Революция от первого лица: дневники сталинской эпохи
Сталинский тост утверждал безграничные возможности, которые проистекали из уверенности, что советские граждане под руководством Коммунистической партии способны воплотить в жизнь коммунистический проект. Это ожидание было созвучно убежденности в том, что человек может своей волей подчинить весь мир ритму своих желаний. В противоположность романтической идеологии XIX века советские коммунисты настаивали на том, что их идеология является идеологией действия. Более того, они знали, что их вера, в отличие от романтизма, основывается на научном анализе, а не мистике. Бухарин заявлял: «В наших условиях романтизм, прежде всего связанный с героикой, ориентирован вовсе не на метафизическое небо, а на землю, во всех ее смыслах: на победу над врагом и на победу над природой»55.
Сталинский неоромантизм не совпадал с романтическим духом ХIX века еще в одном отношении. Сила духа, приписывавшаяся героям советской эпохи, никогда не была абсолютной и не возникала сама по себе; она воспитывалась Коммунистической партией, и ее воздействующая сила приписывалась самому Сталину, говорившему о себе, что он «воспитывает каждого способного и разумного работника», как садовник «выращивает любимое плодовое дерево»56. Как существа, способные к самовыражению, советские граждане, в отличие от Чапаева из романа Фурманова, уже не были несознательными и мягкими, как воск, – они росли и расцветали под контролем садовода-Сталина. Сталин лелеял плодовые деревья, он подстригал их стебли и ветви, обрезал побеги, которые ему представлялись вредными для упорядоченного целого. Хотя историческое развитие этого садоводческого проекта требовало все больших вложений в самовыражение и личностный рост, исходный акцент на просвещенном формировании и поддержании правильного направления жизни людей путем вмешательства в нее оставался неизменным.
Как и призыв к самовыражению, сталинские репрессии тоже несли индивидуализирующий импульс. В условиях развитого социалистического строя люди уже не могли ссылаться на несовершенство социальной среды как на источник различных нарушений (на этом постулате основывалось советское право в 1920-е годы). Напротив, в сталинскую эпоху правоведы утверждали, что «отклонение от норм морали в социалистическом обществе есть проявление пережитков капитализма в сознании людей». Отныне каждый человек нес полную ответственность за свои поступки и мысли. Как указывалось в популярном учебнике психологии, «человек сам участвует в выработке своего характера и сам несет за него ответственность». В соответствии с этим взглядом индивидуальность человека могла проявляться одним из двух способов: хорошим, когда личность развивалась по образу и подобию преобразованной среды, или плохим, когда она противодействовала такому преобразованию. Таким образом, личная воля оказывалась либо революционной и творческой, либо контрреволюционной и разрушительной. Приветствуя сверхчеловеческие творческие усилия стахановцев, политический язык того времени предоставлял возможности и для наводящих ужас описаний разрушительной силы воли «вредителей», действия которых также превосходили воображение. Злая воля «врагов народа» была столь сильна, что их следовало решительно удалить из советского общества57.
Страх, что в ряды партии затесались скрытые враги, присутствовал у партийных лидеров начиная с раннего революционного периода. Однако он значительно обострился после того, как советское руководство решило приступить к окончательному строительству социализма. С исчезновением прежних буржуазных классов пагубное воздействие среды было устранено. Отныне любая нечистота могла исходить лишь из самой личности. Нечистота, прежде выявлявшаяся по признаку классовой принадлежности, спряталась в глубины человеческой души. Нараставшая политическая паранойя 1930-х, массовое усиление подозрительности в отношении мнимых врагов народа были, кроме всего прочего, выражением кризиса, вызванного выходом из строя традиционного марксистского инструментария классового анализа при оценке личности. Поскольку нельзя было уже указать на чуждые классы, склонность к демонизации препятствий, возникавших на пути к социализму, становилась непреодолимой58.
Вершиной реализации грандиозного проекта классификации душ по критерию чистоты была «большая чистка» 1930-х годов. Уничтожая всех лиц, признанных вредными для нового социалистического строя, террор стал оборотной стороной гуманистической сталинской программы создания общественного тела, отличающегося абсолютной чистотой духа. Подобным же образом чистка была одним из мощных приемов индивидуализации, и в этом смысле она способствовала сталинской политике субъективизации. На протяжении всего периода чисток, даже в самый ее разгар, когда ежедневно выносились тысячи приговоров, подсудимых осуждали не массово, а в индивидуальном порядке, причем государственные органы опирались на огромный массив обвинительных материалов, организованных по индивидуальным делам. Объем ресурсов и усилий, которые вкладывало государство в этот процесс (например, обеспечение следователей НКВД секретарями, круглосуточно, документ за документом, печатавшими личные признания), не может не выглядеть гротескно, если считать все это лишь маскировкой кампании произвольного государственного террора. Однако чистка покажется менее гротескной, если рассматривать ее как широкомасштабный проект классификации, задуманный как средство получения неопровержимых истин о состоянии отдельных личностей59
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
1
Пятницкий В.И. (ред.). Голгофа: по материалам архивно-следственного дела на Соколову-Пятницкую Ю.И. СПб., 1993. С. 41 (15.02.1938).
2
Пятницкий В.И. (ред.). Голгофа. С. 76, 79, 100 (26.03.1938; 09.04.1938; 27.05.1938).
3
Говоря о «либеральном субъекте», я имею в виду теоретический конструкт, лежащий в основе западных концепций Я. Различение «частного» («приватного») и «общественного» («публичного») важно для либерально-демократической концепции общества, опирающейся на согласие отдельных субъектов. См.: Halberstam M. Totalitarianism and the Modern Conception of Politics. New Haven: Yale University Press, 1999. Р. 46—49, 113—117.
4
Orwell G. 1984. San Francisco: Harcourt Brace Jovanovich, 1984. С. 7 (русский перевод В.П. Голышева: http://readr.ru/dghordgh-oruell-1984-perevod-golisheva-vp.html).
5
Богомолов Н.А. Дневники в русской культуре начала ХХ века // Тыняновский сборник: Четвертые тыняновские чтения. Рига: Зинатне, 1990. С. 148—158. По наблюдению Жоржа Нива, после 1917 года «дневник как жанр интимной литературы исчезает. Ни революция, ни террор ему не способствуют… У нового человека нет внутреннего мира. Личный дневник? Он даже не знает, что это», см.: Nivat G. Le journal intime en Russie // Russie-Europe. Le fin du schisme: Etudes littéraires et politiques. Lausanne: L’âge d’homme, 1993. Р. 146.
6
Впоследствии Булгаков попросил вести дневник жену, и она вела его: Дневник Елены Булгаковой. М.: Книжная палата, 1990. Большие фрагменты булгаковского дневника сохранились в машинописной копии, отпечатанной ОГПУ.
7
Чуковская Л. Записки об Анне Ахматовой. Т. 1: 1938—1941. М.: Время, 2007. С. 5. Однако на самом деле Чуковская во времена сталинщины завела несколько дневников. Чуковская Л. По эту сторону смерти: из дневника 1936—1976 гг. Париж: ИМКА-пресс, 1978; Каверин В. Эпилог: мемуары. М.: Аграф, 1997. С. 233.
8
Plaggenborg S. Revolutionskultur: Menschenbilder und kulturelle Praxis im Sowjetrussland zwischen Oktoberrevolution und Stalinismus. Köln: Böhlau, 1996. Понятие новый человек, несмотря на грамматическую принадлежность к мужскому роду, относится к человечеству в родовом смысле и представляет идеал, к которому стремились люди. Тем не менее сама конструкция «новый человек» обладает ощутимо мужскими чертами.
9
Halfin I. Terror in My Soul. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2003; Kharkhordin O. The Collective and the Individual in Russia: A Study of Practices. Berkeley: University of California Press, 1999. Р. 57—60.
10
Бухарин Н.И. Тюремные рукописи Н.И. Бухарина: В 2 т. Т. 1: Социализм и его культура. М.: АИРО-ХХ, 1996. С. 66. Бухарин сформулировал эти идеи в 1934 году, см.: Бухарин Н. Кризис капиталистической культуры и проблемы культуры в СССР // Известия. 30.03.1934. С. 6, 18.
11
Gorham M.S. Speaking in Soviet Tongues: Language Culture and the Politics of Voice in Revolutionary Russia. DeKalb: Northern Illinois University Press, 2003; Dobrenko E. The Making of the State Writer: Social and Aesthetic Origins of Soviet Literary Culture. Stanford: Stanford University Press, 2001.
12
См. особенно: Morrissey S. Heralds of Revolution: Russian Students and the Mythologies of Radicalism. New York: Oxford University Press, 1998; Steinberg M. Proletarian Imagination: Self, Modernity, and the Sacred in Russia. Ithaca: Cornell University Press, 2002; Могильнер М. Мифология «подпольного человека»: радикальный микрокосм в России ХХ века как предмет семиотического анализа. М.: Новое литературное обозрение, 1999. Понятие «экосистема» введено нами под влиянием представления Катерины Кларк об «экологии революции», см.: Clark K. Petersburg: Crucible of Revolution. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1995. Р. 1—29; см. также: David-Fox M. Revolution of the Mind: Higher Learning among the Bolsheviks, 1918—1929. Ithaca: Cornell University Press, 1997. Р. 190—191.
13
Foucault M. What is Enlightenment? // Rabinow P. (ed.) Тhe Foucault Reader. New York: Pantheon, 1984. Р. 41. Юрий Лотман выступает за прочтение автобиографий Нового времени как «культуры программ поведения», см.: Лотман Ю.М. Литературная биография в историко-культурном контексте (К типологическому соотношению текста и личности автора) // Лотман Ю.М. Избранные статьи. Таллин: Александра, 1992. Т. 1. С. 372.
14
Это понимание субъектности, хотя оно и возникло под влиянием Фуко, не основано на предложенном Фуко понятии assujetissement. Этот термин был разработан Фуко для того, чтобы подчеркнуть иллюзию самостоятельности индивида и таким образом подвергнуть критике либеральную основу Нового времени; однако в случае его применения к нелиберальному советскому государству возникают проблемы. См.: Engelstein L. Combined Underdevelopment: Discipline and the Law in Imperial and Soviet Russia // Goldstein J. (ed.). Foucault and the Writing of History. Cambridge: Blackwell, 1994; Plamper J. Foucault’s Gulag // Kritika. 2002. Vol. 3. № 2; Hellbeck J. The Analysis of Soviet Subjectivity Practices: Interview with the Editors of Ab Imperio // Ab Imperio. 2002. № 3. Р. 217—260, 397—402. О Фуко и субъектности см.: Rabinow P. (ed.). Foucault Reader; Dreyfus H.L., Rabinow P. Michel Foucault: Beyond Structuralism and Hermeneutics. Chicago: Chicago University Press, 1983. См. также: Mansfield N. Subjectivity: Theories of the Self from Freud to Haraway. New York: New York University Press, 2001.
15
См.: Kotkin S. Magnetic Mountain: Stalinism as a Civilization. Berkeley: University of California Press, 1995; Malia M. The Soviet Tragedy: a History of Socialism in Russia, 1917—1991. New York: Free Press, 1994; Hoffmann D.L., Kotsonis Y. (eds.). Russian Modernity: Politics, Knowledge, Practices. New York: St. Martin’s, 2000; Hoffmann D.L. Soviet Values: the Cultural Norms of Soviet Modernity. Ithaca: Cornell University Press, 2003.
16
Пятницкий В.И. (ред.). Голгофа… С. 76 (26.03.1938).
17
Arendt H. On the Nature of Totalitarianism: An Essay on Understanding // Arendt H. Essays on Understanding, 1930—1954. New York: Harcourt, Brace, 1994. Р. 338—339.
18
См. особенно: Fitzpatrick S. Education and Social Mobility in the Soviet Union, 1921—1934. Cambridge: Cambridge University Press, 1979; Getty J.A. The Origins of the Great Purges: The Soviet Communist Party Reconsidered, 1933—1937. Cambridge: Cambridge University Press, 1985.
19
Этого нельзя сказать о «Магнитной горе», превосходной микроистории Магнитогорска, написанной Стивеном Коткином и вдохновившей и мою работу. Я по-иному, чем Арендт, отношусь к взаимосвязи идеологии и субъектности. Арендт не интересовалась отдельным человеком как активным субъектом. С ее точки зрения, движущей силой является сама идеология: «независимо от любого опыта» идеология, «наталкиваясь» на конкретного человека, устраняет субъектность. При таком подходе недооценивается активное и творческое участие личности в усвоении идеологии, в процессе которого от человека требуется переработать свой субъективный опыт, а не отбросить его. См.: Arendt H. The Origins of Totalitarianism. New York: Harcourt, Brace, Jovanovich, 1979. Р. 470. См. также: Naiman E. Sex in Public: The Incarnation of Early Soviet Ideology. Princeton: Princeton University Press, 1997.
20
«Скоординированная жизнь» (ausgerichtetes Leben) – термин, предложенный немецким критиком: Kracauer S. Schriften, I: Der Detektiv-Roman: Ein philosophischer Traktat. Frankfurt a. M.: Surkamp, 1971. S. 109, 111, 118, 129. О концепциях нелиберальной самости в Европе см.: Wohl R. The Generation of 1914. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1981; Fritzsche P. Germans into Nazis. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1998; Herf J. Reactionary Modernism. New York: Cambridge University Press, 1984.
21
Фурманов Д. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 4: Дневники, литературные записи, письма. М.: ГИХЛ, 1961. С. 92—93 (26.03.1917).
22
Фурманов Д. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 4. С. 100, 216, 224 (18.08.1917; 29.12.1919; 01.03.1920).
23
Горький М. Несвоевременные мысли: Заметки о революции и культуре. М.: Советский писатель, 1990.
24
О «новой жизни» и «новом человеке» см.: Колоницкий Б. Символы власти и борьба за власть: К изучению политической культуры российской революции 1917 г. СПб.: Д. Буланин, 2001. С. 326—335.
25
Чернышевский Н.Г. Что делать: Из рассказов о новых людях. Л.: Наука, 1975. С. 215.
26
Валентинов Н. Встречи с Лениным. Нью-Йорк: Изд-во им. А.П. Чехова, 1953; Революционная литература в борьбе против фашизма: Речь тов. Димитрова на антифашистском вечере в Доме литераторов 28 февраля 1935 г. // Deutsche Zentralzeitung. 4. März. 1935; Паперно И. Николай Чернышевский – человек эпохи реализма. М.: Новое литературное обозрение, 1996.
27
Пешехонов А.В. Материалы для характеристики русской интеллигенции (1900) // К вопросу об интеллигенции. СПб.: Типография Н.Н. Клобукова, 1906. С. 62, 65.
28
Фурманов Д. Собрание сочинений. Т. 4. С. 214—215 (26.12.1919; 12.08.1921). Такое новое понимание окончательно прояснилось в ретроспективе, но уже до революции Фурманов работал над тем, чтобы достичь идеала совершенства. Революция, как показывает его случай, была вписана в биографический сценарий радикального интеллигента, она предвосхищалась как порог самореализации; см. также: Куприяновский П.В. Неизвестный Фурманов. Иваново: Ивановский госуниверситет, 1996.
29
Троцкий Л. Вопросы быта: Эпоха «культурничества» и ее задачи. М.: Красная новь, 1923. С. 71; Clark К. Op. cit. P. 201—223.
30
Веденов А. К вопросу о предмете психологии // Психология. 1932. № 3. С. 55. Благодарю профессора Питера Холквиста за то, что он обратил мое внимание на эту и другие советские работы в области военной психологии.
31
Троцкий Л. Литература и революция. М.: Политиздат, 1991. С. 197.
32
Троцкий Л. С. 198. О просвещенческой образности см.: Kotkin S. Magnetic Mountain; Clark K. The «History of the Factories» as a Factory of History // Hellbeck J., Heller K. (eds.). Autobiographical Practices in Russia. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2004.
33
Таким образом, написание «Чапаева» было для Фурманова автобиографической практикой; см.: Hellbeck J. Russian Autobiographical Practice // Autobiographical Practices in Russia. Р. 279—298. О «Чапаеве» см.: Vroon R. Dmitrii Furmanov’s Chapaev and the Aesthetics of Russian Avant-Garde // Bowlt J.E., Matich O. (eds.). Laboratory of Dreams: The Russian Avant-Garde and Cultural Experiment. Stanford: Stanford University Press, 1996.
34
Фурманов Д. Собрание сочинений. Т. 1. С. 277. Один из разделов военного дневника Фурманова называется «Сила слова» (Там же. Т. 4. С. 271).
35
Высказывания Подвойского и белого офицера приводятся в: von Hagen М. Soldiers in the Proletarian Dictatorship: The Red Army and the Soviet Socialist State. Ithaca: Cornell University Press, 1990. Р. 98, 113.
36
Kenez P. The Birth of Propaganda State: Soviet Methods of Mass Mobilization, 1917—1929. Cambridge: Cambridge University Press, 1985. Р. 72—73, 77, 72; Ленин В.И. Полное собрание сочинений. М.: Политиздат, 1967. Т. 44. С. 174.
37
Веденов А. Психология и политпросветработа // Психология. 1931. Т. 4. Вып. 2. С. 188—213.
38
Известия. 05.01.1930. С. 5.
39
Кузнецов И. Развитие устной речи в системе комплексного преподавания // Спутник политработника. 1924. № 3. С. 69—70; Таль Б. Вопросы методики политпросвещения // Там же. С. 19; Педагогическая энциклопедия. М.: Работник просвещения, 1927. Т. 1. С. 587.
40
Fitzpatrick S. The Problem of Class Identity in NEP Society // Fitzpatrick S. (ed.). Russia in the Era of NEP: Explorations in Soviet Society and Culture. Bloomington: Indiana University Press, 1991; Naiman. Sex in Public.
41
Instructions for carrying out verification of party documents and purging the party membership (15.05.1921) // Koenker D., Bachman R. (eds.). Revelations from the Russian Archives: Documents in English Translation. Washington: Library of Congress, 1997. Р. 58—61.
42
Партийная этика: Документы и материалы дискуссий 20-х гг. М.: Политиздат, 1989. С. 310.
43
Там же. С. 326—327.
44
Halfin I. Terror in My Mind: Communist Autobiographies on Trial. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2003. Р. 43—95.
45
Вертов Д. Мы (1922) // Вертов Д. Статьи. Дневники. Замыслы. М., 1966. С. 47.
46
Corney F. Telling October: Memory and the Making of the Bolshevik Revolution. Ithaca: Cornell University Press, 2004.
47
Правда. 1928. 13 июня. С. 5.
48
Günther H. Der sozialistische Übermensch: M. Gor’kij und der sowjetische Heldenmythos. Stuttgart: Metzler, 1993.
49
Первый Всесоюзный съезд советских писателей: Стенографический отчет. М.: Советский писатель, 1934. С. 549.
50
Clark К. History of the Factories; Правда. 1928. 13 июня. С. 5.
51
Бухарин Н.И. Тюремные рукописи. Т. 1. С. 61.
52
РГАЛИ. Ф. 2172. Оп. 3. Ед. хр. 5 (08.12.1937).
53
Гастев А.К. О тенденциях пролетарской культуры // Пролетарская культура. 1919. № 9—10; Problems of the Soviet Literature: Reports and Speeches at the First Soviet Writers’ Congress. New York: International Publishers, 1935. Р. 11.
54
Кренкель Э. Четыре товарища: Дневник. Изд-во Севморпути, 1940. С. 311. Сталин произнес этот тост за жизнь через три дня после того, как распорядился казнить своего бывшего соратника Николая Бухарина.
55
Первый Всесоюзный съезд советских писателей. С. 501. См. также: Wessell P., Jr. Karl Marx, Romantic Irony and the Proletariat: The Mythopoetic Origins of Marxism. Baton Rouge: Louisiana State University Press, 1979.
56
Правда. 1935. 21 янв. С. 1—5. Сталинская метафора заставляет вспомнить представление Зигмунта Баумана о тоталитарной власти как «садоводстве», см.: Bauman Z. Modernity and the Holocaust. Ithaca: Cornell University Press, 1989.
57
Цит. по: Bauer R. The New Man in Soviet Psychology. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1952. Р. 147, 149 (Бауэр, в свою очередь, цитирует книги: Каирова И.Л. Педагогика. М.: Учпедгиз, 1948, и Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М.: Учпедгиз, 1946); см. также: Гройс Б. Стиль Сталин // Гройс Б. Утопия и обмен. М.: Знак, 1993. С. 11—113; Halfin I. Terror in My Soul. Р. 256—262.
58
Bauer R. New Man in Soviet Psychology. Р. 47; Halfin I. Terror in My Soul. Р. 33—38. Говоря о сути убеждений той или иной личности, большевики в 1930-е годы часто употребляли слово «душа» (например, «кулацкая душа бухаринско-рыковской группы не выдержала, и сторонники этой группы стали выступать уже открыто в защиту кулачества» – Краткий курс истории ВКП(б). М.: ОГИЗ-Госполитиздат, 1945. C. 280). Душа представляла собой психическое сочетание характера и направленности личности. Такое эссенциалистское понимание личности существенно отличалось от интерпретаций 1920-х годов, в рамках которых личность рассматривалась как совокупность физиологических рефлексов, вызванных стимулами общественной и физической среды.
59
Holquist P. State Violence as Technique: The Logic of Violence in Soviet Totalitarianism // Weiner A. (ed.). Landscaping the Human Garden: Twentieth-Century Population Management in a Comparative Framework. Stanford: Stanford University Press, 2003.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги