Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах»: Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы)
Дорогая Татьяна Борисовна, как я Вам благодарен. Но есть же и для Вас хотя бы маленькая радость в том, что Вы везете с собой такое счастье. Я знаю, что по отъезде буду остро страдать, но страданий не боюсь. Пусть будет и мрак, лишь бы был свет.
Жду.
Ваш Н. АнциферовПривет всем
30 мая 1932 г. <Медвежья гора>Дорогая Татьяна Борисовна, сейчас я один, раннее утро, и так влечет побеседовать с Вами. Весна развивается медленно. Только березы покрылись мелкими, еще клейкими листочками. Ольха, которую я показывал Вам, когда мы шли вдоль леса, покинув Ясную поляну, еще не раскрыла почек. Но на месте снежной равнины теперь плещутся волны, и темно-синяя даль озера – бесконечна, как море. Когда я вчера лежал на его берегу и слушал прибой, он звучал мне вестью о былом.
Татьяна Борисовна, ведь это первая весна с 1928 года. Значит, прошло 4 года без весны!
Мне было бы хорошо, если бы не память. Романтики (из плохих) мечтали о забвении. Но я больше всего дорожу своей памятью. Я хочу остаться при ней, хотя ее постоянной спутницей является мука. Я читал письмо Маццини к Консуэлле161, в котором он пишет о той силе, что не отрекается ни от любви, ни от страданья. И я полюбил страдания, потому что в них жизнь и в них любовь. Поймете ли Вы меня, не страшитесь и Вы. Как мне тяжело, что я не могу помочь Вам в Вашем горе. Как мне дороги Ваши слова, что мысль о Татьяне Николаевне учит Вас нести крест свой.
А я все время теперь возвращаюсь к дням, проведенным с сыном. Как ни любил я его все это время разлуки, но только на свидании, прижав его к себе, ощутил до дна свою любовь. Как запылала она и как все озарила!
Я все время ощущал жену, которая радовалась за нас.
Удалось ли Вам со Светиком побывать на ее могиле?
Сможете ли Вы приехать. Если бы это было возможно знать! Я писал о своем желании видеть детей (кого-нибудь из них) еще и осенью. Осень у нас хорошая, лучше весны. Но может быть, разумнее другой план. Если бы Вы смогли привезти детей в начале июля и оставить их у меня. Они у меня, вероятно, могли бы прожить недели три и провести со мной праздник Светика162. Хорошо, если бы за ними смогла приехать тетя Аня. Я надеюсь, что когда объясню мое семейное положение, то мне это будет здесь разрешено. Тогда бы я удовлетворился до весны будущего года.
Может быть, этот план удобнее и дешевле. Как думаете Вы? Я часто размышляю о тете Ане. Какая у нее одинокая и тяжелая жизнь, какое бремя легло на ее плечи! Так и вижу ее перед собою исхудалую, больную, озабоченную.
Прочел недавно «Стихотворения в прозе» Тургенева в издательстве «Академия»163. Многое вспомнилось. Думал и об авторе «Любви в жизни Тургенева»164, как всегда с чувством светлым, полным удивления и благодарности. Купил «Архив Огаревых»165. Как я ждал с Таней выхода этой книги, когда мы работали над нашей книгой о Н. А. Герцен!166 Теперь она у меня. И я работал над ней, переносясь в свое прошлое. Для меня особое значение приобрела последняя зима ее жизни. Когда же я смогу побывать на ее могиле!
До свиданья, дорогая Татьяна Борисовна, привет Вашим.
Ваш Н. Анциферов 21 июля 1932 г. <Медвежья гора>Дорогая Татьяна Борисовна, известие о смерти Людмилы Николаевны167 застало меня совершенно врасплох. В конце зимы я, правда, о ней начал волноваться, но сообщение, что она с матерью уехала в Крым на лето, меня успокоило. Ведь Татьяне Николаевне разрешили ехать только осенью, когда жара спала и в тот период ее болезни, когда процесс заглох. Смерть взяла Мэку, когда жизнь ее разбилась. Но так трудно связать мысль о ее смерти с этим образом ясной, жизнерадостной вечной девочки. Я так мечтал, что она будет жить у нас и внесет в жизнь с собой недостающую ей радостность и мягкость. Что теперь будет с Люлей (ее дочь). Известие о смерти Мэки пришло в годовщину смерти Таточки; я до сих пор не собрался с духом сказать Светику, боясь омрачить его удивительно радостное душевное состояние. Но я сказал ему, желая подготовить, что тетя Мэка тяжело больна, и если она не поправится, то Люля будет жить с нами. Светик стал очень серьезен и сказал: «Мне очень хочется, чтобы Люля жила с нами. Но пусть этого не будет никогда, лишь бы тетя Мэка поправилась».
У меня очень много связано в жизни с Людмилой Николаевной, и с ее уходом из жизни еще более пусто становится вокруг. К тому же с ней еще какая-то доля жизни Татьяны Николаевны отмерла. Особенно тяжело думать, что радостная наша девочка умерла в сознании разбитости своей жизни. Татьяна Николаевна умерла в сознании своего счастья.
Неужели и теперь Анна Николаевна мне ничего не напишет? Мне так нужно знать о последнем периоде жизни младшей сестры!
На что мне теперь надеяться в начале августа? Танюшу мне видеть необходимо. А надежды, что в сентябре ей отдельно разрешат свидание со мною, – очень, очень мало. Со Светиком живем очень хорошо. Наконец на мою долю выпала поистине светлая полоса жизни с ним. Вы правы – я под охраной его ласки и любви. Какая Вы удивительная «лучшая женщина», как Вы всегда найдете то, что мне нужно сказать или сделать! Вы меня очень утешаете тем, что пишете про отношение Татьяны Ивановны168 к Светику. Меня очень мучила мысль, что ее великодушный порыв принес ей только разочарование. Но в этом опасении моем упрека к ней не скрыто. Если бы Вы могли прислать мне несколько выписок из писем тети Тани о сыне! Получила ли Катя мое письмо, я ее прошу о том же.
Живем всё там же. Теперь очень тепло. Утром Светик немного занимается по моим заданиям и прибирает в комнате. Днем играет со своим сверстником Колей. Вечером занимается со мной, гуляет. Читаем «Давида Коперфильда»169. Все с ним очень, очень хорошо. Он так много может по-хорошему понять. Привет семье padre и Вашей.
Ваш Н. АнцСпасибо, что привезли меня к папе. Светик170.
<Август 1932 г. Медвежья гора>Дорогой друг, накануне отъезда Светик заболел. Выяснилось – аппендицит. Доктор (очень хороший хирург) сказал: «К утру не станет лучше – потребуется операция». С большим трудом я достал немного льда и ночью ставил на живот пузырь. Утром Светику стало чуть лучше, но ненадолго. Тогда я созвал консилиум с профессором Фурманом171, и была решена операция. На носилках унесли его из нашей хибарки. Светик, который всю ночь был так нежен со мной, просил, чтобы я не покидал его. Но меня услали за рубашкой, и, когда я вернулся, он уже лежал на операционном столе за закрытой дверью. Я услышал его стоны – это под наркозом. Через час его пронесли мимо меня, как труп с закатившимися глазами.
Сейчас он пришел в себя. «Папочка, какие ужасы со мной были, как страшно резали меня». Он хотел улыбнуться, но вышла мучительная гримаска. Он все мечется. Видимо, очень томится после наркоза. Мне показали его слепую кишку. В ней уже был гной. Если не будет нагноения, все пройдет благополучно. Подал заявление об отсрочке. Разрешение на свидание с Вами и Танюшей на сентябрь есть. Удастся ли продержаться со Светиком до сентября, не знаю. Вот, дорогой друг, как суждено было омрачиться нашей жизни вдвоем, которая, я знаю, будет иметь для нас обоих громадное значение, потому что она была жизнью в любви.
Привет Вашей семье и семье padre.
Любящий Вас Н. Анциферов.Была первая потемневшая ночь, когда снова выступили звезды. Мы возвращались домой. Светик порывисто прижался ко мне и сказал так тихо и ласково: «А знаешь, папа, мне кажется, что я скоро умру». Недавно же, засыпая в тиши нашей хибарки, сказал: «Я буду рассказывать своим детям, какие у них были бабушка и дедушка». И, словно спохватившись, добавил: «Только и ты должен быть при этом».
Сентябрь 1932 г. <Медвежья гора>Мой бедный дорогой друг, совершенно я потрясен известием о Вашей болезни и Вашими мыслями о возможности смерти. Я как-то так привык быть за Вас с этой стороны совершенно спокойным, совершенно уверенным, что Вы переживете меня! Но я сейчас утешаю себя тем, что Вы, так редко болевшая, переживаете факт тяжкой болезни очень глубоко и осмысленно и Ваши мысли о смерти действительно не связаны ни с каким предчувствием, а продиктованы Вашим желанием сознательно и прямодушно ко всему отнестись. Со страшным напряжением буду ждать известия и о ходе болезни. Может быть, Наташа172 согласится писать мне открыточки о Вашем состоянии.
Накануне я получил Ваше чудесное, прямо скажу, талантливое письмо, в котором Вы описываете возвращение моего сына домой и где Вы пишете, что Вам «ужасно» недостает меня. Я его, как всегда, перечитывал несколько раз, и на меня так хорошо веяло Вашим спокойствием и чуткой, сдержанной лаской. Я, вероятно, очень тоскую. Окружающие говорят, что я худею, дурно выгляжу. А я здоров, питаюсь прилично, и нет причин мне сдавать. Я всячески глушу в себе тоску работой. Но работу я люблю, и она, казалось бы, не должна изнурять меня. Но вот надежды на лучшее будущее, они действительно будоражат меня, и с надеждами справляться еще труднее, чем с тоской. А тоскую я сейчас не только о детях и матери, но и о Вас. Как мне недостает Вашего присутствия!
В день получения письма я гулял по Кумсе173, по самому берегу. Деревья покраснели, пожелтели. А сосны и ели среди них кажутся такими темными. Пахло грибами и сухим листом. У маленького озера, до которого мы не дошли, лес подошел к самой воде, тихой и призрачной. И я думал, как было бы хорошо, если бы Вы еще были со мною. Поправляйтесь скорее и живите не болея долго, долго, радуясь той любви, которую Вы внушаете к себе.
Ваш Н. Анц 20 октября 1932 г. <Медвежья гора>После Вашей открытки, написанной дрожащей рукой, мой дорогой друг, от Вас ничего. И так тягостно длятся дни в ожидании известий о ходе болезни. Из дому тоже известий нет очень давно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
1
Голубева И. А. Петр Николаевич Столпянский – историк Санкт-Петербурга. СПб.: Дмитрий Буланин, 2007. С. 188; Брюсов В. Я. Среди стихов: 1894–1924: Манифесты, статьи, рецензии. М.: Советский писатель, 1990. С. 631; Последние новости. 1922. 8 ноября. № 16. С. 3; George V. Florovsky. The Soul of St. Petersburg by N. P. Antsiferov. The St. Petersburg of Dostoevsky by N. P. Antsiferov // The Slavonic Review. 1926. Vol. 5. № 13 (Jun.). P. 193–198; [Чижевский Д. И. Рец. на кн.:] Анциферов Н. П. Душа Петербурга. Пб.: Брокгауз–Ефрон, 1922; Анциферов Н. П. Петербург Достоевского. Пб.: Брокгауз–Ефрон, 1923 // Современные записки. Париж, 1928. Кн. 35. С. 542–547. (Подпись: П. Прокофьев.)
2
Анциферов Н. П. Душа Петербурга. Быль и миф Петербурга. Петербург Достоевского. Репринтное воспроизведение изданий 1922, 1923, 1924 гг. М., 1991.
3
Анциферов Н. П. Из дум о былом: Воспоминания / Вступ. ст., сост., примеч. и аннот. указ. имен А. И. Добкина. М., 1992.
4
Анциферов Н. П. Историческая наука как одна из форм борьбы за вечность (Фрагменты) (1918–1942) / Публ., коммент. А. Свешникова, Б. Степанова // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник-2003. М., 2004; Он же. Проблемы урбанизма в русской художественной литературе. Опыт построения образа города – Петербурга Достоевского – на основе анализа литературных традиций / Публ., послесловие Д. С. Московской. М.: ИМЛИ РАН, 2009.
5
Анциферов Н. П. Отчизна моей души. Воспоминания о путешествиях в Италию / Отв. ред. М. Н. Талалай; сост., подготовка текста, вступ. статья Д. С. Московской. М.: Старая Басманная, 2016. С. 167.
6
Шмидт С. О. После 75. Работы 1997–2001 годов. М.: РГГУ, 2012. С. 151.
7
Наст. изд. С. 316.
8
Наст. изд. С. 404.
9
Анциферов Н. П. Историческая наука как одна из форм борьбы за вечность // Исследования по истории русской мысли. М., 2004. С. 107–162.
10
Лукач Г. Своеобразие эстетического. М.: Прогресс. Т. 2. 1986. С. 428.
11
Наст. изд. С. 288.
12
ОР РНБ. Ф. 27. Ед. хр. 30. Л. 1.
13
ОР РНБ. Ф. 27. Ед. хр. 70.
14
Иванов Вяч. Творчество // Иванов В. И. Собрание сочинений: В 4 т. Брюссель, 1971–1987. Т. 1. 1971. С. 537.
15
Иванов Вяч. Там же.
16
См. об этом подробнее в главе 16 «Петербург Достоевского и Золотой век» в изд.: Анциферов Н. П. Проблемы урбанизма… С. 447–474.
17
Цит. по: Там же. С. 450.
18
Добкин А. И. [Вступительная статья] // Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 4.
19
Столпянский П. Н. Петербург. Как возник, основался и рос Санкт-Питербурх. СПб.: НеГа, 1995. С. 10. В указанном издании Столпянский попытался, ссылаясь на архивные источники, опровергнуть эту «легенду».
20
До 1955 г. Музей революции располагался в Зимнем дворце.
21
«Былое» – журнал, посвященный истории русского революционного движения и Гражданской войны. Выходил в Петербурге–Петрограде–Ленинграде в 1906–1907, 1917–1926 гг.
22
Анциферов Н. П. Думы и дни // Анциферов Н. П. «Радость жизни былой…» Проблемы урбанизма / Отв. ред. Д. С. Московская. Новосибирск: Свиньин и сыновья, 2014. С. 591–592.
23
Там же. С. 604.
24
Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1978. С. 80–81.
25
Реминисценция из поэмы А. С. Пушкина «Полтава»: «Так тяжкий млат, / Дробя стекло, кует булат».
26
Наст. изд. С. 281.
27
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 123.
28
Наст. изд. С. 80–81.
29
Наст. изд. С. 86.
30
Наст. изд. С. 121.
31
Наст. изд. С. 323.
32
Наст. изд. С. 323–324.
33
Наст. изд. С. 288.
34
Степун Ф. А. Жизнь и Творчество // Логос. 1913. Кн. 3–4. С. 115.
35
Житомирская С. В., Гапочко Л. В., Шлихтер Б. А. Архив В. Д. Бонч-Бруевича // Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки им. В. И. Ленина. М.: ГБЛ СССР, 1962. Вып. 25. С. 72–73.
36
Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б)–ВКП(б)–ВЧК–ОГПУ–НКВД о культурной политике. 1917–1953 гг. М., 2002. С. 214, 759.
37
Цит. по: Любимова М., Шумилова Т. Э. «Ты – мой друг, в котором я живу». Письма Н. П. Анциферова к Г. А. Штерну // Духовно-нравственное воспитание. 2017. № 4. С. 64.
38
Год рождения указан по анкете, автограф Н. П. СПФ АРАН. Разряд IV [1922 г.]. Оп. 9. Ед. хр. 1. Л. 353.
39
Наст. изд. С. 499.
40
Дрейер Николай Николаевич (1889–1975), друг киевских лет Т. Н. и Н. П. Анциферовых. С 1908 г. учился на агрономическом отделении Киевского политехнического института. В годы Первой мировой войны служил офицером. С 1920 г. оказался в эмиграции: сначала в Константинополе, затем в Праге, где работал воспитателем в русской школе. По словам Т. Н. Камендровской, «все его воспитанники в один голос восхищались им, его знаниями, умением понять психологию молодежи, прямотой и честностью». Хлопоты Дрейера о переводе попавшей в 1942 г. в Германию дочери Анциферова в пражскую гимназию не увенчались успехом. В 1950‐х гг. через него установилась регулярная переписка Т. Н. Камендровской с отцом.
41
См. о ней воспоминания ее дочери и внучки Н. А. Лорд, Лизы Лорд, Л. С. Оболенской-Флам, С. Л. Голлербаха, М. Н. Соловьева, интервью с ней Валерия Сандлера в изд.: Вторые московские Анциферовские чтения: Сборник статей по материалам Международной конференции, посвященной 140-летию В. Д. Бонч-Бруевича / Сост., науч. ред. Д. С. Московская; отв. ред. Д. П. Бак. М.: ГЛМ; Три квадрата, 2014. С. 241–257.
42
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 237–259.
43
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 400.
44
См.: Анциферов Н. П. Теория и практика экскурсий по обществоведению (Л.: Сеятель, 1926. С. 37–39), где он ссылается на книгу С. А. Гарелиной «Москва-посад. Культурно-исторические экскурсии по Москве», под ред. Н. А. Гейнике.
45
См.: Симонова О. А. «Судьба её была нелёгкой»: воссоздание биографии историка Софии Александровны Гарелиной // Гуманитарная парадигма. 2019. № 4 (11). С. 7–17. http://humparadigma.ru/art/2019/12/GP-11.pdf.
46
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 165–166.
47
Там же. С. 165–169.
48
Там же. С. 94–135.
49
Биография Лозинской и ее отношения с Анциферовым представлены здесь по публикации М. Б. Вербловской «Т. Б. Лозинская – друг Н. П. Анциферова» // Н. П. Анциферов. Филология прошлого и будущего… С. 371–377.
50
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 280.
51
Цит. по: Пашко О. Студент-филолог в Советской Украине 1920‐х гг. (на материале записных книжек Соломона Рейсера). Эл. ресурс: https://www.apgads.lu.lv/fileadmin/user_upload/lu_portal/apgads/PDF/Rusistica_Latviensis/08_Rusistics-8_2019_O-Pasko_01.pdf).
52
См. о нем также: Иванова Т. Н., Агеева Н. Н. А. Фортунатов как исследователь Каролингского Возрождения // Ученые записки Казанского университета. Серия «Гуманитарные науки». 2017. Т. 159. Кн. 4. С. 884–896.
53
Трифонов С. Земской доктор Константин Алексеевич Фортунатов // Боровскъ – сердце мое. 2018. 20 марта. № 3 (10). С. 3.
54
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 421.
55
Агеева Н. Н. Михаил Алексеевич Фортунатов: штрихи к биографии // Парадигмы российской истории сквозь призму биографистики. Чебоксары, 2019. С. 105–107.
56
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 56–63.
57
Там же. С. 72.
58
Средневековье в рукописях Публичной библиотеки / Под ред. О. А. Добиаш-Рождественской. Л., 1925. Вып. 1. С. 78–93. Книга с дарственной надписью сохранилась в домашней библиотеке Штернов.
59
Архивно-следственное дело П-75789 (Архив Центра «Возвращенные имена» при РНБ). По делу проходили 15 человек.
60
Архивно-следственное дело П-42952. По делу привлечены 28 человек. Основные обвинения выдвигались против Анциферова и Я. А. Вейнерт-Влядих; от всех арестованных требовались показания об их контрреволюционной вредительской деятельности.
61
Печатается по первоисточникам: ГИМ 98324. ОПИ. Ф. 492.
62
«Игорь» – «Князь Игорь», опера А. П. Бородина в четырех действиях с прологом; либретто композитора на основе сценария В. Стасова по «Слову о полку Игореве»; закончена Н. Римским-Корсаковым и А. Глазуновым. Премьера состоялась 23 октября 1890 г. в петербургском Мариинском театре.
63
Летние месяцы 1902–1903 гг., которые Анциферов провел на даче в Мотовиловке под Киевом, были временем страстного увлечения орнитологией, коллекционирования бабочек, птичьих яиц, птичьих перьев (Анциферов 1992. С. 421).
64
В 1900 г., увлекшись историческими романами В. Скотта и историческими хрониками В. Шекспира, Анциферов, а затем и его друзья начали рисовать рыцарей, придумывать им биографии и наконец перешли к вырезанию фигурок и созданию объемных картин из рыцарской жизни (Анциферов 1992. С. 62, 76–81).
65
Вова – Всеволод Николаевич Белокопытов.
66
Речь идет об анкете «О призвании» (1910) (см.: НИОР РГБ. Ф. 377. Карт. 6. Ед. хр. 30. 2 л.). Анкетирование студентов было задумано Фортунатовым с целью выявить их точку зрения на цели высшего образования.
67
Вера Михайловна Фортунатова – супруга К. И. Фортунатова, с 1909 г. снимала комнату в квартире Анциферовых в Петербурге (Лахтинская, д. 9).
68
Гизетти Александр Алексеевич (1888–1938?) – литератор и общественный деятель, однокашник Анциферова по историко-филологическому факультету Петербургского университета, организатор студенческого «кружка по внешкольному просвещению» (Эрмитажного). В письме упоминается отец Гизетти – Гизетти ди Капофиерри Алексей Викторович (1850–1914), экономист и историк, с которым А. Ф. Фортунатов был знаком (см. письма Фортунатова к Гизетти: НИОР РГБ. Карт. 2. Ед. хр. 32. 34 л.). Мать А. А. Гизетти, Н. Д. Бекарюкова, была двоюродной сестрой И. М. Гревса и родной сестрой Е. Д. Лаппо-Данилевской (урожд. Бекарюковой), жены историка А. С. Лаппо-Данилевского (Анциферов 1992. С. 436). Воспоминания об Эрмитажном кружке вошли отдельной главой в мемуары (Там же. С. 202–216).
69
Речь идет о групповой фотографии.
70
Таня – Татьяна Николаевна Оберучева. 25 марта 1912 г., на Пасху, Татьяна Оберучева и Анциферов обручились. Летом 1913 г. Анциферов с Григорием Фортунатовым во второй раз посетили Норвегию.
71
Молде – туристический центр в Норвегии на северном берегу Румсдалсфьорда. Лергровик – небольшая деревушка на берегу океана недалеко от Молде, где в свой первый приезд в Норвегию поселился Анциферов. Флатмарк – постоялый двор в долине реки Реумы. Пребывание в этих местах в 1908 и 1913 гг. описано в мемуарах (Анциферов 1992. С. 217–236).
72
Фрекен Анна – горничная на вилле Шиллер, в Швейцарии, ей посвящена отдельная глава мемуаров (Анциферов 1992. С. 333–336).
73
29 июня 1913 г. в 3 часа утра болгарские войска перешли в наступление на македонском участке границы. Боевые действия закончились спустя месяц, но стали прологом Первой мировой войны (Котов Б. С. Межсоюзническая война лета 1913 г. в восприятии русского общества (по материалам прессы) // Новая и новейшая история. 2015. № 3. С. 101–112).
74
Открытка молодоженов, адресованная А. Ф. Фортунатову в преддверии свадебного путешествия по Европе.
75
Посещение Наталии Александровны Герцен, старшей дочери А. И. Герцена, Таты (1844–1936), в 1914 г. описано в мемуарах (Анциферов 1992. С. 445).
76
С началом Первой мировой войны указами Сената было объявлено о призыве на действительную службу ратников ополчения – всего мужского населения от призывного возраста до 43 лет включительно, способного носить оружие и не числящегося в составе постоянной армии. Первый разряд ратников (воинские чины, отбывшие общие сроки службы в постоянных войсках, и лица, признанные физически годными к службе, но не служившие) был призван 18 (31 июля) и 21 июля (3 августа) 1914 г. К ратникам второго разряда относились лица, физически негодные для службы, но способные носить оружие, и лица, имеющие льготы по семейному положению. Манифест о созыве ополчения ратников второго разряда был подписан 31 августа 1915 г., призыв начался 5 (18) сентября 1915 г. В личном деле Анциферова хранится датированное 18 апреля 1919 г. ходатайство Школьного совета Тенишевского училища об освобождении его от военной службы (ЦГА СПб. Ф. 2811. Оп. 1. Ед. хр. 130. Л. 10). В автобиографии из личного дела члена Союза советских писателей Анциферов уточняет: «По окончании университета в 1915 году был оставлен при университете для подготовки к профессуре (ввиду чего был освобожден от воинской повинности)» (Плотников К. И. К биографии Н. П. Анциферова (по материалам личного дела из архива Союза советских писателей) // АЧ-3. С. 246).