Не слушая постылые причитания, заперся в обшарпанной ванной. Ополоснул лицо ледяной водой и чистил зубы, строя план на сегодня.
Первое – забрать бабки у Анатолича, потом с Серегой по магазинам – затариваться продуктами. Сборы минимум на две недели, поэтому «тушняка» надо взять побольше. Главное, чтобы Леха с бухлом не подвел, а то ночи в горах уже холодные, а трезвым в палатке хрен заснешь.
«Золотые купола душу мою радую-ю-ют!!!» Телефон заорал так неожиданно, что я едва не поперхнулся.
– Ты выехал? – радостно заорал в трубку Серега.
– Да нет еще, только проснулся, – промычал я, вытирая лицо полотенцем.
– Кабан, ты охренел? Мы еще даже снарягу не паковали, на часы глянь!
13:43, мде-е-е, проспал чутка. Буркнув в трубку что-то типа «Ща буду», я нажал «отбой».
Мать, похоже, не заметила, что я уходил, так как продолжала ругаться, убираясь у меня в комнате. Найдя в груде вещей на стуле футболку, я начал одеваться.
– Куда тянешь, охламон! Это в стирку, – заголосила мама, вырывая футболку, – в шкафу чистые лежат.
Пожав плечами, я взял другую майку. Вот смысл так надрываться? Никаких нервов не останется…
– На столе пирожки и чай, – скомандовала мама, заметив, что я собираюсь сбежать.
– Некогда, – отмахнулся я.
– Ну что же ты за ребенок такой? – грустно опустившись на кровать, она посмотрела на меня.
Вздохнув, я присел рядом.
– Мы на сборы собираемся, а я проспал, не обижайся.
– Как? Когда? На сколько? – тут же подскочила мать. – Толик, ты почему ничего не сказал?
Мама у меня была очень хорошей женщиной. Лидия Константиновна Слуцкая, ну, или просто Лида. Отец сел в тюрьму еще до моего рождения, хотел обеспечить семью, да так и не вышел. Туберкулез – это вам не шутки. Хоть мы и ругались часто, но она меня любила. Просто я немного не оправдал ее ожидания. Мне уже двадцать четыре года, нормальной работы нет (подрабатываю на стройке), пара приводов в ментовку за хулиганку и нет постоянной девушки. Особо подружкам не похвастаешь…
– Завтра утром едем, на две недели с ребятами из клуба, – пояснил я. – Я тебе вроде говорил, может, из головы вылетело?
– Эх, непутевый, – горестно вздохнула она. – Ночевать дома будешь? Я тебе покушать в дорогу соберу.
– Буду, – улыбнулся я, – а сейчас побегу, собираться надо.
Чмокнув маму в щеку, я побежал на улицу, прыгая через две ступеньки. Быстрым шагом преодолев два квартала, я свернул на огороженную стройплощадку. Недалеко от меня, удобно устроившись на штабелях досок, обедали парни с моей бригады.
– Здорова, Анатолича не видали? – спросил я, здороваясь за руку.
– В третьем подъезде посмотри, он там уже час орет, – ухмыльнулся Митяй, крановщик.
– А че он? Опять с пьянкой поймал кого?
– Хуже, ночью шесть стеклопакетов пропало, рвет и мечет, – пояснили парни.
Ухмыльнувшись, я побрел искать бригадира. Значит, сторожа не заметили, как мы с Серым вчера их выносили. Все равно я собирался увольняться.
Маты Анатолича, за глаза мы называли его Рупор, были слышны еще на улице. Быстро забежав на третий этаж, я нашел его и прораба в самом разгаре спора. Бригадир пытался спихнуть все на охрану, а интеллигентный прораб (бывают и такие) намекал, что ключи от подъезда, где хранились материалы, были у нас в каптерке. «Не дурак очкарик», – хохотнул я про себя. Стеклопакеты мы продали одному армянину на стройку частного дома – быстрые бабки.
Подождав, пока буря немного утихнет, робким голосом смиренного монаха я обратил на себя внимание:
– Владимир Анатолич, извините, что отвлекаю…
– Слуцкий? Чего тебе?
– Я на сборы уезжаю, за расчетом пришел… Мы вчера это обсуждали, помните?
– Да помню я, – рыкнул Рупор, кося глазом на очкарика, не глядя, он вытащил конверт и протянул мне, – держи, после сборов жду назад.
– Конечно, буду, – улыбнулся я, выхватывая бабки (ага, щас прям, бегу-спотыкаюсь).
Бегом я вылетел из подъезда и, помахав бывшим коллегам, рванул на встречу с Серегой.
Вальяжно развалившись на скамейке в сквере, Серый посасывал пивасик. Подкравшись сзади, я хлопнул его ладонью по затылку и выхватил бутылку.
– Здрасте, явился – не запылился, – протянул кент, жадно наблюдая, как пустеет бутылка.
– На стройке бабло забрал, – выдохнул я.
– Не спалили? – настороженно прищурился Серый.
Отрицательно помотав головой, я пошел в сторону магазина.
– Смотри, я накидал список по жратве, пока тебя ждал, – сунул он мне клочок бумаги в лицо.
Пробежавшись глазами, я добавил соль и подсолнечное масло. Следующий час мы потратили, шляясь между отделами и набивая две тележки скидочными товарами.
– Че-т как-то дорого вышло, – заныл Серый, разглядывая длинный чек. – На хрена нам консервированные ананасы?
– А ты че, хотел две недели жрать одну гречку? Через пять дней эти ананасы как торт будут, – не согласился я. – Ходили уже в горы в экономрежиме – совсем не прикольно.
Смирившись, товарищ поднял пакеты, и мы поплелись к нему домой. Расфасовав хавку по вещмешкам, мы начали набивать снарягу и палатки. Получалось по два рюкзака каждому. Придется попотеть, пока доберемся до стоянки. В итоге провозились до позднего вечера.
– Ладно, я домой, обещал маме, – прощаясь, махнул рукой я.
– Тете Лиде привет, – пытаясь застегнуть пухлый рюкзак, пропыхтел Серега.
* * *
За треснувшим стеклом узенького окошка было уже темно. Подбросив дров в почти остывшую буржуйку, я взял из-под топчана пустую «полторашку» и отправился к роднику за водой. Пока наполнялась бутыль, ежась от холода, уже прикинул, что ночью идти не вариант. Можно замерзнуть и легко сбиться с пути. Не защищенное деревьями плато давало возможность разгуляться колючему ледяному ветру. Да и хищникам, у которых зрение получше моего, буду как на ладони.
Вернувшись в хижину, решил более внимательно обследовать множество полок и закоулков. Может, найдется что-то полезное. В итоге через сорок минут мародерства на столе лежала целая куча полезных и не очень предметов: четыре восковых свечи, примерно пол-литра керосина в пыльной бутылке, пара пустых «стекляшек» из-под водки, пачка чая, старая вонючая куртка и (фанфары) колода потрепанных игральных карт.
– Вот уж действительно полезная находка, – буркнул я, разглядывая свои трофеи.
