Книга У березки я заплакал - читать онлайн бесплатно, автор Леонид Красников. Cтраница 2
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
У березки я заплакал
У березки я заплакал
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

У березки я заплакал

Для полноты репортажа заглянул к синоптикам, механикам, в пустующий отдел перевозок. Затем поднялся наверх, в диспетчерскую. За стеклянными окнами открылась пустующая взлетная полоса. Сбоку рядком, словно сонные мухи, разместились неувядаемые от времени «Ан-2». Грустную картину дополняла фигурка какой-то собаки, не спеша пересекающей взлетное поле.

Диспетчеры рассказали, что за неделю во Владимире садятся и взлетают лишь три-четыре самолета. В остальное время аэропорт погружается в непривычную тишину.

При разговоре с диспетчерами меня не покидало чувство, что с одним из них, довольно пожилым, немного сутуловатым мужчиной, я уже встречался. Записав в блокнот фамилии обоих диспетчеров и спустившись вниз, разговорился в приемной руководителя с секретаршей. Молодая женщина рассказала мне о людях, с которыми удалось встретиться, немало любопытного. Оказывается, командир авиаподразделения раньше был военным летчиком. Один из механиков прошел войну, служил в авиации, но до сих пор не может расстаться с самолетами, обращается с ними как с малыми детьми.

Словоохотливая и толковая секретарша поведала и о личности пожилого диспетчера. «Это – наш святоша, верует в Бога, человек молчаливый, нелюдимый. Долго работал на Крайнем Севере…»

Продолжая говорить о диспетчере, собеседница задумчиво добавила: «Странный он какой-то… Словно не от мира сего. Но добрый, беззлобный, никогда ни про кого плохого не скажет».

Диспетчер оказался Андреем Петровичем Рудневым. В тот момент ни имя, ни фамилия ничего мне не говорили. Единственное, что привлекло мое внимание – это работа Руднева на Крайнем Севере.

При написании репортажа я просмотрел дневники, которые вел, работая в районной газете в Тикси. О летчиках я делал материалы неоднократно, самолеты всегда вызывали в моей душе особое приятное волнение и воспоминание. Ведь только самолетами и вертолетами можно было добраться в отдаленные села и поселки самого северного тундрового района Якутии.

В одной из дневниковых общих тетрадей я обнаружил запись о встрече в гостинице аэропорта Тикси в пургу. Незнакомый летчик рассказал мне тогда грустную историю своей северной любви. Звали летчика. Андреем Петровичем. Прочитав это имя в тетради, я вздрогнул: «Не тот ли это Андрей Петрович, который мне ныне встретился?» Ведь мой сегодняшний знакомый тоже много лет летал в небесах Арктики. Однако прошло уже почти двадцать лет, и я никак не мог вспомнить лицо моего давнего ночного собеседника.

Репортаж я написал быстро, он даже прошел на первой полосе. В мыслях я продолжал возвращаться к пожилому диспетчеру, вспоминал и о ночной встрече в гостинице. «Неужели два Андрея Петровича – одно и то же лицо? Потрясающее совпадение!» Если это так, то передо мной редчайшая фаталистическая случайность.

Наконец-то я решил еще раз встретиться и поговорить с Андреем Петровичем Рудневым. Узнал номер телефона диспетчерской, позвонил, представился, напросился на разговор. Встречу Андрей Петрович назначил в своей квартире на проспекте Строителей.

УДАР ПО ЗАБЛУЖДЕНИЯМ

В пятиэтажном, уже далеко не новом кирпичном доме, я позвонил в квартиру на третьем этаже. Дверь открыла миловидная женщина. На вид ей было под шестьдесят, но лучистые голубые глаза и мягкая улыбка заметно молодили лицо. Спросив, кто я и откуда, она пригласила меня войти.

Квартира представляла собой «брежневку»: довольно просторная кухня, раздельные комнаты и санузел с ванной, небольшая прихожая. Сразу после того, как я снял обувь и облачился в предложенные тапочки, навстречу мне вышел Андрей Петрович. Улыбаясь и протягивая для рукопожатия руку, он немного растерянно и вопросительно произнес:

– Чем же заинтересовала вас моя персона? Сегодня журналисты для общения чаще выбирают энергичных и ловких предпринимателей…

В комнате, куда привел меня Андрей Петрович, было много книг на полках, у окна стоял стол с настольной лампой. На одной из стен висела картина, изображавшая состояние природы перед грозой и идущего по дороге к церкви монаха. Но больше всего меня удивили иконы, заполнившие один из углов комнаты. Здесь же висела и горела тоненьким фитильком лампадка.

– Присаживайтесь в кресло, пожалуйста. Лариса сейчас нам приготовит чайку, за ним и поговорим о том, что вас привело ко мне, – гостеприимно вымолвил Андрей Петрович. Он был одет в голубую рубашку, поверх которой на крепкой фигуре ладно сидел серый джемпер. Внимательно, как бы изучая, он взглянул на меня и присел на стул около стола. Через несколько минут Лариса Николаевна, – так звали жену Андрея Петровича, – принесла нам чай, бутерброды с колбасой, печенье.

– Грешен я, люблю крепкий чаек, привык к нему на севере, – заметил Андрей Петрович. Помните, у Блока есть такие строчки: «Авось и развеет кручину хлебнувшая чаю душа»? Так вот, чай согревал меня в стужу, поднимал настроение, когда было не по себе. Он до сих пор выполняет это назначение, оставаясь постоянным спутником моей жизни. Но только чай должен быть настоящий, без подделки. Сегодня я чаще пью «Анабель», пусть он дороже, но зато действует как надо…

Андрей Петрович сказал, что прочитал в газете мой репортаж и отметил, что я уловил главную примету времени – развал и разруху, воцарившиеся повсюду после объявления перестройки.

– Снова Россию втянули в очередную авантюру, – размышляя, произнес Андрей Петрович. – Русские всегда готовы бросаться из одной крайности в другую, оттого и страдают, негодуют, бедствуют.

Постепенно разговор переключился на тему, ради которой я и пришел к Рудневу. Спустя несколько минут мне стало известно, что Андрей Петрович действительно жил и летал на Крайнем Севере, что долгое время провел в Тикси, откуда и ушел на заслуженный отдых. В беседе я все откладывал и откладывал главный вопрос, касавшийся его чувства к безвременно погибшей Оле. О таких жизненных моментах людям вспоминать всегда тяжело: светлое, хотя одновременно и горькое прошлое никому не хочется перед кем-то лишний раз ворошить, оно навсегда остается наедине с сердцем человека.

Но, к моему удивлению, Андрей Петрович быстро вспомнил про нашу встречу в гостинице аэропорта во время пурги.

– Это надо же, столько лет прошло! А как будто сегодня все было. После Арктики я уехал во Владимир – здесь у Ларисы жили родители. Получили мы эту квартиру, воспитали двух сыновей – сейчас они живут отдельно своими семьями: Алексей – в Москве, Геннадий – в Серпухове. Частенько ездим друг к другу, с внучатами встречаемся. Как видите, Леонид, перед вами вполне благополучные пожилые люди, окруженные хорошими родственниками, имеющие, что сегодня немаловажно, свою крышу над головой. Мне даже удается, помимо пенсии, подрабатывать. Правда, служба в аэропорту диспетчером больше для души, чем ради денег. Глядя на самолеты, пусть даже законсервированные, на чистое взлетное поле, я словно возвращаюсь к своей молодости, в лучшие годы моей суровой северной жизни. Аэропорт во Владимире стал как бы перекидным мостиком из прошлого в настоящее. А вот из настоящего в будущее – совсем другая дорога…

Какое-то время мы вспоминали об Арктике, о людях, с которыми нас сводили обстоятельства. Сошлись на том, что северяне – народ более отзывчивый и надежный, всегда готовый помочь в трудную минуту. Здесь же, на материке, чаще иные измерения в человеческих отношениях – в них больше корысти, зависти, холодности и безразличия. На словах люди «могут» многое, а как дойдет дело до конкретной ситуации, требующей участия – сразу выплывает на поверхность масса уводящих в сторону причин.

– Сначала мне было трудно привыкать к здешней жизни, – задумчиво произнес Андрей Петрович. – После Тикси я оказался словно в вакууме, в какой-то изоляции от непонимающего меня общества. В этот непростой момент мне здорово помогла вера в Бога. Через нее я обрел спокойствие, стал более уравновешенным даже к своим недругам, перестал обращать внимание на разные колкости, чаще направленные именно в православного человека.

Как только Андрей Петрович завел разговор о вере в Бога, само собой вырвался давно волновавший меня вопрос:

– Как мы можем говорить о существовании Бога, если его никто не видел?

Андрей Петрович посмотрел прямо мне в глаза, но так мягко и обволакивающе, что я не смог понять, осуждает или одобряет он мою попытку перевести диалог в заинтересовавшее меня русло. После короткого задумчивого молчания он заговорил.

– В вопросе заключено утверждение, по меньшей мере наивное. Мы верим в существование многих вещей и явлений, которых никто из людей не только не видел, но и видеть не может, например, бесконечную Вселенную, свой собственный ум, электрический ток, любовь… Поэтому Бог есть Дух, который «видится» не глазами, а духом – бесстрастным умом и чистым сердцем. О существовании Бога говорит, например, такой факт. Математики подсчитали, что для случайного возникновения жизни на земле нет ни одного шанса из множества миллионов. В доказательство того, что обо всем живом, нас окружающем, проявлена забота и что все заранее кто-то предусмотрел, можно привести следующий пример. Люди на земном шаре живут благодаря генам. Так вот, эти ультрамикроскопические гены с индивидуальными признаками всех шести миллиардов человеческих существ можно поместить в одном наперстке. Ген заключает в себе даже ключ к психологии каждого отдельного существа, вмещая все это в таком малом объеме. Умом постичь все это очень сложно, но это доказанный учеными факт. Таких доказательств бытия Бога можно привести сотни и тысячи.

Услышанное от Андрея Петровича отложилось в моем сознании, но до конца не удовлетворило моего любопытства. Я просто не мог сразу поверить в то, что долгие годы отрицал. Поэтому вслед за первым само собой явился второй вопрос:

– Скажите, пожалуйста, Андрей Петрович, как оценивать сверхъестественные способности прозорливости и силы воздействия на людей, например, Даниила Андреева в его «Розе Мира» и болгарской ясновидящей Ванги, учений дианетики и агни-йога? Ведь там о вере и религии, о совершаемых чудесах можно почерпнуть много недоступного обычному человеку! Эти люди или авторы учений открыли для человечества новые черты Бога, дали свое понимание веры и нереализованных талантов. Они зовут в будущее, которое захватывает, вызывает желание работать над собой, магически порабощает ум и волю. Или вот, например, во Владимире живет женщина, способная по ночам слышать голос из Космоса. Этот голос диктует ей тексты из прошлого, настоящего и будущего. Разве это не фантастика?! Почему вдруг Бог в одночасье наделил столько людей качествами, себе присущими. Зачем же тогда нам ходить в храмы, исповедоваться, причащаться, если Бога можно почувствовать гораздо быстрее, чем через православие?

Все это я выпалил Андрею Петровичу как бы на одном дыхании. Чудесные факты невероятным образом подействовали на мое восприятие жизни. Я был словно погружен в нескончаемый и сладостный сон, направо и налево с пафосом знакомил родственников и друзей с таинственным и невидимым миром, зовущим к чему-то светлому, радостному, но пока непонятному.

Когда я это говорил Андрею Петровичу, то ощущал свое превосходство перед ним. Думал, что мне одному из немногих удалось познакомиться со столь разнообразными и захватывающими направлениями божественной деятельности. Я также считал, что при серьезной работе над собой можно добиться такого же ощущения Бога в своей душе. И это – главное. А церковные обряды просто сродни чему-то языческому, идущему из далекого прошлого и зовущему человека назад, а не вперед – к небу, звездам, бесконечности. Я был почти уверен, что мой собеседник со всем этим не знаком и готов был рассказать ему подробней о своих познаниях Космического и божественного.

Андрей Петрович внимательно меня выслушал и, уставившись в одну точку, задумался. Затем вдруг резко поднялся, подошел к углу, где были расположены иконы, упал перед ними на колени и, перекрестившись, начал с надрывом в голосе произносить:

– Господи! Отец мой небесный, радость моя светлая! Прости, Христа ради, раба Твоего Леонида за столь тяжкие грехи, кипящие в его голове. Остуди его, вразуми его, приведи к истинной вере и покаянию, защити от всякого зла и злого умысла. Прости меня, грешного, что я молюсь за эту опутанную темными силами душу…

Андрей Петрович продолжал молиться. В глазах его вдруг появились слезы, которые он даже не пытался скрыть. На какое-то мгновение он застыл с опущенной на груди головой и только потом провел платком по мокрым глазам. Поведение его оказалось столь неожиданным, что я не мог вымолвить ни слова. Слезы на глазах Андрея Петровича вызывали к нему жалость – на мой взгляд, мужчина должен быть более сдержанным в проявлении своих чувств и эмоций. Но, с другой стороны, его молитвенное обращение к Богу о прощении моих грехов вызывало к Андрею Петровичу уважение. В одном я не сомневался: все, что он произносил, было искренним, идущим из глубины души. Но в чем я виноват перед ним, перед Богом?

Когда Андрей Петрович успокоился, он поближе подвинул стул, присел на него, и, глядя прямо мне в глаза, заговорил. При этом он стал обращаться ко мне на «ты» словно к близкому человеку.

– Горько становится, когда я вижу заблудившихся в трех соснах людей. Коммунистическая идеология, царившая долгие десятилетия, буквально поглотила собой все, что испокон веков было светлого и чистого в русской душе. Атеизм пронесся над страной как черный ворон, посеяв в сознании людей настоящий чертополох сорняков от истинной веры. В твоей голове, Леонид, как и у большинства подобных тебе, воспитанных на идеях лучезарного будущего, произошло элементарное затормаживание мысли. Ныне же эта мысль обрела неожиданную свободу. И ей захотелось просто погулять по запретным закоулкам. Но закоулки оказались грязными, и чтобы теперь очиститься от этой чернухи, надо приложить определенное старание. Провести же чистку лучше с посторонней помощью, потому что одному не управиться. Попробую помочь тебе приплыть к родному берегу, который ты из-за сильного тумана в голове еще никогда не видел.

Последние слова, произнесенные Андреем Петровичем, были мне более понятны, чем то, что он сказал в молитвенном обращении к Богу. В них, действительно, была доля правды. И все равно я не мог сообразить, в чем же заключались мои заблуждения в поисках истины.

Тем временем речь Андрея Петровича становилась более четкой и уверенной, слова его с первого произношения зацепились за мое сознание, потому что они говорили мне о знакомом, но по-другому. Характерно, что Андрей Петрович не поучал меня, как любят это делать со студентами профессора. Он беседовал со мной, как равный с равным.

– Все, кто думают подобным образом, не учитывают одного важного обстоятельства. Они предали забвению наличие вокруг нас темных сил. Эти силы сопровождают людей с самого рождения. Если говорить образно, то с правой стороны от человека находится его добрый Ангел-Хранитель, а с левой – демоны, посланники от сатаны. И между ними идет борьба за нашу душу. Еще Достоевский писал, что «в мире сатана борется со Христом, а поле битвы – сердце человека». Если бы человек знал, как сильны и страшны действия сатаны! Преподобный Серафим Саровский говорил, что «если бы дозволил Господь, то сатана одним ногтем мог стереть с мира земли весь род человеческий».

Твои нынешние увлечения, Леонид, связаны с посланцами именно темных сатанинских сил, которые действуют тонко, со знанием дела, попадая в самый центр своей мишени – в душу, а то и сердце человека. Даниил Андреев откровенно признавал, что он не успевал записывать все то, что ему диктовалось, и поэтому рукописи носят стенографический характер. А посмотри, что проповедует его «Роза Мира». Призывая к объединению всех религий, от православия до иудаизма, в «интеррелигию», в некую мировую «церковь», он тем самым добивается, подобно мировому правительству, контроля над всеми народами. Но эти идеи и идейки идут от лукавого духа, который умеет действовать на человеческие умы, ибо демоны, как известно, имеют обширный и многовековой опыт обольщения человечества. Болгарская ясновидица Ванга тоже рассказывала, что с нею постоянно общаются какие-то неведомые существа из космоса, которым она обязана своими пророчествами. Она, слепая, как бы слышала всевозможные повеления от трав, деревьев, камней, птиц, разных других предметов и живых существ. Более того, Ванга поддерживала общение с умершими, задавала им вопросы, получала от них ответы, даже видела перед собой их образы. Волшебники, гадалки, спириты, вызывая души умерших и общаясь с ними, действуют от темной силы. По сути, они имеют общение не с истинными душами умерших, а с бесовским наваждением. Им является бес под видом умерших и отвечает на вопросы.

Многие, как и ты, Леонид, очарованы «Дианетикой» Хаббарда. Но ведь его сын рассказывал, что отец значительную часть «научных открытий» «создал» в состоянии глубокого наркотического опьянения. Остальное он «похитил» из писаний Кроули – одного из самых известных сатанистов двадцатого века. Учение «Агни-Йога» тоже было надиктовано Елене Рерих телепатически на протяжении многих лет. Тексты этого учения, действительно, поэтические, завлекательные, местами притчи или афоризмы. Они даже могут пробудить экстрасенсорные способности, льстящие человеческому тщеславию. Но это молитвы духа тьмы, несущие большой заряд отрицательной демонической энергии. «Живая Этика» – это псевдорелигия, страшная духовная подделка. Подобное послание, но иного плана поступает и к твоей знакомой женщине, которой ты восхищаешься.

Более близкими, более приземленными для нас кажутся экстрасенсы, гипнотизеры, разные кодировщики, расплодившиеся в несметном количестве. Однако они разрушают своими оккультными методами защитную силу человеческой души, охраняющую нас от темного бесовского мира. «Целитель» подавляет волю больного и оказывает на него демоническое воздействие. Теперь ты видишь, Леонид, под какую мощную атаку темных сил попало твое сознание. И они просто так тебя не отпустят. Эта публика крайне мстительная, если увидит, что человек начинает уходить из-под ее влияния. В свое время я это на себе испытал, сейчас даже жутко вспоминать. Тут без помощи Бога не обойтись…

От слов Андрея Петровича мне стало не по себе. Я понял, что влип в неприятную историю, разобраться в которой до конца не могу. О демонических силах, окружающих и действующих на нас, раньше я ничего не знал. На меня повеяло какой-то тяжелой, мрачной загадочностью. Более того, даже показалось, как что-то темное протягивает ко мне свои невидимые руки.

Чтобы встряхнуть с себя неприятное ощущение, я поспешил первым заговорить с Андреем Петровичем после воцарившегося молчания.

– Как же Бог может помочь побороть одолевающие меня сильные искушения?

– Скажи, Леонид, ты крещеный?

– Нет.

– Тогда тебе немедленно надо покреститься.

– А что это мне даст? Сейчас стало модно креститься. Ну и что? Допустим, я совершу этот обряд и буду, как многие, с гордостью говорить: «Я – крещеный…» Смешно даже становится, когда люди, словно попугаи, повторяют с убеждением эти слова.

– Ты прав, огромная масса народа сейчас принимает крещение, но потом в церковь не ходит, Богу не молится, не кается. И снова попадает во тьму, во власть сатаны, страдает и мучается. Такое происходит потому, что люди не понимают подлинного значения, крещение – это как бы второе рождение. Точнее – рождение души. Именно так, не удивляйся. Душа, может быть, у тебя и есть, но она очень загрязнена. Так вот, при крещении Господь простит все твои прошлые грехи, которых у тебя тьма, и даст Ангела-Хранителя. С этого момента и начнется для тебя новая жизнь, ты станешь членом Церкви. Погружаясь при крещении в воду, человек как бы умирает, а затем воскресает – но уже в новом качестве. Именно в момент крещения из нас изгоняется злой дух. А дальше все будет зависеть от тебя самого: если сможешь сохранить полученное благодатное состояние, проявишь для этого определенные усилия, то станешь получать от Бога помощь. Но если покрестишься, как ты сказал, только ради моды – жди в гости еще более дерзких и еще более ожесточенных демонов.

Разговор наш продолжался еще около получаса. «Пора и честь знать», – решил я про себя. Но перед тем, как расстаться с гостеприимными хозяевами, я не удержался и задал Андрею Петровичу последний вопрос.

– Почему такой ажиотаж у людей вызвали мощи Серафима Саровского? Я еле выстоял в очереди, когда мощи проносили через Владимир. Приложился к ним через стекло. Стоило ли ради того, чтобы увидеть кусочек мертвого тела или костей человека, даже святого, находиться на улице несколько часов? Неужели все пришли к Успенскому собору, чтобы удовлетворить свое самолюбие и затем направо и налево рассказывать о личном участии во всенародном событии?

Я уже был готов к тому, что услышу от Андрея Петровича достойный ответ. Вспомнил, как в коллективе аэропорта его назвали «святошей». Значит, о мощах он тоже мог рассказать что-то новое, необычное.

– О Серафиме Саровском разговор особый, он один из самых почитаемых в России святых. А вот о мощах тебе бы надо кое-что знать, ведь ты живешь во Владимире, ходишь иногда, как ты говорил, в Успенский собор. А в нем много мощей, в том числе таких исторических личностей, как Андрей Боголюбский, благоверный князь Георгий Всеволодович, совсем юный Глеб Андреевич, Александр Невский…

Если кратко сказать, то мощи – это останки святых, почитаемых церковью, обладающие даром чудотворения, способные исцелять разные болезни и изгонять бесов. Мощи – «семена вечности». Тела некоторых умерших святых не поддаются гниению, как у обычных людей, они лишь высыхают, становясь словно мумии. При этом останки благотворно действуют на окружающих. Мощи являются как бы проводниками высших энергий.

Если верующий, крещеный человек особым образом молится около мощей, то иногда получает от них исцеление или другое благодатное воздействие как от живого человека.

Вот покрестишься, Леонид, начнешь на службы ходить, молиться, поститься, тогда, может, и почувствуешь силу мощей. Но до этого тебе еще далеко… Надеюсь, что ты кое-что понял из нашего сегодняшнего разговора. Торопись, жизнь коротка. И думай, головой думай, не поддавайся на провокации темных сил. Звони, заходи ко мне, всегда готов тебе помочь, разъяснить непонятное. Божественное чувство приходит не сразу, веру надо максимально приблизить к своему сердцу. Но зато потом ты осознаешь, что ближе Бога на свете никого нет. Тогда и жизнь твоя коренным образом изменится…

В ТУПИКАХ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ

Встреча с Андреем Петровичем стала для меня холодным душем. По его совету я покрестился – обещал это сделать много лет назад своей теще, но не успел, она умерла.

После крещения я стал сам не свой. Из меня так и выпирала гордость, что я приобщился к Богу и стал другим человеком. Начал ходить на службы в храм, но там всегда становился вперед. Думал, что теперь я «образованный» православный, и бабушкам меня учить ничему не надо. То, что говорили во время службы священник и дьякон, у меня в одно ухо влетало, а в другое вылетало. Свою веру я «укреплял» постными днями по средам и пятницам, свечками, которые ставил за здравие и за упокой. Выучил несколько молитв наизусть. Короче, я решил, что мое служение Богу почти достигло совершенства, на душе было легко и спокойно, я даже пытался поучать других неверующих.

И в этот момент, видимо, в бой вступили темные силы. Конечно, я не придавал им значения, продолжал жить как и раньше. Но сама жизнь вдруг покатилась под откос, стала одолевать разными неприятностями.

Газета стала постепенно чахнуть. Появились вокруг многочисленные конкуренты, которые более смело высказывали взгляды на жизнь. Руководство бывшего партийного издания не смогло вовремя уловить нить рыночной экономики, что обернулось потерей былого авторитета. А снижение тиража и подписки напрямую отразилось критическим уменьшением заработной платы.

В какой-то момент я доверился одному человеку, хотел искренне помочь ему в трудный период его жизни. А человек меня жестоко обманул – я в одночасье лишился денег, которые копил на приобретение машины. У меня хватило благоразумия не мстить ему, не оказывать на него физического воздействия, хотя такой поворот событий был возможен. Может быть, я совершил ошибку, но впервые в жизни, следуя одной из божественных заповедей, простил своего «хитрого» знакомого. Совершить такой поступок было очень непросто, ведь сердце мое кровоточило от боли и обиды.

Только-только я начал привыкать к своему доброму батюшке в Богородице-Рождественском монастыре, как отца Юстиниана перевели на службу в город, расположенный от Владимира за девяносто километров. Добираться туда без своего транспорта стало затруднительно. Однако я успел покаяться отцу Юстиниану во многих грехах, которые совершил за сорок с лишним лет предыдущей жизни. Почти полчаса я читал ему по записи на бумажке все, что удалось вспомнить. Зато после такого покаяния и последующего причастия в душе моей заметно полегчало.