Кровавый след
– Я вышла замуж в тот год, когда закончила факультет журналистики и получила диплом. Вскоре я забеременела. Потом… – она смущенно улыбнулась и замолчала, словно не решаясь признаться миссис Нкоси, чем занималась, – я семнадцать лет была домохозяйкой. А теперь я снова сама по себе. Должна добавить, что официально я еще не Страхан. Это моя девичья фамилия, но бракоразводный процесс еще не завершен…
– Вот и хорошо, – сказала миссис Нкоси. – И давно вы сама по себе?
– Уже несколько месяцев, – солгала Милла, чувствуя в том необходимость.
– Хорошо, – сказала миссис Нкоси.
Милла понятия не имела, чего хорошего в том, что она живет одна. Вообще собеседование произвело на нее какое-то странное впечатление. Само агентство по подбору персонала ее сильно разочаровало. Оно помещалось на шестом этаже серого, непримечательного здания на Уэйл-стрит; буквы на двери оказались маленькими, почти неразборчивыми. «Агентство по подбору персонала». Безликая мебель, занавески, ковровое покрытие нагоняли смутную тоску. Интересно, в каком издании ей предложат работу? Наверное, в каком-нибудь небольшом отраслевом журнальчике или в новой бесплатной газете рекламных объявлений, которая выходит в пригородах…
Собеседование продолжалось часа полтора; Милла, словно извиняясь, подробно рассказала свою биографию, по просьбе миссис Нкоси поведала о себе, о своих воззрениях и политических взглядах. Всякий раз миссис Нкоси с энтузиазмом кивала и поощряла ее словами «хорошо» или даже «чудесно». Иногда она заинтересованно хмыкала.
Наконец она сказала:
– Может быть, вы тоже хотите меня о чем-то спросить?
– Мне хотелось бы знать, в каком издании я буду работать.
– Откровенно говоря, издания как такового нет. Мои клиенты попросили подыскать им сотрудника с опытом работы в журналистике ради навыков сбора, обработки и анализа информации. И конечно, им нужны люди, которые умеют связно излагать свои мысли. – Миссис Нкоси сверилась со своими записями. – Кандидат, успешно прошедший собеседование, будет отвечать за сбор и структурирование данных, написание кратких, ясных и читабельных отчетов для руководства. Отчеты играют ключевую роль в процессе принятия важных решений.
– Вот как… – Милла не скрыла разочарования.
– Работа очень ответственная, – добавила миссис Нкоси.
Милла кивнула, забывшись в мыслях.
– Зарабатывать вы будете столько же, сколько сотрудник любого печатного издания. Может быть, немного больше.
– О каком учреждении идет речь?
– Пока я не уполномочена об этом говорить.
7
Фотокопия дневника Миллы СтраханДата: 20 августа 2009 г.
Закончен вводный цикл, первые шесть танцевальных уроков. Теперь у меня новый инструктор, мистер Содерстром. Не знаю, как его имя, таков обычай у Артура Мюррея – старомодные формы обращения: мистер… миссис… мисс… обходительность и достоинство. Мистер Содерстром строен и невероятно хорошо танцует. После первого занятия, которое далось мне с огромным трудом, я спросила, как он считает, получится ли у меня что-нибудь.
– О да! – просиял он. – Вы непременно будете танцевать!
По-моему, то же самое он говорит всем ученикам.
Три часа просидела перед компьютером, пытаясь писать свою книгу. Ничего не получается. Интересно, есть ли обязательная программа для того, чтобы стать писательницей? Так называемая «школа», своего рода «раз-два-три» для любителей? Мысли разбегаются, летят в совершенно неожиданные места. Я размышляю о природе свободы, ее относительности. О свободе, ограничиваемой совестью, сильным желанием, чувством вины, зависимостью от других, деньгами, поощрением, внутренним устройством, талантом и целями. И мужеством. Свою я потеряла где-то в северных пригородах много лет назад.
24 августа 2009 г., понедельник
Милла покупала продукты в торговом центре «Гарденз», когда ей позвонил Кемп, ее адвокат.
– У меня две новости. Во-первых, сын прислал вам письмо. и еще звонил Кристо, очень злой. Сказал, что к нему на работу приходили какие-то люди и расспрашивали его о вас.
– Обо мне? – растерялась Милла.
– Очевидно, вы собираетесь куда-то устроиться на работу.
Милла с трудом сообразила, в чем дело.
– Значит, вы в самом деле хотите пойти работать? – спросил Кемп.
– Да…
– По словам Кристо, его спрашивали о ваших политических взглядах.
– Моих политических взглядах?
– Можно спросить, на какую работу вы хотите устроиться?
– Дело в том, что… в агентстве мне толком ничего не сказали. Я знаю только, что работа связана с журналистикой… Что им сказал Кристо?
– Хотите услышать его точные слова?
– Да.
– Что вы отъявленная коммунистка, как и ваш отец. И чокнутая, как ваша мать. Очевидно, он был очень расстроен, для него это стало полной неожиданностью, он сказал, что вы должны были его предупредить…
– Как я могла… – Она услышала сигнал второго входящего звонка. – Гус, мне надо идти…
– Письмо вашего сына я пришлю с курьером.
– Спасибо, Гус!
Адвокат попрощался, и она посмотрела на дисплей. «Неизвестный номер».
– Алло?
– Здравствуйте, Милла, говорит миссис Нкоси…
Милле хотелось спросить, зачем кому-то понадобилось расспрашивать о ней ее бывшего мужа, намекнуть на то, что методы ее будущих работодателей, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Но ее собеседница, не дав ей ничего сказать, продолжала:
– У меня для вас отличная новость. Вы включены в список кандидатов. Можете завтра приехать на еще одно собеседование?
От неожиданности Милла переспросила:
– Завтра?
– Если вам это удобно.
– Конечно.
Они договорились о времени и попрощались. Ошеломленная Милла совершенно забыла, что стоит в магазине с тележкой, забитой продуктами. Очевидно, слова Кристо о ее отце-коммунисте не сильно навредили ей.
Милла пошла в табачный отдел и купила себе пачку сигарет и зажигалку «Бик». Впервые за восемнадцать лет.
В оперативном штабе Президентского разведывательного агентства на большом экране появился снимок цветного мужчины в деловом костюме, выходящего из машины. Темный костюм, белая рубашка и серый галстук подобраны со вкусом. Черная сумка через плечо. Снимок смазанный, расплывчатый; похоже, снимали телеобъективом.
Янина Менц и Адвокат Тау Масило внимательно смотрели на экран. За ними стоял Квинн, правая рука Масило, начальник оперативного отдела. Он показал на экран и пояснил:
– Это один из членов Верховного комитета, Шахид Латиф Осман. Его нечасто можно увидеть в европейском костюме, обычно он носит традиционную мусульманскую одежду. Его сфотографировали в воскресенье, примерно в половине первого, в пятизвездном отеле в Морнингсайде, в Йоханнесбурге. Осман зарегистрировался под именем Абдула Галли. Здесь он уже возвращается в аэропорт. Двадцать минут назад вот этот человек… – Квинн нажал левую кнопку мыши, и на экране появился другой снимок, – также покинул гостиницу. – Крупный чернокожий, одетый в темно-синюю куртку и серые брюки, садится на пассажирское сиденье БМВ-Х5 перед отелем. – Сегодня утром мы установили его личность по регистрационным номерам машины. Его зовут Юлиус Нхлаканипо Шабангу. Известен под кличкой Инкунзи, что на языке зулу означает «бык». Больше всего сведений о нем содержится в базе данных Управления уголовного розыска ЮАПС. Он – один из главарей организованной преступной группировки в провинции Гаутенг. Имеет судимости; два раза отбывал срок за вооруженное ограбление. Подозревают, что именно он возглавляет банду налетчиков, которая за последние четыре года совершила несколько разбойных нападений на инкассаторов. Больше сведений об Инкунзи содержится в базе данных бывших «Скорпионов», но, чтобы попасть туда, требуется больше времени.
– По словам человека из кухонной обслуги, Шабангу и Осман встречались в библиотеке, за закрытыми дверями, – сказал Адвокат.
Квинн кивнул и ткнул пальцем в экран:
– Шабангу приехал в отель в десять утра. Шофер остался ждать его снаружи. Через два часа Шабангу вышел. Вскоре после него появился и Осман, который не покидал отеля со вчерашнего вечера.
– Интересно, – протянула Янина Менц.
– Раньше эти двое вроде бы не встречались – во всяком случае, мы их не фиксировали. Осман часто ездит в Йоханнесбург, но обычно посещает мечети в Ленасии, Мейфэре и Лодиуме. Шабангу в тех местах никогда не видели, – сказал Квинн.
– Новый союз. – Янина Менц была довольна. Хоть какой-то успех.
– Странные союзнички, – заметил Тау Масило.
– Полагаю, нам интереснее Шабангу.
– Вот именно.
Перед тем как вскрывать письмо сына, ей захотелось закурить. Она вспомнила, что у нее нет пепельницы, и сходила на кухню за блюдцем. Закурила, глубоко затянулась, закашлялась.
Она выкурила всю сигарету, неотрывно глядя на письмо, лежащее на кофейном столике. Нехотя взяла конверт, вскрыла.
«Дорогая мама!
Прости меня пожалуста за то, что я тебе нагрубил. Я был неправ. Я не ценил тебя, пока ты была рядом. Но теперь я все понял, клянусь! Если ты простишь меня, я все для тебя сделаю. Клянусь! Папа говорит, если вы с ним все обсудите, то обязательно помиритесь. Мама, я очень скучаю по тебе. Ты мне нужна! Не знаю, что сказать друзьям. Позвони мне! Баренд».
Почерк у сына всегда был плохим, иногда неразборчивым. Интересно, где он нашел такую бумагу – тонкую, дорогую. Милла сразу поняла, что сейчас он писал медленно и старательно. Хотя и сделал грубую орфографическую ошибку.
Милла оттолкнула от себя письмо, потому что ее мучили чувство вины и тоска.
Среди ночи она лежала в постели, в раскаянии глядя на потолок и стены. Пытаясь победить чувство вины, она мысленно сочиняла ответ Баренду.
«Позволь сказать тебе всю правду: разговор с твоим отцом ничему не поможет, потому что я больше его не люблю. Мне очень стыдно, но я уже не помню, любила ли я его когда-нибудь. Ненависти к нему у меня тоже нет. Ненависть прошла уже очень давно. Я ничего к нему не чувствую.
Тебя я люблю, потому что ты мой сын.
Но любовь – как письмо. Она существует, только если есть адресат, который принимает ее. Признайся, что ты уже давно не принимаешь мою любовь. Ты, Баренд, сейчас просишь, умоляешь простить тебя, ты раскаиваешься. Где было твое раскаяние, когда я время от времени подсаживалась к тебе и тихо, ласково просила разговаривать со мной нормально? Настоящий мужчина умеет нормально разговаривать с женщиной… Физически ты гораздо сильнее меня; иногда я тебя боюсь. Не буду перечислять твои недостатки; так и вижу, как ты закатываешь глаза. Твои недостатки типичны для подростка, живущего в богатом квартале: в твоей комнате настоящий свинарник, ты всегда, несмотря на мои просьбы, швыряешь грязное белье на пол ванной. Дома ты вечно не в настроении. Ты эгоист. Со мной разговариваешь так, словно делаешь мне огромное одолжение. Как будто я назойливая муха, от которой можно лишь отмахнуться. Ты не желаешь думать ни о ком, кроме себя самого; ты эгоцентрик. То и дело клянчишь деньги, вещи, требуешь одолжений. На отказы реагируешь криками и бранью. Еще мне не нравятся твои бесконечные несправедливые обвинения, склонность манипулировать, ложь. Ты давишь на меня, готов на все, чтобы добиться своего, но я люблю тебя, несмотря ни на что, хотя это не значит, что я буду всегда мириться с твоими недостатками».
Она составляла письмо в уме, понимая, что никогда не перенесет мысли на бумагу.
Завтра утром она все же напишет Баренду. Объяснит, что она пока не будет ему звонить. Сначала ей нужно встать на ноги. Но они могут переписываться; она будет отвечать на его письма.
Она напишет, что уже простила его. Что бесконечно любит его.
8
25 августа 2009 г., вторник
В том же невыразительном кабинете, нагоняющем на нее смутную тоску, состоялось еще одно собеседование. На сей раз ее ждали четыре человека: по-прежнему жизнерадостная миссис Нкоси, чернокожий мужчина, назвавшийся просто Беном, – он сидел у стены – и еще двое, которые представиться не соизволили. Одним из них оказался очень толстый индус, второй – белая женщина за пятьдесят.
– Не скрою, меня немного удивило, что вы наводили обо мне справки, – осторожно начала Милла, обращаясь к добродушной миссис Нкоси.
– Все обусловлено соглашением, – ответил Бен, напомнивший Милле цитату из Шекспира. Он был похож на одного из тех «тощих, с голодным блеском в глазах», о которых говорит Юлий Цезарь. – Так надо. Предупреждать заранее ни к чему. Это подрывает доверие. – Фразы у него рубленые, маршируют, как солдаты.
– Зато вы включены в список кандидатов, – сказала миссис Нкоси. – Характер работы я вам в общих чертах уже описала. А теперь вы узнаете и кое-какие подробности.
– Работа на правительственное агентство. Очень ответственная. Вы хотите работать на правительство? – спросил Бен.
– Да, я… Можно узнать, у кого еще вы наводили обо мне справки?
– Обычно мы изучаем послужной список соискателя. Беседуем с прежними работодателями и коллегами. С вами все несколько по-иному. Мы говорили с вашим бывшим мужем. Бывшим школьным учителем. Бывшим университетским преподавателем. Вы сдали экзамен на отлично.
Ей очень хотелось спросить, с каким именно ее школьным учителем они беседовали. В Веллингтоне множество консерваторов, сторонников тайной организации «Брудербонд»[3]…
– Итак. Работа. На государственную организацию. Решающий фактор – секретность. Запомните: рассказывать о своей работе – о том, чем вы занимаетесь на самом деле, – нельзя. Придется лгать. Друзьям. Родственникам. Лгать постоянно. Возможно, вам будет нелегко.
– Вначале, на самом деле только в самом начале, – примирительно говорит миссис Нкоси. – Вы привыкнете!
– Конечно, вас ждет специальная подготовка. Без нее вы не справитесь. Но, возможно, вы думали вовсе не о такой работе…
– Знаете… я и понятия не имела…
– Мы понимаем, все внезапно, неожиданно. Не волнуйтесь, у вас будет много времени на то, чтобы все обдумать. Но если сейчас вам кажется, что вы категорически против такой работы…
– Нет, – сказала Милла Страхан. – Я… мне кажется… это интересно.
27 августа 2009 г., четверг
Раджив Раджкумар хорошо изучил Янину Менц и знал, как легче всего завоевать ее благосклонность.
– Я насчет кандидатки в Отчетную группу…
– Да?
– Мне кажется, она – самая сильная, – сказал он, стуча ногтем по папке.
– Почему?
– Она умна, правда, на собеседовании немного волновалась, но с Беном бывает трудно иметь дело. В политическом смысле почти нейтральна; в прошлом придерживалась либеральных взглядов. Живет одна. Еще одно преимущество – она может приступить к работе с первого числа.
– У нее нет подходящего опыта.
– Ни у кого из соискателей нет опыта. Как показывает практика, это даже лучше. Нет дурных журналистских привычек…
Янина Менц хмыкнула.
Раджкумар терпеливо ждал, потому что знал: Менц внимательно читала расшифровку бесед со всеми соискателями. Он понимал, какие именно качества заслужат ее одобрение.
Собеседование с соискателемВакантная должность — Отчетная группа
Соискатель: М. Страхан, опрошенная Б. Б. и Я. Н.
Дата и время: 25 августа 2009 г., 10.30.
Б. Б.: Вы намерены получать алименты?
М. С.: Нет.
Б. Б.: Почему? Вы, безусловно, можете на них рассчитывать. А ваш муж – человек состоятельный.
М. С.: Если я приму от него деньги, это будет признанием моей зависимости. И подчиненного положения. Слабости. Я не слабая.
– Да, – сказала, наконец, Янина Менц. – Берите ее.
1 сентября 2009 г., вторник
В тренировочном зале четырнадцать стульев, впереди кафедра, но они с сотрудником, который вводит ее в курс будущей работы, сидят бок о бок. Его лицо серьезно, сурово. Он монотонно бубнит:
– Легенда – это то, что вы будете говорить о своей работе родным и друзьям. В вашем случае легенда – «Еженедельные новости». Такое издание в самом деле существует, оно издается правительственным Департаментом связи, распространяется в министерствах и ведомствах. Вы скажете всем, что работаете там, ваша задача – ежедневно просматривать печатные и электронные СМИ и анализ новостей из провинций Лимпопо и Мпумаланга. Кроме того, вы ведете колонку в еженедельном бюллетене. Вам следует знать, что такие новости в самом деле важны для членов правительства, министерств и ведомств. Поэтому вы будете просматривать реально существующий еженедельный бюллетень, чтобы ознакомиться с его содержанием. Далее, достоверная легенда нуждается в деталях. Вы будете говорить родным и близким, что надеетесь в будущем составлять обзоры по более крупным регионам, например заниматься всей Западной Капской провинцией, и, может быть, через несколько лет стать помощницей главного редактора.
Милла вскользь подумала, почему ей не велят метить выше – скажем, на место самого главного редактора.
Перед обедом она знакомится со своей новой начальницей, миссис Киллиан, главой Отчетной группы, как назвал их отдел сотрудник, вводивший ее в курс дела. Милла узнала ее; это она тихо сидела у стенки во время последнего собеседования. Выражение лица приветливое – ни дать ни взять добрая бабушка. С остальными коллегами она успела лишь обменяться рукопожатиями. Одна сотрудница, Джессика, чуть моложе ее, рыжеволосая, полногрудая. В группе есть еще двое лысых пожилых мужчин, чьих имен она не запомнила. Милла поняла, что одета слишком нарядно. На Джессике старый просторный свитер и джинсы, а один из старичков носит галстук и жилет в клетку.
2 сентября 2009 г., среда
Янина Менц долго перечитывала заметку в «Бургере» под названием «Новые вопросы об источниках оружия».
Потом, едва заметно улыбнувшись, она извлекла из ящика стола ножницы и вырезала заметку. Перед тем как положить ее в новую папку, еще раз прочла ее. Особенно ей понравился пятый абзац, в котором приводились слова Давида Мейнира, члена парламента от партии «Демократический альянс»: «То, что сейчас происходит, неправильно. Мы намерены поставлять летные костюмы для режима Махмуда Ахмадинежада. Мы продаем Муаммару Каддафи гранатометы и ракетные комплексы, которые можно переоборудовать для запуска ракет с ядерными боеголовками, поставляем оружие в Венесуэлу, Уго Чавесу. Правительство должно объяснить, почему оно продает оружие нескольким государствам-париям – к тому же нелегально».
2 сентября, в среду, в 10.14 красная «тойота-королла» с регистрационными номерами Восточной Капской провинции остановилась перед домом номер 16А по Чемберлен-стрит. Дом стоял в ряду таких же двухэтажных домов на две семьи, но каждый соседний дом был выкрашен в другой цвет. Так, номер 16А оказался неописуемого розово-фиолетового цвета. Калитка была ярко-красной, с красными же верхушками боковых столбов. Из машины не спеша, потягиваясь, вышли цветные мужчина и женщина лет тридцати с небольшим и отперли калитку. Похоже, они проделали долгий, утомительный путь. Молодой человек достал из кармана ключи и отпер парадную дверь. Пара скрылась в доме, пустовавшем со вчерашнего дня.
Примерно четверть часа спустя перед домом остановился грузовик с броской надписью на бортах: «Афромир. Перевозки, переезды. Порт-Элизабет».
Цветная пара вышла из парадной двери; они поздоровались с водителем и показали на дом.
В доме номер 15, расположенном на другой стороне улицы, чуть наискосок, у окна верхнего этажа стоял Бабу Раян, член Верховного комитета, и наблюдал за происходящим. Рабочие откинули задний борт, стали доставать неброскую, простую мебель…
На вечернем совещании Адвокат Тау Масило сообщил, что двое сотрудников ПРА успешно вселились в дом напротив штаб-квартиры Верховного комитета. Тау терпеть не мог слова «агент» и последовательно исключал его из лексикона ПРА: «Мы не страховые полисы продаем». Ни на какие уступки он не соглашался.
– Мадам, неделю или две наши оперативники будут присматриваться. Завтра мужчина приступит к работе в компании по продаже запчастей на Виктория-стрит. Женщина играет роль обычной домохозяйки. Пока она будет вести визуальное наблюдение за домом номер 15 по Чемберлен-стрит. Микрофоны направленного действия и антенны по перехвату сотовой связи мы спрятали в мебели. Сегодня наш сотрудник все наладит, и завтра техника будет работать. Остается лишь встроить электроакустический микрофон, но это можно будет сделать только после того, как мы изучим график их передвижений…
– Тау, вы молодцы.
– Спасибо, мадам!
Менц перевела взгляд на Раджкумара, заранее догадываясь, что у индуса тоже хорошие новости. С самого начала совещания он сидел расплывшись в самодовольной улыбке.
– Говори, Радж!
– Мы получили весьма любопытные сведения о Юлиусе Шабангу, нашей центральной фигуре в Йобурге…
Менц вопросительно подняла брови.
– На прошлой неделе мы следили за йоханнесбургским домом Шабангу. Наблюдение велось из двух транспортных средств, замаскированных под патрульные машины частного охранного агентства «Орлиный глаз». – Раджкумар помолчал, давая Янине возможность оценить его остроумие и иронию.
Она лишь молча кивнула.
– Наши оперативники перехватывают все ведущиеся в том районе переговоры сотовой связи. Пришлось просеять множество данных. К счастью, мы вычислили два мобильных номера, которые предположительно принадлежат Шабангу или его людям…
– Предположительно?
– Мадам, в квартале больше двадцати домов; сотовый трафик очень интенсивный. Но разговоры, вызвавшие наш интерес, велись в то время, когда Шабангу и его подручные были дома. Мы выделили интересующие нас номера и начиная с полуночи начинаем сплошной перехват. Вот что выяснилось уже сейчас. Они ведут переговоры с Хараре. Мы перехватили два звонка, с двух разных мобильных номеров, на один номер в Зимбабве.
– Надо же, – сказал Адвокат.
– Но мы не знаем, кому принадлежит номер в Хараре, – возразила Менц.
– У нас нет доступа в зимбабвийскую сеть. Но отныне мы начнем прослушивать все звонки, сделанные с этих номеров…
Менц улыбнулась во весь рот:
– Радж, вы молодец!
– Я знаю, – ответил индус.
Фотокопия дневника Миллы СтраханДата: 2 сентября 2009 г.
Устала. Ну и денек! Девять часов тренировки – компьютерная грамотность, поиск в Интернете, анализ текста, написание отчетов, стиль. Все в одной комнате перед компьютером с четырьмя разными, но одинаково нудными инструкторами.
Дата: 3 сентября 2009 г.
Основное событие дня: фраза «Шпионь, любимая страна». Буквы медленно маршировали по монитору дядюшки Тёни, моего лысого пожилого коллеги. Такая у него экранная заставка.
От него пахнет трубочным табаком, как от моего отца.
9
4 сентября 2009 г., пятница
Элегантный чернокожий Адвокат Тау Масило и несгибаемая Янина Менц сидели в бистро «Бизерка» и о чем-то негромко беседовали, сблизив головы, как любовники. Они представляли собой островок серьезности в легкомысленный обеденный час.
Понизив голос, Масило сказал:
– По сведениям моего источника, наш министр рекомендует оставить нас в покое в процессе слияния, однако другие члены кабинета с ним не согласны.
– Кто именно?
– Судя по всему, министр обороны и министр внутренних дел.
Ключевые фигуры… Прежде чем задать вопрос, Менц ненадолго задумалась.
– Кто еще поддерживает нас?
– Вице-президент.
– И все?
– Не забывайте, информация получена из вторых рук, и, как я подозреваю, многое основано на домыслах. Но важно, что президент еще не решил, сливать нас с остальными или нет.
Некоторое время оба молча ели, Масило – с явным аппетитом. Наконец, он отложил нож и вилку.
– Теперь я не удивляюсь, почему здесь так любит обедать министр финансов! Мадам, вы позволите внести предложение?
– Конечно, Тау!
– Настало время поднять шум. Убедить президента…
– Как?
– Собрать все, что у нас есть. Знаю, знаю, объективно рассуждая, у нас есть немного. Но короткий, разумно составленный доклад…
– Опасно.
– Почему?
– Тау, если мусульманская карта не сработает, мы лишимся всякого доверия.
– Какое это будет иметь значение через месяц или два?
– У нас просто пока недостаточно доказательств, – ответила она с плохо скрываемым сожалением.
– Мадам, не знаю, можно ли нам дольше ждать. Нам представился удобный случай, так сказать, приоткрылась дверь, но скоро она закроется. Президент может принять решение со дня на день…
Янина Менц поправила очки. Видимо, пока он ее не убедил.