Очарованная

Глава 3

Кухня по-прежнему была полна жизни и движения. Теодор выкрикивал указания, и по меньшей мере человек двадцать поваров и прислуги метались из стороны в сторону.

Как только Камилла вошла, ведя за собой Элли, всякое движение прекратилось и все наклонили голову, приветствуя хозяйку замка.

– Пожалуйста, не обращайте на меня внимания, – пробормотала Камилла, и ее щеки покраснели. Она быстро провела Элли к большому кухонному столу. Стол был предназначен для рубки мяса, но сейчас за ним сидел и ждал их инспектор Тёрнер.

Его хорошо накормили: за этим проследил Теодор.

Когда женщины подошли ближе, инспектор встал:

– Извините, что я вынужден омрачить такой вечер.

Элли подумала, что сыщик похож на печального старого пса породы бассет. У него были темные глаза, грустные оттого, что видели слишком много, и тяжелые, крупные черты лица. Но он был высокого роста, держался с достоинством, говорил тихо и мягко. Элли поняла, что этот человек любит свою работу.

– Как ваши дела? – негромко спросила она.

– Инспектор, это моя воспитанница, Александра Грейсон, – представила ее Камилла.

– Мисс Грейсон… Я уже говорил с лордом Стирлингом, но именно вы можете оказать мне серьезную помощь. Мне нужно описание этого человека – дорожного разбойника.

– Я бы хотела помочь вам, инспектор. Но описать его… будет очень трудно.

– Хорошо. Тогда позвольте мне задать вам несколько вопросов. Какого роста он был – высокий или низкий?

– Высокий.

– А его телосложение?

Элли молчала, не решаясь ответить.

– Он, конечно, не тощий парень? Правда, с ружьем в руке и маленький человек кажется крупней.

– Нет, он не худой, – ответила Элли.

Инспектор и Камилла смотрели на нее. Они ожидали от нее продолжение.

– По-моему, фигура у него примерно такая же, как у лорда Стирлинга.

– Верхом ездит хорошо?

– Очень хорошо.

– Возможно, этот человек раньше служил в армии, – сказал инспектор больше для себя, чем для Элли и Камиллы, а потом снова обратился к Элли: – А что вы можете сказать о его лице и о цвете его кожи?

Элли нахмурилась:

– Инспектор, я бы хотела быть вам более полезной, но все разбойники были в масках, шляпах и плащах.

– Но, по словам Шелби, слуги лорда Стирлинга, главный разбойник увел вас от остальных и был некоторое время с вами наедине.

Элли покачала головой:

– Он хотел только узнать мое имя, а я не желала отвечать – может быть, была немного упрямей, чем следовало. Он ничего у меня не взял.

– И он… не причинил вам никакого вреда.

Если бы Элли не чувствовала себя так неловко, ей стало бы жаль инспектора. Он изо всех сил старался задать этот вопрос как можно деликатней!

– Я не пострадала ни в малейшей степени, – быстро заверила она полицейского, подумав про себя, не покраснела ли она при этом.

– И ничего не украдено?

– Ничего. – Элли немного подумала и добавила: – Возможно, он осознал, что остановил карету лорда Стирлинга, а лорд Стирлинг такой человек, который может сам погнаться за ним и отомстить.

– Может быть, – задумчиво протянул инспектор.

Он пристально посмотрел на Элли, и она опять почувствовала себя неловко. Когда инспектор слушал Элли, ей казалось, что он следит за каждым ее движением и улавливает каждый оттенок ее голоса.

– Значит… вы не можете мне сказать, какого цвета его глаза?

– Хотела бы, но не могу. По-моему, они темные, но вы ведь знаете, что маска может отбрасывать тень.

– И ты, должно быть, была очень испугана, – пробормотала Камилла, и Элли почувствовала на своих плечах груз еще одной вины.

– У вас, конечно, есть и описания других очевидцев, – вполголоса предположила она.

– Они все одинаковые, – ответил инспектор Тёрнер и вздохнул. – Даже при дневном свете люди запоминают только маску, плащ и сапоги для верховой езды. А кто в Англии сейчас не имеет таких сапог? Но не бойтесь, мисс Грейсон. Мы отыщем виновного.

– По-моему, гости уже съезжаются, – сказала Камилла, увидев, что официанты в смокингах направились к выходу из кухни с подносами, на которых стояли узкие хрустальные бокалы с шампанским.

– Тогда как можно скорей возвращайтесь на прием. Я думаю, что мисс Грейсон рассказала мне все, что могла вспомнить, то есть то, что могла позволить себе рассказать, – сказал инспектор.

Что он имеет в виду? – встревожилась про себя Элли.

– Это поразительно! – продолжал инспектор Тёрнер, печально качая головой. – Вас, мисс Грейсон, этот разбойник, по крайней мере, не очаровал так, как некоторых дам, которых он ограбил. Можно подумать, что они согласны были отдать побрякушку с бриллиантами или что-то еще в этом роде за удовольствие встретиться с этим человеком.

– Что?! – изумленно воскликнула Камилла.

Инспектор Тёрнер пожал плечами:

– Они говорили мне, что он был очень вежливым и обаятельным, когда грабил их.

– Элли не глупый ребенок. Бандит не вскружит ей голову, каким бы вежливым он ни был, – сказала Камилла.

– Конечно, – согласился инспектор. – Ну, спасибо вам за помощь. И от души желаю вам хорошо провести званый вечер.

– Инспектор, мы с радостью приглашаем вас присоединиться к нам, – подхватила Камилла.

– Спасибо, леди Стирлинг, но меня зовет мой долг. Я уже воспользовался вашим гостеприимством. Ваш повар накормил меня таким ужином, каким я не наслаждался… может быть, никогда. Желаю вам доброго вечера.

– Спасибо, что пришли, инспектор, – поблагодарила Камилла.

– Да, спасибо, – пробормотала Элли.

Камилла взяла ее за руку. Элли неловко улыбнулась инспектору, когда графиня уводила ее из кухни. Идя по коридору в холл, Камилла покачала головой:

– Надо же было всему этому случиться в такой вечер!

– Камилла, скажи, пожалуйста, почему сегодня такой особенный вечер? – взмолилась Элли.

Графиня открыла рот, чтобы ответить, но тут Брайан отошел от какого-то полного джентльмена и приблизился к ним со словами:

– Камилла, дорогая, ты нужна мне на минуту. Элли, идем с нами: надо встретить лорда Витбурга.

Элли не успела дойти до конца огромного зала, как кто-то озорно хлопнул ее по плечу.

Она повернулась и увидела, что это Хантер Мак-Дональд, еще один ее опекун. Элли очень любила Хантера. Он был озорником и развратником – по крайней мере, до тех пор, пока по уши не влюбился в свою будущую жену Кэт. Это была чета безрассудных смельчаков, отважная и немного скандальная, всегда готовая сломя голову броситься в очередное приключение.

– Дорогая моя, посмотри на себя! – воскликнул Хантер, и в его глазах появился дразнящий блеск. – Ты совсем взрослая! Куда ты ни пойдешь, всюду оставишь после себя толпу тоскующих воздыхателей!

– Вы очень добры, сэр Хантер, – ответила девушка, – но я уже давно вполне взрослая, просто вы этого до сих пор не замечали.

– Ты меня ранила.

Элли рассмеялась:

– Я очень рада, что вы здесь. Я боялась, что у вас сейчас очередное приключение в Египте.

– Элли, Элли, неужели я напрасно тебя учил? Сейчас в Египте слишком жарко. Может быть, в этом году ты сможешь поехать с нами? Возможно, это твой единственный шанс.

– Единственный шанс? Почему? – спросила Элли.

Но Хантер не успел ответить ей: из-за его спины вынырнула Кэт, крепко сжала Элли в объятиях и заявила:

– Это невероятно! Я должна написать тебя в этом платье!

– Действительно, чудесная картина! – согласился Хантер.

– Может быть, лучше предоставить эту честь моему отцу, – предложила Кэт.

– Твой отец великий художник, но не сомневайся: ты унаследовала его талант, моя любимая, – возразил жене Хантер.

Глядя на них, Элли вдруг почувствовала приступ тоски. Ей до боли захотелось испытать такую любовь, какую Хантер и Кэт чувствовали друг к другу. Встретиться с мужчиной, который будет смотреть на нее так, как Хантер смотрит на Кэт.

– Элли, не важно, кто изобразит тебя маслом на холсте – я или мой отец, главное – это должно быть сделано, – сказала Кэт, отодвигаясь назад.

– Спасибо, – ответила Элли. А потом, прежде чем они смогли заговорить еще о чем-нибудь, поинтересовалась: – Что все-таки сегодня происходит?

Но ее надежда получить ответ снова рухнула.

– Вот она! – раздался крик, и через секунду к ним присоединилась леди Лавиния Роджерс.

Лавиния была вдовой графа, который при жизни владел половиной северо-восточной части этого края, и потому ей разрешалось быть смелой, любопытной и говорить откровенно.

– Вы слышали? – спросила она, расцеловав в щеки всех, кто был рядом. – На нашу Элли напал знаменитый разбойник!

Элли была готова застонать.

– О господи! – воскликнул Хантер. Он был готов сейчас же тайком выбраться из этого дома и обшарить небо и землю, чтобы найти злодея.

– Он не напал на меня! – запротестовала Элли.

– Не напал? – переспросила Кэт.

– Он только остановил карету. Я в полном порядке.

– Ах вот оно что! В это я верю, – подтвердила леди Лавиния. Это была женщина маленького роста, немного полноватая, с ярко-голубыми глазами. Волосы ее казались серебряными. Она была одета в лиловое вечернее платье. Кто-нибудь мог бы сказать, что на ней слишком много драгоценностей, но Элли считала, что женщина выглядит идеально, когда немного перегружена украшениями.

Лавинии было совершенно все равно, что о ней говорят и думают, – Элли это было известно. Эта дама знала, кто она такая, любила людей и жизнь и демонстрировала это всем.

– Меня этот негодяй тоже поразил, – заявила Лавиния и подмигнула.

– Вы тоже подверглись нападению? – осведомился Хантер и гневно нахмурился.

– Да. Но я хочу сказать вот что. Полиция ищет этого разбойника, но, по-моему, полицейские должны искать не его, а того ужасного злодея, который разгуливает по нашей стране и убивает людей! Произошло третье убийство. Вы уже знаете об этом, верно?

Хантер и Кэт мрачно кивнули. Элли нахмурилась и переспросила:

– Третье?

– Убит Жиль Брендон. Ему перерезали горло. У полицейских ничего нет. Ничего. По крайней мере, так я слышала, – сказала Лавиния.

– Пожалуйста, Лавиния, не говорите так. Дайте им время на расследование! – возразил Хантер.

Лавиния презрительно фыркнула.

– Дать им время? К тому времени, как они найдут убийцу, страна развалится. Вы ведь знаете, кем был Жиль Брендон, моя дорогая? – обратилась она к Элли.

– Конечно знаю. Я читала его статьи – такие зажигательные, подстрекающие к беспорядкам, – ответила Элли.

Лавиния серьезно кивнула:

– Меня очень удивляет, что мы – те, кто поддерживает нашу дорогую королеву Викторию и ее семью, – должны вести себя благородно, когда нас травят так жестоко! Когда Брендона нашли, он сжимал в окровавленных пальцах свою последнюю статью. Она появится в завтрашних газетах вместе с сообщением, что автор убит. Антимонархисты и так уже подняли вой на всю страну. Можете себе представить, какой моральный урон монархия потерпит завтра?

– Элли!

На этот раз ее имя выкрикнула леди Мэгги, которая пробиралась через толпу, любезно кивая тем, мимо кого проходила. Сзади нее шел лорд Джеймс.

Не замечая никого и ничего вокруг себя, Мэгги обняла Элли, а затем то же сделал Джеймс. Потом они поочередно приветствовали Хантера, Кэт и леди Лавинию. После этого Мэгги стала с удовольствием рассматривать платье Элли.

– Цвет просто идеальный, – оценила она наряд девушки.

– Идеально для сегодняшнего вечера, – уточнил Джеймс, взял Элли за подбородок и поцеловал в щеку.

– Что все-таки сегодня происходит? – поинтересовалась Элли.

– Вы уже слышали о третьем убийстве? Мы только что говорили о нем, – продолжила разговор леди Лавиния.

– Вы знаете, что Элли остановил в пути разбойник? – спросил Хантер лорда Джеймса. В его голосе звучал гнев.

– Я только что слышал об этом, – сказал Джеймс.

– Об убийстве или о разбойнике? – уточнила Лавиния.

– Об убийстве мне сказали по телефону, а о том, что этот мерзкий вор остановил Элли, мы услышали только здесь.

– Он не мерзкий, – возразила Лавиния. – Он очень обаятельный. А что касается убийств…

– Это просто зверство. Конечно, теперь начнут критиковать монархию. Как будто королева могла стоять за теми, кто совершил такую чудовищную жестокость, – негодующе заговорил Джеймс. – Но будьте уверены, Лавиния, этого человека найдут.

– Можно подумать, что полицейские нашли того типа – Джека-потрошителя!

– Лавиния, те убийства произошли давно. И никто по-настоящему не верил, что монархия имеет к ним отношение, – спокойно ответил Джеймс. Но было заметно, что ему почему-то неловко говорить на эту тему.

– Джеймс, не будьте наивным. Это предположение будет записано в книгах по истории вместе с остальными. Но мы все знаем… – начала Лавиния.

– Тогда убийства прекратились, – напомнила ей Мэгги. – Я думаю, это значит, что полицейские знали больше, чем могли сказать.

– Молчание только злит народ!

Внезапно Камилла подошла к их группе, взяла за руку Лавинию и заговорила:

– Не пройти ли нам в большой зал? Обед уже подают, а потом, когда начнутся танцы, будет сделано объявление. Я должна отвести всех гостей в столовую… Хантер, Джеймс, не согласится ли один из вас сопровождать леди Лавинию? Будьте так добры!

– Какое объявление? – спросила Элли.

– Вот и лорд Ферроу, граф Уоррен! – воскликнула Камилла, не ответив на ее вопрос. – Элли, ты должна пойти со мной, это займет всего одну минуту. Странно: он, кажется, один. Идем, дорогая!

– Камилла, скажи, о чем должны объявить! – повторила свой вопрос Элли. Голос девушки звучал серьезно и твердо.

Графиня изумленно взглянула на свою воспитанницу и покраснела.

– Боюсь, что мы уже давно должны были сказать тебе об этом. Мы просто хотели собраться все вместе, а тут – одно событие за другим… – Она подняла руки и произнесла вполголоса: – Понимаешь, так уж устроена жизнь.

Это началось много лет назад, – продолжала графиня. – Тогда ты была еще слишком маленькой, чтобы понять. А когда ты выросла, нам все время казалось, что подходящий момент еще не наступил.

– Леди Камилла, что это за объявление? – переспросила Элли.

Но тут их разговор прервал подошедший к ним пожилой джентльмен.

– Милейшая Камилла! – вполголоса приветствовал он графиню.

Это был высокий седоволосый мужчина. Лицо у него было красивое, несмотря на морщины. Было похоже, что он из тех людей, которым не нужен титул, чтобы их уважали. Элли узнала его: это был лорд Ферроу, которого Камилла показала ей несколько минут назад. Лорд Ферроу был членом палаты лордов и постоянно добивался сокращения рабочего дня и повышения зарплаты рабочим. Элли читала, что лорд Ферроу входил в число пэров королевства и был одновременно горячим сторонником королевы и другом народа.

Девушке была приятна эта встреча.

– Лорд Ферроу, позвольте мне представить вам нашу воспитанницу, мисс Александру Грейсон, – сказала Камилла.

Лорд вежливо поклонился и взял Элли за руку. Его ладонь была теплой. Когда он стал внимательно рассматривать Элли своими ласковыми темными глазами, она почувствовала себя неловко. Ей казалось, что лорд глядит на нее как на редкое произведение искусства, которое кто-то привез с археологических раскопок. Как будто его все в ней восхищает!

– Добрый вечер! Как ваше здоровье? – пробормотала она.

– Я чувствую себя хорошо и очень рад познакомиться с вами, – ответил пожилой аристократ и улыбнулся девушке, а потом взглянул на Камиллу и сказал: – Мисс Грейсон на редкость красива. – На мгновение его лицо исказилось, словно от боли.

– Мне так жаль, что Марк не смог приехать. Он выполняет важное дело для королевы. Торжественно клянусь вам: никакая другая причина не помешала бы ему. Вы должны простить его. – Последняя фраза была адресована Элли.

«Я даже не знаю его», – подумала Элли, но вежливо ответила:

– Дело королевы, конечно, важней, чем любой праздник, милорд.

– Разве это не ужасно? – обратился лорд к Камилле. – Жиль Брендон был хвастуном и грубым мужланом. Но я боюсь, что его смерть лишь еще больше возбудит народ.

– Этого боимся и все мы, – согласилась Камилла.

– Однако я не хотел бы сейчас долго разговаривать на подобные темы, – прервал разговор лорд Ферроу.

– Не проводите ли вы Элли в столовую? – предложила Камилла. – Ваши места, конечно, рядом, – добавила она и куда-то умчалась.

Конечно?

– Жиль Брендон был слишком хвастливым и дерзким, но влиятельным писателем, – возобновила Элли разговор.

Он нахмурился и спросил:

– Вы читали его работы?

– Я читаю все, милорд. Чтобы опровергнуть доводы противника, их надо знать.

Он удивленно поднял брови:

– Это любопытно. Я в восторге от знакомства с вами, моя дорогая. А сейчас не пойти ли нам в столовую? Я вижу, что Камилле очень хочется усадить своих гостей по местам.

Элли приняла его протянутую руку.

Участники праздника медленно вошли в огромную столовую. Места Элли и лорда Ферроу оказались на северном конце стола. По обе стороны от них сидели Брайан и Камилла, Мэгги с Джеймсом, Хантер и Кэт. После того как был подан и съеден ужин, начались разговоры о будущей экспедиции в Египет, которая была намечена на следующий сезон, о состоянии лондонских музеев, об искусстве и литературе и даже о погоде.

Элли улыбалась, отвечала и сама сделала одно или два замечания. Но ей невыносимо хотелось встать и закричать. Она знала, что ей хватит силы воли, чтобы потребовать ответа на вопрос, который она задавала себе весь вечер.

Что здесь происходит? О чем должны объявить?

Она посмотрела вокруг себя, увидела своих соседей по столу и поняла, что не встанет и не закричит. Леди Мэгги и Джеймс взяли ее к себе, когда она была отдана на попечение местному священнику. Дворецкий Мэгги, очень хороший человек, который умер несколько лет назад, был родственником ее «теток», поэтому ее отдали им на воспитание. У них в лесу она могла расти, не чувствуя своего сиротства. Земля, на которой стоял дом тетушек, принадлежала лорду Стирлингу. Кэт и Хантер, близкие друзья Стирлингов, стали считать ее своей крестной просто из любви к ней. Элли была перед ними всеми в неоплатном огромном долгу! Они были самыми лучшими опекунами, каких кто-нибудь мог бы себе пожелать, хотя иногда ей бывало трудно иметь так много родителей. Все они были красивые, могущественные и сострадательные. Все чувствовали, что высокое положение, которым одарила их судьба, – не только дар, но и большая ответственность.

Элли никогда не опозорит никого из них. А значит, она не может устроить скандал за столом у Камиллы.

Девушка оглядывалась вокруг, заставляла себя беспечно болтать и улыбаться, делая вид, что наслаждается праздником. Но в ее душе постоянно звучал один и тот же вопрос.

Что здесь происходит?

Ей стало страшно.

Сегодня вечером Элли сама собиралась сделать объявление – заявить, что отныне твердо решила взять свою судьбу в собственные руки. Но что-то подсказывало ей, что у нее не будет такой возможности.

В морге резко пахло антисептиком, но даже этот запах не заглушал гнилостное зловоние смерти.

Марк стоял рядом с прозекторским столом, на котором лежали останки Жиля Брендона. Хотя над трупом горело несколько голых электрических лампочек, казалось, будто в комнате стоит полумрак. Вместе с Марком здесь были двое – доктор Эван Тиль, коронер, и Йен Дуглас, детектив.

Дуглас был одним из лучших людей среди всех тех, с которыми Марк имел удовольствие встречаться. Этот великан с грубоватыми манерами мог бы справиться в бою с любым врагом. Дуглас, пятый сын мелкого землевладельца из Шотландии, изучал право в Итоне, но как любитель. Потом он вернулся на родину и изучал медицину в Эдинбурге. Уже заканчивая учебу, он понял, что ему интересней всего отдавать убийц под суд и добиваться, чтобы никто не был осужден по ошибке за то, в чем не виновен. Дуглас был красивый мужчина, сильный и широкоплечий, но было заметно, что он все время находится в состоянии глубокого внутреннего напряжения. Это психологическое напряжение было характерно для тех, кто вел неравный бой с жизнью, защищая невиновных и стараясь искоренить зло.

Доктор Эван Тиль тоже был достойным похвалы человеком. Этот худощавый и жилистый человек маленького роста был подвижным, как колибри. Его интересовала новая, постоянно расширяющаяся область деятельности – применение науки и медицины в судебном расследовании. Тиль и Дуглас оба учились в Эдинбурге на курсах доктора Белла – хирурга и преподавателя, который вдохновил Артура Конан Дойля на создание образа Шерлока Холмса. Белл использовал свою наблюдательность для того, чтобы определить причину заболевания, но его методы подходили и для применения в других областях.

– Когда его нашли, он лежал на письменном столе и сжимал в пальцах рукопись своей последней статьи, – сказал Йен Дуглас.

– Судя по следам крови, его голова была откинута назад, когда ему перерезали горло. Потом его толкнули вперед, на письменный стол, и в этом положении он истек кровью.

– Он сопротивлялся? – спросил Марк, указывая на царапины на руках трупа.

– Я полагаю, – ответил доктор Тиль, – что он увидел нападавшего и стал бороться, но убийца в конце концов оказался сзади него. Он, должно быть, стоял вот так. – Тиль показал, как именно, используя Дугласа в роли жертвы, а потом сделал вид, что приставил к горлу детектива воображаемый нож.

– Итак, – размышлял вслух Марк, – Жиль Брендон сидел за своим письменным столом и печатал. Он закончил свою статью. Тогда убийца вошел в комнату. Произошла борьба, но убийца сумел оказаться сзади него и перерезал ему горло.

Йен Дуглас откашлялся.

– Вот тут и возникла проблема. Дверь во двор была закрыта на засов изнутри. Ворота, через которые входят во двор, были заперты на замок. И Жиль Брендон запер свой кабинет. Я не думаю, что убийца просто вошел в дверь и застал Брендона врасплох. Я считаю, что он ждал в кабинете, пока вернется Брендон.

– В таком случае убийца, видимо, долго стоял в задней части комнаты, в темноте, – сказал Марк.

– Да, это возможно, – согласился Йен.

– Это… больше похоже на политическое убийство, чем на обычное, – задумчиво протянул Марк.

Йен Дуглас пристально взглянул на него и ответил:

– Да, может быть.

А Марк в это время глядел вниз, на изрезанные останки Жиля Брендона. Многие ненавидели этого человека. Но мало найдется людей, которые бы пожелали кому-нибудь, даже своему худшему врагу, такого конца.

Марк внимательно осмотрел порезы на руках Брендона, потом взглянул на глубокую рану на его шее.

– Больше на теле нет никаких ран? Никаких повреждений, случившихся уже после смерти?

– Никаких, – заверил его доктор Тиль.

Марк выпрямился и сказал:

– Если убийца все время был в комнате, то он или она должен был иметь ключ от дома.

Йен Дуглас покачал головой:

– Жена обожала его. Судя по всем рассказам, он был настоящим негодяем – орал на жену, оскорблял и ругал ее, иногда даже при людях. Но она обожала его. Она верила, что он гений.

– Он, наверное, сам сказал ей это, – язвительно заметил Марк.

Дуглас кивнул:

– В этом нет сомнения. Но у жены не было совершенно никакой возможности ни убить его, ни позволить этому произойти.

– У кого еще был ключ? – поинтересовался Марк.

– Только у самого Брендона и у его экономки Тилли. А когда вы встретитесь с Тилли, то поймете, что она тоже не могла это сделать. Она хрупкая женщина, кожа да кости.

Она способна много работать, но вряд ли в силах одолеть такого человека, как Брендон. Кроме того, ей были нужны деньги, которые она получала от него. И, несмотря на его тяжелый характер, для Тилли было почетно вести хозяйство такого человека.

– Если жена не виновата и экономка тоже, то убийца использовал одну из них. Возможно, что он украл ключи либо у той, либо у другой, а потом вернул их на место. Это явно не случайное насилие, и убийца долго планировал свое преступление, – заметил Марк.

– Еще одна атака на антимонархистов, – заявил Дуглас, качая головой. – Неужели этот фанатичный дурак не может понять, что он только ухудшает положение королевы?

Марк помолчал минуту, а потом сказал:

– Я полагаю, что убийца – антимонархист.

– Кто? – переспросил Дуглас. – Зачем же убивать… – Тут его голос оборвался: детектив понял мысль Марка.

– Вот именно! – пробормотал Марк. – Он задумал заставить чернь поверить, что этих людей убили монархисты за их высказывания против монархии. Самый лучший способ добиться победы своего дела – создать армию мучеников за него. Разве не так?

– И что теперь? – спросил Дуглас. Его глаза сузились.

– Я думаю, мы должны взглянуть на друзей и ровесников Жиля Брендона. Потому что я уверен в одном обстоятельстве, – сказал Марк.