– Тоже мне! Слушать он не хочет. А мы так живем! И не смей мне больше высказывать, что я в госпожи мечу – а что, если и мечу? Что ж, если мы родились бедными, нами только пользоваться? У меня тоже есть своя гордость и, как это говорят богатые… чувство собственного достоинства, вот!
– Да, его у тебя хоть отбавляй, – закивал Марек. – Это же что получается: Франтишек… Дьявол, как это называется прилично? Развращает прислугу, да еще и наемную? Вы же не их собственность. Это недопустимо даже по закону! Это, в конце концов, неприлично! Госпожа будет рада это услышать.
– Ты что это, Каролине собрался жаловаться? Ха-ха-ха! – от смеха у Марлы выступили слезы. – Да она рада от него избавиться! До нас ей дела нет!
– Нет, не Каролине.
– Графине Аннете? О, нет, лучше ей не…
– Да замолчи ты! Нет мне интереса твоей Аннете что-то говорить. Вот что: и другие есть, кто будет рад это услышать.
– Да ну тебя.
В ответ Марек утвердительно покачал головой. Марла смерила его недоверчивым взглядом. Было в художнике нечто такое, что все же заставляло не сомневаться в его словах. Она побежала вниз, попутно думая – не сглупила ли, что пожаловалась на Франтишека?
«Да он блефует: вряд ли слух уйдет дальше замка. А если и скажет, так поделом тому придурку старшему! Разве только они будут бастардов его разыскивать? Сомневаюсь… Роберт, конечно, благородный юноша. А этот, хуже мужика крестьянского. В чем-то можно понять, почему Каролина его ненавидит. А Марек-то какой красавец стал! Да уж, повезло моей госпоже: два мужчины вокруг нее вьются, один богатый и родовитый, другой молодой и красивый. Ух, как бы ей обоих не потерять…»
Вскоре она с небольшим подносом прошла в зал, где сидели муж и жена. Каролина, как всегда, дремала. Франтишек делал вид, что читает. Он проводил Марлу липким взглядом, и служанка почувствовала, что щеки ее загорелись – скорее, от страха и неприязни.
– Что случилось? – грозно спросил он.
Марла обернулась и невинно ответила:
– Принесла госпоже чай.
Каролина открыла и глаза и с кислым лицом наблюдала за ними.
– Мы не звали тебя, Марла, – продолжил Франтишек, – зачем ты пришла?
Та замялась, а Каролина не выдержала.
– Ах, ну что тебе, если я лишний раз выпью чай! – воскликнула она. – У нас что теперь, и заварка мне под учет? Марла, молодец – хоть кто-то заботится обо мне в этом доме. Конечно, безродная Каролина, кому она нужна там, где живут носители такой благородной фамилии… Ей и чаю выпить нельзя!
– Каролина! – взорвался муж. – Дьявольская ты душа! Что ты мне нервы изматываешь! Ну, ставь свой чай и уходи! – кричал он уже на Марлу.
Наступил нужный момент, и служанка тихо поставила поднос на кофейный столик. Взяв чашку, она решила подать ее в руки Каролине, и тем временем незаметно впихнуть в ладонь записку так, чтобы Франтишек ничего не заподозрил. Но не тут-то было: он не спускал с жены глаз.
– Ай, горячее… – шепнула Каролина и слегка дернула рукой.
Свернутый листочек упал в ковер. Заметив оплошность, Марла густо покраснела. Каролина все поняла и тут же наступила на него, желая спрятать. Но было поздно.
– Что это упало? А? Что это там такое? – вскочил Франтишек. – Ты что уже, – он свирепо взглянул на Марлу, – записки тут разносишь с подносами? Стерва! Так и знал, что не зря заявилась! А ну показывайте, что там спрятали…
Марла расплакалась и упала на колени.
– Господин Франтишек, что вы такое говорите!
Но тот не слушал, и уже стоял над Каролиной.
Она сидела в кресле и пустым взглядом смотрела на мужа.
– Подними ноги.
– Зачем?
– Подними, я сказал.
– Ты слышала, Марла: если ты замужем за помещиком, он тебя всегда будет считать своей собственностью и даже регулировать, когда тебе поднимать ноги.
– Я говорю в третий раз: подними ноги!
И вдруг Франтишек пнул жену в правую ногу. Каролина закричала. Он быстро присел и вытащил записку. Марла закрыла лицо руками. Сейчас их с Каролиной высекут, а трупы повесят на шпилях замка. Да, такие жуткие картины успело нарисовать ее воображение. Пока госпожа плакала над ушибленной – да еще и кем, собственным мужем! – ногой, Франтишек бегло прочитал записку, что окончательно повергло его в шок.
– Это… это… возмутительно! Вот так, в белый день, у меня под носом… это же…
– Это моя записка! – громко сказала Марла, открыв распухшее лицо.
– Ч-что?
– Моя, моя! Она случайно выпала из рукава, господин, это мне писали, простите!
– Лгунья! Лгунья! Укрывательница!
Франтишек развернулся к Марле, и тут вновь прозвучали слова Каролины, которые она постоянно повторяла:
– Ненавижу, ненавижу! Сломал мне ногу! Дьявол!
Он хотел сделать шаг, как вдруг, совершенно неожиданным образом, на абсолютно ровной поверхности, словно споткнулся о невидимое препятствие в воздухе. Не успев сообразить, что падает, Франтишек беспомощно попытался ухватиться за что-то, но руки не нашли ничего твердого – откуда ему быть посреди комнаты – и, разумеется, упал, растянувшись прямо к ногам Марлы. Служанка ничего не поняла и очень удивилась внезапно рухнувшему вниз Лишке. Каролина с интересом смотрела, как муж падает, и когда его тело ударилось о пол с характерным звуком и протяжным вздохом из груди, она громко и заливисто рассмеялась. Ее смех был похож на дьявольскую радость, что напугало Марлу. Каролина поднялась, забыв о больной ноге, и к ее лицу вновь прилила кровь, вернув здоровый цвет.
– А я говорила: нога за ногу!
– Что тут произошло? – раздался голос Роберта, влетевшего в комнату на звуки плача, который внезапно сменился на смех.
Марла подскочила к нему и принялась объяснять.
– Ох, господин, тут такое… Я принесла госпоже чай, и случайно обронила то, что бережно носила в рукаве весь день, а господа из-за этого поругались. Франтишек ударил ее, чтобы забрать листок, и вдруг сам, можно сказать, чертыхнулся.
– Франтишек, о… Господи, ты ударил Каролину?
– А тебя, брат, погляжу, только это и волнует, – прошипел Франтишек, с трудом перевернувшись и поднявшись на локтях. Его правая нога была неестественно сложена на полу. – Да уж, чертыхнулся – самое верное слово! Как об черта зацепился и носом в пол!
Роберт попробовал помочь ему подняться, но ничего не вышло.
– Кажется, ты сломал ногу.
– Жаль, что не шею, – прошептала Каролина, но так, чтобы все услышали.
– Я не могу встать! О, Бог! Это потому, что я ударил неверную жену?! За это ты меня наказываешь? Господи! – беспомощно крича, он поднял руки кверху. – Я не могу так больше! Она обманывает меня, она получает записки прямо у меня на глазах!
