС. Я была шокирована известием. Столь быстрого развития отношений своих сотрудников я не ожидала, о чем тут же сообщила Прасковье Анатольевне.
На что помощница, пожав плечами, ответила:
Это вы, Алевтина Витальевна, в свои двадцать пять можете позволить себе крутить хвостом, а мне в мои сорок с небольшим пора задуматься о том, как бы вовсе одной не остаться. А Анатолий Степанович – мужчина видный, работящий, опять же без вредных привычек. Таких днём с огнём не сыщешь. Глупо брыкаться и строить из себя барышню строгих правил.
Нет, я, конечно, с Прасковьей Анатольевной была согласна, что Анатолий Степанович во всех отношениях положительный мужчина, но не торопит ли помощница события? Может, стоило ещё пожить вместе, узнать друг друга получше, претереться… Но отговаривать Прасковью Анатольевну от скорой женитьбы я не стала. В конце концов, она взрослая женщина и сама знает, что для неё лучше. Захотела замуж- пусть выходит.
– А вы-то, Алевтина Витальевна, со своим Володькой подали заявление?– спросила секретарь.
– Нет,– покачала я головой.– Все как-то не до этого.
– Я бы на вашем месте время не тянула,– посоветовала мне Прасковья Анатольевна,– а то надоест ему ждать и найдет кого по сговорчивее.
– Да ну вас, Прасковья Анатольевна, скажете тоже,– шикнула я на помощницу, а сама задумалась. Может и правда хватит тянуть время и пора уже сочетаться законным браком, зажить, как все: дом, работа, дети, дача. Меня аж передёрнуло от собственных мыслей. Особенно когда я представила детей вампирят. По закону жанра, мои дети будут похожи нравом на мою маман. И ведь с этим уже ничего не поделаешь. Если с матерью я могу какое-то время не видеться, держать на расстоянии, то с детьми так не получится. И вынуждена тогда я буду всю оставшуюся жизнь терпеть брюзжание и негатив.
Бррр… Нет, лучше я ещё повременю с замужеством.
Я вернулась в свой кабинет и с энтузиазмом занялась "лечением" клиентов. Как все же я люблю свою работу в "Центре эмоциональной помощи нуждающимся"! Здесь и общение, и еда, и благодарность за проделанную работу, а главное- поток негативных посетителей конторы никогда не иссякает, так что остаться голодной я не рискую. И не нужно стараться выискивать себе пропитание, еда сама плывет ко мне в руки, ещё платит за это и говорит "спасибо".
Но приняв ещё двоих посетителей, среди которых была моя постоянная клиентка- бабуля Нюра, которая негативным нравом почти превосходит мою вампирическую матушку, мне сделалось как-то нехорошо. В глазах потемнело и замутило, словно с самого страшного похмелья. Я плюхнулась в кресло и, навалившись на спинку, слабым голосом позвала помощницу.
– А чего это вы сидите зелёная, словно лягушка, Алевтина Витальевна?– нахмурив брови, спросила женщина, как только вошла в кабинет.
– Кажется, я переела сегодня…– в изнеможении ответила я, едва сдерживая тошноту.– Вы бы принесли мне что-нибудь для желудка, Прасковья Анатольевна.
Помощница окинула меня внимательным взглядом исподлобья, прокашлялась, и с уверенностью заявила:
– Вам, Алевтина Витальевна, не лекарства нужно глотать, а идти к женскому доктору.
– Почему женскому?– в недоумении воскликнула я, никак не понимая, где связь несварения желудка, которое я сейчас испытывала, и того, что находится ниже.
– А потому что у вас на глаза все признаки раннего токсикоза.
– Да не может этого быть!– возмутилась я и тут же осеклась, потому что очень даже может.
– Ну что, сегодня закроемся пораньше или до завтра дотерпите?
– Сегодня,– со вздохом ответила я.
– А пока я сбегаю в аптеку и заварю вам исландского мха. Я им во время токсикоза только и спасалась.
– Не знала, что у
вас есть ребенок?!– удивлённо, насколько позволяло мое состояние, воскликнула я.
– Конечно есть,– обыденным тоном ответила помощница.– Два сына и дочь.
Я чуть не упала под стол от неожиданности. Вот целый год работаю с Прасковьей Анатольевной и абсолютно ничего о ней не знаю. С этой женщиной, что ни день, то сюрприз. Сперва выясняется, что она работает на " Орден по охране от вампиров". Теперь вот новость, что женщина – многодетная мать, хоть ни разу и не обмолвилась ни об одном из своих детей ни словом.
– Вы очень скрытная женщина, Прасковья Анатольевна,– сказала я, прикрыв глаза от бессилия. Тошнота все усиливалась, и мне казалось, что все силы покинули организм разом.
– Уже бегу в аптеку!– заметив ухудшение в моем состоянии, сказала помощница и тут же умчалась на поиски волшебного средства от токсикоза- исландского мха.
Я успела принять троих клиентов и чуть не отдать богу душу, когда Прасковья Анатольевна поставила передо мной отвар хваленого исландского мха.
Дрожащими, словно у беспробудного пьяницы, руками я взяла стакан с напитком и осушила его в несколько глотков.
– Ммм… Вкусненько,– сказала я с удовольствием, чувствуя, как становится легче.– Сладенький такой…
– Сладенький?– переспросила помощница.
– Да.
Прасковья Анатольевна громко рассмеялась, чем меня невероятно удивила, ведь женщину на эмоции вывести очень сложно.
– Что же смешного я сказала?– спросила я.
– Исландский мох очень горький на вкус, но во время беременности вкусовые рецепторы, как и весь женский организм, ведут себя иначе, поэтому вы ощущаете его сладким.
– Всё, уговорили,– протянула я руки ладонями вперёд в примирительном жесте.– Пойду к доктору прямо сейчас.
С этими словами я поднялась из-за стола и, накинув пальто, сказала:
– Закроете контору сами, Прасковья Анатольевна.
– Удачи, Алевтина Витальевна,– с улыбкой ответила женщина и впервые за год знакомства я почувствовала, что помощница тоже испытывает ко мне теплые чувства.
Глава 9
В кабинете женского доктора платной больницы было светло, тепло и уютно. После отвара исландского мха, который приготовила Прасковья Анатольевна, мне стало значительно лучше, и я даже смогла улыбнуться дородной женщине, вольготно расположившейся за столом своего докторского кресла.
– Ваше имя?
– Алевтина.
– Отчество?
– Витальевна.
– Фамилия?
– Кровопийцева?
– Возраст?
– Двадцать пять лет.
Все мои ответы женщина записывала в специально заведенную по случаю карточку с самым что ни есть важным видом.
Когда с опросом было окончено, и я поставила в нужных местах свою подпись, меня сопроводили в ту часть кабинета, где проводится женский осмотр.
Я разделась и, заняв место на жутком кресле, напоминающем орудие пыток, стала ожидать приговор доктора.
Через несколько минут женщина с радостной улыбкой сообщила мне новость:
– Поздравляю, Алевтина Витальевна, вы беременны.
Остальные слова докторши я слышала как в тумане.
– Предположительный срок беременности 8 недель.
Это надо же – целых два месяца! А я настолько была занята, что даже не заметила.
– Для того, чтобы удостовериться, что беременность протекает нормально, пройдите УЗИ в 27 кабинете.
Доктор выписала мне направление и указала на выход.
Бесцветным голосом я поблагодарила женщину и отправилась в 27 кабинет.
Как-то все произошло неожиданно и слишком рано. Я до сих пор не уверена хочу ли замуж, а тут ребенок. И не сказать, что я не рада, просто все пошло не по плану.
С этими мыслями я поднялась на второй этаж небольшого здания платной клиники и в нерешительности остановилась перед кабинетом УЗИ. Может быть, доктор ошиблась, и на самом деле я не беременна? Сейчас пройду процедуру, и окажется, что никакого ребенка нет. Сердце немного сдавило от жалости. Это означало, что на самом деле я все же хочу, чтобы у меня появился малыш.
Набрав в грудь побольше воздуха, я решительно постучала в новенькую деревянную дверь кабинета ультразвукового исследования.
– Войдите!– послышался недовольный женский голос с той стороны.
Я отворила дверь и вошла внутрь небольшого кабинета, в центре которого стояла кушетка с монитором и приборами для ультразвука. В углу расположился письменный стол, а за ним – очень худая женщина средних лет с осунувшимся бледным лицом и полным вселенской печали взглядом потускневших голубых глаз.
Я подошла ближе и протянула направление, ощутив при этом весь спектр негативных чувств, исходивших от мед работницы.
Усилием воли я преодолела желание выпить все отрицательное, что скопилось у несчастной в душе. Все же я сюда пришла не затем,чтобы помогать и питаться негативными эмоциями, а чтобы выяснить беременна я или нет.
– Ложитесь на кушетку и оголяйте низ живота,– бесцветным голосом сказала женщина в белом халате, едва взглянув на направление от доктора.
Я послушалась и через пару минут лежала на жёсткой кушетке в ожидании, когда меня осмотрят.
Между тем женщина тяжело поднялась со стула и неуверенной походкой направилась в сторону монитора и панели с кнопками.
Я уловила нотки отчаяния и безысходности, исходившие от мед работницы ,и больше не могла оставаться равнодушной.
Я села на кушетке и прямо спросила:
– Да что это с вами такое? На вас лица нет и такое ощущение, что тоска и безысходность разрывают вас на части.
В ответ на мою тираду женщина разразилась громкими рыданиями со всеми вытекающими из этого последствиями: всхлипываниями, вздрагиваниями и размазывание слез и соплей по лицу.
Несколько минут она никак не могла остановиться, а я терпеливо ждала окончания истерики, после которой женщине должно было стать легче даже без моего "лечения".
– Мой муж сказал сегодня утром, что я ужасная жена и мать, а ещё никчемная хозяйка!– всхлипывая, сказала мед работница.– А ведь я изо всех сил стараюсь: работаю днём здесь в кабинете узи в платной клинике, а по ночам выхожу на смену в городскую больнице. За детьми, опять же, следить стараюсь, на кружки и секции их вожу после работы, да ещё и мать в последнее время здоровьем слаба стала, за ней присматривать приходится… Да, быт я запустила и
на мужа совсем времени не остаётся, но ведь он же понимать должен… Я же все для семьи делаю… Нет бы помог вместо того, чтобы претензии высказывать, так он…
– В общем, вы устали и не можете тянуть больше эту телегу,– вынесла вердикт я.– Раз на вас так слова мужа подействовали, что вы готовы чуть не в петлю лезть, значит ресурс почти на нуле. Нужно его восстанавливать, а для этого в первую очередь выдохнуть и понять, что все успеть просто невозможно. Скажите, для чего вы пашете на двух работах?
– Понятное дело, чтобы семью прокормить,– ответила женщина.
– Простите, а могу я узнать ваше имя?
– Галина.
– Скажите, Галина, а ваш муж не может обеспечить семью? Он не работает?
– Работает, но на заводе в последнее время зарплату сократили.
– А другую работу с более достойной оплатой труда он искал?
– Хотел, но я его отговорила,– со вздохом ответила женщина.– Все же он там уже столько лет работает, уважением пользуется, да и нравится ему на заводе: коллектив знакомый, начальство лояльное, да и зарплата хоть и небольшая, но стабильная.
– И вы решили вместо того, чтобы с мотивировать мужа к поиску более оплачиваемой работы, на которую он сможет содержать семью и чувствовать себя полноценным мужчиной, устроиться на вторую работу сами?
От такой формулировки Галина растерялась.
А я поняла, что если сейчас избавлю женщину от негативных эмоций, связанных с усталостью, она воспрянет духом и продолжит тащить этот непомерный груз. В итоге сломается сама и утащит в этот омут вслед за собой семью.
Вместо "лечения" я дала совет:
– Сегодня же увольняйтесь со второй работы и оставьте мужские обязанности своему мужу, иначе потеряете не только себя, но и семью.
– Но как же? Вдруг он не справится?
– Пока вы не дадите ему такую возможность, точно не справится. А если возникнут проблемы, обращайтесь в "Центр эмоциональной помощи нуждающимся", буду рада оказать бесплатную психологическую помощь как вам, так и вашему супругу.
На самом деле я думала, что моя помощь больше не понадобится, потому что Галина уже все осознала и на ее губах даже появилась лёгкая улыбка.
– А теперь давайте все же перейдем к цели моего визита сюда,– сказала я, укладываясь на кушетку и подставляя живот под датчик, которым мед работница тут же принялась водить по нему.
Я внимательно смотрела за выражением лица женщины во время процедуры, пытаясь по нему угадать, что же она видит на мониторе. Сама же, как ни старалась, я ничего не могла рассмотреть, потому что экран находился позади меня.
– Что же там?– нетерпеливо спросила я.
– Подождите ещё пару минут…
Я уже вся извелась. Почему она так долго смотрит и ничего не говорит? Неужели что-то не так с ребенком?
– Беременность соответствует сроку 8 недель, развивается по показателям в пределах нормы,– наконец сказала она.– Количество эмбрионов в матке – два. Сердцебиение присутствует. Хотите послушать?
Последнюю фразу Галины я пропустила мимо ушей, зацепившись лишь за слово "два".
– Что вы сказали?– переспросила я.
– Я спросила, хотите ли вы послушать сердцебиение малышей?
Значит, мне не послышалось, и у меня действительно будет двойня.
– Хочу, – тихо ответила я.
"Тук-тук-тук"– донеслось биение крошечного сердца сквозь помехи аппаратуры.
" Тук-тук-тук"– вторило ему сердечко второго малыша.
Но окончательно я поверила в то, что у меня будет двойня, лишь когда увидела на черно-белом экране монитора двух свернувшийся калачиком малюток.
Я шла по коридорам больницы в сторону выхода и сжимала в руках первую фотографию своих детей. Она была маленькой, черно-белой, и на снимке было практически ничего не разобрать, но я все смотрела и смотрела, представляя себе какими они будут, когда родятся.
Меня разрывали противоречивые чувства. Я была одновременно счастлива и напугана. Ещё недавно я вообще не была уверена, что хочу ребенка, а оказалось, что к меня будет не один, а сразу два малыша. Это же двойная ответственность и нагрузка. Справлюсь ли я?
Покинув здание платной клиники, я остановилась на ступенях широкого крыльца и достала из сумочки мобильный телефон.
Первый человек, которому я позвонила, чтобы сообщить об известии, был не отец моих детей (да простит меня Володька) и даже не мои родители. Я набрала номер той, кто больше всех ожидал этого момента, и на чью помощь я рассчитывала больше всего.
– Марьяна Феофановна, вы даже не представляете какими новостями я сейчас собираюсь с вами поделиться…
Глава 10
Те, кто говорят, что беременность – прекрасный период в жизни женщины, явно не испытывали все прелести утреннего токсикоза, плавно переходящего в дневной, а затем и вечерний, сменяясь сонливостью и полным отсутствием сил.
Ещё в этот "прекрасный период" мне вспомнились многочисленные любовные романы, которыми пестреют просторы интернета. В них невероятно прекрасная беременная главная героиня преодолевает многочисленные жизненные трудности и все, что ее волнует – это любовь с отцом своего ребенка. Так почему же, скажите на милость, я превратилась из нормальной энергичной вампирши в злобное, вечно сонное создание с зеленоватым оттенком кожи и единственным желанием, чтобы меня все оставили в покое. Абсолютно все, а в особенности тот невыносимый тип, которого угораздило стать отцом моих детей. О какой любви и романтике может идти речь, когда тебя почти круглые сутки мутит, периодически выворачивает наизнанку, а сил хватает лишь на то, чтобы доползти до квартиры, плюхнуться лицом в подушку и уснуть до самого утра. И так по кругу снова и снова, изо дня в день.
Такого поворота событий не ожидала не только я, но и мой жених, который считал, что все будет точь-в-точь как в тех романах с интернета, которых он даже не читал.
– Ничего, Алевтина Витальевна, пройдет первый триместр беременности и станет легче,– утешала меня Прасковья Анатольевна, в очередной раз ставя на стол спасительный отвар исландского мха, от которого хоть и не надолго, но становилось легче.
Я искренне верила своей помощнице, которая, пожалуй, из всей моей родни, друзей и знакомых раздражала в этот непростой период меньше всего.
Секретарша, в отличие от всех остальных, остро чувствовала мое состояние, понимая, когда ко мне лучше вовсе не подходить, а в какие моменты я в более менее сносном расположении духа. Тогда она присаживалась на мягкий диванчик, предназначенный для посетителей моего кабинета, и говорила вкрадчивым голосом: