Цифрогелион: Оператор Бездны
Эта сука только что сказала, что я подросток?? Типа унизить меня хотела? Какой я ей нахуй подросток? Я студент – я взрослый!
– Какой я тебе, нахуй, подросток?? – возмутился я вслух и почти сразу вспомнил, что нахожусь в шкуре нарисованного школьника-спермотоксикозника с диссоциальным расстройством личности.
– Прости, Владян-сан! – по анимешному рассмеялась девчонка. – Кстати, Жека-кун, почему ты называешь его "сан"? Вы же ровесники, да?
– Потому что он крутой хуй, – пожал плечами Жека.
Кажется, девчонка хотела было засмеяться, но быстро передумала, заметив, что Жека остался серьёзным.
– Эмм… понятно… – вместо этого смутилась она.
По её ответу и реакции было ясно: нихуя ей не понятно. Я для неё какой-то лох пепельный… У сестрички своей спроси, крутой я хуй или нет!
– Так что мы ничего не знаем об этом месте, – продолжила она, видимо, не желая развивать тему моей крутости. – И уже много лет взрослые пытаются найти отсюда выход. Но поиски эти пока не дали никаких положительных результатов, а вот бед принесли немало…
– Бед? Каких бед? – спросил Жека.
– Теней. Они начали нападать на нас, только когда мы впервые вышли за Стены и попытались узнать, что там – во внешнем мире. И с тех пор нападения эти случаются всё чаще и становятся всё яростнее… Возможно, там, во внешнем мире, скрываются ответы, а мы не можем уйти достаточно далеко от Стен – приходится постоянно сражаться с Тенями, и чем дальше мы продвигаемся, тем больше их становится…
Пиздец они, конечно, тупые тут… Я еле удержался, чтобы презрительно не фыркнуть, а может быть, даже не отвесить этой тупице хорошего отцовского леща, чтобы она начала голову, блять, включать…
– А нельзя посмотреть, что там, за Стенами, с крыши высокого дома, например, или забравшись на саму Стену, которая город ваш огораживает? – предложил я триумфально, почти надувшись от своего интеллектуального превосходства над этими даунами.
– Не получится, – покачала головой девчонка. – Над внешними землями всегда нависает серый туман – ничего не видно.
Я быстренько подсдулся, припрятав своё интеллектуальное превосходство до следующего раза… Сука, блять, немного даже стыдно как-то… Хотя…
– Самолёты! – гордо выпалил я, снова раздуваясь и даже самодовольно скрестив руки на груди.
– Там же туман, Владян-сан… – напомнил Жека. – С самолёта тоже ничего не увидишь.
– Но зато далеко улетишь.... Можно улететь хуй знает куда и проверить, где кончается этот туман, или приземлиться там, подальше. Может, Тени только вокруг города ошиваются, а вдалеке их нет…
– У нас нет самолётов, – снова обломала мою идею девчонка. – Создавали воздушные шары, но… они словно упираются в какой-то невидимый барьер, сразу за Стеной. По низу, под туманом, идти можно, а над ним двигаться нельзя – что-то не позволяет…
– Так и как далеко вам, в итоге, удалось отойти от Стен? – быстро спросил Жека, видимо, чтобы не оставить мне возможности опозориться ещё раз.
– Всего несколько десятков километров. Чем дальше мы продвигаемся, тем больше Теней встречаем, и тем больше приходится сражаться. А чем больше сражений, тем темнее становятся Души. Недавно наши лидеры приняли решение не уходить далеко от Стен и сосредоточиться на обороне, потому что Теней стало слишком много, и нападения на Стены стали чаще.
– А чего хотят эти Тени? – вопрос снова прозвучал от дохуя любопытного Жеки.
– Убить нас, наверное…
– Но зачем? И почему "наверное"?
– Никто не знает их конечной цели. Они ломают Стены, пытаясь пробраться внутрь. Это удавалось им лишь однажды, не считая тех раз, когда серые Души становились Чёрными тут, внутри Стен. Прорыв случился в самом начале, когда их нападения были редкостью. Они пришли со стороны леса, там ещё не было ни наблюдательного пункта, ни патрулей. Несколько дней они ломали Стену, но никто не знал об этом. Проделав проход и попав сюда, они принялись убивать нас… Тогда многие погибли, очень многие – серые Души были на другом конце города и пришли не быстро, да и когда пришли – победить Теней удалось далеко не сразу: во время битвы было разрушено несколько районов, убиты ещё сотни людей, мы потеряли одного Оператора, а вместе с ним погибла и Душа – так всегда случается. Но мы не знаем, почему Тени это делают, не знаем, почему убивают нас, и не знаем, является ли это их конечной целью. Возможно, им нужна лишь эта земля, или им не нравится создаваемый нами шум, или ещё что-то. Они не едят нас, не утаскивают с собой. Просто убивают…
– Значит, теперь вы только обороняетесь и оставили попытки узнать, что находится за пределами города? Но как вы тогда найдёте выход отсюда? Вы же не можете сидеть тут вечно – ты сама сказала, что Теней становится всё больше…
– Может, вы уже поцелуетесь? – предложил я.
В груди у меня поселилось какое-то неприятное чувство… Нет, – это не может быть ревность… Я убил её сестру, считай, в прикол – какая нахуя ревность?
– Становится хуже, – согласилась девчонка со своим любимым Жекой. Любовнички, блять, хуевы… – Но мы отказались от экспедиций вглубь внешнего мира лишь временно: сейчас наши лидеры работают над новым планом и копят силы. Они не откажутся от экспедиций насовсем, потому что уверены, – ответы и спасение для нас всех, – где-то там… А тут…тут нас ждёт только смерть.
Взгляд мой упал на пиздюка за соседним столиком. Ему было лет шесть-семь, и его задирали старшие пацаны, которым было лет по десять. Они смеялись над ним, что-то пытались отнять…
Сердце моё сжалось, а следом за ним сжались и кулаки…
Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и медленный выдох, борясь с желанием вскочить с места с криком "НАНИ?!?", что бы это восклицание, блять, ни значило…
Аниме снова пытается сделать меня частью этого мира, только теперь обостряя не пиздострадальческие качества, а героические. Я чувствовал в груди обжигающее, бурлящее чистой яростью желание восстановить справедливость и отхуячить всех этих малолетних пидорасов, одной бесконечно длинной вертушкой, но знал, что не должен так поступать. Не потому, что распускать руки, а в моём случае ноги, некрасиво, а потому, что так я прогнусь под ёбаное аниме и навязанную им манеру поведения…
Открыв глаза, я уставился на сестру Мисаки-тян, всеми силами стараясь не отводить взгляд в сторону, туда, где какие-то бессердечные мрази издеваются над несчастным светловолосым ребёнком, глаза которого трясутся от обиды. Ему некуда бежать – его окружили подлые хуесосы и, кажется, никто вокруг не желает ему помочь…
К сожалению, пока я смотрел в большие, прекрасные глаза сестры Мисаки-тян, я начал чувствовать запах карамели – видимо, они жили вместе и пользовались одни шампунем. В груди моей поселились бабочки, мне захотелось коснуться её мягкой, тёплой ладо…
Так, всё блять! Я стал дышать ртом, чтобы не чувствовать запаха, и смотреть чуть левее её башки, чтобы не видеть её идеальное, треугольное, нихуя не похожее на человеческое, лицо.
– А где живут дети, которые появились тут, без родителей? – спросил Жека. – Как мы, например.
Я попытался максимально заинтересоваться этим вопросом, чтобы забыть о шестилетнем бедолаге и о пиздостраданиях, так что сделал максимально заинтересованный ебальник, хотя мне, разумеется, было совершенно похую, где живут новоприбывшие дети, – меня куда больше волновали угловатые пряди волос сестры Мисаки-тян, дрожащие на хуй пойми откуда взявшемся ветру.
– Дети всегда появляются без родителей, а взрослые – без детей. Поэтому все взрослые, желающие завести ребёнка, регистрируются в специальной очереди, указав желаемый пол и возраст ребёнка, и ждут, когда в мире появится подходящий малыш.
Я слышал, как пиздюки обзывали мальца нехорошими словами. Они дразнили его…
Я выпучил глаза ещё сильнее, прилагая все усилия, чтобы игнорировать эту хуйню, но всё осложнилось тем, что я случайно посмотрел в глаза сестре Мисаки-тян… Боже, они такие большие и милые…
– А почему бы не завести собственных детей? – продолжал забрасывать вопросами девчонку Жека. – Зачем брать чужих?
– Тут это невозможно. Пока что ни одной женщине не удалось забеременеть…
– А если детей станет слишком много, и взрослых на них не хватит?
– Такого не может случится. Дети появляются реже взрослых, да и сами дети склонны становиться взрослыми и тоже начинать хотеть завести ребёнка, – она широко улыбнулась.
О боже… Какая улыбка…
– Дай сюда! – громко крикнул один из старших детей, донимающих маленького мальчика.
Я повернул башку как раз в тот момент, когда он вырвал из рук бедолаги мягкую игрушку: белого подмигивающего зайца с розовым ухом…
Кадр приблизился, теперь его полностью занимал розовоухий заяц… От вида этой игрушки сердце моё сжалось ещё сильнее. Я словно увидел призрака из забытого прошлого. Почему-то меня накрыла тяжёлая волна мрачной тоски…
В следующий миг сцена разъехалась по диагонали: в первой половине я видел белого зайца в руке отнявшего его уёбка, а во второй – того же зайца, лежащего на полу коридора.
Ещё мгновение, и весь кадр заняло изображение зайца на полу, а затем камера отъехала от него, впустив в кадр всю длину коридора.
Мальчик, этот самый мальчик из ресторанного дворика, но с отрубленными руками и ногами, медленно, из последних сил, ползёт по коридору, неуклюже перебирая обрубками, оставляя за собой длинный, кровавый след. Обрубки его конечностей наспех перемотаны какими-то верёвками, но не для того чтобы спасти, а чтобы отсрочить смерть, дав мне возможность застать мальчика живым…
Он ползёт к зайцу – его любимой игрушке. Его мать мертва, отца нет дома, и единственное, чего он хочет – обнять единственного из близких… своего друга – розовоухого зайца.
Почему-то в этот момент я думаю лишь о том, каким ужасным для этого мальчика будет осознание того факта, что он не сможет обнять свою игрушку, потому что у него больше нет рук…
– "Я верну ему руки…" – слышу я почти безумную мысль в своей голове. Я хватаюсь за эту мысль словно утопающий в ледяной реке за обломки льда. Я цепляюсь за последнюю возможность сохранить свой рассудок, пережить всё это…
Жуткую сцену выбрасывает в сторону, возвращая меня в реальность: злобный мелкий хуесос держит в руках розового зайца и смеётся.
Ярость за долю секунды заполняет меня полностью, не оставив места ни для чего другого…
Я вскакиваю со стула и собираюсь убить их всех…
В этот момент неподалёку взрывается капсула. Из неё, кружась вихрем, вылетает нечто…
Оно кружится по залу, рассекая на куски всех и всё, что окажется поблизости. Куски тел, обломки мебели, фонтаны крови, перепуганные вопли… Если ад и существует – то он выглядит именно так…
Не знаю, как долго это продолжалось, но закончилось всё так же неожиданно как началось:
Тварь по широкой дуге залетела за наш столик, оставляя в полу глубокие борозды от стальных когтей, и окружила нас куполом четырёх своих лап, словно… защищая.
Все гости ресторанного дворика были мертвы. Сотни людей, весело проводящих время, в один миг превратились в покойников. Кажется, спастись не удалось никому: даже мальчику с розовоухим зайцем. В живых остались только мы трое – я, сестра Мисаки-тян и Жека.
Весь зал залит кровью и завален раскуроченными телами вперемешку с раскуроченной мебелью.
Эта почти статичная финальная сцена длилась, казалось, целую минуту. Наконец, сестра Мисаки-тян, борясь с ужасом, парализовавшим её тело, медленно подняла взгляд наверх, посмотрев на чудовище…
– Она… Она… – глаза её задрожали. – Она…Ч..чёрная…
Глава четвёртая. Смерть
– Она… Она… – глаза её задрожали. – Она…Ч…чёрная…
Дальний план. Тварь нависла над нами, закрывая со всех сторон руками. Она не похожа на другие Души: четырёхрукая, совершенно чёрная; плоская, широкая голова обвита лентой светящихся кроваво-красным глаз-линз.
Раздалось низкое, утробное клокотание… Почему-то я знал: приближается опасность…
Время тянется слишком медленно…
Эта тварь убьёт и нас? Умру ли я в реальности, если меня рассечёт на два куска эта здоровенная, злобная хуёвина?
Вспомнилась история про четырёх пропавших студентиков. Старик отправил их сюда, и они не вернулись, во всяком случае, к тому моменту, когда нас с Жекой тоже отправили в аниме…
На меня накатило неожиданное осознание всей хуёвости моего положения. Чёрт, а ведь это всё не какой-то прикол… Даже если этот мир и не настоящий, то я в нём ощущаю себя вполне реальным, и почему-то мне кажется, что смерть в этом ёбаном аниме приведёт к окончательной и бесповоротной смерти. Почему-то до этого момента я относился ко всей этой ситуации, как к херовой, подзатянувшейся шутке, но сейчас вдруг понял, что не было никакой шутки: да, старикан отправил нас сюда пиздец странным, комичным способом, словно на отъебись придуманным каким-то бесталанным дебилом-сценаристом, обнюхавшимся просроченным клеем, но… Разве это отменяет тот факт, что только что здоровенная тварь за минуту зачистила торговый центр, убив тут всех? Разве это отменяет тот факт, что теперь тварь может убить и меня самого, и я сдохну окончательно и бесповоротно, а мои родители, где-то в другом мире, будут до конца своих дней подавать объявления на сайты по розыску людей, надеясь, что меня найдут где-нибудь в соседнем городе, потерявшим память после удара арматурой по башке?
Комичность попадания в ситуацию не определяет её дальнейшее течение и финал…
Так что эта тварь вполне может убить меня. Я не бессмертный, я всё тот же студент-долбоёб, у которого ровно столько же жизней: всего одна. И жизнь моя не стала веселее и проще с залётом в это ёбаное аниме – она стала опаснее и, наверняка, короче. Старикан отправил нас сюда не чтобы мы повеселились, а чтобы мы сдохли. Сдохли в ёбаном аниме, которое так любит его злоебучая внученька…
И не это ли настоящая анимешная смерть? Быть разорванным гигантской человекоподобной хуёвиной… Хотя, хуй его знает. Я понятия не имею, как там выглядит классическая смерть в аниме, а если бы пришлось делать ставки, то я бы поставил на то, что чаще всего в аниме умирают, не выдержав давления собственных безответных чувств к девчонке и сделав по этому случаю драматический пиздострадальный суицид.
Она меня не тронет…
Мысль не совсем в тему, но уж как пришла.
Тварь меня не тронет…
Эта уверенность родилась вместе с чёрной Душой, вырвавшейся из капсулы, но дошла до раздела осознания в моём мозгу почему-то только сейчас.
Она не причинит мне вреда…
Жуткий грохот. Рушится кусок стены. В образовавшийся проём вбегает десяток серых Душ. Они похожи на цветные Души, но выглядят… агрессивнее что ли. Большее количество стальных пластин; злой формы глаза-линзы, светящие холодным, белым светом; куда более жилистые конечности и тела. Одни Души светлее, другие темнее, все разного размера и имеют некоторые визуальные отличия в пропорциях, форме защитных стальных пластин, расположению глаз-линз, а также отличаются и светящиеся иероглифы, начертанные на их грудных панцирях. В руках у них какие-то длинные копья со странными острыми наконечниками.
Следом за Душами в проём вбежали их Операторы: люди в серой стальной броне, головы и лица скрыты шлемами с монолитным забралом. Из глазных прорезей бьёт тот же белый свет.
– Кто из вас её Оператор? – раздался усиленный голос, принадлежащий, видимо, кому-то из Операторов серых Душ.
Тварь ответила всё тем же низким, утробным клокотанием и пригнулась ниже, словно готовясь броситься в бой…
– Кто из вас её Оператор? – повторил вопрос голос.
– Ответь ему… – прошептала сестра Мисаки-тян, испуганно глядя на меня.
– Я-то откуда знаю, кто Оператор этой хуёвины?? – почти возмущённо прошипел в ответ я.
– Это ты… – сестра Мисаки-тян многозначительно ткнула взглядом куда-то вниз.
– Ты ёбнулась, что ли? – зашептал я. – С таким же успехом это можешь быть ты, или Жека.
Точно, блять… Это Жека её Оператор… Он примерно вот так же разорвал пополам несчастного, ни в чём не виноватого водителям, примерно час тому назад… Узнаю его нихуя несдержанный почерк в действиях этой чёрной ебанины…
– Посмотри на свои руки, Владян-сан… – на этот раз шипел Жека…
– Чего бл…
Я осёкся. Опустив взгляд, я увидел, что кисти моих рук… Чёрные. Чёрные, как безлунная ночь; чёрные, слово я картошку ими из горящего костра тягал; чёрные, как душа старика, пославшего нас в этот ад…
– Какого ху…
– Кто из вас её Оператор?? – в третий раз спросил голос. На этот раз с куда большим нетерпением. Мужик явно начинал нервничать. Не любит, видать, когда его игнорируют…
– С какого хуя у меня руки почернели??
– У Операторов, при рождении их Души, часто происходят… изменения, – зашептала сестра Мисаки-тян. – У кого-то меняется цвет волос под окрас Души, у некоторых цвет глаз… А у тебя не только глаза и волосы почернели, но и ладони…
– КТО! ИЗ ВАС! ЕЁ ОПЕР…
Злобно заорал голос. И, видимо, это было его ошибкой. Закончить свой яростный крик он не успел, потому что Чёрная тварь, походу, не очень любит громкие звуки: подняв в воздух осколки керамической плитки, она ринулась в атаку.
В два прыжка тварь влетела в толпу и сразу рассекла по диагонали одну из Душ, не успевшую даже двинуться. Рассекла здоровенным, выросшим прямо из её кулака во время прыжков, чёрным лезвием.
В воздух ударил фонтан крови – ударив в потолок, он плотным багровым душем окатил всех внизу…
Один из Операторов, кажется, не выдержал зрелища и упал в обморок.
Души быстро окружили четырёхрукую тварь и пытались пронзить её своими странными копьями. Она уворачивалась, прыгала, не стояла на месте. В один из таких прыжков тварь отсекла очередной Душе руку, затем совершила ещё несколько хаотичных, почти молниеносных перемещений, и следующая Душа лишилась головы. Вместе с ней на пол упал ещё один Оператор, видимо, тоже не выдержав жестокого зрелища.
Тварь прикончила ещё троих, прежде чем одна из Душ, метнув копьё скорее от отчаяния, нежели имея какой-то план, случайно попала в ногу буквально прыгнувшей под него твари.
В тот же миг все её мышцы сковало пульсирующими ударами электрического тока. Я знал это, потому что чувствовал: меня самого хуячило током так сильно, что все мышцы задеревенели. Будучи не в силах управлять своим телом, я рухнул на пол лицом вперёд.
Теперь я мог только слушать, потому, что глаза мои видели лишь белый треснутый кафель, забрызганный густыми каплями крови.
Крики, грохот, звуки рассекающейся плоти, новые "спазмы" от очередного удара током.
Наконец всё затихло. Ток стал ебашить меня менее яростно, как-то равномерно что ли. Он обволакивал всё моё тело, не позволяя шевельнуться, но уже не причинял таких страданий, как в начале.
– Пацана-оператора в карантин, а девчонку передайте службе правопорядка: пусть покажут врачам, а потом отвезут домой.
– "А как же Жека?" – подумал я, но через мгновение потерял сознание, так и не успев озвучить этот вопрос вслух.
Абсолютная пустота. Секунду назад я был величайшим Инженером, способным силой своего разума создать что угодно из самой материи пространства и времени, а теперь я лишь драматическое мгновение между тем, как всё становится ничем…
Инженер не может работать один – для работы ему нужны Генераторы – люди, вбирающие в себя окружающую материю и передающие её ему в пригодном для дальнейшего использования виде. Предел сложности создаваемого Инженером творения определяют способности этого Инженера, но его ресурсные возможности ограничены суммарными навыками аккумуляции материи в цепи его Генераторов. Боевые Инженеры на полях сражений ведут за собой тысячи, сотни тысяч Генераторов, пробивая оборону врага, защищая себя и своих Генераторов от его атак. В наше время войны сводятся к дуэлям Инженеров, сопровождаемых огромными свитами без остановки жрущих свиные колбасы из огромных пропитанных жиром сумок Генераторов, теряющих в минуту столько энергии, сколько обычный человек потратит за неделю. Чавкающие армии под предводительством свиных генералов…
Инженер без Генератора – не больше чем рыночный фокусник, способный превратить камень в утку… Но только не я. Я не ограничен в ресурсах – мне доступна вся существующая материя. Я ограничен лишь силой своего ума… Передо мной из моих мыслей создаётся новый мир… Вот он – предел человеческих возможностей и конечная цель существования: становление первосоздателем, тем, кого целую вечность будут пытаться понять его творения, ища смысл своего существования и ответ на самый глупый из возможных вопросов: для чего их создали. Смысл создания может быть у ресурса, но не у творения, но когда они поймут это, – вопрос уже не будет иметь никакого значения.
Мне понадобится бесконечность времени, чтобы закончить эту работу… Но этого времени у меня не будет. Мой верный слуга – единственный, кого я подпустил слишком близко, будучи уверенным, что он просто умственно неполноценный мальчишка, – только что убил меня.
Смешно, как просто он провёл меня вокруг пальца и как поэтично посмеялся над моей уверенностью в своём беспредельном величии. Он убил меня ложкой. Деревянной ложкой, которой день за днём ел фасоль в томатном соусе, разговаривая со своей престарелой козой, которая даже молока не даёт уже лет двадцать как… Козы вообще не живут так долго…
Что ж, Гелион, ты показал мне, что такое настоящее величие… Я рад, что меня убил именно ты, мой друг, и рад, что ты не позволил мне стать Создателем. Только сейчас, падая в вечную пустоту, я понимаю, что не был готов к этому, потому что мой мир не стал бы творением, он был бы ресурсом… Чавкающая армия под предводительством свиного генерала…
Пустота поглотила меня…
Пришёл в себя я уже совершенно в другом месте. В комнате.
Маленькая комнатушка с одним распахнутым настежь окном. В комнату влезла одноместная кровать, стол и стул. Дверь металлическая, с прямоугольным проёмом, – похожа на тюремную или вроде того.
Лежу как раз на кровати. Жёсткая. Белое бельё, сверху тёмное покрывало. Бросили меня прямо сверху – под одеяло пихать, видать, было в падлу.
На мне белая рубашка с коротким рукавом и тёмно-серые брюки. Ноги босые. А что там, кстати, с моими руками?
Поднял ладони перед собой.
Обычные. Нормальные. Не чёрные. Может, приглючило?
Дверь со скрипом отворилась. В комнату вошёл мужик в тёмно-серой форме, явно военной. Возраст его я определил по цвету волос, – они были с сединой, – и наличию усов. Лет сорок этой анимешной морде – не меньше. В руке пёстрая банка с каким-то напитком.
– Мне сообщили, что ты пришёл в себя, – он указал пальцем куда-то в сторону.
Проследив направление, я обнаружил камеру, установленную в углу комнаты под потолком.
– Где я? В тюрьме? – спросил я, садясь на кровати, и на всякий случай добавил:
– Я не убивал её. Это Жека…
– Жека? Про этого Жеку я слышал и от Миянами… – задумчиво заметил мужик.
Какое-то время он стоял, размышляя над чем-то, затем подошёл к столу, развернул стул и сел на него, лицом ко мне. Ещё какое-то время пялился на меня, а затем протянул банку.
– Кто такой этот Жека?
– Мой друг, – пожал плечами я, беря холодную банку. – Точнее не то чтобы друг… Просто случайный знакомый… Здоровый кабан такой… Если бы я знал, что он натворил, сразу бы его нахуй послал…
– А что он натворил?
Посмотрел на банку. Нарисовано яблоко, листья мяты и кубики льда. Вроде бы лимонад, хотя, может, коктейль какой-то алкогольный: на банке одни иероглифы, так что хуй поймёшь.
Открыл. Зашипела. Газированная…
Сделал глоток. Да – это точно лимонад. Жадно высосал полбанки и громко рыгнул. Почему-то даже стыдно не стало – видать, в аниме это считается нормальным.
Вояка всё это время наблюдал за мной, явно ожидая, когда я наконец отвечу на его вопрос.
Сука, походу, допрос какой-то…
Короче, надо подумать, что говорить. Судя по всему, Жеку они не повязали. Припоминаю, что они и там его не заметили вроде. Может, его Тварь откинула ногой куда-нибудь во время прыжка случайно?
Ну, короче, пока что это всё похуй, главное, раз его не поймали, – буду сваливать всё на него. А хули делать? Не это ли настоящая дружба – в трудную минуту подставлять плечо братану? Сейчас моя трудная минута: они, наверняка, нашли и водилу, и дохлую девчонку, и свидетелей, которые видели, как она от школы за мной побежала…
Надо напустить на себя печальный вид… Поехали, короч:
– Жека этот, психопат пизданутый… водителя убил, который сбил Мисаки-тян. Я так любил её. Мы только начали встречаться…
– Водителя нашли, – нахмурился вояка. – Он жив. Рассказал, что случайно сбил девочку, а ты предложил ему… Как бы это лучше сформулировать… Оплатить твоё молчание…
– Это пиздёжь! – возмутился я, вскакивая с кровати. – Он не платил мне никаких денег!
– Мы нашли их в твоём кармане…