– Эй, полегче там с ней! – рявкает Покупатель, и хватка на моем локте ослабевает. – Джеку это не понравится.
Цепляюсь за имя.
Джек.
Это тот, для кого меня выкупили? Мой палач? Хозяин, господин? Мой работодатель? Кто он?
Чувствую мягкую землю под ногами, а потом – твердую поверхность пола. Слышу скрип двери, затворяющийся засов.
Когда с меня снимают повязку, яркий свет слепит так сильно, что какое-то время я моргаю, не в силах восстановить зрение.
Проходит не меньше минуты.
Когда, наконец, у меня получается оглядеться – я стою в пустой комнате, полностью обитой деревом, и амбалов вокруг меня нет.
На секунду кажется, что я совсем одна, и я тянусь к заднему карману, чтобы вытащить нож, но тонкий женский голос меня останавливает.
– Я бы не делала этого на твоем месте, Джульетта.
Поворачиваюсь за звук.
В самом углу, в полумраке комнаты, стоит девушка. На вид ей не больше, чем мне. Ее темные волосы собраны сзади в косу, карие глаза ярко горят, а улыбка вызывает какой-то жуткий неподдельный страх.
Не понимаю, почему.
Она худая, маленького роста, при желании я могу справиться с ней за пару минут.
Но я подсознательно ее боюсь.
Этот страх, он идет откуда-то из глубины, как будто все внутри меня сопротивляется ей – ее внешности, ее голосу, ее улыбке.
Понимаю.
Она оборотень.
Она – волчица.
Пока я рассматриваю ее, не зная, как себя вести, она подходит и протягивает руку ладонью вверх.
– Отдай его мне. Пожалуйста.
Эта ее вежливость звучит хуже, чем если бы она кричала.
Сглатываю и вынимаю нож из кармана.
Пока делаю это, размышляю – каковы мои шансы против нее? Если я быстро всажу нож ей в горло – с какой скоростью она восстановится и сможет схватить меня? Если я попаду в артерию, она умрет? Они вообще умирают?
– Отдай, Джульетта, – продолжает она с той же улыбкой. – Я знаю, о чем ты думаешь – у тебя не выйдет.
Она умеет читать мысли? Или все, о чем я думаю, написано у меня на лице?
Понимаю, что она права. Даже если мне удастся ранить ее – за этой дверью наверняка ждут охранники. Я не должна действовать опрометчиво. Я должна хорошенько все взвесить. Нужен надежный план.
Вкладываю нож в ее руку и тут же чувствую себя хуже.
– Спасибо, – произносит она. – Меня зовут Айрис. Я тебе помогу.
Вопрос, с чем именно она собирается мне помогать, так и остается не заданным.
Айрис берет меня под руку и ведет в соседнюю комнату. В ней так же мало света – небольшое окно закрыто плотными шторами. Но здесь больше места, стоит кровать и зеркало у стены.
Я вижу белое платье на кровати. Оно больше похоже на ночную сорочку – короткое и свободное, с кружевом, бегущим по воротничку.
– Это для тебя, – говорит Айрис. – Надень его и распусти волосы. Я подожду в соседней комнате.
Я оглядываюсь, и она ловит мой взгляд до того, как выйти.
Я читаю в ее глазах: «Не делай глупостей, иначе будет хуже», а потом остаюсь одна.
Глава 2
Надеваю платье, и тут же чувствую себя голой.
Оно слишком короткое, а ткань – полупрозрачная, и мне тут же хочется прикрыться, чтобы не сгореть от стыда.
Распускаю волосы, как и сказала Айрис, и выхожу.
Она пристально осматривает меня, после чего хмыкает.
Я жду, что она даст мне шарф или плед, хоть что-нибудь, но этого не происходит, и вскоре я начинаю дрожать от холода, стоя босая посреди комнаты в тонком платье.
Единственное, что спасает – мои длинные медного цвета волосы, которыми я прикрываю торчащие из-под платья соски.
– Нужно смыть макияж, – говорит она, наконец, и я хмурю брови.
– Что?
– Твои ресницы, губы… Нужно смыть всю краску.
– Но я не накрашена…
Это правда. Я в жизни не пользовалась косметикой, разве что, когда со мной была Оливия, она заставляла меня накрасить губы блеском для школьной вечеринки.
Сейчас это все кажется каким-то далеким, забытым сном.
В голове поселяется мысль – а вдруг я встречу Оливию сейчас? Здесь? Вдруг я попаду туда же, куда и она? Интересно, как сложилась ее жизнь, узнает ли она меня вообще сейчас, спустя три года?
Тем временем Айрис подходит ко мне и, взяв за подбородок, рассматривает лицо.
