Он встает и ждет, когда я поднимусь на ноги следом за ним. Я снова беру его под руку, но на этот раз свободной рукой он сжимает мои пальцы.
– Сколько тебе лет? – вдруг спрашиваю я, почувствовав необходимость узнать.
Ричард бросает на меня удивленный взгляд, словно в меньшей степени ожидал услышать этот вопрос.
– Скажем так – я старше, чем все, кого ты знаешь.
– Ты не ответил.
Он смеется, и его красивый, мужественный смех снова что-то внутри меня будоражит.
– Мне почти двести лет.
Я замираю.
Ричард останавливается вместе со мной и молча ждет, что же я скажу.
У меня в голове прокручиваются все легенды об оборотнях, все слухи и перешептывания. Я слышала, что они могут жить долго, но не думала, что настолько.
– Как это возможно?
– Регенерация.
– Вы все так можете?
– Нет. Не все.
– Какие-то… особенные виды?
– Вид, – поправляет он меня. – Только семья альфы. Его… потомство.
Чем больше он говорит, тем сильнее я чувствую провалы в знаниях. А я терпеть не могу чего-то не знать, это убивает меня.
– И кем ты приходишься альфе?
– Его младший сын.
Значит Джек – старший.
Я киваю, складывая одно с другим.
«Почти двести лет» все еще звенит в моей голове, но я продолжаю путь, пытаясь не думать об этом. Очевидно, впереди у меня много открытий, которые меня шокируют. Нужно привыкать.
– Значит… Когда его не станет, кто-то из вас будет альфой?
– Его уже не стало, Джульетта. Десять лет назад.
Я ничего не понимаю. Снова поворачиваюсь к Ричарду, брови мои сами по себе сводятся на переносице.
– Как это? И кто же теперь альфа? Джек?
Он мотает головой и останавливается. Я оборачиваюсь и понимаю, что мы отошли от скамейки всего на пару метров.
– Никто.
– Но разве стая не должна всегда быть под защитой альфы?
– Отец не успел передать силу, и теперь мы оба претендуем на трон. Но достанется он только одному из нас.
– И как вы это решите? Путем голосования?
Ричард смеется. В моей голове каша. Я не понимаю его, не понимаю их системы жизни, я даже не знаю, что за воротами этого дома – насколько эта стая оборотней велика? Там поселение? Или пара домов? А, быть может, целое государство? Поэтому, наверное, мои вопросы кажутся Ричарду глупыми, но я просто хочу разобраться.
– Нет.
– А как?
– Здесь мы переходим к твоей роли в этой истории.
– К… моей?
Я не понимаю.
Не понимаю, причем тут я – простая дочь сапожника из маленькой деревеньки, которая недавно закончила школу, и даже не успела понять, чем хочет заниматься по жизни? Какое я имею ко всему этому отношение?
– Да, Джульетта. Ты – главная героиня этой истории. Ты все определишь.
Мотаю головой и выпускаю его руку, отступая на пару шагов назад.
– Нет. Как это возможно?
Ричард протягивает мне ладонь.
– Пойдем со мной.
Через десять минут он приводит меня в большую просторную комнату. По книжным стеллажам, дубовому рабочему столу и ноутбуку, стоящему на нем, я понимаю, что это кабинет.
Но мы не останавливаемся внутри – Ричард ведет меня дальше, за стеллажи, к самой дальней стене, скрытой за стопками книг.
Я сначала не придаю этому значения – стена и стена, но потом Ричард делает то, от чего я в ужасе вскрикиваю.
Он выпускает когти.
Звук похож на щелчок, громкий и неожиданный, а потом я вижу их…
Они острые, как лезвия ножа, чуть загнутые, полупрозрачные. Я подумать боюсь, что он может сделать со мной этими когтями. Наверное, одного движения ими по горлу хватит, чтобы я упала замертво.
Но Ричард не обращает внимания на мою реакцию. Он проводит ладонью по стене, и на ней появляется полукруг с выбитыми отверстиями. Я понимаю, для чего они – чтобы он смог вставить когти в каждое отверстие. Потом легонько проворачивает ими…
