Отступник. Книга 3
– Питон, подтягивайтесь к нам, – коснувшись другой горошины, вызвал Бивень.
– Принял. Выполняем, – отозвался ведущий второй пары.
Бивень вновь заложил вираж, но снижаться не торопился. Ни к чему. Военные корабли имеют превосходство в скорости, это несомненно, но пока «Шляхтич» будет сближаться с «Носорогом», который также не стоит на месте, успеет миновать облачность.
Ага. А он о чём. Вот он, красавец, идёт с опущенными аппарелями, полностью изготовленный к бою. Эскадрилья уже в воздухе, кружит между крейсером и эскадрильей Бивня. Шесть поляков против четырёх русских, соотношение не в пользу последних. Но это если позабыть о «Панцирях». Ничего, скоро молва разнесётся по белу свету, и всякие встречные поперечные наперёд хорошенько подумают, прежде чем задирать «Носорога».
К бою изготовились, но агрессии пока не выказывают. Ведут переговоры с Потаповым посредством световой сигнализации. Что там сигналят с «Шляхтича», Бивню не видно, чего не сказать об ответах с «Носорога».
– Ого! Кэп, вот уж не ожидал от тебя, или это Лютый злобствует, – разобрав очередной ответ, не удержавшись, вслух произнёс Бивень.
И тут же польские истребители начали набор высоты, явно намереваясь атаковать русскую эскадрилью.
– Бивень, мостику, – послышался в его голове голос Потапова.
– Слушаю, кэп, – отозвался тот.
– Не отвлекайся на истребители и атакуй крейсер.
– Принял, выполняю. Братцы, пропускаем истребители мимо себя. Получится в кого пальнуть по ходу, ладно, а нет, так и чёрт с ними. Атакуем «Шляхтича».
– Есть, – чуть не в один голос доложили пилоты.
Бивень, может, и ерепенился, не желая придерживаться уставных взаимоотношений с другими офицерами, тем не менее своих подчинённых держал в ежовых рукавицах. Дисциплина в эскадрилье была железная. И это несмотря на то, что командир с лёгкостью позволял себе участвовать в совместных попойках, ничуть не заботясь о собственном авторитете.
На то, чтобы сойтись с поляками, ушло совсем немного времени. Не прошло и минуты, как Бивень, слегка подкорректировав курс, поймал в прицел американский «Райт», которые поляки предпочитали закупать в Штатах, пока не создадут собственную современную модель. Вдавил гашетку, и тут же загрохотали синхронные пулемёты, спрятанные под капотом в верхней части фюзеляжа.
Строчки трассеров устремились в сторону противника, но поляк оказался опытным пилотом и, завалив истребитель на крыло, сумел разойтись с пулями. На его фюзеляже также появились огненные всполохи с относимым в сторону пороховым дымом, и строчки трассеров потянулись уже в сторону Бивня. Он в свою очередь закрутил спираль, уходя от огня и расходясь с противником на встречных курсах, заодно избегая столкновения.
Обычно о попаданиях возвещал дробный перестук свинца о фанеру, но в случае использования «Панциря» оставалось только гадать, попали в тебя или нет. Если пуля попадала в тело, то ты ощущал лёгкий тычок. Вполне возможно, что в случае с самолётом получается звук сродни попаданию маленького камушка, да ещё и с невысокой скоростью. Вот только расслышать это или почувствовать попросту нереально.
Бивень глянул в окошко, где можно рассмотреть небольшой камешек александрита, окрашенного в зелёный цвет. Иного индикатора заряда амулета не существовало. Но в данном случае определить, были ли попадания, не представляется возможным. Даже десяток пуль не в состоянии просадить заряд такого булыжника настолько, чтобы на это среагировал индикатор, ну или всё же глаз не способен приметить отличия.
Варяг повертел головой и, увидев все три машины своих подчинённых, удовлетворённо кивнул. От пуль и картечи «Панцирь», конечно, защитит, но не факт, что поможет в случае тарана. Мало ли насколько отбитые головы у польских пилотов. Всё же амулет не артефакт и против такого столкновения попросту не выстоит. Однако обошлось, и все машины остались в строю.
– Полный ход, братцы. Атакуем с полутора сотен сажен. Так, чтобы каждая ракета в цель. И не больно надейтесь на щиты, подставитесь, собьют к Бениной маме, – задорно выкрикнул Бивень.
Тем временем «Шляхтич» постепенно набирал ход, чтобы догнать «Носорога». Однако, несмотря на довольно неповоротливое имя, тот и не думал уступать в этой гонке. Потапов задействовал резервные машины, и теперь все шесть винтов толкали китообразную тушу дирижабля, не позволяя сократить разрыв. Мало того, ещё немного – и он начнёт увеличиваться. У Горина получился действительно быстрый фрегат.
А вот истребители нагоняли свою цель куда резвее. У разминувшейся с ними польской эскадрильи не было шансов их догнать. «Бычки» не уступят в скорости «Райтам», а тем ведь ещё нужно развернуться.
Ага. Кто бы сомневался, что при столь внушительном арсенале «Шляхтича» установки с ракетами малого калибра будут задействованы сугубо в качестве противовоздушной обороны. От крейсера потянулись дымные следы ракет, устремившихся навстречу «Бычкам». И вскоре перед ними начали вспухать молочно-белые барашки шрапнельных разрывов.
Бивень бросил «Бычка» в спираль, пытаясь обойти заградительную стену. Однако разрывов было слишком много, а картечь расходилась большим фронтом. Так что, несмотря на то, что он ничего не ощущал, его не отпускало осознание того, что попадания всё же случились, но «Панцирь» отрабатывал свою роль на все сто процентов.
Затем на огневых точках крейсера появились вспышки и дымы на стволах револьверных пушек. И теперь в их сторону потянулись строчки трассеров, оканчивавшиеся шрапнельными разрывами. Облачка дыма были куда слабее, чем от ракет, но они брали массой, и чего уж там, не меньшей смертоносностью.
Вот только опять всё ограничилось лишь пониманием, что без попаданий не обошлось. Взгляд на окошко с александритом. Так и есть. Тот уже потерял изумрудно-зелёный цвет, сменив его на салатовый. Ерунда. Пока ещё даже не половина заряда. Продолжая выписывать спираль и бросая «Бычка» из стороны в сторону, Бивень упрямо тянул к дирижаблю, охваченный азартом. Ещё никогда он не атаковал боевой корабль, точно зная, что тому пришёл окончательный и бесповоротный абзац.
Наконец они сблизились настолько, что в дело вступили картечницы. Количество строчек трассеров многократно увеличилось, и пусть они были куда скромнее орудийных, зато их было значительно больше. Вновь взгляд на александрит, ставший бледно-жёлтым. Несмотря на все его ухищрения, попадания становились всё чаще, и защита просаживается всё сильнее.
Их количество резко возросло, стоило только выровнять машину и снизить скорость для захода на цель, а иначе пролетишь мимо, не успев выпустить все ракеты. И, к сожалению, в этот момент истребитель становится наиболее уязвимым. Нет, если бы не стояла задача разобраться с крейсером за один заход, то и действовал бы он иначе.
Дистанция полторы сотни сажен! Бивень нажал на гашетку и, обгоняя истребитель, в сторону крейсера потянулись дымные шлейфы ракет. Они быстро нагнали свою цель, и на корпусе появились зеленоватые дымки разрывов пироксилиновой начинки. Впрочем, долго рассматривать результат своей атаки ему было некогда. Едва последняя ракета сошла с направляющих, как он потянул штурвал на себя, и «Бычок» послушно взмыл вверх, избегая столкновения с гигантом.
Его подчинённые и не подумали отставать от своего комэска, вгоняя в корпус одну ракету за другой. После чего также взмывали свечой вверх. Едва на корпусе начали рваться ракеты, как обстрел истребителей прекратился. Это ведь не «Носорог», где и огневые точки, и личный состав щедро прикрыты амулетами. Так что с первыми попаданиями орудийная обслуга поспешила укрыться.
Били в упор, а потому ни одна ракета не прошла мимо. Щит выдержал сорок одно попадание, но сорок вторая ракета не просто рванула на корпусе, а разметала оболочку и часть фанерного каркаса, разорвав один из баллонов с газом. Однако артефакт «Кокон» защитил корабль и возгорания не случилось. Следующая ракета рванула с тем же результатом.
И лишь после четвёртого попадания по уже повреждённому корпусу с громким хлопком загорелся газ, вырвавшийся наружу из шестого баллона, потерявшего целостность, а как следствие и защиту артефакта. Гулко и грозно ухнуло в утробе, и обшивку разорвало в лоскуты, целые полотна отбросило в стороны, после чего они начали плавно опускаться, трепеща на ветру. Частично разрушился каркас, разбросав вокруг щепу.
Этим взрывом повредило соседние баллоны, но до взрыва тут так и не дошло, потому что их всё ещё прикрывал артефакт «Кокон». Правда, с разрушением оболочки баллонов его действие на вырвавшийся газ прекратилось и одной единственной искры хватило, чтобы воспламенить гремучую смесь.
К слову, это вовсе не означает, что на этом беды «Шляхтича» закончились. Если бы обстрел завершился, то израненный дирижабль ещё мог бы кое-как спастись и доковылять до земли. Однако разрыв следующей ракеты вызвал возгорание очередной порции вырвавшегося на волю газа, и в этот раз удар оказался куда более сокрушительным.
Хлопки разрывов следовали каскадом один за другим. Изломанный каркас деформировался, изогнулся словно рыба, вытащенная на берег, а потеряв целостность, наконец утратил защиту артефакта и загорелся. Оболочка прогорела со скоростью пиротехнической бумаги для фокусов. Буквально несколько секунд и от неё не осталось и следа, только воспламенившийся остов и объятая пламенем гондола. Впрочем, горели останки крейсера недолго. Довольно скоро он достиг клокочущей морской пучины, тут же поглотившей его.
Команда гибнущего «Шляхтича» пыталась спастись, выбрасываясь за борт. Одних подхватывали «Листы», над некоторыми раскрывались купола парашютов. Спасшихся оказалось немного, но их участь была предрешена. До ближайшего берега сотни вёрст, а внизу бушует шторм. Однако человек пока живёт, надеется. Вот и они хватались за соломинку.
Зато для истребителей ещё ничего не закончилось. Несмотря на гибель своего носителя, польские пилоты бросились в атаку, дабы посчитаться за погибших товарищей. Поступок, достойный уважения хотя бы потому, что эта драка для них была самоубийственной.
Даже сбей они всех подчинённых Бивня и доберись до самого «Носорога», самим им выжить не получится из-за расхода топлива. Они попросту не сумеют долететь до ближайшей суши. Вот если бы отвернули сейчас, тогда у них была бы возможность, но ими был выбран другой путь…
Бивень взял штурвал на себя и вправо, «Бычок» послушно заложил вираж, уходя от строчки трассеров. Заряд «Панциря» всё ещё велик, и пулемётные пули просадят его не скоро. Но к чему усугублять ситуацию, если можно этого избежать. И опять пришли мысли о расхолаживании и потере навыков боевого пилота из-за чрезмерной надежды на щит.
Ведомый попытался было прикрыть своего ведущего, но на Шёпота навалились сразу двое, отжимая его в сторону. Последняя пара пшеков сцепилась с Питоном и Коброй. Ну что сказать, противник решил по полной использовать своё численное преимущество и разделать его эскадрилью по частям. Вот только кто же им это позволит!
Ещё пара виражей и Бивень потянул штурвал на себя, «Бычок» послушно взмыл вверх, но тут обороты пропеллера резко упали, и он буквально завис. Поляк, висевший у него на хвосте, пролетел мимо вместе с ведомым. Тем временем истребитель варяга начал заваливаться набок, устремляясь к морю. Однако поданный на поршни пар вновь увеличил обороты и, подчиняясь твёрдой руке, самолёт вновь стал управляемым.
Не прошло и четверти минуты, как Бивень уже был на хвосте ведомого. Пальцы надавили на гашетку, и на стволах синхронных пулемётов под капотом заплясали огоньки, пороховой дым тут же рассеивался, проносясь мимо прозрачного фонаря лёгкой дымкой, не мешающей обзору, а в сторону противника потянулась строчка трассеров.
Свинец впился в плоскость левого крыла, оставив на нем строчку отверстий и расщепляя каркас. Прошитое дерево не справилось с нагрузкой, и крыло надломилось. Воздушный поток безжалостно навалился на повреждённую конструкцию и дерево, переломившись, отделилось от фюзеляжа, разбрасывая куски фанеры, щепу и рваные лоскуты перкаля[1].
Повернув штурвал влево и заложив вираж, Бивню удалось избежать столкновения с подбитым ведомым и практически сразу оказаться на хвосте ведущего. Тот попытался было уйти, но для этого ему не хватило ни скорости, ни навыков пилота. Варягу удалось достать его третьей очередью, после чего за поляком потянулся чёрный шлейф дыма.
– Шёпот, ты как там? Ещё живой? – вызвал Бивень своего ведомого.
– «Панцирь» хорошо просадили, но я пока держусь, – напряжённо ответил парень.
– Это хорошо. Обожди малость, сынок, я уже иду к тебе…
Глава 3
Ну вот и моя первая серьёзная победа. Понятно, что кораблём командует Потапов, а эскадрилью, которая и решила всё дело, повёл в бой Бивень. Но схватка это всего лишь кульминация подготовки, долгой или короткой, тщательной или смётанной на скорую руку. Именно я серьёзно вложился в «Носорога» и его команду, причём не только финансово, но и в подготовку команды, а теперь пожинаю плоды своих трудов.
Как только сдал вахту, я направился на лётную палубу, чтобы порасспросить Бивня о бое. Ну и высказать благодарность парням, всё же это их первый бой, стоит оказать им внимание. Проявленное нанимателем, а не капитаном, оно окажет куда более благотворное влияние. И уж тем паче, если будет подкреплено премиальными.
– Здравия, Фёдор Максимович. Как тебе наше выступление? – похлопав по плечу механика, направился в мою сторону Бивень.
На «вы» он отказывался говорить категорически, но тем не менее выказывал уважение, приветствуя по имени-отчеству. И меня это устраивало куда больше, чем обращение по званию. Из уст бывалого варяга, успевшего хлебнуть лиха, это звучало бы некой издёвкой или эдаким превосходством над молодняком.
А вот с Потаповым у них не клеилось, при посторонних обращался он к нему сугубо на «вы», но называл при этом кэпом, а без лишних глаз так ещё и на «ты», что серьёзно задевало старого служаку. Аристарх Дмитриевич даже как-то поставил меня перед выбором, кого из них двоих я оставлю в экипаже.
Пришлось слегка приземлить своего будущего первого помощника, потому как Бивня я нанял сам, а Потапова мне буквально подсунули. Понятно, что я ему этого не сказал, а лишь указал на то, что тот ведёт себя словно впечатлительный мичманец. Ну и на такой момент, что у нас не военно-воздушный флот его величества, и меня интересуют не расшаркивания господ офицеров, а их профессиональные качества.
– Выступили на ять, – выставив большой палец, ответил я и, повысив голос, добавил: – Всем пилотам премия в размере месячного жалованья. Отличная работа.
В ответ троица молодых асов радостно загалдела, затем под взглядом комэска замерла в коротком строю и, выгнув грудь колесом, дружно гаркнула:
– Рады стараться, господин мичман!
– Вольно. И закатайте губу, парни, это вам за первое боевое крещение, дальше будет гораздо скромнее, – подмигнул я.
Однако настроение им это явно не испортило, и они, весело галдя, направились на камбуз принять по стопочке коньяку и закусить шоколадом. Дорогой напиток и дефицитное лакомство вполне подходят для того, чтобы отметить победу. Дело вовсе не в особых нормах довольствия лётчиков, просто такие тут традиции.
– Ну и как тебе первый бой с толстой шкурой? – поинтересовался я, проводив парней.
– Непривычно, – хмыкнув, покачал головой Бивень. – Прежде я на подобное не решился бы, и меня трижды сбили бы. После полёта под куда менее плотным огнём машина была бы вся в дырах, а сейчас ни царапины.
– Сильно прилетело?
– «Панцирь» ушёл в оранжевый цвет. У парней даже хуже. Здорово нам досталось. Если бы не щиты, то нам не позволили бы подойти так близко.
– На то и расчёт, – удовлетворённо улыбнулся я, но всё же добавил: – Только это для вас не повод расслабляться. Опять же, зарядка амулетов Силой немалых денег стоит.
– А что же Анастасия Ильинична, сама не управится? – хитро глянув на меня, с наигранной невинностью спросил Бивень.
– Она, конечно, может, но пока не настолько сильна, чтобы восполнять такие крупные затраты.
– Мы это учтём. К слову, я подумал, что ты решишь всё же захватить крейсер, – перевёл разговор Бивень.
– С чего бы мне совершать подобную глупость? – вздёрнул брови я.
– Ну, ты ведь захватил фрегат с десятком бойцов.
– Захватил. Только к тому моменту они все прошли вдумчивую подготовку и имели боевой опыт, а экипаж «Кистеня» составляли обычные матросы. Сейчас же в десанте, считай, никто и пороху-то не нюхал, а на «Шляхтиче» минимум десантный взвод, а то и полурота, и среди них наверняка хватало ветеранов. Так что тут никакие амулеты не помогли бы.
– Резонно, – крякнув, был вынужден признать мою правоту Бивень.
– Ты лучше скажи, когда обнаружил «Шляхтича», тот точно только опускал аппарели?
– Я же не слепой, – пожал плечами варяг.
– То есть наблюдателя не было? – не унимался я.
– Не было.
– А он шёл за нами, как по ниточке, при этом прячась за облаками и не имея визуального контакта. Не находишь это странным?
– Ну, я слышал, что некоторые вольные капитаны отправляют в порты шпионов. Те примечают суда с достойной добычей и подбрасывают на них «Маяк», после чего разбойник идёт за добычей, как по ниточке.
– Вот и я подумал об этом же.
– Думаешь, это работа Цешковского?
– Сомнительно, что он мог направить в погоню крейсер. Но мы ведь обидели не только его.
– Король?
– А у меня нет другой кандидатуры. Ладно, буду разбираться с этим.
Ещё как буду. Такое без внимания оставлять нельзя. И вообще «Носорог», конечно, здоровая бандура, это не «Альбатрос» обследовать на предмет следящих амулетов. Но ничего не поделаешь, придётся Настеньке поработать. Поэтому, распрощавшись с варягом, я направился прямиком к подруге.
Нашёл я её в личной лаборатории, куда никто посторонний доступа не имел. Та самая конторка без окон с одной только глухой дверью, обустройство которой так удивило хозяина верфи во время апгрейда фрегата. Бирюкова использовала её в качестве рабочего кабинета и для медитаций, уединяясь здесь ежедневно с завидным постоянством.
Дабы избежать проникновения внутрь, это помещение было усилено отдельным «Панцирем», а дверь блокировалась «Ключом». Всё. Только взрывать или применять «Стилет» соответствующей мощности. Такая секретность обусловлена не только тем, что внутри хранятся наши запасы амулетов, куски искусственного рубина, дневники её учителя и её собственные записи по уникальной способности «Радар», хотя это само по себе того стоит.
Дело в том, что именно тут находился генератор, который я пока не спешил использовать, чтобы ненароком не выдать его наличие работой. У того же артефакторщика имелся александрит, с помощью которого он проверял состояние «Зарядников», питавших артефакты. Ну, не Насте же заниматься их обслуживанием. Хотя она, безусловно, помогала, как и огранщикам в их мастерской на грузовой палубе.
Когда я заглянул в коморку, она сидела за рабочим столом и корпела над какими-то бумагами. Как уже говорилось, одарённый это не только медитация и работа с конструктами. Хватало у них забот. А так как она вышла из тени, то у неё появилась возможность обзавестись кое-какой литературой от гильдии целителей. Как и переписка с некоторыми из них.
– Привет, подруга.
– Здравствуй, Горин. Уже сменился?
– Как видишь.
– Извини, я тут хотела немного над одним трактатом посидеть.
– Посидишь. Но после, – улыбнувшись, произнёс я.
– Что-то случилось?
– Похоже, что «Шляхтич» вышел на нас не случайно, а целенаправленно.
– Думаешь, нам подбросили «Маяк»?
– Он шёл, укрываясь за облаками, не появляясь в поле зрения и не выпуская разведку. Я не думаю, а уверен в этом. У тебя радиус «Чутья» сейчас сколько?
– Тринадцать шагов.
– М-да. Маловато будет. Но ничего не поделаешь, придётся прогуляться по «Носорогу».
– Помещения я уже проверяла, и ты это знаешь. Внешнюю обшивку корпуса на стоянке проверять не стали, ты сам сказал, что маловероятно, чтобы «Маяк» сумели закрепить там.
– Судя по всему, я ошибался. Ну или я тогда попросту не представляю, как поляки нас выследили.
– Ладно. И как ты себе это представляешь?
– Спустим тебя на верёвке, пройдёшься вдоль корпуса.
– Издеваешься? Даже при минимально допустимой скорости меня будет нещадно мотать из стороны в сторону.
Увы, но из-за того, что наш «Носорог» имеет гибридную формулу и пятая часть его грузоподъёмности обеспечивается аэродинамикой, зависнуть не получится. В смысле, выйдет, конечно, но на высоте каких-то нескольких метров над водой, вот только море сейчас штормит.
Хм. А почему бы, собственно говоря, и нет.
– Ты что-то придумал? – уловив моё настроение, спросила она.
– А что если мы пролетим вдоль борта на «Дрозде»? Длина крыла две с небольшим сажени, ты чувствуешь амулет на дистанции в четыре с половиной. Как? Такое сработает?
– Хм. Не знаю. Если пролетать мимо внешней оболочки достаточно медленно… Да, пожалуй, можно попробовать.
– Нужно попробовать, – убеждённо произнёс я и коснулся горошины за левым ухом, вызывая Потапопова. – Аристарх Дмитриевич, не могли бы вы отдать приказ, чтобы вахтенный офицер увеличил скорость до ста тридцати вёрст и разрешил вылет «Дрозда», весь личный состав укрыл свои амулеты в малахитовые шкатулки, а артефакторщики активировали «Панцирь».
Последнее это на случай, если нас бросит воздушным потоком на оболочку. Вот не хотелось бы её повредить. А так израсходуем какое-то количество Силы и всего-то. Достаточно скромная плата за безопасность.
– Объясните, Фёдор Максимович, – поинтересовался капитан.
– Я убеждён, что нас выследили с помощью «Маяка». И если это так, то камней в комплекте может быть и больше двух. Как, впрочем, могут найтись и другие следящие амулеты. Ну а если я ошибаюсь и дую на воду, то Анастасия Ильинична сможет помедитировать в полёте, что положительно скажется на «Радаре», который нам сегодня уже сослужил добрую службу.
– Резонно. Я передам распоряжение вахтенному офицеру.
– Благодарю вас.
– Не надоело ещё отдавать команды через посредника на своём же судне? – хмыкнула Настя.
– Ничуть. Порядок прежде всего. Успею ещё стать первым после бога.
– Всё же ты какой-то странный для своих лет. Слишком рассудительный и взрослый, что ли.
– Молодость это тот недостаток, который с годами проходит сам. Ну что, полетели?
– Только для начала сходи в каюту и переоденься.
– Согласен. Лезть в кабину «Дрозда» в повседневном мундире затея так себе.
В этот момент в дверь конторки постучали, а после разрешения Бирюковой в проёме показался Гаврила.
– Анастасия Ильинична, надо бы подзарядить «Панцири» истребителей.
– Ага. Давай сюда, – открывая дверцу деревянного резного шкафа, произнесла она.
Поначалу я думал обзавестись сейфами, но по здравому размышлению отказался от этой затеи. К чему, если можно использовать самые обычные деревянные шкафчики, оборудовав их «Панцирями», «Коконами» и «Ключами». На выходе получается в десятки раз легче и куда прочнее стальных несгораемых сейфов.
Камни можно использовать не столь уж и крупные. Работают они в пассивном режиме, и Сила в них расходуется только в виде естественной утечки, а потому и подзарядка практически не требуется. Единственно «Ключ», теряющий часть заряда от систематической активации и деактивации, но затраты всё же не такие большие.
Открыв дверцу, Настя выдвинула два ящика, из одного извлекла шкатулку с целой кучей камней. Одарённая не «Зарядник», а потому работает не по принципу сообщающегося сосуда, а может выкачивать Силу из любых амулетов досуха, перенаправляя в нужный.
– Ого. Вот это им досталось. Две сотни карат долой, – взяв в руки один из принесённых «Панцирей», заметила она.
– За всё нужно платить. И за уничтожение крейсера силами четырёх истребителей эта цена вполне приемлема, – пожал я плечами.
– Согласна. Но при таком подходе лучше бы мне поторопиться с самосовершенствованием, а то эдак меня на всех вас не хватит.
– Ничего. Вот доберёмся до ближайшего русского княжества, и я докуплю недостачу Силы, – заверил я.
Вообще-то, чистой воды враньё. Всего мы не говорили даже Гавриле. Для виду я обязательно что-то докуплю, но львиную долю камней заряжать будет Настя. Не то чтобы сама. Но ведь она систематически медитирует в потоке Силы во время наших полётов на «Дрозде». Достаточно ей захватить с собой амулеты, и получится двойная польза.
Бирюкова взяла в левую руку горсть камней, в правую – сильно разряженный «Панцирь». Подержала немного, после чего вернула заряженный амулет Лужину и приняла от него второй. Ещё пара секунд, сбросила разряженные камни во второй ящик и из шкатулки зачерпнула ещё одну горсть амулетов. Вот как она уже умеет! Молодец девочка! Систематическая работа над собой дала результаты.