Катя поняла, что наступил опасный момент. Сейчас родители могут начать выяснять, кто из них меньше внимания уделял другому, и почему они, собственно, развелись. Надо их остановить, пока не поздно.
– Папа, а как мы будем карту откреплять от зеркала?
В комнате повисла тишина. Наконец папа откашлялся и торжественно произнёс: – Устами младенца глаголет истина. Надо вызвать скорую археологическую помощь. Без нашей группы здесь, похоже, не обойтись.
И он принялся звонить своим коллегам. Слушая, как папа рассказывает о находке в их зеркале и приглашает сослуживцев извлекать старинную бумагу по всем правилам науки, Катя была довольна. Каникулы начинали ей нравиться.
Приехали археологи, Катя их уже видела раньше у папы в институте. Этнограф Ян Карлович, спокойный, добродушный и в то же время строгий, похожий на директора школы. Художник-реставратор Зинаида Ивановна, которую Катя втайне считала постаревшей Мальвиной. И водитель Глеб.
Прибыли бабушки Раиса Семёновна и Лариса Антоновна, и сразу принялись стряпать пироги.
Прикатила на маленьком розовом автобусе Галя из ателье, привезла эскизы мамы Нонны и своего сына Гришку, Катиного одноклассника.
В доме стало шумно и весело.
Подумать только – здесь, на обычной даче, в развалюхе-зеркале была спрятана карта, а они столько лет жили и ничего не знали об этом! И теперь учёные открыли свои чемоданчики, в которых рядами лежат сверкающие металлические инструменты и стоят загадочные баночки и пузырёчки, а Зинаида Ивановна натянула тонкие хирургические перчатки и развела в маленькой ванночке едко пахнущую смесь. В эту завораживающе-таинственную минуту Катя боялась моргнуть, чтобы не пропустить самое интересное. Этого Катя не перенесла бы.
Они с Гришей стояли рядом со взрослыми и их никто не прогонял. Их даже не замечали. Зинаида Ивановна священнодействовала, а остальные молча стояли полукругом, не спуская глаз с кисточки, наносившей на бумагу смесь. Бумага набухла и потемнела. Папа Дима взял из чемоданчика нож и осторожно поддел краешек старой карты.
– Дима Аркадьевич, – мягко оттеснила его Зинаида Ивановна, – позвольте мне.
– Почему она так странно назвала твоего папу? – спросил Гриша.
– Не знаю, – пожала плечами Катя, – на работе его все так зовут. С одной стороны, уважают и поэтому по отчеству. С другой стороны, мама говорит, что он навсегда останется ребёнком, поэтому Дима.
Дима Аркадьевич с сожалением посмотрел на зеркало, но скребок отдал. – Пожалуйста.
Зинаида Ивановна начала бережно отлеплять бумагу от зеркала, осторожными движениями просовывая нож под бумагу. Дело продвигалось медленно и Кате казалось, что нож находится на одном месте.
– Застрял он там, что ли? – пробурчала она.
– Терпение, Катёнок, терпение, – успокоил папа. – Запасись терпением, оно – главный инструмент археолога.
Катя вздохнула. Вот как раз с терпением у неё дела обстояли неважно, вечно его не хватало.
Наконец Зинаида Ивановна положила бумагу на стол. Обратная сторона листа оказалась вся исписана затейливыми переплетающимися буквами.
– А это на каком языке написано? – спросила Катя.
– На русском, – ответил Ян Карлович. – Это очень старый русский язык.
– Коллеги, я вас поздравляю! – сказала Зинаида Ивановна. – Эти письмена явно не младше петровских времён.
Все обступили стол и разглядывали находку.
Гриша протянул руку к бумаге, но Глеб успел схватить его за локоть.
– Что ты! Руками трогать нельзя.
Дима Аркадьевич взял у мамы Нонны фотоаппарат и сделал несколько снимков.
– Пока не высохло, – пояснил он. – Потом вид станет совсем другой.
– Что тут у нас? – склонился над столом Ян Карлович. – Полагаю, письмо подлинное.
Все наклонились над бумагой и внимательно её разглядывали. Лицо Димы Аркадьевича то багровело, то белело, то шло алыми пятнами, а потом и вовсе позеленело.
– Неужели… – Дима Аркадьевич рванул воротник, словно рубашка стала ему мала, – неужели это правда?
Катя могла бы поклясться, от карты пахло невероятной тайной и предвкушением необыкновенных приключений.
– Кто-нибудь объяснит мне, в чём дело? – не выдержала мама Нонна.
– Да! – подхватила Катя. – И мне.
– Зинаида Ивановна, пожалуйста, вы, – попросил Дима Аркадьевич.
– В этом документе, – сказала Зинаида Ивановна и кивнула на стол, – управляющий рудником докладывает своему хозяину, знаменитому Акинфию Демидову о том, что бумагу сию, вероятно, обронили воины джунгарские, удиравшие от защитников крепости. И спрашивает, как распорядиться картой Золотой Кошки.
– Только что на наших глазах произошло важное научное событие! – заключил Ян Карлович.
Мама Нонна с уважением смотрела то на бывшего мужа, то на бумагу. Вот ведь как бывает, живёшь рядом с человеком, считаешь его мечтателем, а он запросто научные открытия делает.
– К-какие воины? – Гриша начал заикаться. – К-какая к-крепость? К-какая к-карта?
В комнату вошла запыхавшаяся бабушка Антоновна, вытирая руки о фартук. Следом за ней семенила бабушка Семёновна.
– Ну, – хором спросили бабушки, – так где искать ваш клад?
– Клад? – изумилась мама Нонна.
– Клад, конечно, – подтвердила бабушка Антоновна. – А что же это по-вашему?
– Мама! – простонал Дима Аркадьевич. – Ты же взрослый человек!
– Вот именно, – кивнула Антоновна. – И за свою взрослую жизнь видела немало взрослых людей, нашедших клады, спрятанные другими взрослыми людьми.
– Так где клад зарыт? – спросила бабушка Семёновна.
– Мама! – схватилась за голову мама Нонна. – Ну ты-то здравомыслящий человек.
Дима Аркадьевич отвернулся, зажимая рот ладонью, плечи его тряслись.
– А то! – почему-то оскорбилась Семёновна. – Ещё бы я да не здравомыслящий. И здравый смысл подсказывает мне, что одни люди имею обыкновение закапывать клады, а другие – находить.
Археологи заулыбались.
Гриша принюхался. С кухни доносились аппетитные запахи.
