Отступник. Книга 3

Глава 1

Я посмотрел вниз через большое окно ходовой рубки дирижабля. За бортом опять хорошая солнечная погода с умеренным ветром, так что можно без труда прогуляться по верхней, артиллерийской, палубе. Зато по поверхности моря под нами мечутся высокие водяные валы. Вот никакой уверенности в том, что в этом аду сумеет выжить какое-либо судно. Ну если только подводная лодка, да и то при условии, что её не вынесет на какие-нибудь подводные скалы. Кто его знает, какие процессы происходят в водной толще этого мира. Лично я не удивлюсь, если там куда опасней, чем на поверхности.

Позади четыре месяца предварительной подготовки. За это время я успел апгрейдить «Носорога», практически лишив его грузовой палубы и значительно расширив жизненное пространство для моей команды. Оно конечно, придётся только выяснить, насколько у меня получилось хорошо. Но как по мне, то совсем неплохо.

Имеется спортивный зал, который делится на два отделения, тренажёрный и игровой, где кроме самих спортивных игр проводят ещё и занятия по рукопашному бою. Неподалёку обустроены сразу два учебных класса, в которых офицеры занимаются с личным составом по школьной программе. Не сказать, что всем парням это нравится, но получение образования является одним из пунктов контракта, так что выбора они лишены.

К слову, командный состав также не в восторге от необходимости выполнять роль учителей. Что ни говори, а приватир это не военно-воздушный флот и не княжеская дружина, где подобное в порядке вещей. Однако данный пункт был прописан чёрным по белому, а потому никуда не денешься, приходится отрабатывать.

Несмотря на мою феноменальную память, учиться приходится даже мне. Конечно, я могу быстренько пролистать наставления и инструкции, запомнив их все до последней запятой. Вот только между «знать» и «уметь» есть большая разница. И так как я прежде никогда не управлял дирижаблем, сейчас мне приходится обзаводиться практическим опытом.

Ситуация у остальных немногим лучше. Я ведь старался набирать молодняк, чтобы не дай бог не привести троянского коня. Кто его знает, чего ещё удумает дядюшка. Но как результат, «Носорог» получил неопытную команду желторотиков, приправленную парой-тройкой ветеранов. Так что по факту сейчас у нас самый настоящий учебный поход.

– Вышли в нейтральное воздушное пространство, – доложил штурман.

– Принято, – коротко ответил я, будучи вахтенным офицером.

Я с блеском выдержал экзамены. И должен заметить, что принимавшие его всеми силами старались показать заносчивому мальчишке, какую он совершил ошибку, когда полез в песочницу к взрослым дядям. Впрочем, в лужу сели они, так как оказались бессильны против абсолютной памяти. Я с лёгкостью цитировал любые выдержки и целые главы из учебников и дополнительной литературы.

Вот только господам в чинах не понравилось это, и они всё равно нашли способ, как меня укоротить. В выданном мне патенте значилось, что я допущен к управлению судами с полезной нагрузкой до одной тысячи пудов, то бишь шестнадцати тонн. По сути, это яхта, на такие дирижабли не устанавливали даже артефакты, попросту не имело смысла. С одной стороны, их вес и габариты, с другой, слишком высокая цена. Поэтому оставалось рассчитывать только на подъёмную силу баллонов с газом и аэродинамику.

Исключение составляли ракетоносцы, но это сугубо боевые корабли, там рентабельность измеряется другими величинами. Да и не пустили бы меня на мостик такого корабля. Если только купить за свой счёт или ещё как заполучить в собственность. Но что делать с таким красавцем, я понятия не имел. Как самостоятельная боевая единица вариант так себе.

Так вот, согласно заключению комиссии, чтобы получить под свою команду «Носорог», мне необходимо отлетать не менее года в должности вахтенного офицера и столько же первым помощником капитана. И это самый минимум.

Я как владелец судна хотел было поначалу это попросту проигнорировать. На бумагах капитаном значился бы Аристарх Дмитриевич, а на деле командовал бы я. Но по здравому размышлению всё же отказался от подобного подхода, предпочтя не пренебрегать необходимостью получения практического опыта. Конечно, с моей памятью и опытом её использования я этот путь пройду гораздо быстрее, но когда почувствую себя готовым, тогда и займу место на капитанском мостике. Причём вполне официально. Благо рубль животворящий ещё и не на такие чудеса способен.

А пока благодаря мне вахтенным офицерам сейчас прямо-таки раздолье. Так-то пришлось бы делить вахты между троими, но я стал четвёртым, сняв часть нагрузки…

Нейтральное воздушное пространство это дело такое. Здесь перестают действовать законы государств, и вступает в силу международное право. Закон же, как известно, что дышло. Случается, капитаны боевых дирижаблей заявляют, будто на них напал торговец, в результате чего они были вынуждены ответить на агрессивный выпад. И нередко их действия признаются правомочными. Хотя, конечно же, не всегда. Но я пока не слышал о командире, осуждённом за подобное. Максимум ссылка в какую-нибудь Тмутаракань, и зачастую на своём же корабле со всем экипажем. Ну и как вишенка на торте – крест на карьере.

Сами торговцы друг на друга нападать особо не стремились. Вооружение для защиты от разбойников, поди, и у других купцов имеется. А купец ведь в первую очередь смотрит на выгоду. Вот если попадётся на пути дирижабль, сильно потрёпанный разбойниками или штормами, а то и вовсе не вооружённый да под удобным флагом, захватить который не составит особого труда и есть шанс избежать преследования, тогда совсем другое дело.

Зато разбойники в этом пространстве чувствуют себя куда вольготней, чем в границах государств. А с распространением с моей лёгкой руки радио им станет там ещё неуютней.

Ну и, конечно же, тут очень удобно решать личные споры. К примеру, никто даже пальцем не пошевелит, если мой дядюшка нападёт на нас в этих широтах. Найти обоснование ему не составит труда. Опять же, кто я и кто он. Поэтому нужно быть повнимательней.

Для передачи приказов на других дирижаблях пришлось бы отправлять вестового. На современных военных кораблях и судах состоятельных судовладельцев воспользовались бы телефонным аппаратом. Что весьма удобно, если ты не хочешь делать сообщение достоянием лишних ушей. Но я пошёл дальше и обеспечил вахту «Разговорниками», переговоры, конечно, слышали все, имеющие соответствующие амулеты, зато это серьёзно экономило время. Для чего на стальной дужке за ухом вахтенного офицера была целая гроздь топазовых горошин, обеспечивающих связь со всей вахтой, боевыми постами и капитаном.

Весьма дорогостоящая система связи и по карману лишь немногим, но я полагал, что оно того стоит. Хотя по-прежнему испытывал хроническую нехватку средств. Впрочем, тут всё дело в моих слишком уж больших тратах. Своя команда, снаряжённая по высшему разряду сродни гвардии царя, серьёзный апгрейд дирижабля, строительство грузового самолёта собственной конструкции, закупка четырёх новейших истребителей. Всё это ой как недёшево. А потому ничего удивительного в том, что у меня в карманах гуляет ветер. Почти.

– Внимание, сигнальщики, мы вышли в нейтральное воздушное пространство, усилить наблюдение за секторами, – прикоснувшись к одной из горошин «Разговорников», приказал я.

Выслушал подтверждение получения приказа, пробежался взглядом по приборам и вновь глянул в окно на поверхность бушующего моря. Завораживающая картина, над которой плыл наш дирижабль. К слову, мы выдерживали скорость в сто десять вёрст в час, задействовав четыре машины из шести. При запуске резервных скорость «Носорога» может увеличиться до ста шестидесяти. Это очень много для дирижабля, и тягаться с нами могли бы только ракетоносцы. Правда, за всё нужно платить, и расход топлива возрастал втрое, что соответственно уменьшало и запас хода.

Но сейчас нам спешить некуда, и скорости я предпочитал дальность перелёта. Целью нашего путешествия был остров Буян, куда хотелось бы добраться без промежуточных посадок и с запасом топлива. Всё же сердце разбойничьей вольницы, кто знает, что нас там ожидает. С одной стороны, мы приватиры и вполне вписываемся в компанию вольных капитанов.

Многие разбойничьи корабли пробавляются каперством или поступают на службу к нанимателям для выполнения разовых заданий. Случается и такое, что их привлекают для десантных операций, хотя, конечно, от воздушных сражений им всё же лучше держаться подальше. Не на вооружённых «торговцах» драться против боевых кораблей.

Мои офицеры и ветераны из команды пребывают в недоумении, не в силах понять, к чему мне нужно направляться в этот разбойничий вертеп. Честных воздухоплавателей отличает стойкое предубеждение к пиратам. Опять же, представители вольницы ответят нам взаимностью. Одно дело вольный капитан, получивший временный каперский патент, и совсем другое приватир, сделавший службу сюзерену своей работой.

Так что предчувствую, что хотя все заведения Буяна откроют перед моими парнями свои двери, обитатели этого вертепа станут задевать их по малейшему поводу. Что и неудивительно, так как потасовки, поножовщины и честные поединки случаются там регулярно. Просто мы составим группу риска.

С другой стороны, полной анархией на Буяне всё же не пахнет. Там всем заправляет совет капитанов. Имеется даже определённый свод правил, традиций и договорённостей, как и те, кто уполномочен следить за их исполнением. Есть даже своя полиция и околотки, куда бросают особо отличившихся.

Признаться, я предпочёл бы не посещать этот остров. Найдётся множество мест, куда я отправился бы с большим удовольствием. Да чего там, прямо сейчас я мог начать самую настоящую кругосветку. Тем более на фоне полной финансовой безопасности. Основные траты остались позади, и искусственные сапфиры давали достаточно прибыли для безбедной жизни.

Однако имелся ещё один пункт, требующий серьёзных финансовых вливаний. Раздобыть необходимое я должен в обход официальных каналов. Мало того, я не собирался ставить в известность относительно деталей предстоящей сделки никого, кроме Насти…

– Фёдор, я чувствую дирижабль на пределе «Радара». Направление северо-восток, шестьдесят три градуса, – послышался в моей голове голос Насти.

Четыре «Разговорника» для связи с ней, капитаном, телохранителями и безопасниками были нанизаны на одну дужку и находились за левым ухом. Поэтому совершенно не мешали несению вахты, и в то же время я всегда был на связи.

Насте нужно постоянно сбрасывать излишки Силы из своего вместилища и вбирать её из окружающего пространства. Это способствует улучшению навыков оперирования Силой и облегчению работы по совершенствованию конструкта.

Раньше она аккумулировала её в амулетах, но какой в этом смысл, если зарядить их теперь не составляет труда. Однако и просто так сбрасывать Силу в Эфир тоже не хотелось, поэтому она систематически задействовала свою способность «Радар».

Это я его так назвал, брякнул без задней мысли, а Насте понравилось. Так как раньше никогда ни о чём подобном она не слышала, то решила, что может дать новому плетению название. За прошедшие месяцы Бирюкова сумела его улучшить, ну или прокачать, и теперь чувствовала возмущение Силы от летающих аппаратов на расстоянии в пятнадцать вёрст. Конечно, хотелось бы большего, но моя подруга ведь в начале пути.

– Выше или ниже нас? – прикоснувшись к горошине «Разговорника», поинтересовался я у Насти.

– Выше примерно на пятьсот сажен.

– Принял. Артефакторная, активировать «Панцирь» и «Кокон», – прикоснувшись к одной из горошин на правом ухе, приказал я и тут же коснулся другой. – Сигнальщики, направление северо-восток, шестьдесят три градуса, выше пятьсот, дистанция пятнадцать вёрст, предположительно дирижабль, доложить обстановку.

Ставить в известность Потапова пока никакой надобности нет. Я вовсе не игнорирую его. Аристарх Дмитриевич неоднократно указывал на то, что нельзя дёргать капитана по каждой мелочи, только в экстренном случае по действительно серьёзному поводу или в ситуации, когда без вмешательства командира корабля не обойтись. Вахтенный офицер должен уметь трезво оценивать обстановку и быть готовым к принятию самостоятельных решений.

Мы сейчас в нейтральном воздушном пространстве, неизвестный дирижабль достаточно близко и мог уже выпустить эскадрилью. Настя не сможет их заметить, если самолёты находятся между нами, более крупное судно прикроет их. И если они приблизятся на расстояние выстрела, то одна единственная ракета по незащищённому корпусу «Носорога» уничтожит его. Поэтому первая забота о безопасности, пусть это и влечёт за собой расход Силы в «Зарядниках» артефактов. Далее следует установить степень возможной опасности.

– Матрос Сергейченко. Господин мичман, в направлении северо-восток, шестьдесят три градуса, выше пятьсот, на удалении в десять вёрст наблюдаю плотную облачность, – доложил сигнальщик, отвечавший за этот сектор.

– Внимание всем постам сигнальщиков, усилить наблюдение. Фея, есть уточняющие сведения?

– Нет. Картина прежняя.

– Принял.

Всё. Хорошего понемногу. В принципе, я владелец «Носорога», но командует дирижаблем Потапов, а потому не стоит его игнорировать и проявлять излишнюю самостоятельность. Свой лимит ответственности вахтенного офицера я уже выбрал и далее решение за капитаном.

Я коснулся соответствующей горошины за правым ухом и, вызвав Аристарха Дмитриевича, доложил ему обстановку. Он рассусоливать не стал и тут же начал отдавать команды.

– Боевая тревога. Запустить резервные машины, эскадрилья по готовности на взлёт, – приказал Потапов.

Я включил один из тумблеров, врубая ревуны, заполнившие все отсеки корабля тревожным зубодробильным воем, пробирающим до печёнки. Как по мне, так правильное решение. Даже если окажется, что мы дуем на воду, лишняя встряска и тренировка не помешают. Хотя, конечно, отдыхающую смену откровенно жалко. Учебные тревоги всегда проводятся в определённое время, подобранное так, чтобы не отрывать личный состав от сна.

По палубам дирижабля тут же затопотали тяжёлые ботинки экипажа «Носорога». Матросы, десантники, пилоты и техники спешили занять свои посты согласно боевому расчёту. Отсеки наполнились отрывистыми командами унтеров, различимые даже сквозь тревожный сигнал ревунов. Впрочем, последний звучал не так чтобы и долго. Ни к чему излишне нагнетать обстановку, поэтому через полминуты я его вырубил.

Вскоре посыпались доклады от командиров боевых постов о готовности к бою. Последним поступил доклад от командира эскадрильи, что и неудивительно, им ведь мало, что нужно развести пары, но ещё и подготовиться к взлёту.

– Эскадрилья, на взлёт, – приказал я.

Хм. Вообще-то, четыре самолёта не тянут даже на полноценное звено, которое тут равняется шести машинам. Что уж говорить об эскадрилье. Но мне на классификацию как-то плевать, на своей кухне я как-нибудь разберусь и сам. Опять же, если принять в расчёт толщину шкуры наших истребителей, то они и с полком потягаться смогут. Если, конечно, боекомплекта хватит.

Дверь распахнулась, и в ходовую рубку вошёл Потапов. По своему обыкновению, до синевы выбрит, затянут в мундир, пусть и не военного, а гражданского образца. Высокий, крепкий, источающий уверенность. Вот так взглянешь на него и ни за что не подумаешь, что ему уже семьдесят.

– Капитан на мостике! – тут же скомандовал я.

Вахтенные, находившиеся на постах, поспешили обернуться в сторону входа и принять положение смирно. Вот как-то наплевать Аристарху Дмитриевичу, что он уже не на палубе военного корабля. Старый воздушный волк предпочитал придерживаться флотских порядков, и был ярым поборником дисциплины, считая её основой основ. Отставной офицер, что тут ещё сказать, служба на флоте это особый образ жизни. Ушедшим на гражданку всегда сложно адаптироваться к новым условиям настолько, что нередко им белый свет не мил.

– Господин капитан, корабль к бою готов. Вахтенный офицер мичман Горин, – коротко доложил я.

– Вольно, – скомандовал Потапов и, дождавшись, когда я продублирую, поинтересовался: – Что противник?

Одновременно с этим он направился к своему креслу, расположенному в центре ходовой рубки на возвышении.

– Противник всё ещё не обнаружен, – ответил я.

– Эскадрилья в небе? – надевая на ухо петлю с таким же набором «Разговорников», что и у вахтенного офицера, поинтересовался капитан.

– Так точно.

– Бивень, мостику, – вызвал он командира эскадрильи.

– Слушаю, кэп, – послышался у меня в голове голос ветерана наёмника.

– Поднимитесь повыше и обследуйте облачность на шестьдесят три градуса к северо-востоку, Анастасия Ильинична почувствовала в том направлении дирижабль. Будьте осторожны, возможна встреча с истребителями противника, – отдал приказ Потапов.

– Есть, кэп, – даже не думая придерживаться уставного обращения, ответил Бивень.

Потапов воспринял это совершенно спокойно. Поздно уже перевоспитывать бывалого наёмника. Конечно, имеются рычаги воздействия, но тому проще плюнуть на всё и податься восвояси, чем подстраиваться под бзики бывшего флотского. Был у них как-то разговор на эту тему, и варяг заявил, что он не против, если его парней заставят ходить по струнке, но к нему с подобными глупостями лучше не подходить.

Правда, нужно отдать должное варягу, подобное обращение он позволял себе только в узком кругу. И вот эти переговоры никто, кроме капитана и вахтенного офицера, также не слышал. Как уже говорилось, я серьёзно вложился в связь, постаравшись сделать её максимально удобной и гибкой. Хотя и обошлось это дорого даже с учётом того, что амулеты точили три огранщика, входивших в мою команду.

Эскадрилья развернулась в нужном направлении и начала резко набирать высоту, дабы пробить плотные облака и зайти сверху. Вполне разумно. Впрочем, учить Бивня – только портить. Пусть на последнем месте службы удача и отвернулась от него, это вовсе не значит, что он плохой истребитель.

Глава 2

Пробивать облака Бивень не стал. Мало ли приблизишься к ним, а оттуда на тебя вывалится горячий привет. С одной стороны, не с их «Панцирями» беспокоиться по этому поводу. С другой, не стоит привыкать к собственной неуязвимости, амулеты ведь не панацея и их ресурс вполне расходуемый. Опять же, не вечно он будет служить у Горина, а никто другой такими цацками обеспечивать не станет, слишком уж дорого. Так что лучше не привыкать к хорошему.

Шутка сказать, но столь крупные топазы стоят от тысячи рублей за карат, а для «Панциря» на самолёт нужен булыжник минимум в двести пятьдесят. Да за такие деньги можно целый авиаполк нанять или купить восемь новейших истребителей. Странный всё же этот Горин.

Во избежание внезапных неприятностей Бивень сразу начал набирать высоту, чтобы зайти над облачностью со стороны просвета. Если там и впрямь находится дирижабль, то его капитан ведёт своё судно, грамотно укрываясь от сигнальщиков «Носорога».

Старожилы из первого десятка утверждают, что Анастасия Ильинична хотя и молодая целительница, но чувствует небо и летательные аппараты как никто другой. И коли говорит, что обнаружила постороннего, значит, так оно и есть. Но он предпочитает верить ни кому-то там, а себе. Вот когда убедится в правильности этого лично, тогда и станет верить её чутью.

– От-тано как. А девочка-то была права, – хмыкнул он, когда взмыл над облаками.

И впрямь среднетоннажный дирижабль, причём не грузовик какой, а самый натуральный крейсер второго ранга. Практически одноклассник их «Носорога», но куда с более весомым вооружением и при таране. Фрегаты, оснащённые гражданские суда с усиленным ракетно-артиллерийским вооружением и лётной палубой обычно несли одну-две ракетные установки малого и столько же среднего калибра. Крупными их не вооружали, так как их задача не участие в сражении, а крейсерские операции на коммуникациях противника против торговых судов.

При наличии лётной палубы они могли нести ещё и до эскадрильи истребителей. Однако это только в военное время, в мирное она используется в качестве грузовой. Ну какому купцу захочется терять грузоподъёмность из-за чрезмерного вооружения. Тем паче что ракеты среднего калибра считаются уже противокорабельными.

– Мостик, это Бивень, – коснувшись одной из горошин за правым ухом, вызвал он.

– Мостик на связи, – послышался в голове голос Потапова.

– Кэп, наблюдаю крейсер второго ранга с польским орлом на борту. Опускает аппарели лётной палубы.

– Сблизьтесь с ним и запросите световым кодом.

– Принял, выполняю, – ответил Бивень и, сразу коснувшись другого «Разговорника», обратился к эскадрилье: – Я и Шёпот летим к поляку для разговора. Питон и Кобра, держитесь в стороне.

Тут же посыпались подтверждения, после чего пара Бивня, упав на крыло, взяла курс на дирижабль, пока не выказывающему агрессивность. То, что он опускает аппарели в готовности выпустить самолёты, всего лишь предосторожность. Они ведь и сами поступили так же при обнаружении неизвестного судна.

Наконец достаточно сблизившись, но удерживаясь на почтительном расстоянии, Бивень вооружился ацетиленовым фонарём и, привычно работая шторками, отбил сообщение: «Командир эскадрильи фрегата «Носорог» Бивень. Вы идёте параллельным курсом с нашим кораблём. Прошу обозначить ваши намерения».

«Командир крейсера «Шляхтич» капитан Гжегож Рудковский, королевский флот Польши. Передайте вашему капитану моё требование. Приказываю посадить эскадрилью и принять на борт досмотровую команду», – просигналили с дирижабля.

– О как! И когда вы уже перестанете гоношиться, панове, – хмыкнув, покачал головой Бивень и связался с «Носорогом». – Кэп, пшек приказывает нам посадить эскадрилью и принять на борт досмотровую команду.

– Вежливо ответить сможете, или вам лучше продиктовать? – послышался в голове голос Потапова.

– Вот зря ты так, кэп, я ведь не тупица какой. Отвечу в лучшем виде.

«Ответ моего капитана. Не вижу причин для выполнения вашего требования и обострения ситуации. Предлагаю закрыть аппарели и оставить вашу эскадрилью на лётной палубе. Мы проследуем своим курсом», – отстучал в ответ Бивень, для чего ему пришлось заложить очередной вираж, так как скорости самолёта и дирижабля были несопоставимы.

«Неприемлемо. Повторяю свои требования: посадите эскадрилью на палубу и приготовьтесь принять досмотровую команду», – заканчивал сообщение поляк, уже погружаясь в клубы облаков, и вскоре пропал из виду. Как видно, будучи обнаруженным, капитан «Шляхтича» решил опуститься пониже, дабы получить визуальный контакт с преследуемым судном.

Кроме того это даст ему возможность воспользоваться своим преимуществом в ракетном вооружении. На артиллерийской палубе Бивень рассмотрел по две установки ракет малого и среднего калибра, что сопоставимо с «Носорогом». Однако помимо них имелась и пара установок по три направляющих, крупного.

Попадания одного такого гостинца достанет, чтобы снести «Панцирь» их фрегата. А там останется только добить, с чем вполне управятся и малокалиберные ракеты под крыльями истребителей. Одно радует, с точностью у них дела обстоят совсем плохо, и чтобы попасть даже в такую крупную цель, как дирижабль, придётся серьёзно сблизиться с ним.

Хотя-а если дать залп со всех восьми направляющих, то попасть, скорее всего, удастся и с большой дистанции, а может, и не один раз. Как, впрочем, и промазать. Шутка сказать, но на пятьсот сажен радиус разлёта таких ракет составляет целых тридцать при том, что высота «Носорога» четырнадцать, а длина сто десять. Так что Бивень поостерёгся бы пускать ракеты на большом расстоянии.

– Мостик, крейсер снижается и, похоже, начал увеличивать ход, – прикоснувшись к амулету, доложил Бивень.

– Принял вас. Приготовьтесь атаковать дирижабль. Как только получите команду, ни на что другое не отвлекайтесь.

– Принял, – ответил Бивень.

Истребители традиционно вооружают ракетами малого калибра, подвешенными под плоскости крыльев. Среднего уже не подвесить, уж больно они громоздкие, что серьёзно скажется на манёвренности и скорости, в результате чего истребитель потеряет свои основные преимущества.

Так вот обычно под крылья цепляли по четыре ракеты. Ввиду необходимости атаковать с приличного расстояния и большого радиуса рассеивания процент промахов был довольно велик. В этой связи никто и не думал о том, что удастся снять защиту дирижабля с одного захода эскадрильи. А потому и смысла в перегрузе самолётов никакого. Ведь не стоило забывать и о воздушном бое с истребителями противника, где грация обожравшейся коровы может сыграть злую шутку.

Горин пошёл по иному пути и подвесил под крылья «Бычков» по шесть ракет. Благодаря усилению их «Панцирями» он мог себе позволить немного поступиться манёвренностью. Как и рассчитывать на то, что они приблизятся к дирижаблю практически вплотную, где риск промаха будет минимален. А значит, четыре истребителя должны иметь достаточную мощь, дабы разобраться лёгким артефактом за один заход.