Книга Лучший телохранитель – ложь - читать онлайн бесплатно, автор Стив Мартини. Cтраница 6
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Лучший телохранитель – ложь
Лучший телохранитель – ложь
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Лучший телохранитель – ложь

Но даже если бы кто-то все-таки расшифровал его, не зная, о чем именно идет речь, невозможно было бы понять смысл.

Ликида выдернул устройство внешней памяти из компьютера и вернулся к своему столику снаружи. Из рюкзака он вынул старенький нетбук размером с тонкую книгу. Кое-где поцарапанная, совсем не новая машинка никогда не соединялась с сетью Интернет или другими компьютерными сетями. В нетбуке полностью отсутствовали данные, за исключением основной операционной системы и единственной программы пользователя.

Ликида включил компьютер и запустил программу. Он вставил устройство внешней памяти в единственный USB-порт на задней панели машины и раскрыл сообщение. Несколько щелчков клавиш – и появился незашифрованный текст на испанском языке. Как обычно, он был кратким, и даже для самого въедливого читателя его смысл остался бы неясным.


«Проблема состоит в следующем. Посмотрите, сможете ли вы найти ее решение.

Вы выпустили на волю змею правосудия, позволив ей двигаться по сложному извилистому пути. У нее женская голова, но она обладает ячеистым зрением. Она ничего не видит, следовательно, не может нанести удар. Но опасайтесь ее мощно бьющего хвоста. Он способен свернуть горы, даже не понимая, что это такое, и обрубать ветки, не зная, куда они ведут. Она может заползти в те места, куда не следует. Решение: как прогнать змею?»


Это было не то, чего ожидал Ликида. Они не беспокоились о том, что женщина владеет информацией, которую может раскрыть. Она ничего не знала. Ее глаза ничего не видели. Он изучил послание и по тому, как была изложена задача, быстро выделил для себя главную проблему.

Из-за него женщина попала в место, куда не должна была попасть, а именно на скамью подсудимых в американском суде. Его работодателей волновало не то, что она могла рассказать, а то, какие выводы из этого сделают представители правосудия. Все сокрушающим на своем пути змеиным хвостом были неутомимые следователи и въедливые американские адвокаты, которые займутся делом женщины во время следствия и на суде.

В отличие от других событий на этот процесс невозможно было повлиять, сделать его более предсказуемым с помощью взятки. Убийство судьи здесь неизбежно стало бы событием, известным всей стране. Стоило застрелить одного адвоката, как на его место тут же придет другой, еще до того, как успеет остыть тело предшественника. Если ты становишься слишком заметным, молот американского федерального правительства обрушится на тебя. Ликида знал, что его собственные работодатели предпочтут убить его задолго до того, как такое случится.

Он глубоко вздохнул. Он не имел ни малейшего представления о том, что они намеревались предпринять, но, что бы там ни было, теперь они считали, что попали в рискованное положение именно из-за его прокола. Змея «могла заползти в такие места, куда ей не следовало попадать», – именно так формулировалась проблема. Он привел в движение процесс, который не мог бы контролировать ни он сам, ни его шефы.

Это был едва ли не самый крупный из его контрактов. Люди не платят такие деньги, не понимая, что все это очень важно для них и связано с риском высочайшей степени. Какие новые разоблачения могут последовать после этого, он не знал и не хотел знать.

Его разум в тот момент был занят тем, как составить электронное письмо, ответ на полученное послание. Змею убивают, отрезая голову.

Глава 10

Тот факт, что Катя сначала рассказала нам о записке, о том, как написала ее и оставила на столе Пайка, но не упомянула о кинжале, по мнению Гарри, был одним из весомых свидетельств в пользу того, что она говорила правду. «Подумай об этом», – заявил он.

В это утро я, Гарри и Герман Диггс, сыщик, к услугам которого мы прибегали в течение нескольких лет, находились внутри территории, ограниченной желтой полицейской лентой, где располагался дом Эмерсона Пайка, на возвышенности над городком Дель-Мар. Герман с одним из частных детективов агентства, охранявшего дом, находился внутри дома в поисках новых улик на месте преступления. Еще один детектив в штатском и небольшого роста мужчина в полицейской форме стояли у главных ворот. В руках Гарри была папка с документами государственного защитника, в которой находились копии отчетов полиции и детективов, которые занимались расследованием дела с той роковой ночи и в течение нескольких последующих дней. Все это теперь было передано нам.

– Если она действительно вогнала тот кинжал в грудь Пайка, то я глотатель шпаг, – заявил Гарри. Он старался говорить тихим голосом, несмотря на то что полицейские находились слишком далеко от нас, чтобы что-то расслышать.

– Ты видел тот ее взгляд. Она ничего об этом не знала. Ничего не волновало ее, пока я не заговорил об отпечатках пальцев. Только тогда она поняла, что трогала ту проклятую штуковину, когда положила ее поверх записки.

Гарри проповедовал, как монах перед церковным хором. Цепь событий, которые предшествовали убийству и окружали его дурно пахнущими деталями… Я решил взяться за это дело задолго до того, как мы подошли к этому моменту. Катя напоминала мне дочь. Я представлял себе Сару, которая попала в подобные обстоятельства в чужой стране, и размышлял, нашелся ли бы кто-то, кто протянул бы ей руку помощи. Катя чувствовала себя попавшей в западню, и я знал об этом, в отличие от Гарри.

– Это ничего не значит, – сказал я.

– Знаю.

– Почему же ты молчишь?

– А тебе нужно услышать нечто такое, что окончательно убедило бы тебя? – Он одарил меня одним из своих знаменитых «фирменных» взглядов. – Этот чертов дом очень странный. Никогда не видел ничего похожего. Пока не подойдешь к нему вплотную, кажется, что он вот-вот завалится. Это место вызывает у меня нервную дрожь.

– То же самое говорила и Катя. Помнишь, как она обсуждала это с Эмерсоном? Он тогда проигнорировал ее замечание, заговорил о том, что здесь у него появляется странное чувство умиротворения, что она со временем тоже привыкнет к этому. Она тогда не поняла, что он имел в виду.

Было ясно, что Пайк специально строил этот дом так, чтобы не привлекать к нему внимания. Он не относится к постройкам, которые выглядят как бельмо на глазу. Посмотрев на этот дом один раз, вряд ли вы захотели бы взглянуть на него снова. Единственное, что отличало дом, – система безопасности, которая защищала его, когда хозяин был в отъезде, а такое происходило практически постоянно.

– Это судьба.

– Может быть.

– Так много всего, что я даже не знаю, с чего начать. О чем бы мы ни слышали, что бы ни читали или видели, теперь это не имеет значения, – сказал Гарри. – Так что, я думаю, дом соответствует своему расположению. Итак, мы должны поверить, что Катя в ярости ударила Пайка кинжалом, потом случайно натолкнулась на горничную внизу и убила и ее. Но тут ей взбрело в голову вымыть нож только для того, чтобы бросить его в раковине…

– Со следами крови на нем, – дополнил я.

– Да, все чисто, только одна кровь, как при переливании, и никакого смешения, – заметил Гарри. – Одним и тем же ножом она зарезала Пайка, а затем и горничную, однако на ноже мы нашли только следы крови горничной, но не Пайка.

– Надо думать, что она ополоснула и руки, пока отмывала нож, – сказал я.

Когда мы шли по траве сбоку от дома, Гарри посмотрел на меня лукаво.

– Отсюда вопрос: как в таком случае кровь попала на переднюю дверь? – спросил я. – Как сообщили из лаборатории, вся обнаруженная кровь принадлежит горничной, никаких признаков крови другой группы, хотя следы крови Пайка были обнаружены на одежде горничной.

На секунду он задумался об этом:

– Копы, возможно, скажут, что она дотронулась до двери, не заметив этого, а потом вернулась на кухню ополоснуть нож.

– Я понимаю. Итак, она взяла себя в руки, но внезапно забыла о кинжале в груди Пайка наверху с отпечатками ее пальцев на нем повсюду. При этом на рукоятке совсем не было крови, только отпечатки пальцев. И почему же она их не смыла?

– Ну, прежде всего потому, что и не думала убивать кого-то кинжалом. Это сделал совсем другой тип, – сказал Гарри, – это единственная разумная мысль из тех, что мы уже слышали.

– Для нас может быть и так.

На первый взгляд все эти незначительные детали, все эти мелкие несоответствия на месте преступления прокурор будет не в состоянии объяснить. В большинстве случаев можно быть уверенным в том, что, пока дело дойдет до суда, обвиняющая сторона найдет способ изящ но оформить все эти мелочи и включить в дело.

– Мы оба знаем, что скажут на суде эксперты, – продолжал Гарри, – они будут настаивать, что убийца был трусливым глупцом. Что после убийства Катя запаниковала. И поэтому допустила эти глупейшие промахи: кровь на двери, кинжал в теле жертвы. Да здравствуют паника и глупость.

Все умозаключения Гарри звучали достаточно правдоподобно, чтобы обеспокоить меня. Присяжные также могут в это поверить.

Гарри смотрел в свои записи:

– Какое-то время полицейские считали, что найдут следы наркотиков, но их ожидания не оправдались.

Я посмотрел на него:

– Они нашли три или четыре небольших муслиновых пакета, связанных сверху бечевкой. Проверили то, что было в них. Это оказался корм для кошек.

– Ты сказал, таких пакетов было три или четыре?

Гарри перелистал несколько страниц отчета в поисках нужного места:

– На самом деле их было пять. Один из них оказался открытым. Более того, он был буквально растерзан, полагают, что это могла сделать кошка.

– У Пайка была кошка?

Гарри покачал головой:

– Насколько я знаю, нет. Никаких животных. Полиция должна была это проверить. И в их отчете нет ни слова о животных в доме. По словам знакомых Пайка, он более половины времени в году проводил путешествуя за границей. В основном в Латинской Америке, где, как я полагаю, бывал по делам своего бизнеса. Даже если бы у него было домашнее животное, ему пришлось бы пристраивать его где-нибудь.

– Давай-ка проверим это. Посмотри, есть ли записи о том, что у Пайка была кошка, от которой он потом избавился.

Гарри сделал пометку. Мы закончили нашу бесцельную прогулку по траве около дома и глянули на датчики движения, часть системы безопасности, что вышла из строя в ночь убийства.

– Нам известно расположение датчиков движения?

– Есть где-то здесь, – сказал Гарри, заглядывая в папку. Там нашелся и план прилегающей к дому территории, но недостаточно точный. Гарри не мог с уверенностью сказать, где именно располагался ближайший датчик. – Мне нужно проконсультироваться с детективами в доме. Дай мне секунду.

Гарри направился к воротам, у которых толпились полицейские.

Я же прошествовал к дому. Ветер колыхнул ровный ряд камелий, когда я проходил мимо, и вдруг что-то привлекло мое внимание. На мгновение ветром приоткрыло то, что было скрыто за одним из кустов. Это мог быть кусок ветоши или оберточной бумаги. Я видел, как нечто белое овальной формы мелькнуло в колыхавшейся листве. Приглядевшись, я заметил, что предмет испещрен пятнами кофейного цвета.

Несколько мгновений я размышлял о том, не следует ли позвать полицейского, чтобы он забрал мою находку. Однако, если я правильно понял, у экспертов уже было пять подобных предметов. Одним больше или меньше – не так важно.

Я огляделся. Мне был слышен голос Гарри, который еще не дошел до группы полицейских у ворот. Он махал руками и что-то говорил, приближаясь к ним. Я встал между мужчинами у ворот и кустом. Заслоняя им спиной обзор, подошел к кусту и сдернул предмет с того места, где он висел. Это был пакет, влажный от росы, горловину стягивала веревка. Взяв пакет в руки, я понял, что он тяжелее, чем можно было предположить. Внутри было что-то твердое, два или три предмета, которые на ощупь походили на камешки, завернутые во что-то более мягкое.

Внезапно я услышал, как Гарри разговаривает с кем-то на ходу, направляясь в мою сторону. Инстинктивно я протянул руку к боковому карману брюк и позволил маленькому пакету скользнуть туда, прежде чем снова вынул руку.

Гарри представил меня детективу. Я пожал протянутую мне руку. Еще через пару секунд детектив показал, где располагались два датчика. Один находился на дереве, другой – у клумбы в двадцати шагах.

– Но в ту ночь они не работали? – спросил я.

– Так написано в отчете. Его писал не я, – сообщил детектив.

– Как говорят ваши сыщики, охранная компания была вынуждена отключить их из-за неполадок в работе.

– Ну, если они так говорят…

– Вы знаете, когда отключили систему?

– Это не отмечено в отчете. Вам придется поговорить с представителями охранной фирмы.

Я поблагодарил его, и он отправился назад, к маленькому парню в синей форме у главного входа.

– Этот господин очень нам помог, – съязвил Гарри.

– Эксперты снаружи ничего больше не обнаружили?

– Насколько я знаю, нет. Никакой крови. Никаких следов обуви, хотя я сомневаюсь, что они искали так уж тщательно. Никаких свидетельств взлома, ничего подозрительного…

– За исключением охранной системы, которая не работала, – сказал я, глядя в сторону забора, туда, где менее чем в ста футах были размещены еще два датчика движения. – Нам кое-что известно. Убийца пришел этой дорогой, через забор, и, возможно, перелез через него там, где мы сейчас стоим. Он не стучал в парадную дверь, значит, насколько я могу догадываться, поднялся по этим ступеням. – Я кивнул в сторону площадки в задней части дома.

– Из-за камеры перед дверью.

– Точно.

Дом Пайка был оборудован системой безопасности с двумя уровнями защиты: датчики движения и камеры. В ту ночь все остальные камеры работали. Примерно до десяти тридцати они не зафиксировали ничего необычного. Затем наружные камеры перед домом запечатлели фигуру, бежавшую через двор к воротам. Это была убегавшая Катя. Было видно, как она воспользовалась пультом управления, чтобы открыть ворота, затем оставалась в кадре еще несколько секунд, после чего исчезла. Об этом говорилось в одном из отчетов. Единственной неработавшей камерой была та, что расположена с этой стороны дома. Ее объектив заслонял большой лист магнолии, по воле ветра застрявший каким-то образом перед линзами. По крайней мере, именно так пытался это обосновать полицейский, работавший под камерой.

Гарри посмотрел на камеру на столбе у забора позади нас:

– У нее большой объектив.

– Я сразу заметил это.

– А ты заметил, что на земле вокруг нас нет ни одного листа магнолии?

– Может быть, у Пайка был хороший садовник, – предположил я.

В течение секунды Гарри покусывал верхнюю губу, а затем прикрыл рукой глаза:

– Нет, дело не в этом. Для того чтобы получить лист, в вашем распоряжении должно быть дерево, – сказал он. – Ты видишь где-то рядом магнолию?

Гарри был ботаником-любителем, специалистом именно по деревьям. Сказать, что он знал о деревьях гораздо больше меня, значило не сказать ничего.

– Можешь мне поверить: если лист магнолии, которая закрыла объектив, принес ветер, это должно было быть что-то вроде урагана, который добрался до наших мест из соседнего округа.

– Ты уверен в этом?

– Я уверен и в том, что тот лист приехал сюда на автомобиле. У меня нехорошее предчувствие, – произнес Гарри, – из разряда тех, что посылает короткие покалывающие импульсы через то, что осталось от волос, в район позвоночника.

– Почему это?

– Наш друг, тот, что перепрыгнул забор и прошел этим путем, демонстрирует ненормальные наклонности искажать природу вещей, – заявил Гарри, – и почему-то это будит во мне страх.

Глава 11

Заказ на предоставление услуг прибыл с другого края страны. Заказчик находился от штата Виргиния примерно на таком же расстоянии, как Гавайи или Аляска. Но не это было самым странным. Лаборатория «Херрингтон» ежедневно выполняла работы в интересах клиентов, разбросанных по всему свету.

Направлением деятельности компании в течение более шестидесяти лет являлась специальная обработка фотоснимков, улучшение их качества и анализ изображений. Компания имела три филиала; при этом все они находились на Восточном побережье страны.

Первые тридцать лет своего существования компания зарабатывала себе на хлеб с маслом за счет правительственных контрактов, в основном военных, с министерством обороны, космическим агентством и различными разведывательными ведомствами. Лаборатория «Херрингтон» тогда специализировалась на работе с аэрофотоснимками и первыми фотографиями из космоса и анализе изображения. Значительная часть работ была засекречена. Компания нанимала в свои лаборатории большое количество бывших военных специалистов по анализу снимков и фототехников. Высшее звено управления компании поддерживало самые теплые отношения с представителями Пентагона.

В те времена для всякого знавшего о лаборатории «Херрингтон» ее название было почти синонимом федерального правительства. Были люди, среди которых встречались и представители прессы, искренне считавшие, что владельцем компании «Херрингтон» было правительство США, точно так же, как компания «Эр Америка» принадлежала ЦРУ.

В начале семидесятых положение вещей стало меняться. Секреты улучшения качества цифровой фотографии, те, что позволили передавать на землю изображения с других планет в самых ярких красках и с высокой контрастностью, стали подобны открытию огня. Здесь та ился потенциал военного применения под самыми строгими грифами секретности. Могущественные силы в правительственных кругах не верили, что когда-нибудь этими секретами поделятся с теми, кто предлагал свои услуги на коммерческой основе. Мысль о том, что через десяток лет значительная часть этих технологий будет выставлена на магазинных прилавках, никак не приходила им в голову. Они были слишком заняты работой по созданию государственных компьютерных лабораторий и других объектов, и все попытки хоть в чем-то ограничить этих людей оказывались тщетны.

В конце концов лаборатория «Херрингтон» была вынуждена предложить свои услуги на свободном рынке корпорациям, представителям крупного бизнеса и тем немногим твердо стоящим на ногах людям, которые могли себе это позволить. К середине девяностых отход компании от Дяди Сэма в частный сектор завершился. Теперь в ее адрес редко поступали заявки от какого-либо из правительственных учреждений. «Херрингтон» процветал, как и прежде, но ориентация компании стала совершенно иной.

Именно поэтому прибывший из Калифорнии заказ заставил многих остолбенеть. Аналитик Орвилл Ханикатт узнал ту манеру, в которой он был выполнен. Такого он не видел уже несколько десятилетий, возможно, с окончания вьетнамской войны. Он знал, что именно по этой причине выполнять задание поручили ему. А еще потому, что от заказа явственно несло дерьмом. Почти три недели он перемещался от одного сотруд ника к другому через один из серверов компании; при этом все, кроме Орвилла, дружно его проигнорировали. Корпоративная электронная переписка показала, что от заказа сумели увильнуть четыре аналитика, в один голос утверждавшие, что они перегружены другой работой.

Ханикатт относился к поколению последних динозавров, шестидесятидвухлетний мужчина, бывший специалист по военной фотографии армейской разведки, ставший ненужным военному ведомству и попавший в компанию в конце шестидесятых. Сейчас он уже мысленно отсчитывал последние дни до увольнения на пенсию. Наверное, короткий оставшийся ему срок работы и стал главной причиной того, что эта дрянь попала именно в его руки.

Постоянно циркулировавший внутри лаборатории ужасающий запах краски доводил до безумия. Маляр работал здесь уже две недели. Все свои работы он старался выполнять вне общих офисов и других общих помещений. Он старался наносить краску по вечерам, но запах держался весь день.

Некоторые из сотрудников стали явно демонстрировать ему свое раздражение, вызванное беспорядком, пластиковой пленкой на полу и занавесками вокруг столов, а также разбросанными повсюду упаковками красителя. Но главной причиной стал все же запах. В нарушение инструкции по безопасности сотрудники даже начали оставлять на ночь окна открытыми для того, чтобы проветрить помещения.

Ханикатт попытался отвлечься от этих мыслей, взявшись за проверку директории счетов заказчика в своем компьютере. Он искал имя Эмерсон Пайк и название его компании «Пайкс пик», которое стояло рядом с подписью и электронным адресом заказчика в электронном письме. Ему было нужно найти номер счета заказчика, для того чтобы подготовить документы на оплату услуг компании, прежде чем приступить к работе. Такового в общем каталоге не оказалось. Значит, Эмерсон Пайк не был постоянным клиентом.

Ханикатт написал ему короткое электронное сообщение, в котором просил зайти на веб-страницу компании и либо заполнить форму, указав в ней номер банковского счета, либо сообщить информацию по кредитной карте, чтобы компания могла подготовить счет за услуги. Работа не будет начата до тех пор, пока не окажется выполнено одно из этих условий.

Но любопытство Ханикатта вызвали некоторые термины, которыми пользовался Эмерсон в своем электронном послании в адрес компании, в которое были вложены цифровые изображения. Эти понятия, касавшиеся технологии улучшения качества снимков, относились к прежним старым временам деятельности компании. Сейчас все эти слова стали анахронизмами, однако в свое время ими широко пользовались, выполняя работу в интересах разведки под высшим грифом секретности. Это заставило Ханикатта задуматься о том, кем же был Эмерсон Пайк. Поэтому, добавив в качестве постскриптума к письму еще две строчки, он запросил, не имел ли тот отношения к военному ведомству или государственному разведывательному учреждению. Если имел, то к какому именно. Такая информация позволила бы ускорить процесс.

Отправив свое сообщение, он вновь щелкнул клавишей, открыв приложенные изображения и отправив их на хранение и последующую обработку с помощью программного обеспечения компании. Теперь он мог одновременно рассматривать на большом плоском мониторе на своем столе все изображения. Здесь было семь фотографий, одну из которых неумело пытались увеличить, о чем, впрочем, заказчик сообщил в своем первом письме. Снимки выглядели совершенно обычными – баналь ные фото небольшой группы людей где-то на природе.

Фотографии не выглядели так, будто они были сделаны с помощью спрятанной на теле или где-либо еще скрытой камеры. Здесь не было ни слишком больших углов или фиксированной точки, с которой велась съемка. Снимавший явно принадлежал к той же группе людей, и похоже, что и он сам был запечатлен где-то на снимках. Однако при этом люди на фотографиях не позировали и не улыбались в камеру. Казалось, что они не замечали, что их фотографируют. По их жестам, движениям рук, изменениям положения тел, зафиксированным на фотографиях, Ханикатт понял, что все они оживленно беседовали между собой.

В группе было всего шесть человек; при этом только четверо попали в фокус на двух снимках. Все они стояли на открытом участке, а на заднем плане одной из фотографий было видно небольшое строение, очевидно жилой дом. Около дома стояли тяжелый деревянный стол и несколько стульев. Вокруг простирался лес. На двух фото Ханикатт сумел разглядеть на заднем плане широкую долину, а вдалеке – гористую местность.

На четырех снимках присутствовал всего один человек. Это был старик. Ханикатт не мог определить, сколько ему лет, но было ясно, что мужчина пожилой. Тот факт, что в центре каждого из снимков находился именно этот человек, дал Ханикатту понять, что он являлся объектом особого интереса того, кто делал фотографии. Он задал увеличение одного из изображений. Худощавая фигура старика, его тонкие ноги, жилистая шея, утомленное лицо заполнили экран. Ханикатт отрегулировал контрастность, смягчив резкие переходы между светом и тенью. Старик был одет в изношенный комбинезон с обрезанными у колен штанинами. Он выглядел неряшливым и оборванным. Если бы не внимательное выражение глаз, его можно было бы принять за жалкого бродягу. На его лице была недельная щетина, а обут он был в стоптанные кожаные ботинки из тех, что пылятся на армейских складах запасов на случай войны. Похоже, что под ботинками не было носков, а сама обувь выглядела слишком большой и тяжелой для таких хрупких и тонких ног.

Где бы ни были сделаны эти фотографии, в том месте должно было быть достаточно прохладно. Пожилой мужчина до самого горла застегнул молнию поношенной рабочей куртки военного образца. Еще один из изображенных на снимке мужчин кутался в одеяло, как индеец, набросив его себе на плечи. На всех были надеты свитера или куртки. Еще раз взглянув на тот снимок, Ханикатт подумал, что прохладная температура могла быть результатом того, что местность располагалась на большой высоте.

Он задумался о том, зачем кому-то могла взбрести в голову мысль истратить кучу денег на обработку обычных фотоснимков шестерых мужчин в поношенной одежде, собравшихся где-то в диких местах. Улучшение качества и увеличение фото до размеров постера, о чем просил Эмерсон Пайк в своем письме, обойдется ему в несколько тысяч долларов. Ханикатт как раз собирался закрыть компьютер и вернуть изображения на сервер, когда внезапно ему в глаза бросилось кое-что еще. Это было всего несколько букв в солнечных лучах, полустертая надпись на куртке старика. Она была написана кириллицей.