Эволюция «Андромеды»
В 16:24:32 UTC полковник Хоппер сидела за столом. Полупустой термос стоял на куче бумаг – заявках на оборудование, в котором ей непременно откажут.
Неожиданно раздался звонок.
Надев гарнитуру, Хоппер нажала кнопку. Мониторы тотчас ожили.
– Первая. Прием, – отрезала она привычным тоном аналитика.
Голос на другом конце отличался отчетливым американским акцентом. Хоппер узнала его среди неумолимо истощающейся команды полевых оперативников.
– Это Бразильеро. У меня для вас информация.
– Частный канал открыт. Предоставьте допуск.
– Принимайте файл.
Хоппер застучала по клавишам, одобрив запрос.
В один миг на четырех плоских мониторах появились данные. Каждый экран демонстрировал отдельный вид на джунгли Амазонки: простое изображение с цифровой камеры; лидарное изображение карты с определением дальности; улучшенный гиперспектральный обзор растительного покрова; и детализированный черно-белый рельеф местности.
Видеозапись с дронов шла в реальном времени.
Один за другим восемь аналитиков подняли глаза на экраны, отодвинули стулья от столов и принялись перешептываться. Персонализированные рабочие станции замигали, передавая дополнительную информацию специалистам в соответствии с областью их контроля. Полковник Хоппер поднялась со стула.
В центре каждого изображения располагалось нечто необъяснимое.
Казалось, перед ними предстала безликая, слегка изогнутая глыба, возвышающаяся над просторами джунглей и простирающаяся через приток реки. В основании горы лениво струилась вода, а позади образовалось нечто похожее на гигантскую лужу, затопившую грязными водами окружающие джунгли. Близлежащие деревья и другая растительность, которые не погрязли в болоте, выглядели хрупкими, погнутыми, умирающими.
– Аномалия расположена на траектории падения «Небесного дворца»[12], – проскрипел из динамиков голос Бразильеро. – «Тяньгун‐1»[13] находился прямо над…
– Принято, Бразильеро. Достаточно информации. – Хоппер приостановила соединение.
Взглядом она проверила широту и долготу: аномалия располагалась на экваторе. Полковник с ходу добавила свои наблюдения в заметки об инциденте. Эта странная, но вроде как важная деталь почему-то сбивала с толку.
Дейл Шугерман, старший специалист по анализу оперативной информации, встал с места и повернулся к полковнику Хоппер. За все пять лет она ни разу не видела, чтобы этот огромный мужчина волновался о чем-либо, кроме видеоигр.
– Это невозможно, мэм. Здесь какая-то ошибка, – эхом разлетелся дрожащий голос Дейла. – Там нет ни дорог, ни взлетно-посадочной полосы. Там нет возможностей для подобного сооружения. С датчиком явно что-то неладное. Лучше обновить программу дрона. Отправьте…
– «Невозможно» – это неправильное слово, рядовой, – сухо отрезала Хоппер, скрестив руки. – То, что мы видим, не является невозможным. Перед нами событие с крайне низкой, но все-таки вероятностью.
В комнате воцарилось молчание – аналитики задумались над словами полковника.
Существует определенный класс событий, которые технически могут произойти, но настолько маловероятны, что большинство дилетантов сочтут их невозможными. Это ложное предположение основано на эмпирической закономерности, известной как «ошибка Бореля»: «Явления с крайне низкой вероятностью фактически никогда не происходят в реальной жизни».
Конечно, математик Эмиль Борель ничего подобного не говорил. Вместо этого он сформулировал закон больших чисел и продемонстрировал, что в нынешних масштабах вселенной каждое событие с ненулевой вероятностью в конечном итоге произойдет. Или, другими словами, при достаточных шансах произойдет все, что может произойти.
А для тех редких терпеливых представителей нашего рода, кто основывается на фактических данных и не боится оставить выгоду будущему поколению, маловероятные события не являются невозможными. Они – неизбежны.
Полковник Хоппер умела терпеливо ждать, как никто другой. Пока мир вокруг нее кружил все быстрее, она, казалось, замедляла темп. Ее предшественники, несомненно, подбирали кандидата с особой тщательностью[14].
Невзирая на пятнадцатилетнюю работу без премий, без поощрений, а зачастую и без уважения коллег, Хоппер не остыла к своему делу.
И в тот важный момент настойчивость ее окупилась с лихвой.
* * *Полковник Хоппер, вытащив из верхнего ящика толстую папку, громко бросила ее на стол. Она намеревалась удостовериться, что остальная часть разговора пройдет согласно протоколу. Старомодным канцелярским ножом полковник сняла несколько печатей и получила доступ к секретным ламинированным страницам. Хотя большинство экстренных мероприятий в настоящее время были автоматизированы, созданные десятилетия назад рукописные инструкции требовали, чтобы обученный сотрудник оставался в курсе каждого шага.
Придвинув гарнитуру к губам, Хоппер начала отдавать приказы с уверенностью авиадиспетчера:
– Бразильеро. Установите вокруг эпицентра аномалии карантинную зону в тридцать миль. Немедленно уберите оттуда беспилотник и посадите его на периметре. Как только он опустится, никому не позволяйте приближаться.
– Принял.
Судя по компьютерным моделям первоначального инцидента в Пидмонте, минимальное безопасное расстояние составляло тридцать миль.
Когда «Стервятник» развернулся и устремился в противоположном от аномалии направлении, изображение на экране резко дернулось. Спустя несколько секунд носовая камера развернулась на сто восемьдесят градусов, и на экране вновь появилось странное сооружение, только на этот раз вдалеке.
– Полковник, какое мы имеем отношение к этой штуковине? – тихо спросил Шугерман. Свет играл бликами на очках мужчины.
Хоппер задумалась, но все-таки решила не отвечать напрямую. Ранее упомянутое Бразильеро кодовое слово «Небесный дворец» уже стало вероятным нарушением секретной информации. Вместо ответа полковник перешла к сведениям, представляющим наибольший интерес для «Вечной бдительности».
– Вы подтверждаете экваториальное местоположение?
– Подтверждаю, – отозвался Шугерман, сгорбившись над столом. – Аномалия расположена точно на экваторе, мэм. Вплоть до сантиметра.
Хоппер глубоко вздохнула. Помимо приглушенного звука помех, в комнате царила тишина. Когда Шугерман заговорил, голос прозвучал удивительно громко:
– Какое значение имеет экваториальное местоположение?
Молчание Хоппер настораживало. На вопрос Шугермана нельзя было ответить, не поставив под угрозу безопасность миссии. Эта информация могла передаваться только между командующими.
– Рядовой. Установите соединение с «Транзат‐4». Нужно уведомить о ситуации.
– Мэм, это вспомогательная система. В настоящее время ее кто-то использует… Сейчас ЦРУ…
– Я даю разрешение на первоочередную передачу.
Шугарман сглотнул.
– Да, мэм. Перехватываю спутниковый канал.
Вслед за ритмичным стуком клавиш появилось спутниковое инфракрасное изображение джипов, несущихся по черной пустынной местности, оставляя за собой белые следы шин. Сверху на картинке сновали черные прицелы.
Из динамиков тотчас донесся незнакомый грубый голос:
– Убирайся с канала, неизвестный! Вы перебиваете чувствительный…
– Покажите координаты, – велела Хоппер рядовому. – И выключите звук.
– Да, мэм.
Комната снова погрузилась в тишину, нарушаемую лишь щелчками клавиш. Все аналитики сосредоточили внимание на данных, льющихся на мониторы с магистрального канала.
Где-то наверху, на секретной орбитальной траектории, объектив спутника-шпиона тихо настраивался на космический вакуум. Изображение конвоя размылось и исчезло с мониторов, а несколько секунд спустя объектив остановился на клочке амазонских джунглей. Увеличив изображение, спутник представил его в кристальной ясности: металлическая поверхность с нечеткими шестиугольными вкраплениями была усеяна каплями тумана, и вся эта конструкция сверкала, как панцирь жука в лучах приближающегося к зениту солнца.
– Включите инфракрасный режим, – велела Хоппер.
На втором мониторе появилось серое изображение с более светлыми включениями. Разница в цвете указывала на перепады температур. Картинка окружающих аномалию джунглей растворилась в сероватой массе, чем-то напоминающей грозовые тучи. Сама аномалия стала чисто белой, настолько яркой, что на короткое время размыла остальную часть снимка.
– Она горячая, мэм. Очень горячая, – заметил аналитик. – Видите, как съежилась близлежащая растительность?
Хоппер кивнула, указывая на монитор.
– Что это за пятна? У них одинаковая температура, но она быстро падает.
Сидя за столом, Шугерман приблизился к экрану, одновременно переговаривая через гарнитуру с другим аналитиком. Наконец он ответил:
– Полагаем, это трупы, мэм. Около четырнадцати. Человек…
– Откуда такая уверенность, рядовой? В тех регионах обитают крупные приматы.
– Мэм… Некоторые из них вооружены копьями.
Какое-то время Хоппер молчала.
– Поняла вас, – наконец ответила она.
Неожиданно для всех изображение на экране вспыхнуло белым светом. Как только экспозиция нормализовалась, аномалия заметно изменилась. Теперь остывающие пятна оказались еще ближе.
– Что это было? – изумилась Хоппер.
– Похоже… аномалия увеличивается в размерах, – предположил Шугерман. – Из центра озера появилось второе образование – меньшее по размерам, шестистороннее.
Третий монитор залился цветными пятнами. В атмосфере над аномалией образовалось мутное сине-оранжевое облако. Казалось, гонимое слабым ветром, оно перемещалось на восток.
– Пепел, – доложил другой аналитик. – Атмосфера пропитана им. Должно быть, оно каким-то образом вырвалось из аномалии. Данные продолжают поступать…
Полковник провела пальцем по колонке цифр на сверхсекретной папке, где важная информация излагалась настолько просто, как будто ее написали для детских умов с учетом извечного принципа K.I.S.S.[15]
Палец полковника остановился на графике масс-спектра[16], и спустя миг в голосе Хоппер появилась дрожь.
– Снимите данные масс-спектра.
– Уже, мэм.
Через несколько секунд младший аналитик положил результат на стол полковника.
Хоппер еще раз провела пальцем по ламинированной странице.
– Идентификация пройдена, – заявила она без дрожи в голосе.
– И что это? – Шугерман повернулся лицом к полковнику. Его губы побледнели, голос понизился чуть ли не до хрипа.
Все аналитики за спиной рядового тоже обратили взоры на Хоппер.
– Мы имеем почти точное совпадение со штаммом «Андромеды», обнаруженным в Пидмонте, Аризона, более пятидесяти лет назад. Я не знаю, как это случилось, но нечто, созданное из аналогичного вещества, прямо сейчас находится в джунглях. И, судя по изображениям, увеличивается в размерах. Тела людей лежат прямо у основания.
– Но это не… – Шугерман остановился. – Вы хотите сказать…
Каждый член команды отчетливо понимал цель миссии, однако никто из них не верил, что штамм появится снова. Даже сейчас, оказавшись перед лицом неопровержимых доказательств, все они сомневались. За исключением одного человека.
Встав с места и спрятав папку под мышку, Хоппер обратилась к недоверчивой аудитории:
– Проект «Вечная бдительность» только что выполнил задачу. На том наша работа завершена. Желаю успехов в будущих заданиях, какими бы тяжелыми они ни оказались.
Пока толпа аналитиков глядела вслед с открытыми от изумления ртами, полковник Хоппер направилась в высокоприоритетный центр связи – звукоизолированное подсобное помещение.
Оглянувшись через плечо, Хоппер отдала последний приказ:
– Предупредите авиабазу Петерсон и передайте им данные. Скажите, что в связи со стремительным ростом у нас меньше четырех дней.
– Четыре дня? До чего? – откликнулся Шугерман.
– До того момента, как аномалия распространится до океана.
И на этом проект «Вечная бдительность» завершил существование.
Тревога
Хотя день только начался, Рэнд Л. Стерн уже работал как будто на последнем издыхании. Генерал с четырьмя звездами на погонах, большой семьей и стремительной карьерой столкнулся с постоянным и ошеломляющим спросом на свое внимание. Последние пятнадцать минут его ничего не волновало – он просто ждал, когда наступит время обеда.
Стерн был некрупным афроамериканцем лет пятидесяти, и седина только коснулась его висков. Закончив академию ВВС США, он налетал тысячи часов в качестве командира истребителя. Впоследствии Стерн перешел на должность профессора в Военную академию. Последние три года, после того как в 2016 году его кандидатуру единогласно одобрил Сенат, он возглавлял Северное командование США и Североамериканское командование аэрокосмической обороны.
Проходя службу на авиабазе Петерсон в центральной части Колорадо, генерал Стерн наблюдал за работой тридцати восьми тысяч человек, представляющих американские интересы на высоте от двухсот до двадцати двух тысяч миль от земли. Годовой бюджет генерала составлял десятки миллиардов, что вдвое больше бюджета любой существующей многонациональной компании.
Он скажет любому, что самым сложным заданием в его жизни стало воспитание четырех девочек-подростков и научного сотрудника на факультете психологии Университета Денвера – его жены.
Дома голос Стерна стал одним среди многих, но на работе он имел настоящую аудиторию – более трехсот миллионов американских граждан.
На первом брифинге Стерну сообщили о двенадцати высокоприоритетных сверхсекретных программах, имеющих огромное значение для национальной обороны. Среди них прозвучал и проект «Лесной пожар», созданный около пятидесяти лет назад после инцидента с «Андромедой». По сравнению с амбициями китайцев и невероятным количеством потерянного на орбите неучтенного ядерного материала «Лесной пожар» казался безобидной программой. Тем не менее за все время ни один другой проект не докучал Стерну сильнее.
Работа с микрочастицей «Андромеды» из научной деятельности превратилась в секретную гонку вооружений с глобальными последствиями, которых не было со времен холодной войны. В результате «Лесной пожар» начал потреблять чрезмерно большое количество ресурсов. Впоследствии, чтобы скрыть от всеобщего обозрения десятки многомиллионных подпроектов, пришлось изрядно потрудиться.
Все это тяжким бременем легло на плечи генерала.
Позже в интервью Стерн сравнил себя с Атлантом[17], в одиночку держащим небо. Но при этом никто не знал, от чего он всех защищал и почему. Даже его девочки.
Среди засекреченных проектов «Вечная бдительность» была в лучшем случае второстепенным проектом. Со временем страх перед спонтанной мутацией микрочастицы «Андромеды» испарился, и внимание переключилось на более актуальные проблемы, такие как международная милитаризация врагов государства.
Как и присуще человеку, интерес перекочевал от созерцания внеземных чудес на обыденные вещи – на страны, прознавшие о микрочастице AS‐1 и ее двоюродной сестре AS‐2, поедающей пластмассу.
Оба вида оказались опасны по-своему.
Попадая в легкие, AS‐1 почти всегда оказывалась смертоносной. AS‐2 стала противоположностью AS‐1. Безобидная для здоровья частица, которая самопроизвольно эволюционировала в сердце лаборатории «Лесной пожар», могла задерживаться в верхних слоях атмосферы, превращая пластмассу в пыль, – событие, которое отбросило развитие космической программы США на несколько десятилетий назад. Образцы AS‐2 попали в свободный доступ к ученым всех стран, но, невзирая на попытки, других подвидов штамма «Андромеды» – натуральных или искусственных – обнаружено не было.
В тот день Стерн получил неожиданный телефонный звонок. Он поступил не от агентов, следящих за Китайским национальным космическим управлением, не от шпионов, расследующих вспышки заболеваний на планете, не от секретной базы под кукурузным полем в Неваде.
Звонок был от «Вечной бдительности».
Сидя в своем кабинете на авиабазе Петерсон, Стерн с легкой досадой отреагировал на экстренное сообщение полковника Хоппер. И хотя ложные тревоги, по обыкновению, устранялись инстанцией ниже, так и не доходя до его ушей, генерал не терял надежду на возможную ошибку.
Свернув неуместную заставку котят с радугой изо рта (подарок младшей дочери), генерал принял пересылаемые Хоппер данные. Как только на экране появились изображения аномалии, Стерн откинулся на спинку стула, скрестил пальцы на животе и разочарованно закрыл глаза.
– Полковник Хоппер. Что это?
– Есть одна теория…
– У вас есть теория. Я опаздываю на обед, полковник. После повышения у меня и десять минут свободных едва найдется. Вы тратите мое время, которое могло быть занято беконом, салатом и сэндвичем с помидорами.
– Сэр, вы заметили траекторию?
– Я вижу неподвижный объект среди джунглей. Нет здесь никакой траектории.
– Десятого апреля этого года китайская космическая станция «Тяньгун‐1» сошла с орбиты и подверглась разрушению. Видимая нами аномалия расположена на экваторе, прямо на траектории обломков. Как вы, вероятно, помните, инцидент носил кодовое название «Небесный дворец».
Генерал Стерн резко выпрямился.
– Мы не можем знать, с чем экспериментировали китайцы на этой космической станции, – добавила Хоппер.
– Но мы догадываемся, не так ли? – Стерн глянул на экран.
Нынешняя проблема превысила значимость обеда. Речь шла не только о защите нации, но и о защите человечества в целом.
Губы генерала зашевелились, но спустя миг рот сомкнулся.
– Отличная работа, полковник. Мы займемся полученной информацией. Не могу поверить, что говорю это… но… Объявляю тревогу. «Лесной пожар» снова в игре.
* * *Мало кому известно, что с начала войны во Вьетнаме специалисты по человеческим ресурсам самостоятельно не планировали и не осуществляли крупных военных программ для Соединенных Штатов Америки. Каждая операция, от одноэлементных перевозок до координации действий, частично создавалась компьютером под эгидой сложного набора алгоритмов, известных как автоматизированная логистика и анализ решений (ALDA).
В связи с этим реагирование на «Андромеду» ничем не отличалось от любых других сложных военных мер.
Опираясь на исходные данные генерала, ALDA активировала суперкомпьютерный кластер «Першерон», расположенный в глубинах исследовательских лабораторий ВВС под авиабазой Райт-Паттерсон в западном Огайо. Отклоняя или временно приостанавливая тысячи вычислительных потоков с более низким приоритетом, ALDA подключилась к постоянно обновляемому набору данных о персонале и ресурсах и спустя пятнадцать минут подготовила полную выгрузку.
Тем не менее, даже с беспрецедентным уровнем вычислительной мощности и данных, ALDA всегда следовала разумному принципу «80/20». То есть 80 процентов алгоритма зависело от решения компьютера, но 20 – от человеческого здравого смысла и интуиции.
В этом случае Стерн не обнаружил технических недостатков компьютерной выгрузки.
ПРОЕКТ «ЛЕСНОЙ ПОЖАР». ВЕРСИЯ 2.
ДОСЬЕ УЧАСТНИКОВ
НИДХИ ВЕДАЛА, ДОКТОР НАУК (ВОЗРАСТ: 42)
Допуск (ПОЛНЫЙ)
* * *Назначение: командующая, 001
* * *Место нахождения: Массачусетс, Амхерст>>> Время в пути: ~ 12 Ч
* * *Специализация: нанотехнологии; материаловедение; штамм «Андромеды»: AS‐1, AS‐2
* * *Прочее: лидерские качества; специалист
ГАРОЛЬД ОДИАМБО, ДОКТОР НАУК (ВОЗРАСТ: 68)
Допуск: (НАУЧНЫЙ)
* * *Назначение: ведущий полевой ученый, 002
* * *Место нахождения: Найроби, Кения >>> Время в пути: ~ 15 Ч
* * *Специализация: ксеногеология; геология; антропология; биология; естественные науки и т. д.
* * *Прочее: обширная база знаний
* * *ПЕНГ ВУ, ВВС НОАК[18], МАЙОР (ВОЗРАСТ: 37)
Допуск: (СОЮЗ КИТАЙСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ)
* * *Назначение: полевой ученый, 003
* * *Место нахождения: Шанхай, Китай >>> Время в пути: ~ 18 Ч
* * *Специализация: тайконавт; солдат; врач: патологоанатом
* * *Прочее: военная подготовка; курс выживания; обширные знания [РЕДАКТИРОВАНО]
* * *ЗАКАРИ ГОРДОН, ВС США, СЕРЖАНТ (ВОЗРАСТ: 28)
Допуск: (ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ)
* * *Назначение: полевой медик, 004
* * *Место нахождения: Форт-Беннинг, Джорджия >>> Время в пути: ~ 14 Ч
* * *Специализация: солдат легкой пехоты; главный врач
* * *Прочее: травматология
* * *СОФИ КЛАЙН, ДОКТОР НАУК (ВОЗРАСТ: 32)
Допуск: (НАСА)
* * *Назначение: дистанционный ученый, 005
* * *Место нахождения: МКС >>> Время в пути: н/д
* * *Специализация: наноробототехника, нанобиология, микрогравитационные исследования
* * *Прочее: AS‐1, AS‐2 ЭКСПЕРТ
* * ** * * КОНЕЦ ДОКУМЕНТА
* * ** * *Увидев в досье майора Пенг Ву, гражданку Китая, которую в любом другом случае несомненно исключили бы из соображений безопасности, Стерн с кривой улыбкой покачал головой. Алгоритм ALDA был неуклонно логичным, но зачастую принимал неосмысленные решения. Учитывая ситуацию с «Небесным дворцом», это был гениальный шаг – взять китайского военного в резерв участников «Лесного пожара».
Пенг Ву была не просто тайконавтом – она участвовала в первом пилотируемом полете на космическую станцию «Тяньгун‐1». Стерн понимал, что она не станет разглашать военные тайны (они уже пытались), однако ее знания могли спасти жизни.
На тот момент единственная обязанность генерала Стерна заключалась в том, чтобы дать устное согласие. Однако за несколько минут до отданного приказа состоялся еще один разговор.
Ниже приведена частичная стенограмма беседы генерала Стерна и одного из его наиболее доверенных офицеров:
<…>
0–10 GEN
Сними последнего полевого кандидата. У меня есть замена.
S-OP‐001
Зака Гордона? Вы уверены, генерал?
0–10 GEN
Стоуна отправь.
S-OP‐001
Прошу прощения, сэр?
0–10 GEN
Джеймса Стоуна. Из Пало-Альто. Он в резерве.
S-OP‐001
[короткая пауза] Сэр, вы говорите о сыне доктора Джереми Стоуна? Из первой «Андромеды»? У Джереми Стоуна нет допуска, а его работы устарели. По мне, так он всегда оставался косвенным кандидатом.
0–10 GEN
Знаю. Отправь его.
S-OP‐001
Мы потеряем время в ожидании допуска.
0–10 GEN
Значит, садись на мой самолет и отправляйся за ним – так будет быстрее.
S-OP‐001
[долгая пауза] Вы были близкими друзьями с доктором Джереми Стоуном, не так ли?
0–10 GEN
К чему ты клонишь?
S-OP‐001
Мне кажется… вам стоит пересмотреть решение.
0–10 GEN
Слушай, сынок. Сейчас не твоя карьера стоит под угрозой. Я ссылаюсь на директиву 7–12: сверхсекретные знания должны оставаться непрозрачными. Мой голос – это и есть допуск, а я, если ты забыл, генерал Рэнд Л. Стерн.
S-OP‐001
Так точно, сэр. Досье утверждено. И… миссия начинается.
[звуки клавиш]
S-OP‐001
Утвержденные кандидаты скоро приступят к заданию. Вам рекомендуется сообщить в местное управление и обеспечить наблюдение. Удачи, сэр.
0–10 GEN
Понял. И благодарю.
S-OP‐001
Сэр?
[короткая пауза]
S-OP‐001
Сэр. Позвольте вопрос. Вне протокола…
0–10 GEN
«Вне протокола» не существует, и вам это известно.
S-OP‐001
Что ж, тогда по протоколу, но между нами.
0–10 GEN
Дерзай.
S-OP‐001
Почему Джеймс Стоун?
[длинная пауза]
0–10 GEN
Просто интуиция. Ничего более.
[конец передачи]
Согласно оценкам вашингтонского аналитического центра «Нова Америка», интуиция Стерна спасла три-четыре миллиарда жизней.
День 1
Terra Indigena[19]
Существует такой класс событий, который не может разрешиться положительным результатом.
Майкл КрайтонЭкстренный маневр
На высоте в двести сорок восемь миль, окутанная нимбом из длинных белокурых волос, доктор Софи Клайн медленно плыла в невесомости. И хотя было только шесть утра по Гринвичу (официальному единому часовому поясу МКС, выбранному для использования центром управления в Хьюстоне и Москве), серо-голубые глаза доктора были широко открыты. В столь раннее время оба ее астронавта спали, и темный обзорный купол был еще пуст. Тишину нарушал лишь слабый шум вентиляционных систем жилого модуля «Транквилити».
Это было любимое время суток Клайн.
Стоило ей нажать на светящуюся кнопку, как наружные створки купола со стоном поднялись. Мягкое сияние земной поверхности освещало внутреннюю часть модуля, отчего в животе Клайн приятно порхали бабочки. Ей нравилось в одиночестве наблюдать за планетой – это дарило ощущение абсолютного превосходства, как будто все, что находилось внизу, являлось частью ее собственного творения.