Эгоист: Умерший город
– А что происходит? – спросил я полковника, но тот лишь коротко бросил:
– До кабинета! – и заметно ускорился.
Я поспешил за ним, благо идти мог нормально. Но поскрипывания, едва слышные, скорее, различимые лишь благодаря вибрациям в теле, уже начинали раздражать. Притереться что-то там должно у меня внутри, как же.
К счастью, полковник оперативно довел меня до своего кабинета, огромного и пустого, с одним лишь маленьким столом близ стены, бодро прошагал к нему, сел и принялся колдовать над клавиатурой не хуже Кирилла.
– Садись, – попросил он, когда из-под отъехавшей панели фальшпола появился жестко закрепленный стул.
После секундного оцепенения я выполнил просьбу, ощутив пятой точкой какую-то избыточную твердость армейской мебели.
– Поскольку ты ничего не помнишь, как говорит Кирилл и подтверждают его компьютеры, задавать вопросы тебе смысла нет, – начал полковник. – Но я хочу расспросить тебя о твоем текущем состоянии. То, что несколько недель мы ждали и готовились к твоему пробуждению должно подсказать тебе об исключительной важности сведений, которые есть вот здесь, – он указал на мою голову. – И то, что она пострадала, меня сильно печалит. Даже не просто печалит – заставляет злиться так, как никогда прежде.
– Вероятно, вас очень трудно рассердить, – медленно произнес я, чтобы показать хоть какую-то реакцию на речь полковника. Его тирада меня скорее смущала, чем давала полезную информацию, но стоило послушать, что он скажет дальше.
– Очень, – со вздохом ответил полковник. – Мы были знакомы не так много, как абсолютное большинство сотрудников отдела военных разработок. Ты же понимаешь, где ты сейчас находишься?
– Немного имею представление, – я пожал плечами. – Кирилл говорил о том, что мы находимся на какой-то базе. Еще я не заметил здесь окон и, полагаю, что она находится под землей.
– Отлично, логику и наблюдательность не растерял, хотя бы. А что у тебя по ощущениям?
– По ощущениям… словно кости во мне все переломали и срастили неправильно, а теперь они попросту трутся друг о друга и жутко раздражают. Но Кирилл говорит…
– Кирилл говорит с технической точки зрения. Попроси Игнатьева пояснить тебе относительно всех изменений в твоем теле. Синтетики там не очень много, но то, что было у тебя до… до событий, сильно отличается от того, что есть сейчас. Разумеется, изнутри.
– Глупо спрашивать, почему так получилось?
– Потому что ты сильно пострадал при взрыве. Очень сильно – осколки, плюс придавило и прочие повреждения, – полковник замялся. – Я сам видел, что с тобой было, поэтому мне все еще неприятно вспоминать об этом. Но ты остался единственным доставшимся нам свидетелем.
– Почему доставшимся вам?
– Потому что были и другие структуры, которые стремились найти свидетелей. И довольно много. И даже до сих пор ищут, могу тебе сказать. Но ситуация такова, что на месте взрыва теперь работают не только наши службы, но еще и «сторонние наблюдатели».
От этих слов у меня внутри все похолодело. Или слишком близко к границе, или ситуация так поменялась, что на территории страны теперь работают иностранные службы – причем официально.
– Я буду рад помочь всем, чем смогу, – отозвался я. – Значит, вы говорите, что я с вами работал? Но работал не очень долго?
– Несколько месяцев, до полугода где-то. Это почти что новичок. Мало знаний по теории, не очень много практики. Случайный солдат, – Королев пожал плечами. – Но у тебя был потенциал и, я очень на это надеюсь – есть и сейчас. Твоя готовность помочь лишь подтверждает мою уверенность в тебе, но без должных проверок и подготовок ты все равно не выйдешь с базы.
– Да-да, – закивал я, – мне еще надо «притереться», – с этими словами я в очередной раз повел плечами, чувствуя, как опять в руках что-то мелко вибрирует от трения.
– Ситуация очень серьезная, – Королев на некоторое время погрузился в раздумья, а потом посмотрел на меня. – Часть ты слышал из новостей, как мне сказали. Ты ведь приходил в себя, пока тебя латали?
– Чего-то слышал, – я неуверенно поерзал на стуле. – Но не могу пока сложить полной картины. Слишком все отрывисто. Где-то что-то случилось. По вашим словам – взрыв, – я еще немного пошевелился, пытаясь вспомнить услышанное ранее, – а еще Кирилл или кто-то рядом с ним… Илья, вроде, обсуждали потери. Значит, взрыв или совсем рядом, или очень сильный.
– Второе, – кивнул полковник. – Очень сильный. Настолько, что его никто не может классифицировать.
– То есть? – нахмурился я. – По силе?
– Ага. Это не ракета, не метеорит – и в принципе ни одно из известных нам космических тел. Это вообще не космическое тело, видели данные со спутника – нет, точно нет. В месте, где произошел взрыв, нет даже привычной воронки. Нет следов грязной бомбы и радиации в целом, что тоже удивляет. Для взрыва такой мощности потребуется целый поезд чистой взрывчатки. Все равно, что тоннель метро завалить до самого свода – и то не такой сильный будет.
– Значит, город крупный, раз есть метро. Вероятно, теракт, нет? – уточнил я у полковника, но тот сразу же покачал головой:
– Теракт устрашает. Немного жертв, много раненых, много разрушений – это теракт. А когда восемьдесят процентов города просто сметено с лица земли…
– То? – протянул я.
– Я не скажу слова «война», но учитывая, что доступ к передовым технологиям имеется в основном у нас, то и все вопросы были исключительно к нам. Точнее, вопросы нам уже задают, а пока ты был без сознания, ответов на них не было. К сожалению, их нет и сейчас, но давление со стороны влиятельных лиц растет, так что нам надо работать оперативно. Приводить тебя в форму, работать с твоей памятью – делать все, чтобы быстрее получить ответы, найти виновных и наказать ответственных. Даже если они имеют отношение к нашему отделу. Более того, – даже громче продолжил Королев, уставившись прямо на меня. – Особенно если они имеют отношение к нашему отделу. Я очень надеюсь, что ты сам непричастен к происходящему.
– Самому хочется верить, но я не помню совершенно ничего.
– Значит, надо работать над этим, – заключил полковник. – Иного пути у нас нет. И другого свидетеля у нас тоже нет. К сожалению или к счастью – сейчас даже говорить об этом трудно.
Седоволосый руководитель отдела военных разработок затих, и я понял, что до сих пор не понимаю самого главного:
– Где произошел взрыв? – поинтересовался я.
– В Петербурге, – сразу же ответил Королев. – Сейчас покажу, – и принялся настраивать работу проектора.
Глава 3
Смысл сказанного до меня дошел не сразу. Во-первых, я ни разу в своей жизни не называл так город, а если когда и слышал подобное название, то обычно оно встречалось исключительно в литературе. Во-вторых, представить, что нечто подобное случилось не в Новосибирске или Нижнем Новгороде – где тоже есть неплохое метро – а именно в Питере.
– Ты не ослышался, – заявил полковник, выводя на экран первое изображение. – Северная столица больше не столица. И даже не город. Теперь вместо зданий там только развалины.
Кадр со спутника больше напоминал пейзаж с какой-то другой планеты. Основной цвет – грязь. В основной массе черная с серыми пятнами. Кое-где проглядывали контуры улиц. Но именно контуры, которые регулярно прерывались. Найти хотя бы одну прямую линию достаточной длины, чтобы считать ее улицей, мне не удалось.
Чем дольше я всматривался в кадр, тем больше мелочей подмечал и тем более жутко мне от этого становилось.
Снимал явно не классический погодный спутник, когда рельеф заметен, а здания фотографируются исключительно сверху и общее фото монтируется предельно плоским. Проекция зданий, насколько позволяло разрешение, демонстрировала остовы конструкций.
Суммарно фотография охватывала кусок примерно километр на километр. Я молча изучал изображение, пока полковник мерно постукивал пальцем по столу, а затем не удержался:
– Это же почти центр? – уточнил я, не замечая ни одного знакомого места. Как я не силился провести хотя бы несколько линий от одного края изображения до другого – не получалось.
– Центр, – кивнул полковник. – Все, что строилось еще при первых наших императорах и императрицах теперь залито водой и засыпано пеплом. А то, что осталось на поверхности – вот, сам видишь.
– Но там же метровые кирпичные стены, – с легким сомнением произнес я, встав со стула и подойдя поближе к изображению. – Какой силы должен быть взрыв, чтобы разнести, – тут я показал руками на стороны снимка, – минимум квадратный километр?
– Я бы посмеялся над твоей наивностью, – Королев вывел еще одно изображение. – Как тебе такой масштаб?
Новая фотография была явно больше. Настолько, что я потратил немало времени на поиск подходящего квадрата из предыдущего снимка, пока полковник не выделил красной рамкой.
– Ого… – только и смог ответить я. – Значит, буквально весь город стерт с лица земли?
– Новострой лег полностью, – Королев взял лазерную указку, подключил названия и широким жестом обвел все окраины города. – Монолит и панельные сложились примерно одинаково. Это значит, что взрыв был на глубине. Вероятно, в метро или даже чуть глубже.
– Но разве не…
– Понимаю, что твоей памяти досталось, но точно тебе говорю – в Петербурге ЕСТЬ места глубже, чем метро. Угу?
– Угу, – кивнул я, не собираясь спорить со старшим по званию.
– Я тебе намекал, думал, ты вспомнишь сам, но не вспоминаешь, значит, придется рассказывать. Глубина взрыва – приличная, близка или даже превышает сотню метров. Точнее мы не можем определить.
– Но вы же послали туда людей?
– Куда – туда? – поднял брови Королев. – В это пепельное болото? Свободных сил армии сейчас хватает лишь на то, чтобы создать разумное оцепление, включая морскую блокаду, чтобы не допустить проникновения в город мародеров и иностранных сил.
– А иностранные силы здесь при чем? Или бахнуло так, что и их зацепило?
– Были пострадавшие, – словно нехотя ответил Королев. – И немало. Для начала, в городе находилось приличное число иностранных граждан – а это уже приличный повод для скандала. Уверен, что девять из десяти таких граждан либо разметаны в пыль, либо раздавлены, либо утонули – то есть, их не вернуть. Кроме того, пострадали суда, техника и оборудование, было несколько высокопоставленных лиц, а если обратиться к вою в Интернете, то еще более-менее известных персон наберется с сотню.
– И каждый хочет разобраться, – заключил я.
– Именно. Но пока все держатся за периметром примерно так километров в сорок радиусом. И наши, и чужие. Внутрь не пускают никого. Официально, – сузив глаза, проговорил Королев. – Я уверен, что на территории города могут быть и выжившие, и проникшие через периметр. Стоит вопрос в их целях.
– А спасать людей разве не нужно? Ведь недели после взрыва там бедственное положение!
– К сожалению, не пускают никого официально, даже спасательные отряды добрались лишь до ближайшей городской застройки, лишь неделю спустя. Продвижение сильно затруднено, фотографий из города нет, не работает связь – в центре ее нет вовсе. По окраинам справляются силами армии.
– Звучит жутко, – я продолжал рассматривать снимки со спутника, – но я в целом понимаю, что пепел, грязь, вода и погода вообще не располагают к безопасным работам.
– Проблема еще в другом. Поскольку взрыв был очень мощным и произошел достаточно глубоко под землей, есть риски повреждения основных структур. То есть, мог сместиться грунт и в любой момент он может сдвинуться еще. В любую сторону.
– Не очень представляю, – я покачал головой.
– Пласт земли огромной толщины может опуститься еще ниже. Ты видишь, как разлилась река? Это просадка грунта. Но вот здесь, – Королев указал на левый верхний угол карты, – заметен подъем. И тень, и сухо, и даже пепел светлый – не мокрый. Есть и другие признаки, но наши специалисты отметили существенные перепады, которых в городе раньше замечено не было. Поэтому любая спасательная операция может привести к тысячам новых жертв.
Я хотел было задать еще вопрос, но полковник лишь взял небольшую паузу для передышки и сразу продолжили говорить дальше:
– Если пласт разломится, просядет или поднимется еще выше – этого не предскажет ни техника, ни человек. И если смещение будет существенным, то и результат также станет весьма и весьма печальным. Поэтому наша цель…
Теперь Королева прервали, влетев в кабинет без стука. Идеально выбритое лицо над армейской формой без единой награды и внушительные погоны вкупе с выражением полнейшей ярости не позволили мне вмешаться в разговор двух чинов.
– Королев! – рявкнул влетевший, который мне, к тому же, показался еще и на голову выше самого полковника, хотя тот был человеком рослым. – Как долго прикажешь ждать? Ваши фокусы меня уже доводят до…
– До маразма, похоже, Ливанов, до маразма, – холодно ответил полковник и встал, мгновенно сравнявшись в росте с грубияном. – У нас есть четкий план, и мы его придерживаемся. То, что вы не можете удерживать периметр или ваши же собственные солдаты бегают мародерствовать – исключительно ваши проблемы. Не стоит перекладывать с больной головы на здоровую.
Резкий ответ малость поубавил пыл дерзкого командующего, но тот, вместо продолжения разумной беседы, повернулся ко мне, ткнул пальцем и спросил:
– А это еще кто? Тоже часть твоего гениального плана? Ах, конечно же, да.
– Тебя не должно это волновать.
– Про твое прикрытие мы все в курсе, Королев, – теперь палец Ливанова уткнулся в грудь полковника. – Но скоро его не будет. Я знаю, что это твои люди напортачили в Питере. Тебе и отвечать за них.
И, бросив еще один яростный взгляд в мою сторону, вояка громко бахнул дверью, исчезнув в коридоре. Королев же без промедления вернулся ко мне.
– Ничего, что он это видел? – уточнил я.
– Хорошее чувство безопасности, – отметил полковник, – но Ливанов – один из тех, кто отвечает за кольцо оцепления. Только вот он и, я думаю, многие из его подчиненных, имеют прекрасное представление о ценностях, что сейчас находятся в городе. Не только музейных, но и вообще. Тычок за мародерство приведет его в чувство и еще пару дней я его здесь не увижу.
– Если он командует оцеплением довольно далеко отсюда, то как же он постоянно ошивается на вашей базе? – недовольно спросил я.
– Он это умеет. Быть там, где надо именно ему, – вздохнул полковник. – Но зато ты теперь понимаешь еще одну сложность нашей задачи.
– Помогать нам никто не собирается?
– Нет, – тут же ответил Королев. – Никто не собирается и не будет. Мы сейчас должны защищаться. Защитить себя, отдел, страну – любой провал тут же будет растиражирован. Все наши ошибки мгновенно разлетятся по миру.
– Тогда я хотел бы иметь представление о том, что мне нужно сделать?
– Чуть позже. Наша основная цель, о чем я уже начал говорить до того, как меня прервали, заключается в определении причины взрыва. Оттуда мы выйдем на ответственных. Если повезет, то разберемся со всем параллельно, но проблема была в момент взрыва и остается сейчас – у нас нет ни одной фотографии с улиц, мы не представляем, что происходит в центре города и не можем предположить, сколько живых людей, вероятно, враждебных, находится в Петербурге. Везунчики есть и это факт.
Я сложил все, что мне говорил до этого сам полковник, а также прикинул и данные от Кирилла.
– Но я не смогу отправиться завтра же. Вы ведь хотите отправить меня туда?
– Хотел. И хочу сейчас, но моя уверенность тает с каждым днем. Не только из-за того, что ты провел в коме несколько недель. Но еще и из-за ситуации вокруг города. Давления, как это принято сейчас называть, мирового сообщества. Думаешь, правительствам других стран не хочется влезть сейчас при таком удобном предлоге на нашу территорию? К тому же, столь удачно расположенную недалеко от границы? – и, не дождавшись от меня ответа, Королев добавил сам: – ведь таких стран десятки. Мир и так на пределе, поэтому если будет хоть одна маленькая провокация… кто знает, чем это все обернется.
– Но наверняка же есть общепринятое разумное объяснение, разве нет? Я понимаю, что когда я отправлюсь туда, я должен буду что-то раскопать…
– Вспомнить, прежде всего. О том, что происходило в городе, что привело к катастрофе. И это – твоя основная задача. Но будет. Не сейчас. Прямо сейчас тебе нужно провериться, привести себя в форму, понять, кто ты есть на самом деле. Для меня ты все еще Денис Мальцев, но физически ты уже другой человек. С прежними мозгами, которые для меня ценны. Очень ценны. И раскапывать тебе не нужно ничего. Просто вспомни, если там будут люди – ты с ними поговоришь…
– Значит… ой, простите, что перебил, – спохватился я, но Королев послушно притих: – А если моя тренировка займет слишком много времени?
– Максимум три дня на притирку. Если что-то пойдет не так – я морально готов дать тебе пять дней в том случае, если что-то в тебе сломается. А пока тебе действительно стоит поговорить с нашими специалистами. Кирилл тебе расскажет, кто ты есть, Игнатьев вроде бы разобрался с тем, как ты функционируешь, а потому поможет тебе справиться с лечением. И ремонтом, как это ни прискорбно.
– Так я киборг? – кашлянув, спросил я.
– Ага, отчасти, – подтвердил полковник. – В этом ничего страшного нет. Я не вижу, во всяком случае. Сделали тебя на совесть, подлатали, заменили, дополнили. Все должно работать, как часы.
– Только шестеренки пока с заусенками, – я помахал рукой и снова поморщился от скрипа. – Ситуация, конечно, пугающая, – еще раз посмотрев на кадр с разрушенным городом, я вздрогнул. Международный конфликт уже назрел и готов развернуться в самом неожиданном для этого месте. – Что-то хорошее вообще происходило за последние недели?
– Нет, – ожидаемо ответил полковник. – Страна в напряжении. Положение повышенной готовности введено по всей территории. Все другие проблемы забыты сразу же.
– Еще бы!
– Ну и тот напор, с которым на нас сразу же набросились, тоже дает определенную пищу для размышлений. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?
– Не очень, полковник.
– Взрыв, грохот которого слышала почти вся страна, случился ночью. Через полчаса поблизости к месту взрыва стали появляться первые войска.
– Наши? – уточнил я.
– Одновременно с «не нашими». Я не буду называть, кто именно там оказался первым, но конфликт имел все шансы перерасти в горячий.
– Всего за полчаса… черт! – воскликнул я. – Это же невероятно быстро, надо было ловить момент или уже быть в воздухе…
– Вот именно. Но, к сожалению, все это укладывается в стандартные нормативы. И хотя имела место небольшая перестрелка с пятью ранеными, до полноценного конфликта было решено не доводить. А по итогу весь мир сейчас пережевывает происходящее, нагнетая обстановку. Самое популярное мнение – что мы сделали такое оружие, аналогов которому нет в мире. И оно же само бахнуло у нас под носом. Диверсию все, разумеется, исключают. Ее не могло быть просто потому, что мы сами во всем виноваты.
– Ага, как всегда, – скептически заметил я.
– Ладно, разберемся, – отмахнулся полковник. – Но свои основные надежды я возлагаю на тебя. И, кстати, еще вопрос о твоей памяти: что последнее ты помнишь? Или у тебя хронологическая каша в голове?
– Помню работу. Старую. Квартиру. Увольнение, как переехал. И все.
– Угу, – тут же закивал Королев. – Ладно, не помнишь и будет. Перезнакомишься заново с теми людьми, кого ты уже когда-то знал. Может, уже тут и вспомнишь чего, пока горячие парни на границе опять стрелять не начали.
Происходящее мне откровенно не нравилось. Еще мне не нравилось и то, что придется отвечать за происходящее. Что ответственность за то, чего я не помню, уже возложили на меня одного.
– Иди пока к Кириллу, – вздохнул полковник, почти мгновенно приняв усталый вид. – А дальше как пойдет. Иногда мне кажется, – добавил он, когда я уже стоял в дверях, – что наш отдел совершенно не в силах что-либо контролировать.
Глава 4
Я совершенно не знал полковника Королева. И потому, когда впервые услышал его звание, то сразу же представил его таким сильным и волевым, грозным – как в фильме Аватар, например. Жесткий парень, несмотря на возраст.
Вероятно, когда-то он и был таким, но сейчас недели давления сделали свое дело и в кабинете сидел человек если не сломленный, то очень к этому близкий. И это самым неприятным образом тоже давило на меня, потому что теперь я ощущал какую-то дополнительную ответственность за все происходящее.
Как ни странно, но не за страну и события в Питере, а именно за то, чтобы полковник выглядел достойно, а не измотанно и устало. Ну, и еще Ливанова мне очень сильно хотелось заткнуть. Во всех смыслах.
Поэтому я поспешил обратно к Кириллу, который до сих пор находился один в своей лаборатории, изучая показания таблиц и графиков. Услышав мои шаги, он спешно развернулся, но не стал закрывать окна на мониторе, а только лишь ткнул пальцем:
– Тебе это будет интересно, – он опередил почти все мои вопросы, тут же заинтересовав меня ломаной линией на расчерченном графике.
– И что это такое? – меня больше заинтересовал скачок, который выделялся на фоне прочих неровностей раза в три или четыре увеличенной высотой.
– Активность организма, – пробормотал Кирилл, а потом посмотрел на меня снизу вверх.
Выглядел он при этом довольно забавно – как школьник, который дает ответ, заведомо зная, что тот неверен. Я уставился на специалиста, дожидаясь, когда тот ответит нормально.
– Ну, я же не знаю, как ты отреагируешь, если я будут рассказывать тебе о твоем же устройстве.
– Взорвусь от ярости. Или буквально, – я дернул плечами. – Ты переживаешь за мою психику, что ли? Спасибо, полковник уже показал, что мне предстоит делать. Поэтому, представь себе, я сам хочу знать, чем вы меня напичкали. Можно словами, без анатомических подробностей. Вида разрушенного города мне хватило вот так, – я провел пальцем выше головы.
– М, – коротко отозвался Кирилл. – Хотя бы действительно успокоился. Что ж, меня это тоже устраивает, потому что раньше мы неплохо так ладили во время операций. А, ты же не помнишь. Извини. Надеюсь, память к тебе когда-нибудь вернется. Ну да ладно, значит, можно спокойно рассказать тебе, что с тобой случилось?
– Хм, так если ты знаешь, что со мной случилось, то у нас уже есть часть информации, которая нужна Королеву, разве нет? – усомнился я.
– Не в том смысле, Денис. Не стоит придираться к словам. Я тебе говорю о том, в каком виде тебя обнаружили, где и как.
– Уже что-то. Давай. Говори. Единственное, что меня удивляет, – я не стал спрашивать разрешения, а просто выдвинул для себя стул и сел рядом с Кириллом, – так это что никто не в курсе, как все случилось, но зато меня – или то, что от меня осталось, – нашли без проблем.
– Вот как раз… черт, ну ты можешь не стебаться, а? – нахмурился техник. – Я как раз пытаюсь с тобой нормально поговорить.
– Как раньше?
– Как раньше.
– А я тебя не стебал до этого?
– Дружеские подколы были, – немного помявшись, ответил Кирилл.
– Ну, вот видишь. Значит все, как и было раньше. Нечему удивляться. Продолжай, пожалуйста. Ругаться с тобой я смысла не вижу, ведь если я действительно начинен механической всячиной, как мне только что сказал Королев, то лечить меня будешь ты наравне с Игнатьевым?
– Единственное, что раньше было иначе – ты говорил меньше, – вздохнул Кирилл. – А слушал – больше. Надо будет донастроить тебя, чтобы на язык меньше вольт шло. Шутка!
То ли я так изменился в лице, то ли он просто поспешил оправдаться, но последнее слово прозвучало так, словно я уже тянул руки к его шее.
– Да нормально все, – настороженно проговорил я. – Давай к делу вернемся, ладно? Мне важно знать, что у меня внутри.
– Ну, человеческого в тебе достаточно много. Как минимум, оболочка осталась натуральной – но я, вроде бы, это уже упоминал, – затараторил Кирилл. – Но вот с внутренностями беда.
– Так я Франкенштейн или как? – я задрал футболку посмотреть на торс, но не заметил каких-то особых шрамов. Вернее, я их вовсе не заметил.
– Не совсем, как видишь, все новое и ровное. Успеешь ты еще шрамов наполучать в боях. Думаю, без этого не обойдется в связи со всей этой ситуацией.
– Про ситуацию я в курсе, Кирилл, – с нажимом произнес я. – Давай по внутренностям пройдемся.
Техник замер, размышляя, выдать ему чернушную шуточку или промолчать. И решил благоразумно держать свое чувство юмора при себе.
– В общем, смотри. Тебя нашли рядом с разбившимся вертолетом – благо что рухнул он почти на воинскую часть. Поэтому твои останки оперативно попытались реанимировать, но… – тут он замолк.
– Давай уж во всех подробностях, что ли, – нервно попросил я, уже предчувствуя не самую приятную историю. – Если разбившийся вертолет, то мне крепко досталось.